– Привет, Кеч.
– Здравствуй.
На том конце провода на несколько долгих секунд повисла удивлённая пауза. Затем женский голос спросил:
– Кто ты?
– Мы не знакомы… очно, – Серый слегка замялся. Он не продумал легенду как следует, поступил, как всегда в подобных ситуациях, импульсивно. – У нас… у нас есть общий друг.
Если бы Кеч не был настолько напуган – он бы рассмеялся. По лицу пацана даже скользнула немного истеричная ухмылка. Друзьями они с Серым были примерно такими же, как газель с крокодилом. Впрочем, высказывать это вслух Кеч явно не собирался. Вместо этого пацан подтянул колени к груди, обнял их руками, вжался в самый угол дивана. Как побитый щенок. В собственном убежище. В собственном доме. Жалкое зрелище.
– Я заметила.
– Да, он… – Серый вздохнул, пытаясь наконец войти в роль. Убрать жёсткость, голодную злобу из голоса. Зазвучать обычным человеком, растерянным, напуганным. Получалось хреново. – В общем, у него неприятности. Очень нужно, чтобы ты приехала. Я не справлюсь сам.
Пацан на диване за спиной светловолосого вдохнул чуть громче обычного. Неприятности. И ещё какие.
– С чем именно ты не справишься?
– Со всей этой… ситуацией.
– А что у тебя за ситуация?
Серый раздражённо щёлкнул по высохшей осенней мухе на подоконнике. Двор за окном заволокло предночным стылым сумраком. Улица казалась мёртвой.
Въедливая девка.
– Ты же химик? Кеч говорил.
– И что он ещё говорил?
– Что знаешь о… тварях.
Последнее слово светловолосый произнёс на полтона ниже, будто боясь, что его услышат. Набросить вуаль мистики, заинтриговать, прикинуться идиотом – обычно это работает.
– И?
Но судя по тону на том конце линии, не в этот раз.
– Мне кажется, он чем-то отравился. Чем-то необычным, понимаешь? Что не смогли определить в больнице.
– Он в больнице?
– Да.
– Давно?
О, наконец-то, хоть какой-то интерес в голосе.
– Со вчера.
– Они знают, что он наркоман?
Всё верно. "Просил помочь с зависимостью", – говорил пацан. Когда пытался объяснить, что это за "химик" такой таскает с собой медицинские инструменты и берёт ткани у "пациента" в тёмном углу забегаловки. Причём, подозревал Серый, уже не в первый раз. Вытрясти из пацана, что за махинации он там проворачивает, можно и чуть позже. Куда важнее достоверно выяснить мотивы человека, изучающего его организм.
– Пока нет. Или, может, да, я… блин, да я не знаю! Меня почти не пускают туда.
– Что значит "почти не пускают"? Ты был там или ты не был там?
Светловолосый еле удержался, чтобы не ругнуться вслух.
– Меня не пустили в палату. Просто задавали вопросы.
– И что ты им рассказал?
– А что я мог рассказать? Я ведь нихрена не знаю! Я даже не в курсе, откуда вы знакомы и кто ты такая!
– Ладно, – Арни сделала паузу, будто давая собеседнику успокоиться. – Я скидывала ему телефон человека в вашем городе, медика, на случай, если вдруг станет совсем плохо.
Да, Линарха. Серый даже улыбнулся, увидев номер. Не слишком давний, но знакомый. Да и Кеч с ним был знаком, просто не помнил этого. Пребывая в коме после сильного истощения, не удивительно. Лин сейчас пребывал где-то в глухой тайге. Связи там никакой, уехал он только вчера и вернуться должен не раньше послезавтра. Собственно, поэтому-то выяснить что-либо о девке-химике через него не получилось. А ждать светловолосый не привык.
– Он не отвечает.
Абонент замолчал. Затем ожил всего на одну фразу:
– Я перезвоню.
И снова отключился. Позвонить-проверить решила.
Кеч смотрел в пространство – мрачно, почти затравленно. Понимал, чем для него обернётся вся эта история. Серый не видел смысла говорить с ним сейчас – он уже узнал достаточно, чтобы хорошо понимать сложившуюся ситуацию. Кеч твёрдо намеревался "освободиться". Именно так, в кавычках. Сделать это и остаться прежним (а может, и живым) ему не удастся. Пацан это понимал. И раз его это не пугает…
– Ты убьёшь меня? – тихо спросил Кеч.
Светловолосый повёл бровью.
– А ты хочешь?
– Нет.
Они молча смотрели друг на друга. Кеч ждал ответа, Серый не намеревался его давать.
Телефон завибрировал. Серый провёл по экрану, не сводя с пацана взгляда:
– Да?
– Он не отвечает.
– Я же говорил.
Маска "обеспокоенного друга" со скрипом вставала на место. Лицедейство – едва ли не самое трудное для светловолосого искусство, но если жить достаточно долго – …
– Я не могу приехать прямо сейчас.
– В смысле, не можешь? А вдруг он там кони двинет?!
Это был выстрел в воздух. Надежда, что пацан для этой девки достаточно ценен, чтобы не желать ему слишком скорой смерти. Припугнуть – и тем мотивировать. Дать ей лишнее время означает дать возможность ещё раз всё проанализировать. Дополнительное время на анализ равно дополнительный риск найти нестыковки и варианты.
– Мне нужны хотя бы сутки.
Сутки – это как раз к завтрашнему вечеру? Отлично.
– Да, сутки, надеюсь, есть. Но пожалуйста, поторопись.
Серый назвал адрес и примерное время. Нейтральная территория – девка не местная, если верить пацану, и не должна знать каждый закоулок.
Абонент отключился.
– Что ты с ней сделаешь?
Какой мрачный голос. Кеч давно изучил отношение Серого к опасности, его нулевую терпимость к угрозам. Примерный ответ он уже должен был знать. Поэтому светловолосый коротко – очень по-человечески – пожал плечами.
– Как пойдёт.
– Она не хотела плохого.
– Не поздновато брать вину на себя?
Серый снова повернулся к окну, выглянул наружу. По-прежнему тихо. Мирно.
Если бы пацан не сжимал руками прижатые к груди колени, его бы била мелкая дрожь. Впрочем, она и так его била. Серый тщательно задёрнул шторы и повернулся к нему. Кеч судорожно сглотнул. Хотел что-то спросить, но не смог даже рот приоткрыть.
– Я оставлю тебе дозу. Прошлая неделя ещё не закончилась, но она тебе пригодится.
– …з-зачем?
– Чтобы ты дожил до моего возвращения.
Сердце пацана заколотилось где-то под самым языком. Он будто проглотил маленькую птицу, и та очень старалась прорваться наружу. Едва заметная мелкая дрожь превратилась в крупный озноб. Кеч не выдержал и попытался потереть лицо трясущимися руками.
Серый, наблюдавший за ним, бесцветно усмехнулся. Челюстные мышцы приятно ныли от ощущения страха, волнами исходящего от пацана. Но ни привычного азарта, ни предвкушения светловолосый не испытывал.
У него были планы на этого парня. Бездарно провалившиеся планы. Он знал, что причина частично в нём, Сером – в его сущности и натуре, которые без воплей и истерик выносили до сих пор лишь единицы.
Но сейчас это уже не важно. Ошибки сделаны, поступки совершены.
Светловолосый протянул руку. Кеч отпрянул. Глаза пацана расширились, раздулись ноздри, дыхание сбилось. Столько будоражащего голод страха – и столько горечи от разочарования…
Страх, особенно долго нагнетаемый, взращиваемый столько времени – вещь слишком иррациональная и не поддаётся дрессировке. Добыча, которая пребывает в крайнем ужасе на грани истерики, отбивается, но не впадает в ступор – слаще на свете нет ничего. Грань между чистейшим кристальным разумом и темнейшей тьмой безумия – то единственное состояние, в котором любая сущность способна раскрыть себя полностью.
И то единственное состояние, поглощая которое, светловолосый был способен по-настоящему насытиться.
*сутки спустя*
– Де-е-евушка, вы почему это на улице в такой поздний час? А ну-ка быстренько домой!
Нил молча сжала зубы. Издевательски, но беззлобно хихикающая компания прошла мимо. Безобидные. Просто дофига весёлые.
Хотя вообще-то засранцы были правы: время довольно позднее. Намного более позднее, чем она рассчитывала.
Такое себе удовольствие, шариться по чужому городу в сумерках. Поезд должен был прибыть гораздо раньше, расписание сбил какой-то товарняк. Нил помянула добрым словом всех ответственных за расписание работников железной дороги и вытащила смартфон, собираясь свериться с электронной картой. До места назначения, если верить "ту-гису", минут сорок ходьбы. Или десять – автобусом. Ещё б были они в это время.
Как ни странно, автобусы были. Почти пустой фиолетово-синий бегемот на колёсах лениво подкатил к остановке. Третья затяжка. Сработал как надо, ваш этот закон вселенского свинства, надо же.
Нил выкинула сигарету без особого сожаления. Свою магическую функцию та выполнила, и ладно. Оплатив проезд – по привычке на входе, хотя тут вроде заведено иначе, – Нил села на ближайшее одиночное кресло и уставилась в окно.
Спонсор ваших философских размышлений сегодня – автобусные окна!
Путь по вечерним полупустым дорогам прошёл почти незаметно. Приятное разнообразие – ровный асфальт. Пригородные трассы им не хвастаются. Хотя учитывая отношение властей к пригородам – спасибо, что они там вообще есть.
Выйдя на продиктованной картами остановке, Нил снова закурила. Теперь намереваясь закончить сие таинство как положено. Отсюда до нужного дома минуты две, не больше. Две минуты – не сорок, в конце концов, пережить даже по зябкой погоде можно.
Вопреки ожиданиям, на условленном месте никого не оказалось. Странно. С таким опозданием её должны были встречать либо кулаками, либо слезами радости – в зависимости от состояния пацана.
Вот тоже нашла, за кого волноваться. В другой город по ночи рванула. Совсем крышу снесло.
Ну, ладно, не "рванула", а дисциплинированно закончила дела и поехала. И не "волновалась", а просто проявляла участие. Гипертрофированное, но – всего лишь участие.
Да и в пацане ли только дело? У неё ведь, если откровенно, тут свой интерес. Интерес, основанный на деньгах – и довольно неплохих, если сделать всё как надо.
В голове слегка зашумело. Крепковатое курево. В носоглотке возник приятный привкус дубовой коры и брусники. Самодельные мешки, что ни говори, выигрывают у любого "фабричного продукта" очков сто по всем параметрам.
Сигарета дотлела достаточно быстро – а может, так только показалось. Хорошее всегда заканчивается быстро. Нил выбросила окурок, выпустив носом дым, а с дымом – и всё своё неонуарное настроение. И огляделась.
Собачий холод.
Тишина. Пугающая, ненормальная пустота. Хоть бы шавка какая полаяла…
– Ну и где ты? – недовольно поинтересовалась Нил в темноту. Дурацкая привычка, разговаривать с неодушевлённым – психологи обычно советуют.
– Ближе, чем ты думаешь, – внезапно ответила темнота.
Нил вздрогнула и начала оборачиваться. Разговаривать с пустотой ей приходилось и раньше, но вот ответила пустота впервые. Табачок лютоват, или крыша правда едет?
Кто-то схватил её, подкравшись сзади. Жёсткие жилистые руки обездвижили, обхватив кольцом под грудью, пальцы вдавились в глотку. Нет, не совсем в глотку. Скорее, с обеих сторон от гортани – туда, где проходят артерии.
Голова мгновенно закружилась. Вокруг засверкали цветные вспышки, периферию заволокло туманом. Перекрыть кровоток – дешёвый и быстрый, если уметь, способ вырубить противника.
Нил пыталась отбиться, двинуть назад локтем, ногой, вывернуться, сделать что угодно – без толку. Зрение обрастало мерцающей звёздочками тьмой слишком быстро, движения становились медленными, начал ускользать даже их смысл. Зачем сопротивляться, если реальность утекает сквозь пальцы в никуда? И верно, совершенно незачем.
Ещё несколько секунд бестолковых брыканий – и чернота затопила её разум окончательно.