Я с интересом наблюдаю за ловкими руками: сильные пальцы, вооруженные блестящей тонкой иглой, снуют туда-сюда по канве. Путают (смешивают) разные оттенки ниток мулине, считают крестики на образце – картине меньшего размера от прабабушки Маши.
На безымянном пальце левой руки блестит золотое колечко с круглым аметистом: хитрый камень искусно меняет свой цвет в зависимости от освещения. Сейчас он пурпурно-красный. Совсем как сочные мальвы за окном: баба Люда любит цветы и под лоджией своей квартирки на первом этаже насеяла разных.
Здесь и мальвы, и бархотцы и даже топинамбур – бабуля свято верит в ЗОЖ и исправно проверяет на себе разные оздоровительные рецепты: свекольный квас, чайный гриб, клубни топинамбура вместо чипсов.
Мы сидим на лоджии – она в кресле с вышитым гладью изголовьем, я на пуфике у ее ног. В корзинке в углу мирно посапывает Тимофей – престарелый, но еще бодрый белый болон, благополучно перевезенный ею из Казахстана. Бабуля как всегда мила и свежа: волосы подобраны под розовую, вязаную крючком косынку с кокетливой каймой, на ногах элегантные шлепанцы.
У бабушки всегда чисто и уютно: несмотря на скромную обстановку, ее квартирка кажется дворцом. Здесь и красивые накидки на диване и креслах, и совершенно диковинная розовая тюль, и импровизированный альков, обрамляющий двуспальную кровать.
Бабуля не сидит на месте: она все время что-то придумывает, украшает, облагораживает, переставляет. Тонкий художественный вкус и тяга к самообразованию не дают ей покоя: на столике в комнате интересные книги, находящиеся в процессе активного прочтения, а на кухонном буфете – кипы разгаданных и свежих еще кроссвордов.
К тому же она является казначеем совета пенсионеров дома и подрабатывает санитаркой в аптеке. Ее аптека – ее гордость: все сияет чистотой и уютом, также как и в ее квартирке. В той самой, где я буду жить какое-то время после того, как она уйдет…
Сейчас моя бабуля очень сосредоточена и вдохновлена: ей нужно во что бы то ни стало сделать увеличенные копии картин матери с тем, чтобы раздать своим детям. Каждой сестре по серьгам, что называется. Только там не сестры, а братья – три сына. А еще одна дочь.
В самом разгаре вышивания находится картина Васнецова "Иван царевич на сером волке": Уже вышита царевна в нарядном одеянии, и этот факт вызывает во мне особый восторг. Люблю смотреть, как из небытия появляются человеческие фигуры, сотканные из цветных нитей. Как будто прикасаешься к волшебству! Вот на смуглом, слегка печальном личике Елены Прекрасной вырисовывается ярко-алый ротик – всего один крестик. Смотрится как вишенка на торте.
Несмотря на мое желание не только прикасаться, но и участвовать в волшебстве, у меня ничего не получается. Пара попыток начать вышивать с треском провалились. Ну ничего, успокаиваю я себя и бабулю…когда-нибудь получится! Обязательно!
После сеанса "вышивательной" магии нас ждет не менее магический ритуал – кофейная церемония. Мы пойдем на бабушкину кухню, она намелет зерна кофе в электрокофемолке, достанет старинную джезву и будет варить чудесный, совершенно необыкновенный напиток, помешивая его длинной ложкой.
Кофа, как она его называет, нальет в маленькие изящные чашечки на блюдцах, добавит сахара. На столе окажутся вазочки с печеньем и мармеладом. Мы будем мирно сидеть, под тиканье старинных часов-ходиков тянуть ароматный напиток, делиться впечатлениями и воспоминаниями, а потом в полушутку-полусерьез гадать на кофейной гуще.
… Сегодня я сама себе налью кофе. Я его давно не варю в турке, а просто завариваю кипятком в чашке. Подернуты дымкой времени те тихие и душевные кофейные вечера, возможно, поэтому, нет смысла повторять магический ритуал. Бабули нет со мной более 10 лет. Мне так ее не хватает…
Удобно усевшись в кресле-качалке, вытащу заветную золотистую коробку: а вот и мое вышивание! Контейнеры с переливающимся цветным бисером, тонкая игла, шелковая нить и атлас с яркими сюжетами – это мой отдых и вдохновение, созидание и надежда на память потомков.
Сейчас мое время. Я же говорила тебе, бабуля: когда-нибудь у меня обязательно получится! И минуты словно застывают. И Елена Прекрасная на вышитой картине над моим рабочим столом печально усмехается ярко-алыми губами.