(Газета "Междуречье", № 84 (97214), 25 июля 1995 г.
Там, где родился Коля и откуда он ушёл в армию, вишня не растёт. Поэтому она казалась ему более экзотичной, чем тропические ананасы и манго для из балованных изобилием своих и заморских фруктов волгоградских ребят.
Ему очень хотелось вишни. Спал и видел. Но родители были далеко, а здесь у него ни родных, ни знакомых – при нести её некому.
Поэтому когда медсестра сказала: «Коля, это тебе» – он удивился: «Вы не ошиблись?».
– Тебе, тебе, ведь это ты мечтал о вишне? – миловидная улыбчивая женщина держала в руках целое ведро восхитительных плодов, переливающихся гранатовым блеском.
– Тебе и всем другим. Ешьте, сынки, на здоровье.
Коля бережно брал каждую ягодку, осторожно клал ее в рот, с сожалением, что сейчас сомнётся эта красота, стискивал челюсти и прикрывал глаза от удовольствия, ощущая на языке неповторимый кисловато-сладкий сок вишни.
Надо же – как вкусно! Не зря он так хотел вишни. Он бережно складывал вишнёвые косточки в стакан – то ли от привычки к аккуратности, а может уже рисовалась в его голове картина, как вернется он из госпиталя домой и посадит эту волшебную косточку в землю. А однажды весной, когда деревце подрастёт, распахнутся на нём бело-розовые бутоны. Тогда он сорвёт веточку и подарит ее своей... тут его мысль немного замедлялась: кому подарить – матери или Татьянке? Они тоже вишню видели только на картинке.
... В эти минуты будто и не было стен госпиталя, и палат, уставленных койка ми с ранеными, такими же, как и он, ребятами, вернувшимися из чеченского ада. В эти мгновения Коля был счастлив.
Ещё бы! Скоро домой. Вдруг нестерпимо заломило сердце по родным местам. К тому же, хоть и получил ранение, а руки-ноги целы. Не всем так повезло.
В соседней палате лежит парень – отмахнули ему по самый пах обе ноги. А ему всего двадцать. Только что снова привезли его из реанимации. Когда приходит в себя, лежит отвернувшись к стене, сцепив от боли и отчаянья зубы; ни с кем не разговаривает, ничего не просит и не принимает. Наверное думает, как жить теперь будет. А может вообще решает, стоит ли жить? Со всем недавно было все: здоровье, мечты, надежды, любовь. Что осталось с ним теперь, кроме непомерного испытания, которые выпали на его долю? Найдёт ли смысл жизни в этом чудовищном обличье?
А этому парню тоже считай повезло. Прыгает по палате, как воробей, на одной уцелевшей да на костыле. Тяжело заменять живую ногу протезом: но жить ещё можно. Только как все исковеркано теперь в их молодых жизнях! С кого спрашивать за это? Сколько горючих материнских слез льется сейчас по ним!
Отцы-матери, узнав о горе, постигшем их и их сыновей, едут со всех концов России на эту шумную трамвайную остановку у Качинского рынка. Здесь, в гарнизонном госпитале, в одной из двадцати палат их любимое дитя. Что из того, что он солдат? Только самые сдержанные говорят степенно: «Здесь мой сын». У кого сердце слабее, не стесняются солдата этого назвать «Дите мое!». При ехать к своим сыновьям родители могут только раз в месяц. Проезд в оба конца и проживание в гостинице оплачивает им Министерство обороны.
Второй раз ехать придётся уже за свой счёт, а это далеко не каждому по карману.
А сыновья отчаянно скучают по дому, сами не догадываясь об этом, пока не всколыхнёт их сердце такой родной и теплый запах домашних пирожков с картошкой – их приносили как-то «эти женщины из Городищенского женсовета». Смотрят чуть ли ни со слезами, с каким аппетитом уплетают ребятки всё, что принесли им, словно сыновьям в больницу: варенье, джемы, фрукты, овощи, печенье.
Ребята признаются: «Вот поели пирожков и домой захотелось!»
А женщины, возвращаясь из госпиталя, обдумывают как организовать следующий гуманитарный рейс.
Юлия Викторовна Ревенко, председатель Городищенского женсовета, хлопочет без устали: кого организовать на следующую поездку сюда? Кто даст транспорт? Хорошо бы, мечтает она, чтобы приносили подарки солдатам в одно место, например, в кинотеатр «Колос», а уж она по пятницам будет отвозить их с представителями организаций и предприятий.
У ребят в госпитале уже побывали работники киносети, налоговой инспекции, детского сада «Радуга», районного узла связи, торгового дома «Волга», АО «Стиль». Везли все: дарили раненым нижнее белье, конверты, ручки, бумагу (пишите, родные, родителям), книги, свежие газеты. Всему в палатах рады. Рады полакомиться угощеньем, рады, что вот не знакомые люди, а так забо тятся о них, переживают, поддерживают.
Начальство госпиталя не возражает: «Помощь мы принимаем. Кто хочет помочь, пусть помогает. Пусть общаются с ребятами».
А те рады поговорить, охотно беседуют и уже узнают в лицо городищенских женщин, заменяющих им сейчас далеких родных, и сами подсказывают, к кому и в какие палаты на этот раз лучше пойти.
Может быть эти гуманитарные рейсы, пока нашего прихода ждут, эти добро вольные материнские рейсы помогут им, выполнявшим приказы, когда-нибудь видеть сны, в которых не будет взрывов, выстрелов, крови...
В. СУДАКОВА.