Довелось мне недавно съездить по делам в Балабаново. Этот город, известный своими спичками, больше ничем особенно меня не впечатлил, и чтобы не сидеть сиднем на вокзале в ожидании своего рейса до Калуги (а ждать надо было часа четыре) я решил прокатиться до соседнего Боровска, посмотреть, что там да как. Тем более что езды до него было всего минут двадцать. В общем, нашел ближайшую остановку и стал ждать маршрутку.
Здесь же сидел какой-то мужчина лет пятидесяти трех, уже начинающий лысеть, с выдубленными морщинами на лице. Он спросил, сколько времени по моим часам, я ответил. Завязалась неспешная, ни к чему не обязывающая беседа. Оказалось, что мой новый знакомец – отставной военный, и в советское время работал водителем на армейских грузовиках.
- И в Аргентине побывал, и в Чили, и в Индии шоферил… - доверительно поделился он. – Повидал свет, знаешь… О, вот и моя!..
Подошла маршрутка – правда, не та, которую я ждал, - и ветеран, поднявшись со скамьи, в два шага оказался в салоне. Оставив меня размышлять на тему случайностей. В иной день этот шофёр вполне мог бы стать одним из моих газетных героев.
Минут пять спустя и я уже ехал в автобусе, до отказа забитом людьми. В субботний день боровчане возвращались домой – кто с рынка, кто от родственников, а кто и с дач. Много было бабушек с сумками, мужчин в невзрачных комбинезонах. Я стоял, держась за поручень, а на сиденье рядом разместился целый детский сад, три мальчика-цыганенка мал-мала меньше, и девочка чуть постарше, лет пяти. Они что-то лопотали по-своему, ловко и нетерпеливо ерзая по креслу, и их мать, высокая статная цыганка с тонкими чертами лица, чем-то напомнившая мне пушкинскую Земфиру, то и дело одергивала не в меру расшалившуюся ребятню.
Как известно, Боровск славится, прежде всего, своим Пафнутьевым монастырем, который похож на внушительную белокаменную крепость с толстенными стенами, которая возвышается на холме, словно неприступная твердыня. Пару лет назад мы туда заезжали по пути в «Этномир», и здесь тоже о многом можно было бы рассказать, но, пожалуй оставлю это до следующего раза. Скажу только, что о других достопримечательностях этого города мне до недавнего времени было известно куда как меньше. Вот и повод появился здесь побывать!
Автобус минут десять кружил и вилял по узеньким улочкам, то падая вниз, то подаваясь на подъём – маршрут по Боровску чем-то похож на «Американские горки». Только совершенно ничего американского здесь нет. Каменные дома с резными наличниками, потемневшими крышами, воротами, украшенными петушками, кое-где блестят аккуратные крылечки – ни дать ни взять, купеческий город из девятнадцатого века, словно сошедший со страниц исторического романа Загоскина или Успенского. Но вот, однако, и конечная остановка.
ПАЗик остановился на главной площади Боровска, и почтенная публика начала покидать салон. Выбравшись на свежий воздух, я огляделся. Было еще совсем не поздно, солнце стояло высоко, и в его приветливых лучах блестели маковки близлежащих церквей. Никакой конкретной цели у меня здесь не было, кроме как занять чем-то пару-тройку часов, и я пошёл наугад через площадь. По периметру обнаружилось несколько маленьких магазинчиков, ларьков, сувенирных лавок; мороженое, квас, магниты на холодильник – в общем, традиционный туристский набор. И вроде бы и народу здесь было много, но совершенно не чувствовалось ни скученности, ни суеты; возможно, все дело в том, что сам город не вышел ростом, этакий низкорослый крепыш максимум в два – много в три – этажа высотой, где только купола церквей нависают величаво. И от того возникает ощущение какого-то почти деревенского уюта, места, где все друг друга знают, и всегда рады случайным гостям.
Здесь же, на площади, обнаружилось еще кое-что интересное. У дороги стояли фигурные витые столбики с дорожными указателями, где курсивным шрифтом были пропечатаны разные боровские достопримечательности: экскурсионные маршруты, церкви, старинные улочки, музеи. Казалось бы, маленькая мелочь, но как удобно, особенно для тех, кто только приехал сюда с намерением бегло ознакомиться с городом! Следуя указателю, я решил заглянуть в местный музей и по совместительству картинную галерею. Идти надо было под гору, и я почти бежал, успевая, правда, еще и поводить носом по сторонам.
Притормозил только у памятника Циолковскому, изображавшего ученого, который наблюдает за запуском ракеты. Теоретик космоплавания прожил в Боровске двенадцать лет, и здесь же он писал свои первые работы, вдохновляясь тихой прелестью холмистого края. Кстати, кроме Циолковского в Боровске жил еще один яркий представитель русского космизма – Николай Фёдоров, идеи которого высоко ценили Лев Толстой, Афанасий Фет, Александр Чижевский и многие другие известные деятели.
Чувствуется, есть в этих местах что-то такое, особенное, притягательное – а иначе как объяснить, что подмосковный городок на холмах, омываемый водами речки Протвы, как магнитом привлёк сильнейшие умы, известных всей стране духовных подвижников, стал при Иване Третьем одним из центров сопротивления татаро-монголам, а при Алексее Михайловиче – оплотом старообрядчества?
Кстати, о старообрядцах. Добравшись до искомого музея (а найти его было непросто – он спрятался где-то во дворах, за рядами жилых домов), я обнаружил рядом с ним белокаменную часовенку. Согласно надписи на пояснительной табличке, она была поставлена на предполагаемом месте заключения боярыни Феодосии Морозовой и ее сестры Евдокии Урусовой. Трудно найти образ более запоминающийся, демонический и в то же время притягательный, чем эта соратница протопопа Аввакума, запечатленная великим Суриковым.
В музее, куда надо было подниматься по узенькой лестнице с необычайно крутыми ступенями, полотна Сурикова, конечно, не обнаружилось, но зато было много других картин, писаных местными художниками. В основном виды Боровска в разные времена года, и ходил, и любовался тем, как блестит речка, в которой отражаются пожелтевшие купы белоствольных берёз; как вдалеке сквозь туманную дымку проглядывают прорези колокольни монастырского храма; как с горки во всю удаль несется на санках детвора, позабыв о перчатках и шапках – только снежная пыль во все стороны!.. Много было картин на церковные темы, ликов святых – не иконы, но полные иконописной благообразности. Рядом в соседней комнате работала выставка старообрядческого быта, где меня особенно впечатлили потемневшие от времени книги в кожаных переплётах, каждая в несколько килограмм весом. Как объяснила девушка-экскурсовод, это были богослужебные требники еще допетровских времён, найденные местными краеведами. Также здесь стояло старинное пианино с нотами-«крюками». Чугунные кадила, которые только бы отмыть, отдраить – и хоть сейчас на алтарь. Легко можно было представить себе мощного мужика с медвежьими повадками, густой бородой и темным хмурым взглядом, который заходит в эту каморку и что-то шепчет-шепчет себе под нос, неистово крестясь запрещенным двуперстием…
Выбравшись снова в город, я некоторое время еще пребывал под впечатлением от всей этой атмосферы, где смешались и мечты о космосе, и Циолковский с Фёдоровым, и святые отцы, и старообрядцы во главе с Морозовой… Однако времени до отъезда в Калугу оставалось уже совсем немного, и надо было купить что-нибудь на память о Боровске. Поднимаясь по той же узкой улочке наверх к уже знакомой мне площади, я обратил внимание на еще одну интересную фишку. Стены многих домов были украшены живописными сюжетами из местной истории, портретами боровских меценатов, культурных деятелей, и некоторые из этих городских фресок сопровождались стихотворными посланиями. Одно из них особенно врезалось в память:
С преодоленьем по холмам течет
Уютный Боровск с мятой палисадов.
Масштаб здесь достигается за счет
Ауканья церквей и встречных взглядов.
На перекрестках их лежат века,
Спиралью завивается дорога,
Но небо задает здесь вертикаль
Особую – до высоты седьмого.
На площади у автовокзала я зашел в первый попавшийся магазин, где взял несколько магнитов с видами монастыря и путеводитель – мало ли, вдруг еще пригодится! Спросил у продавщицы, что еще обычно берут в качестве сувениров. Ответ удивил. «А пряники, - сказала она. – У нас очень вкусные пряники делают! С курагой, изюмом, вишней – с чем хотите!» Я, конечно, хотел и взял себе пару пакетов.
…Ехал в теплом салоне автобуса, глядя, как мимо проплывают изумрудные холмы с маленькими, почти игрушечными домиками родовых гнезд (может быть, еще и старообрядцы здесь остались? Не удивился бы ничуть!) и задумчиво жевал пряник, чувствуя, как отдается сладостью особенный вкус, как напоминание о Боровске – древнем и гостеприимном.