- А что Вы за это хотите? Неужели...?- промямлила дама, подтягивая замшевую, модную сумочку к подбородку.
- Раздевайтесь, будем смотреть.- сухонький дядечка поправил очки, что-то записывая в карте предыдущего пациента.
Очередь за дверью плавно каталась шепотом по коридору.
Лёвка успел забыть, что куда-то бежал. Он смотрел на облупившуюся штукатурку, но сейчас это были звезды на серо-зеленом небе. Его кто-то подпихнул к двери.
- Иди, тебе нужнее, я пропускаю- уже громче сказала толстая тетенька с умными глазами, как ему показалось. Такие бывают в приютах собак. И почему-то вспомнилось мамины слова, что они вечно голодные, то ли тетеньки, то ли собаки. Он еще был мал и совершенно не по-мужски нежен. Хотелось приключений, но каких-то космических, в тысячи световых километров.
В это время за дверью что-то грохнуло и громко пискнуло. Эхом отражаясь в затихшей толпе.
- Думайте скорее, совесть не бесконечна. Вы же прекрасно понимаете значение слова "нельзя". Белый халат завернулся на ноге и была видна синяя брючина. Тетя Мотя гипнотизировалась этой коленкой, страх принятия чужих решений был сильна её.
- Я душу не отдам, -выдохнула она.
- Да кому она нужна? В Ваши-то, простите, 43,- плотоядно улыбнулся доктор. С Вас можно только истериками брать. Страстными, но не долго. Берем?
- Берем.
Тут то она и получила счастье, отколотое громко от глыбы разочарований.
Из кабинета она вывалилась в новую жизнь с душой и без истерик, неся в сумочке, завернутый в фольгу жирный кусок спокойной жизни.
Вернется через два месяца, лег штамп в её карту. Здесь все немного дети.
- Следующий...
Ноги месили не таявший снег этой бесконечной весны, порядком поднадаевшие лужи, уже впивались иголками в стопы. Он шел с работы и слушал музыку, наушники здорово ограждали от мира. В момент, когда барабаны сыпались в ухо, он наступил на свет. И сразу оказался в кабинете.
- Присаживайтесь. Милое создание с наивными глазками улыбалось.
Шлепнулся на стул и начал хохотать,- Дождался таки.
- А Вы, простите, кто?
- Вы не волнуйтесь, я помогу Вам, Андрей Александрович. Девушка взяла длинный простой карандаш и открыла карту.
Его карту. Он сразу решил, что дело плохо. Как обычно, прикидывая пути отступления, впился взглядом в окно.
- Так...Вам какое? Сиюминутное или пролонгированного действия. Я бы рекомендовала второе, но есть побочные действия.
Окно старого образца, двойное, стекла под потолок. Эх, куртку жаль. Его мысли превращались в гул тишины коридора за дверью.
- Что, простите?
- Вы не отвлекайтесь, здесь всё эфимерно.
Окно стало расплываться перед глазами. Так улыбаются ангелы, решил он и расслабился.
- Цена вопроса?
- Видите ли, Андрей Александрович, у Вас запущенный случай. К сожалению, это единственное, что оправдывает счастье. Надежда.
Он попытался засмеяться, но вышло как-то плохо, тогда откашлявшись, сказал,- Сиюминутное, пожалуйста.
- Вот и славно. Она протянула ему маленькую колбочку с пробкой того самого дерева.
- Выпейте перед сном.
И захлопнула карту. Пффф...пыль полетела вокруг...
Утром он так и не мог понять, почему выбрал что-то сиюминутное, ведь так много звуков было во сне.
Когда захлопнулась за ним дверь она потянулась и встала, лицом к окну. Эта нескончаемая ночь, немигая огнями за окном, смотрела на неё.
- Сегодня особенно душно.
Из двери, которая вела в смежную комнату вышел мужчина и открыл форточку. Став рядом, через время он обнял её, она откликнулась и, выдохнув, уткнулась носом в плечо. Эти двое стояли ещё долго, целую вечность, не думая и отдыхая. Ему было под 50, ей еще не было 36, но они были счастливы, потому что жизнь не знает сомнений там, где есть любовь.
- Пойдем? Сейчас мы им нужнее, чем себе.
- Да. Мы еще работаем.
Она отряхнула белую пушинку его крыла со своего изумрудного платья и взяла новую карту со стола...