На Крит мы приехали отдыхать, наслаждаться морем, солнцем, природой. Но как можно наслаждаться, если у подруги насморк. Он вдруг возник при температуре окружающей среды 30;С, то ли на нервно-эмоциональной почве, то ли этот питерский змий таился где-то на дне ее чемодана, то ли аллергия.
Среди лекарств, привезенных нами на всякий случай, лекарства от насморка не нашлось. Ну не культивировать же его здесь и не пугать соседей по лежакам. Пошли в аптеку. Найти ее было просто. Намного сложнее было объяснить фармацевту, какое лекарство нам нужно. Надя сказала, что ее здоровье теперь зависит от меня, то есть от моего немецкого.
- Но ты тоже можешь сказать по-английски про свой насморк.
- Да я таких английских слов не учила, и вообще, я с греками на английском общаться не буду, потому что они говорят с непонятным акцентом.
Я возражать не стала. Что ее акцент, что греческий, для меня звучал одинаково. По-немецки греки явно говорили лучше меня. Носителей немецкого языка на греческих курортах было намного больше, чем у нас в Питере на Гражданке.
Еще дома мы выучили 4 фразы по-гречески: «Доброе утро! Добрый вечер! Спасибо! Пожалуйста!» Калимэра, калиспэра, эвхаристо, паракало (так это звучало). Больше не осилили.
- Калиспэра! - сказали мы в аптеке.
Женщина-фармацевт в ответ улыбнулась и ответила нам тоже по-гречески и что-то еще спросила. Но наш словарный запас греческих слов уже был исчерпан. Поэтому я смело обратилась к ней на немецком языке. Опыт уже был. Предложение было составлено из вспомнившихся слов. Оно звучало так: «Нос есть больной». Женщина-фармацевт вопросительно посмотрела на мой нос.
- Nicht mein (не мой), - ответила я и показала на Надю.
- Подойди поближе, - сказала я ей, - а то не видно, что у тебя там болит.Надя изобразила насморк, который в этот момент затаился, и только слегка красный нос напоминал о нем. Но фармацевту он ничего не напоминал. Она развела руками. Не знала она, от какой болезни лечить «больной» нос. Просто насморк у них там болезнь редкая.
И тут я вспомнила про разговорник. Там были перечислены все болезни от насморка до инфаркта. Наверное, составитель имел второе медицинское образование. Разговорник спас Надежду и ее нос. Пузырек с каплями для носа был единственным лекарством от насморка в этой аптеке. Лекарство оказалось чудодейственным. На следующий день насморка как не бывало. Может быть, он прошел не от лекарства, а от климата и морской воды. Моя подруга купалась в море, несмотря на насморк. А для чего было ехать на курорт? 4 евро заплаченные за лекарство было немного жаль.
Следующим номером нашей программы было посещение кафе.
Дома, т.е. у себя на родине, я посещала эти разорительные и опасные для моего здоровья заведения в случае крайней необходимости. Встречу с подругами, конечно, лучше проводить в кафе: не нужно готовить, мыть посуду и можно болтать долго, беззаботно и о чем угодно, но это сейчас. В 70—80-е годы у дверей приличного кафе вечером обычно стояла очередь, чтобы туда войти. Швейцар был непоколебим и неумолим. У Макаревича есть такая песня про него: «…неподкупен и важен стоит он на страже боевым кораблем…».
В 90-е годы мы забыли про эти заведения из-за отсутствия денег. Карточки бы отоварить, не до посещения кафе было.
Времена меняются, сейчас у нас уже не так, как тогда в Союзе, не так, как в независимой России в 90-е, но еще не так, как на греческом курорте образца 2004 года.
В отеле у нас были только завтраки – шведский стол. Шведский стол по-гречески – это не то же что по-фински, например. Йогурт, мюсли, яйца через день, сыр, колбаса. На этом завтраке можно с трудом продержаться до вечера.
Поэтому вечером в поисках кафе мы вышли на главную улицу нашей курортной деревни. Это было шоссе, идущее вдоль побережья и соединяющее один конец острова с другим. На нем было всего две полосы движения, тротуар отсутствовал. По шоссе передвигались всевозможные транспортные средства: велосипеды, квадрациклы, автомобили легковые и грузовые, огромные туристические автобусы и мотоциклы, неспешно шли пешеходы, которые переходили улицу там, где им вздумается, как священные животные в Индии. Но никто никому не мешал, потому что никто никуда не спешил. Турист – это святое, он приносит доход! Вдоль дороги справа и слева располагались многочисленные лавочки, магазинчики, кафе, таверны и прочие развлекательно-питательные заведения.
Перед входом в заведение стоял плакатик с меню на греческом и английском языках и с картинками блюд, можно было встретить меню на немецком и даже на русском языке с ценником. Тогда у нас так еще не практиковали. А вместо строгих швейцаров стояли веселые пританцовывающие зазывалы. Они зорко вглядывались в глаза прохожих, стремясь определить степень их сытости (стоит или не стоит приставать), прислушивались к речи, стараясь определить национальность, чтобы заговорить на языке потенциального клиента. Это были опытные психологи и полиглоты. Стоило только притормозить и проявить интерес к меню, как они уже хватали тебя под белые ручки и вели к столику, усаживали, улыбались и бежали отлавливать новых клиентов.
Мы, еще не привыкшие к таким услугам и постоянно ожидающие подвоха, шарахались от них, как от цыган. Нас сначала очень удивило, что они всегда радовались, услышав русскую речь. Немцам такое радушие не выказывали. Это можно объяснить, наверное, тем, что первыми русскими туристами здесь были новые русские, сорившие деньгами направо и налево. Это были ценные клиенты.
Надо быть начеку, а то в этом кафе можно оставить все деньги, - решили мы.
В кафе и ресторанах за столиками, но развернувшись лицом в сторону улицы, сидели посетители. Они ели, пили и смотрели на улицу как на театральное действо. Прохожие шли мимо и смотрели на них. Получался такой двухсторонний театр, где и те и другие были одновременно и актеры и зрители. Неужели этим людям так скучно друг с другом и не о чем поговорить?
Это были немцы. Посетители-греки вели себя так же, как и русские, после пары рюмок: громко и эмоционально разговаривали, размахивали руками, перебивали друг друга, их не интересовали прохожие.
Мы уже прошли не один километр, но все осторожничали. Наконец, чувство голода победило все остальные чувства, и мы решили поддаться на уговоры очередного зазывалы. Сначала он пристально вглядывался в наши лица. Потом очень деликатно обратился ко мне по-немецки: «Не желают ли фрау зайти к ним в кафе?» Его немецкий был мне понятен, в отличие от языка носителей. Но изображать немку мне не хотелось, поэтому ответила по-русски: «Конечно, желают!» и кивнула головой. Мужчина обрадовался так, будто он предложил девушке руку и сердце, и она согласилась.
А она согласилась, даже не взглянув на ценник. Очень уж есть хотелось. Как самых дорогих гостей, зазывала подвел нас к самому удобному, по его мнению, столику, смахнул с него рукой несуществующие крошки, отодвинул стулья, и мы сели. Приятно, все-таки, почувствовать себя дамой, даже если мужчина изображает галантного кавалера по коммерческим и профессиональным соображениям!
А он все время радостно повторял: «Алена, Алена». Вскоре мы поняли: Алена работала у них в кафе и помогала обслуживать русских клиентов, не владеющих иностранными языками. Она была родом с Украины, приехала в Грецию на заработки, оставив дома с родителями своего 4-х летнего ребенка, очень по нему скучала. Милая приятная, доброжелательная девушка. Я объяснила ей про мою диету, а она посоветовала нам, что лучше заказать и передала наш заказ официанту. Тот удалился, но вскоре вернулся. На подносе стояли две маленькие рюмочки с мутно-белой жидкостью. Алена объяснила нам, что это узо, анисовая водка, для аппетита. Это нас угощают.
Алена ушла по своим делам, а мы с интересом стали наблюдать за работой официантов. Дело в том, что в этом кафе зал с посетителями находился на одной стороне улицы, а кухня на другой. Официанты с подносами, как эквилибристы в цирке, сновали через проезжую часть прямо перед машинами. Никто не сигналил, не ругался. Каждый делал свое дело, все уважали друг друга.
Нас накормили вкусно, сытно и недорого. Надо бы оставить чаевые. Разговорник (этот наш главный учитель) советовал оставлять 10%. Когда спросили об этом греческого гида еще в автобусе, он гордо ответил:
- Мы не нищие. Но если вы хотите отблагодарить, никто этого делать не запрещает, но и таксу не устанавливает.
Но мы решили все-таки последовать совету разговорника. Пока Надежда готовила деньги, чтобы расплатиться, я рассеянно смотрела по сторонам. За столиком напротив мужчина аккуратно складывал монетки в столбики. Вот он закончил, посчитал столбики и подозвал официанта. Протянул ему обратно счет и показал на столбики. Официант развел руками, усмехнулся, подставил свой передник и небрежно смахнул туда эти столбики. Мужчина нисколько не смутился, помог встать своей даме из-за стола, и они ушли.
Это был не наш человек. Наш человек сидел за крайним столиком. Он уже хорошо принял на грудь, громко разговаривал по мобильнику и давал советы партнеру по бизнесу, весело поглядывая на свою скучающую юную спутницу и подливая ей вино в бокал. Этот составлять столбики из монеток, чтобы этим расплатиться в кафе, точно не будет.
Мы расплатились. Поблагодарили официанта и Алену. Зазывала прощался с нами, как с лучшими друзьями. Психолог, полиглот и еще артист!
Вернувшись в отель, мы застали наших знакомых немецких купальщиков у бассейна. Они сдвинули столики, сели за них с кружками пива и негромко пели свои песни. День подходил к концу. Рядом в темноте плескалось море, оно манило к себе, и мы пошли на берег. Свежий морской воздух, еле уловимый запах морских водорослей, отражавшиеся в воде огни навевали покой и умиротворение.
Греция, ты прекрасна!