"Мир являл собой
идеальную, застывшую
в вечности картину.
Какие краски!
Какой художник опишет
всё это!?
Да и найдётся ли кисть,
способная перенести на
холст эту тьму и свет, этот
холод, эту боль, усталого
человека, воспринимавшего
всё сквозь призму
собственных страданий.
Какая картина написана
самой природой, словно в
награду за терпение и
волю..."
Денис Урубко"Крутой лёд".
***
Произошло это на заре моего увлечения техническим скалолазанием.
К этому моменту, я полностью пережевал нудный мякиш, казалось бы, нового яркого увлечения, но уже успел намять оскомину, от лазания по глинистым склонам и небольшим скальным стенкам, страхуясь, исключительно, скальным ножом и руками. Это было совсем не то, что мне хотелось. Я не просматривал расширяющихся вдаль перспектив и на данном этапе, оказался в физическом, и техническом тупике.
Но, невозможно было ограничить мое притяжение к запредельной высоте каменных холодных стен.
Вот тут-то я узнал, что такое ИСС (индивидуальная спасательная система-первую обвязку сшил сам из парашютной стропы, пользовался ею месяца три, но потом купил настоящую), восьмерка, френды, жумар, скайхук, динамическая веревка, массивная связка карабинов, скальные крючья. А к ним ещё прилагался тяжеленный скальный молоток, и защитная каска.
Сам постигал как это всё работает!
В те времена у меня не было интернета. Только книги по альпинизму и промальпу.
Тогда… да и сейчас, я тренировался в огромном, заросшем, поверху, лесом, карьере.
Были еще и другие скалы в пятнадцати километрах, с пробитыми шлямбурами и крючьями, и балкой для завешивания верхней страховки. Там тренировалась областная команда альпинёров.
Но "мой карьер", был всего в пятнадцати минутах езды на автобусе и в двух километрах бега по лесу.
И главное, что здесь никто не мог осудить недостатки моей экипировки и скалолазной техники.
Сверху карьер похож на кривую, пузатую букву «Г».
Короткая черточка это пятисотметровое ущелье , а длинная черта - двухкилометровое. Ширина от трехсот метров до километра.
Остатки советской мощи предриятий « Управление карьеров нерудных материалов». Выработан и заброшен в 70х годах.
Глубокий искусственный шрам земли, с тридцатиметровыми суровыми скальными стенами слоистых девонских известняков, с западной стороны под мрачными соснами, и отвесными травянистыми кручами с востока. Скальные цирки, каскады стен, завалы из каменных глыб. Результат донных отложений Мезозойского моря, которое отплескалось здесь, двадцать четыре миллиона лет тому назад...
Общий перепад высот достигает пятидесяти пяти метров. Этакий альпийский уголок посреди русского леса.
Мне было лет пятнадцать, когда, бродя бесцельно по лесу (изначально, будто бы, по грибы), впервые, случайно, вышел к жуткому обрыву и ущелью облицованному скальным парапетом. Я был поражен и очарован этим местом...
Я освоил две скалы на западной стене. Назвал их незатейливо.
Одну «Змеиная» - летом на камнях было много греющихся ужей.
Вторую в 200 метрах на север- «Соколиная». В скальной нише на высоте 20 метров над землей, спускаясь дюльфером, по новому маршруту, нашел соколиное гнездо. Видел несколько раз, как соколОчки слетали к гнезду. Перед этим, они подолгу кружили над лесом и скалами. Я разговаривал с ними и приветствовал взмахами поднятых рук, будто крыльями.
В прошлом году их прогнали вОроны. Огромные черные летающие слоны, с железобетонными острыми хоботами. Но вОроны в гнезде жить не стали, а прилетали в кроны сосен, над скалами, каждый вечер. Тяжело раскачивались на ветках и гнусаво каркали...
Тренировку, обычно, выстраивал так.
Загружался в карьер с восточной стороны, спускаясь по крутому травянистому откосу, градусов в пятьдесят, до днища. Страховал себя скальным ножом. На кисть накидывал темляк и пристраховывал нож к поясной обвязке. Когда приобрел ледоруб, зарубался им по скользким травянистым склонам. Но ножом было привычней и удобней. Далее пробегал небольшую каменистую лощинку, поросшую березовым молодняком. Поднимался по ползучей мелкой, каменной осыпи на пятнадцатиметровый склон плато в центральной части карьера. Я называл это "маренной осыпью". Конечно же, если реально,– откуда здесь марена?!
Ледник Московского Оледенения ушел отсюда более сотни тысяч лет назад.
Отдышавшись, пешком проходил триста метров по столу плато, и оползал на ноже по сыпухе, с противоположной стороны, на западный скат. Упирался в гряду из завала огромных камней, размерами от чемодана до машины и более.
По ним я делал, нечто похожее на болдеринг, разминался и выползал прямо под стены скал.
Отсюда карабкался вверх, в лес по крутой глине, между «Змеиной» стеной и рассыпающимся восьмиметровым жандармом.
Жандарм назвал традиционно- «Чёртовым пальцем».
Тропка из леса, прыгала каскадами на полку моей скалы. Кавычки не ставлю. По ней лазал только я и те, кого приводил тренироваться.
Площадка на скале - это плоская вершина каменного контрфорса - носа скалистого корабля - остриём на восток. Катеты этого треугольника обрывались скальными стенами.
На скальной площадке росло много деревьев, и я ставил станцию, увязывая их по 7…10 штук вместе, сдвоенной станционной петлёй из дубовой «восьмимиллиметровой статики». Да, была раньше и такая...
Весна 2004 года. Первое мая.Открытие скалолазного сезона.
Березы в лесу и на скале, пятнами бледной зелени, забрызгали и затенили весь мир.
Стандартно поставил станцию, вывесил петлю за край обрыва.
Загнул под перегиб веревки деревце, чтобы не врезалась в глину. Подстелил, под веревку, кусок брезента.
Вщелкнул в петлю стальной карабин, замуфтовал, завесил верёвку, встегнулся в новенькое спусковое устройство «восьмерка».
Сдюльферил двадцать один метр вниз.
Потом полез по стене вверх.
С огромным трудом, страхуясь схватывающим узлом «Прусика» и протягивая верёвку через «восьмерку», фиксируя её на рогах спускового устройства, каждые метр-два. Это не всегда удавалось. Только когда освобождалась, хотя бы одна, рука
Первые десять метров трассы были 6А категории трудности. По советско-российской классификации.
Каменное зеркало, зализанное ежегодными селями, тающего в лесу снега.
Этот участок скалы был блестяще – матовым, как мрамор, с мизерными зацепками, и одной лишь "оспиной" (зацепа дырочного типа) в трёх метрах над землей.
Когда я добрался до неё и собрался погрузить в неё пальцы (входили только два - указательный и средний, большим, поверх второй фаланги, усиливал указательный), оттуда вылетела оса, удивлённо и злобно загудела, облетая меня по косой орбите, нудно носилась вокруг и залетала под каску.
Я обрадовался:
- Осиное гнездо! Сейчас налетят, придётся резко дюльферять вниз, а быстро не получится.
Закрепился, снял с грузовой петли беседки скальный крюк и усердно ковырнул им дырку в стене. Но кроме каменистого визга и сыпучей грязи, похожей на сигаретный пепел, там ничего не было.
Срывая с пальцев кожу, я прошел эти десять метров "мрамора", жестко забив предплечья. Ноги некуда было пристроить. Сплошной «рукоход на мизерах».
Дополз до полочки шириной в четыре сантиметра, длиной в две стопы. Здесь можно уже жить, а может даже и спать. Перегнал «прусик», протянул верёвку, закрепил.
От полочки ползу вверх пять метров, под небольшое нависание. Прохожу его по разлому, ввиде "внутреннего угла", враспор, заклинивая локти, ладони и носки скальных туфель. После этого три простых ступени, и предвершинная суглинная осыпь, хаотично пронизанная корнями деревьев, как советский телевизор "Рекорд" электропроводами...
Всё, я наверху! Можно попить чаю и расслабиться!
Следующая часть тренировочной программы - осмотр, чистка и освоение новой скалы.
Стандартно проверяю и чищу маршрут сверху вниз.
Перекинул верёвку через острие контрфорса, на левый скат.
Давно хотелось освоить этот участок скалы и пробить новый маршрут. Дважды осматривал его снизу.
Мне он нравился за некую логичность и строгий монолит стены. И на вид несложный. Ну, может быть - 4Б к.тр. внешне...
Смотал и скинул верёвку на большую скальную ступень внизу, пять на пять метров.
Только, после пятнадцатиметрового спуска, я разобрался, что не вижу отсюда земли под скалой и предстоит спускаться по непросматриваемому, участку стены.
И всё-таки, я скидываю на склон верёвку. Пятидесятиметровой бухты должно хватить с большим запасом, даже с учетом расхода на вязание узла. Обыкновенно это был сдвоенный узел - «заячьи уши».
Хотя, после спуска на полку, останется - тридцать пять метров.
Под южной стеной всегда был запас минимум в двадцать метров.
Я бросал бухту, как можно, дальше, чтобы не перебить веревку, сходящими камнями. (Две посеченные веревки уже выбраковал и порезал на оттяжки). Но общая высота скал мне казалась одинаковой.
Встегнулся в «восьмерку» штатно - через шейку.
Спуск. На ступени, закрепляю веревку на рога (не на свои!)...
Остаток верёвки, сбитый в гадючье кубло, бухтую и выйдя на край скалы, метаю вниз за выступ.
Отсюда стена мне нравится всё меньше. Десять метров вертикали и сразу выпирает, некий, перегиб. Там возможно нависание, под которым я не вижу земли, и этот участок рельефа ниоткуда не просматривался.
Бросаю бухту с криком:
- Внимание, верёвка!- кому кричу? Просто привычка.
Раскрепляюсь, спускаюсь по стене. Перед переходом через нависание, смотрю как верёвка диагонально отходит от станции, проходит по скале, через первую ступень, опирается на верхушку второй ступени.
Думаю:
-На ступени растут кусты, может подняться и перезавеситься?
Но кустики хлипковаты и мне опять придется подниматься до станции, спускаться на "сдвойке" на полку, сдергивать основную веревку, искать там где-то ЕТО(естесственная точка опоры), или бить ИТО(искусственная точка опоры)- по ситуации, и встёгивать в них станционную петлю, или ввязывать кордалету в две-три точки, с регулировкой по вектору нагрузки. Технически это правильно, но на это уйдет час!...
Выхожу на выступ, напрягая ноги, упираясь в каменный пупырь, натягиваю нисходящую верёвку, крепко зажимая правой ладонью у бедра. Уход восходящей ветви контролирую левой рукой, выше восьмёрки.
Выдавил себя ногами вниз, под карниз. Ось тела, градусов под шестьдесят, макушка каски почти смотрит вниз.
Вроде бы, ничего страшного. Осматриваю полутораметровое нависание. Откол, вон валяется, под скалой. Свежий пятиметровый кусок стены. Ушел, наверное этой весной, вместе со снегом.
До стены, в откидку, едва достаю носком ноги. Больше не решаюсь отклоняться - опасаюсь «оверкиля»( опрокидывания головой вниз), так как я в поясной обвязке.
Спускаюсь безопорно, но и отсюда не вижу, куда легла веревка...
-Блинять! Да, что это!!!
Не могу понять! Верёвка не протравливается через «восьмерку»
Я всё ещё смотрю вниз, пытаюсь тащить её левой рукой, ослабляя хват правой.
Левая кисть зажата тисками. Отрываю взгляд от земли, рассеяно осматриваюсь. Рукав куртки втянут в кольцо восьмерки, перепутан с верёвкой и выдавлен с другой стороны!
Сперва даже не пугаюсь, дергаю рукой, стараюсь освободить.
-Как же так! Я подворачивал манжет дважды и сдвигал рукав на локоть, перед самым спуском! Может развернул его, зацепив камнем на карнизе?...
Дёргаю левой рукой вниз, потом двумя, очень сильно - сколько было сил !!!
Упереться не во что! Я болтаюсь на веревке, как грузило на леске. Разгрузить «спусковуху» не могу. Ноги не достают до стены. Подняться обратно на скалу, через нависание не могу...
И тут до меня доходит:
-Баран, это зависание!
- Это зависание, боец!! Скалолаз хренов!!!
Глупейшая, безумная ошибка. Никаких длинных рукавов на дюльфире быть не должно!
Солдатский китель от демобелизовавшегося брата бывшей жены. Китель новый. И рост мой и объём, но рукава очень длинные!
-Что же делать?!
-Телефон! МЧС!...
Телефон боялся раздавить, и оставил его в рюкзаке наверху. Под горой связи нет, только на площадке скалы.
Смотрю вокруг. Долго смотрю, не очень понимаю, что же мне надо и что я хочу сделать...
Мне не страшно, просто какой-то шок и отупление.
Вижу развороченное и покинутое соколиное гнездо в трещине скалы, внизу справа. Я прошу у Соколов прощения и помощи...
В трехстах метрах от меня, из-за скалы, валит чёрный дым. Там слышатся голоса, и оттуда ветер нагоняет на меня волны пластиковой гари и вони. Там бомжи обжигают кабель, чтобы сдать алюминий, или медь, на бухло.
Несколько раз, бегая по карьеру, вляпывался, в разных местах, в чёрные мазутные пятна их костров, с оплавленными вязкими комками, спеченного пластика.
-По-мо-ги-те, мужики!
Дребезжащая, звоном пульса, зловещая тишина...
Я слушаю её, втягиваюсь в неё...
Веселая болтовня из-за горы!
- Мужики, помогите!!!
Я ору что есть духа. Мой крик дробится эхом по скалам и слабея вязнет и заглушается лесом. Теперь я понимаю, что они далеко от уступа, может в километре, может и больше. Просто ветер дует от них вдоль ущелья, и гонит на меня голоса и дым.
Он валит из-за уступа, вдоль скал, плотный, гадкий, черными хлопьями, как снег в аду.
Ощущение, будто бомжи жгут свою дрянь, прямо подо мной.
Я вишУ и не понимаю ничего.
Но уже осознал - примитивный дебилизм своей ошибки.
Но я не могу её исправить!
Злобно достаю нож. Мысль простая - отковырять рукав и протолкнуть его вверх. Вместе с веревкой через отверстие восьмёрки.
Сперва эта идея мне нравится, но потом понимаю, что рукав плотно обтянул руку, как бревно презервативом! А нож, из-за работы по камням и глине, тупой, как тренировочный!
Пытаюсь влезть внутрь восьмерки и отделить ткань от верёвки. Это нереально - всё перепутано и диффузировано. Смотрю на бессмысленный нож и метаю его в скалу. Каменными искрами сыплет от него, он падает и мотается ниже меня на репшнуре.
Вот сейчас я жалею, что лазаю там где никого нет!
Сколько я вишУ - не знаю. Немеют под обвязкой ноги. Помню, что в половине второго дня, после подъёма на скалу, пил чай. Это отчетливо вспомнилось...
Солнце уже заваливается за сосны на скалах.
На рельефе стены, вдруг, разобрал картинку из учебника по альпинизму: «прусик» и педалька. Какая-то иллюзия, или стрессовая интенсификация памяти. Такое просветление бывает, иногда на экзамене, но при условии, что когда-то, что-то учил...
Я смог бы разгрузить «спусковуху», схватившись выше восьмерки и выдернуть клоунский рукав!
Но у меня нет с собой достаточного куска репшнура! А "прус" я кинул на рюкзак.
Хватаюсь правой рукой, как можно выше «восьмерки», подтягиваюсь на одной правой руке, даже накручиваю полоборота на кулак и отчаянно трясу левой.
Кричу, матерюсь!!!
Рукав вылетает из алюминиевого кольца, и я, неожиданно, начинаю уползать, ускоряясь, вниз.
Верёвка свободна, а силы израсходованы на борьбу со спусковым устройством и подтягиванием! Правая рука, хоть и в перчатке, но резко протравливает верёвку. Левая освобождённая спешит на верёвку, помогать правой. Мне показалось, что схватился за раскаленный, скользкий, стальной прут...
Остановился! Захлестываю верёвку правой ногой, изнутри-наружу. Она ложится сверху на стопу, придавливаю её левой. Выжимаюсь ногами вверх. Завожу правую руку за спину, рука ищет нисходящую верёвку, (в этот момент сводит мышцы плеча), сквозь боль, находит, заводит через спину на правое бедро, чтобы сильнее тормозить (спуск гимнастическим способом). Зажимать верёвку обожженной ладонью нету сил. Хэбэшная перчатка протерлась до кожи, пока скользил и тормозил, сжать ладонь - почти не могу.
Теперь двигаюсь хорошо, стабильно. Ноги упираются в скалу. Уже лучше, считай на земле. Еще двеннадцать-четырнадцать метров, и я дома.
Бегу весело по скале, но тут мне в правую руку, что-то жёстко бьет.
-Чёрт, что же такое, опять?!
Дошло - это же концевой ограничительный узел. Сам вязал его.
Упираюсь в скалу ногами, закрепляюсь на рогах восьмерки. От радости, что вырвался из клещей "спусковухи", перестал контролировать остаток веревки внизу!
-Что за долболюбизм! Не бывает две аварийных ситуации за один спуск!?
Смотрю вниз. До земли не меньше семи-восьми метров. Это третий этаж. Просматриваю скалы внизу. Кажется - не сложно: уклон не больше семидесяти градусов, много трещин и зацепки «хозяйские».
- А что, разве есть другой выход?
Хорошо, что ноги и руки уже на скале!
Нахожу упоры ногам и зацепку левой руке. С отвращением рассматриваю зажеванный, измочаленный кусок рукава. Раскручиваю правой рукой узел, долго и мучительно, ибо там много и красиво навязано, а пальцы сводит мышечный спазм...
Верёвка распрямляется.
Мозг работает отчаянно-просветленно.
Вспоминается метод передвижения по скальной стене "Зальцуг". Попеременно на двух самостраховках с крюками...
Но нет двухусой страховки, а крючья валяются рядом с "прусиком".
Но можно делать тоже и с одним крюком! Есть кованный скальный нож!
Поднимаю мотающийся нож и загоняю в ближнюю трещину. Загружаю его рукой...
Кажется держит! Левая нога опускается вниз на метр, нащупывает что-то и встаёт. С ужасом вижу, как верёвка свободно проскакивает сквозь кольцо восьмерки и уходит вверх. Жуть накатывает, кажется шевелятся волосы под каской. Теперь у меня нет страховки!
Левая рука судорожно, хапает крупную зацепку и опирается на неё.
Как это называется? Кажется спуск спортивным способом... Или свободным лазанием?
Может спрыгнуть вниз? Крупная каменная россыпь подо мной, в том числе и плита, образовавшая нависание. Нет...
Ползу, вжимаясь в скалу. Проверяю каждый камень. Подвижных, наверное с десяток, скинул вниз. Несколько очень крупных. Хоть некому, но назло кричу:
- Камень, камень!
И опять нож в трещину до упора. Повиснуть на темляке не могу, не верю что шнурок "четвёрка" и "проводник" на нём, выдержат. Загоняю клинок так, что еле выдергиваю, рискуя сорваться при рывке...
Ноги касаются глинистого грунта!
-Я на Земле! На землеее, сцуки!!! - отчаянно кричу я алчным и глухим бомжам.
- Я спустился... Слава Богу!!!
Может Соколы подмогли?...
Ползу по глине вверх, мимо жандарма, к своему рюкзаку. Трясущимися, чужими, руками дергаю крышку термоса.
Обычно я заканчиваю тренировку дюльфером по сдвоенной веревке.
Продеваю её в два-три кольца из репшнура, на сАмой толстой берёзе. Сдёргиваю веревку из-под скалы и двигаю домой, по пути, который повторяет изначальный, но порой забредаю, нештатно, в какой-нибудь скальный цирк, увлёкшись пролезанием завала камней...
Но сейчас я не хочу этого. Убираю снарягу, бухтую веревку, закидываю рюкзак на плечи.
В овраге, в сосновой тени, ещё лежит плоский сыпучий снег. Загребаю его горящими ладонями. Прикладываюсь к нему пламенеющим лицом. Меня начинает трясти озноб (шок догнал, или от обожженной руки). Утепляюсь свитером, ветровкой и вязанной шапкой...
Иду вязкими тяжелыми ногами(их покалывают иголки - кровь возвращается в ноги), по темнеющему, прохладному лесу, узкой тропой над скалами, уклоняясь от кустистого рябинового навеса. Солнце закатно-бордово поджигает верхушки сосен, бетонно-серые стены и цирки скал запылали огненным маревом...
Сейчас я почти не пользуюсь спусковыми устройствами типа «восьмерка», в основном гри-гри и «корзинкой»- вариант эволюции Шайбы Штихта. Но всегда проверяю состояние рукавов и заправляю под пояс ИСС всё, даже куртку. Перед дюльфером, однозначно, вяжу огромный стопорный узел на конце веревки и удостоверяюсь, вплоть до схода с маршрута, что конец верёвки лежит на земле.
Стоит ли говорить, что обвешиваюсь снарягой, как "новогодняя ёлка": жумар с педалью, петли из репа под "прусы", карабины, френды. На грузовых петлях две минибухты с пятиметровыми репшнурами и священный скальный нож.
Аптечка - не в рюкзаке, в кармане!
Многократно анализировал эту ситуацию.
И если с зависанием, всё более-менее понятно, то с нехваткой веревки, до сих пор не прояснено.
У меня была, казавшаяся логичной, мысль: что её заклинило трещиной, при спуске. Она не выдавалась, но держала нагрузку. Но я же контролировал её визуально и с натяжкой укладывал на карниз!
Заклинки не было!
И выбор верёвки, сверху, от станции, был плавным, без заеданий и рывков.
При осмотре не выявил ни порезов, ни сдавливания, ни разлахмачивания.
Предполагаю: что из-за сложного рельефа скалы, я не смог просчитать - хватит ли веревки!...
Но мне же хватало двадцати пяти метров на южном склоне, а с северной стороны, той же скалы, не хватило и пятидесяти!
Убедиться, или переубедить себя - не случилось. Выполнить второй проход по маршруту не удалось.
Покуда я собирал снаряжение, на прохождение отрицательного нависания снизу-вверх, и параллельно ходил в большие горы, оказалось, что этот маршрут для меня более не доступен.
Через некоторое время, спускаясь по кулуару в трёхстах метрах от"Змеиной" горки, я столкнулся с толпой стрелков и рабочих, интенсивно ровняющих плато, устанавливающих метательные машинки и дробящих из двухстволок шустрые малиновые тарелки.
Строители и стрелкИ пытались не дать мне спуститься, требовали поднялся наверх. Но я, из-за упрямства, спустился. Меня распирала злость, что оккупируются мой лес и мои скалы!
Западное ущелье карьера захвачено стрелково-развлекательным клубом "Цитадель". Все самые высокие и интересные скальные стены, кулуар и внутренний угол, простреливались ими, в том числе северная стена "Соколиной".
Но старый, южный маршрут, был в непростреливаемой зоне, прикрытый скальным щитом контрфорса.
В течении несколько лет, продолжал там лазать, под ружейную канонаду и стук дроби по веткам над головой.
Но в прошлом году, по весне, я уперся в ограждение из двойной колючей проволоки, вдоль обрыва, прямо поперёк тропы, ведущей из леса на "Змеиную" и на "Соколиную".
Десять скал успел освоить в этой части карьера...
Сейчас мне осталось, только, восточное ущелье, со скальными стенками попроще...
Здесь, видимо, должны красоваться советы и рассуждения, что на восхождениях "он-сайт" и "тред" дОлжно таскать такое-то снаряжение (далее присутствует протяжный список), и заодно, сверкать полированной медью, какая-нибудь прописная альпиниская мудрость.
Воздержусь от всего этого...
"Профям" советы не нужны, а начинающим - нужно просто тренироваться.
Был такой жёсткий урок у меня.
Он один стоил многих лет очных
тренировок в альпклубе и на скалодроме. Он помог мне сделать полезные и своевременные выводы.
Копытов Г.Л.
23.03.2018