Единственное, что хорошего было в потере воинства, состояло в том, что могли снова изучать всевозможных монстров, бывших прежде людьми, находя в том, что сотворила фея хорошее и плохое. И второго оказалось куда больше. Например, наткнулись на один весьма странный народец, помесь людей и коров. Четвероногие, рогатые и абсолютно безмозглые, как вариант, ещё и слабовидящие. Смешно, грустно и страшно одновременно. Несчастные всё время находились на пастбище, но как вели себя. Некоторые упёрлись голова в деревья, камни, или сородичей и упорно пытались куда-то идти, не сдвигаясь с места. Другие объели всю траву вокруг себя и тыкались носами в голую землю, не понимая, куда делась еда? Третьи яростно сражались между собой, будто встретились со злейшими врагами, четвёртые просто лежали неподвижно, пятые и вовсе умерли от голода и ран. Не смогли просто пролететь мимо, не попытавшись хоть как-то помочь, приземлились. Я хватала за рога упирающихся, оттаскивала от преград. Тех, кто не находил пищи, отвела на участки, заросшие изрядно, ещё заставила встать так, чтобы всегда видели свежую изумрудную закуску. Ото рыча и покусывая за ноги, разогнал сражающихся. Стащил трупы в одно место, и мы их сожгли.
- Не понимаю, - я покачала головой, - неужели фея так жестока или глупа, когда творила заклятье, не предусмотрела, не просчитала последствий своих действий? Посмотри, во что превратился этот мир!
«Ну, людей мало кто любит, - Бешеный кашлянул, - твои сородичи только тем и заняты, что губят всё вокруг и самих себя. Возможно, Бильти решила повторить старую историю с Вавилонской Башней, но усугубив всё, чтобы человечество не сумело чрезвычайно размножиться, не смогло объединиться, преобразившись в сотни разных групп несхожих созданий и стать действительно опасными не только для измученной планеты, но и для остальной вселенной и иных измерений. Как вариант, став частью организма природы, поймут свои прегрешения и просчёты. Вспомни рыбаков. Да, не все смирились или перестроились, но так всегда бывает, когда рушатся вековые устои и мир меняется кардинально. Опасаюсь, что фея ошиблась, оставив человекам и разум, не превратив их в зверей. Так всё прошло более гладко и чисто, с меньшим количеством жертв. Но, не понимая, не помня ничего из того, что произошло, не сумеешь раскаяться искренне и встать на путь исправления».
- В таком случае, следовало объявить о своих намерениях, открыто, пригрозить, чтобы люди приготовились как-то, обошлось без трагедий, самоубийств, обвинений невинных и прочего, - я скрипнула зубами, - понимаю, провернуть оказалось труднее, так нанесла удар внезапный, победила. Только и грех на душу взяла огромный, непростительный.
«А то ты нас, чародеев, не знаешь, - крылатый потупился, - будучи могущественными долгожителями, считаем себя покровителями обычных смертных, и несём им дары свои, надеясь услышать в ответ лишь благодарность вечную, речи хвалебные, восхваления и прочее, а когда человеки или молчат, онемев от ужаса и горя, или жалуются и стенают, оплакивая собственную горькую судьбу, или с проклятьями на устах рвутся в боя, пылая жаждой мести, удивляемся, гневаемся, и спешим покарать неблагодарных смердов. И добрые волшебницы, и волшебники отличаются от злых лишь методами и целями».
- Полагаешь, это вас оправдывает? – мои брови поползли вверх.
«Нет, но я пытаюсь лишь поведать о причинах, - возразил бывший колдун, - можно подумать, если бы ты оказалась на нашем месте, вела и думала себя иначе. Уважаете ли вы, человеки, своих домашних животных (о рабах даже не поминаю), спрашиваете об их желаниях или используете, заставляете служить себе, едите или убиваете, когда те оказываются не такими, как ожидали? А отчего? Считаете ниже себя, глупыми, полезным материалом, пищей, прислужниками и прочая, и прочая. Мы, как раса, находящаяся на более высокой стадии развития, и вас держали за таких же бессловесных тварей. Никаких обид, всё честно. Или, полагаете, что лишь сами имеете права быть чудовищами, ну а остальные обязаны уважать и ценить «царей природы»? Нет уж, вы – чистое зло и мы таковы, просто с большими возможностями. И сейчас, погляди, как реагируете на случившееся. Раскаиваетесь в своих грехах и стараетесь жить лучше? Объединяетесь, чтобы идти сражаться с обидчицей? Нет, просто сходите с ума в зависимости от характера и наклонностей. Или овцы безмозглые, или шакалы хищные, никакой золотой середины. Иногда сам думаю, что просто заслужили кару и ныне показали себя во всей чудовищной «красе». Не заколдованы были, а лишь лишились масок. Может, и есть благородные герои, которые ищут способ исцелить этот мир, но не знают, такового, а мы, летая в небе, не сталкиваемся с ними, хочется верить в существовании упомянутых храбрецов, но… Лично я хочу вернуть всё обратно оттого лишь, что сам пострадал изрядно и потерял магическую силу. И, коли ничего не получится, людям придётся смириться, привыкнуть, научиться жить и в таком виде, искать преимущества и обрести, в конце концов, счастье».
Я опустила глаза. К сожалению, никаких аргументов привести не могла. Возможно, из-за глупости своей. Или оттого, что обвинения к моим сородичам не были совсем уж безосновательными. В общем, убедившись, что с рогатыми, в данный момент, всё в относительном порядке, отправились дальше. Обитатели следующих нескольких поселений, отличались оригинальной внешностью, но не поведением, оттого не стану их описывать. Куда интереснее помянуть храм света, на который натолкнулись в своих странствиях. Во-первых, был он в полном порядке, не разрушен, не заброшен, так же чисто выметена площадь, сараи покрыты соломенными крышами, частокол из брёвен прочен, столбы заострены сверху, ворота висели на своём месте, окованные медью, витражи в окнах целы. На скамьях перед стеной храмового комплекса в ряд сидели гигантские лягушки с паучьими лапами, подняв головы к небу и зажмурив глаза. Жутковатые создания, однако, мы не могли не приземлиться и не поговорить с ними, даже рискуя жизнью. Предварительно, призвала духа и попросила научить языку жрецов.
«Ну, тебе не обязательно что-то учить, - возразил советчик, - эти существа знают много разных наречий, сможете поговорить нормально».
- Простите, лучше общаться на родном, - не согласилась я, - чтобы не испугались, не возникло недомолвок и взаимопонимание оказалось полным.
«Как скажешь, - не стал спорить Кендриг, - но язык их невероятно сложен. У некоторых людей уходит вся жизнь, чтобы освоить. Передам основные фразы, самые полезные в разговоре».
И вот лапы моего небесного конька коснулись земли.
- Доброго вам дня, - я поклонилась низко, - простите, что смею беспокоить, можно задать несколько вопросов?
Одна из лягушек, которая выглядело моложе остальных, приоткрыла один глаз.
- Старшие находятся ныне в молитвенном трансе, и не смогут участвовать в беседе, - произнёс зелёнокожий монстр, - однако, духовный руководитель обязан отвечать на вопросы паствы. Ты ведь веришь в Единого, человекоподобная дева?
- Разумеется, - закивала я, - но мои вопросы не будут касаться религии напрямую. Вижу, что у вас здесь всё в полном порядке, неужели преображение никак не повлияло? Много я видела несчастных, чей разум помутился, а жизнь превратилась в ад, и других, искренне радующихся случившемуся.
- Тот, кто заботится лишь о своём духовном развитии, не обращает внимания на смертную плоть, - мой собеседник облизал губы языком, - что случилось с нами, заболели, лишились возможности двигаться, умерли? Вовсе нет, по-прежнему принимаем пищу, хоть и иную, омываемся дождём, что льётся с небес, молимся, пытаемся помочь тем, кто приходит за утешением. Даже легче стало, не надо пахать землю, ухаживать за садами и скотом. Что ни делает Б-г, всё к лучшему. И лучше нас знает, как надо.
- А если я скажу, что знаю, по чьей вине люди стали монстрами и собираюсь вернуть всё, как было, – продолжала расспрашивать я, - не будет ли это противно воле Единого?
- Ты спрашиваешь человека о том, чего желает Б-г? – лягушка фыркнула, - я знаю лишь заветы и ритуалы. Всё очень просто, коли получится у тебя и последствия не окажутся ужасными, знать действовала верно. Проиграешь, или обнаружишь, что изменила всё к худшему, видать шла против воли небес. Спросишь меня, не как религиозного деятеля, но человека, скажу – да, желал бы вновь стать человеком. Слаб, увы, оттого, до сих пор являюсь лишь послушником и неофитом. А людей необычайно много, все разные. И каждый реагировал в соответствии со своим характером и нравом. Счастливыми сделать всех невозможно в принципе, как бы, не поступил. Делай то, за что взялась и ни о чём не заботься. Найдутся те, которые благословят от души и сочтут героиней, а так же такие, что проклянут и постараются отомстить, покарать, и третьи, кои останутся равнодушны, пожмут плечами и станут жить дальше, будто ничего не случилось.
- Благодарим вас, успокоили душу, - я поклонилась низко и тут же пожалела об этом, едва не пропустила атаку.
Собеседник, сорвался с места (увы, пауки прыгают не хуже амфибий и довольно высоко, особенно те, что подстерегают жертв в засаде, а не на паутине) и обязательно сбил с ног, да Ото оказался резвее, взмахнул крыльями, взмыл в воздух, столкнулся с хитрецом в воздухе, отшвырнул.
- Что вы делаете? – пролепетала я, выставив перед собой копьё.
- Долг жреца исполнил, в полной мере, позаботился о твоей душе, - пояснил паук лягушка, - теперь пришла пора удовлетворить собственные нужды дважды хищника. Не бойся, дитя моё, постараюсь закончить быстро, не причинив лишней боли.
Злодей, развернулся, выстрелил из своей тыльной части путинной нитью, которая угодила в моё оружие, едва успела пальцы разжать, рывок твари опрокинул бы меня, заставил упасть на колени, а там…
«В этом все жрецы, - бешеный скрипнул зубами, - сладкие убедительные речи, правильные призывы, мудрые понимающие взгляды, благообразный облик, а сами жаждут лишь власти над душами и наживы. (В данном случае, и вкусное тело верующей). Дважды чудовища, которые такую правильную вещь, как вера, используют в своих корыстных интересах, творят зло, притворяясь добром»!
- Не все религиозные деятели таковы, - возразила я, обнажая кинжал и не спуская глаз с прыгуна.
«Разумеется, есть и истинно верующие, - не стал спорить мой соратник, - нельзя всех стричь под одну гребёнку. Отдельные особи, вне всякого сомнения, хороши, это касается всех людей, но сама система»…
Радовало, что другие жрецы продолжали медитировать или дремать, скорей всего, уже насытились другими жертвами. Или тот молодой охотник, с которым столкнулись, и вправду не умел себя контролировать совершенно. Паук перебегал то вправо, то влево, пытаясь понять, откуда можно атаковать. Я точно представляла собой более удобную и уязвимую мишень.
- Послушайте, вы же говорили, что хотите стать человеком, - напомнила я хищнику, - а так получилось, что я – единственное существо на планете, способное разрушить заклятье. Убьете и всё, так и останетесь хищным монстром.
- Значит, такова воля Единого, - отмахнулся лягушка, - кто я такой, чтобы идти против неё? Не просто же так привёл вас двоих в наш храм.
- Может, испытать тебя, чтобы понял, кем являешься, на самом деле, - духовным руководителем или убийцей? – уточнила я, - пока что ведёшь себя хуже любого Дьяволопоклонника. Поедаешь человеческую плоть. Разве каннибализм не смертный грех?
- Только для человека, - не сдавался противник, - а я не принадлежу более к этому племени и возможно, останусь тварью мерзкой навечно. И ещё, очень хочу есть!
Бывший колдун оценил ситуацию и взмыл в воздух, хищник прыгнул к нему, но промахнулся самую малость, квакнул сердито, развернулся, хотел взяться за меня, Ото сверху прицелился, приподнял хвостик и… кое-что весьма неприличное свалилось на голову злодею, залепив ему полголовы и главное, глаза. Неудачливый каннибал завопил от ужаса и отвращения, а крылатый спикировал на меня сверху, сцапал и унёс прочь.