Апрель начался с заморозков. Скамейка напротив еще белела инеем и Евгений, взглянув на неё, поежился. На его стороне уже вовсю грело разбаловавшее в марте солнце.
- Не помешаю? – обратился к Карпину бодренький старичок черном берете. Его бородка клинышком посверкивала на солнце, как будто тоже была прихвачена инеем.
- Кто не даёт? – пожал плечами Евгений. – Лавка общая, вроде.
Карпин снова блаженно зажмурился. Потянулся в карман за сигаретами, но взглянув на старика, почему-то решил, что надо бы спросить у него разрешения.
- Я закурю? – Евгений сунул пачку старику под нос, полагая, что тот по старости глуховат или непонятлив.
- Не вижу препятствий, – улыбнулся дедок. – Но я бы вам не советовал. Нехорошая привычка.
Карпин на секунду задумался и бросил пачку в урну.
- Вы всегда такой? – вскинул брови старик.
- Какой?
- Сразу следуете чужим советам…
- Если совет дельный, почему бы и нет? – улыбнулся Евгений. – Да я и не курю, в общем….Бросил лет семь назад. Просто тоска какая-то извела. Маета…
- Интересно! – собеседник Карпина повернулся к нему и закинул ногу на ногу.- И чем же вы маетесь, молодой человек?
- Дурью, пожалуй…- усмехнулся Карпин. – Раньше работа была, люди вокруг… А сейчас в одиночку трепыхаюсь-трепыхаюсь и ноль в остатке. Помноженный на ноль.
- А кем, простите, трудитесь? – старичок хитро прищурился, как Ленин с фотографии. Евгению даже показалось, что он слегка по-ленински картавит.
- Книжки пишу,- Карпин стушевался и нервно заерзал. – Стихи, рассказы, песенки сочиняю.
- Правда? – удивился дед.- И давно пишете?
- Десять лет скоро будет. А до этого просто пахал. Был учителем, таксистом, автоэлектриком, даже в ресторане пел. У меня профессий много было…
- Было?
- Непригоден я нынче ни для одной. Даже петь долго уже не могу. Дыхалка не та.
- На инвалидности? – старик окинул взглядом мужчину, но физических недостатков не нашел.
- Типа того, - Евгений снова подставил лицо солнцу, давая понять, что разговор окончен. Не любил он про болячки трепаться. Старческое это.
Мимо прошли два уже опохмелившихся мужичка.
- Вот! Все же есть Бог на свете! – громко радовался тот, что в клетчатом кепаре с пуговицей на макушке. – Наказал все же суку!
- И не говори! – поддержал его товарищ в затасканной бейсболке. – Я как узнал, что эта мразь на личном самолете разбилась, от радости на коньяк раскрутился. Разве не повод?
- Повод-повод! – закивал «кепарь».
- Ага, есть Бог на свете, - иронически хмыкнул Карпин им вслед.
- Полагаете, нет? – тут же встрепенулся заскучавший, было, старикашка.
- Как сказать? Вот когда кого-то за что-то наказывает, по делу, вроде, есть. А когда надо бы человеку помочь, так его, как будто, и нет, - Евгений кивнул на дорогу, где молодая девица отъезжала в дорогущем «Феррари».- Посмотришь на такое и подумаешь: «Нет его!» Иначе, почему эта пигалица на таком точиле ездит, а я на «запоре», который в восемьдесят седьмом в лотерею выиграл. Крутился, вкалывал, а на путную машину так и не насобирал. Я уже про квартиру молчу. В бараке всю жизнь…
- А может, этой девице не Бог помогает? – дед, похоже, добился своего, раззадорив соседа по лавке на длинный философский разговор.
- А кто? Сатана? Ну, тогда странно получается. Сатана помогает, а Бог наказывает.
- Вы забыли один момент, уважаемый. Кстати, как вас зовут?
- Евгений, - протянул руку Карпин.
- Очень приятно. Исаак Яковлевич, - старичок чуть привстал, пожимая руку соседа. – Так вот. Вы забыли, что помогает-то он не бесплатно.
- Да-да, я помню. Душу ему надобно. Так и Бог, вроде, тоже в душах нуждается. Нет?
- Вы сами-то верующий? – Исаак Яковлевич внимательно посмотрел Евгению в глаза.
- Не знаю уже. Лет в двадцать пять точно верующий был, а чем дольше живу, тем меньше понимаю этот мир. И сомневаюсь от этого.
- Ну, хорошо, - Карпину показалось, что старик остался доволен его ответом.- Допустим, встретили вы Бога. Просто так, на улице. И можете о чем-то попросить. О чем попросите?
- Так сразу и не ответишь, - Евгений почесал затылок. – Здоровья просить неудобно. Сколько народу посильней меня прижало. И бесполезно. Возраст уже не тот, чтобы козлом скакать, да и в сказки я не верю. Чего нет, того не вернешь. Денег? Так это не к Богу…Мира во всем мире? Но боюсьмир может быть только в мире без людей…
- Пожалуй…Но что-то же вам хочется? Мечты, желания заветные у каждого есть, - старик даже рассмеялся чему-то своему.
- Мечты? Это да! – Карпин тоже слегка хохотнул. – О чем наш брат мечтает? О признании и успехе, разумеется. Книжки, квартира, дача в Переделкино где-нибудь… Как сопутствующие составные…
- Славы хотите? Серьезно? – протянул с досадой Исаак Яковлевич.
- Не славы. Признания... Слава – это что? Сняли блокбастер по твоей книжке,по телепрограммам потаскали и через месяц забыли. А признание, оно раз и навсегда.
- Тааак, - удовлетворенно кивнул дедок. – А признание-то зачем?
- А без признания кому интересна моя писанина, будь я хоть Достоевским с Пушкиным в одном теле? Встречают-то по одежке. По фамилии, по обратному адресу. Карпин из глухомани, вряд ли, кого-то заинтересует.
- А вы бы со всем этим к Сатане, - усмехнулся Исаак Яковлевич.
- У меня душа, как полковое знамя у последнего бойца. Вроде и в лохмотьях, и обгорела вся, а дороже ничего не осталось. Не убережешь, считай, хана. Да и кому нужна такая драная душа?
- Да-а, - протянул старичок.- Интересно мы с вами поговорили. Пойду, ветерок уж больно свежий…
- И я, пожалуй, домой двинусь, - Карпин тяжело поднялся. – Всего вам хорошего!
Он прошел метров десять и оглянулся: старика уже не было. Наверное, срезал угол через парк.
А старик еще долго смотрел вслед ковыляющему Карпину.
- Что ж... Топай домой, писатель. Признания хочешь? Да ради Бога! Так, кажется, вы тут говорите…