Вечерело. Едва начавшаяся осень пока не вступила в свои права, и в распахнутое окно незаметно влетали сладостные запахи по-летнему ласковых дней. Гардины повисли без движения. Внизу, в крошечном скверике отчаянно голосил озабоченный кот. Тем не менее, жёлтые хризантемы, возле беседки напротив, уже зацвели и в воздухе ощущалась некая - трогательная, горечь неизбежности. Небо стало сплошное, повсюду звонкое, а утомлённые солнечные лучи дышали зрелым успокоением.
Дверь в спальню была закрыта, из-за неё доносились звуки работающего телевизора. Привлекательный мужчина средних лет и его восхитительная подруга, совсем не стесняясь своих тел, сидели слегка утомлённые, не торопясь покидать просторную кровать. Изрядно помятая постель и розовое игристое вино, немного задержавшееся в двух высоких фужерах, рядом с фруктами и большой коробкой конфет на итальянском журнальном столике свидетельствовали о том, что ничего ими не упущено и не обойдено. И вопреки всему он,- да вероятно она тоже,- чувствовал себя недовольным подобным общением. Сегодня ему мечталось о чём-нибудь особенном. Странная для зрелого, закалённого жизнью, мужчины чувствительность завладела им этим вечером. Он невольно ловил себя на том, что опять наслаждается даже простым присутствием рядом с нею. Точно юнец перед первой своей дивой, мужчина обволакивал наготу молодой женщины преданным взглядом; готов был обласкать её, по-новому удивляясь девственной нежности кожи... Он снова посмотрел на неё. Совсем не изменилась, разве немного укоротила красивые светлые волосы. Он не осуждал её, хотя больше всего любил в ней именно ниспадающие на спину густые локоны. Что ж – лето выдалось очень жарким. Похоже, угрозы экологов о глобальном потеплении климата постепенно сбываются – только кому теперь дело до превышений каких-то там токсинов?.. «Чёрт!! Что это со мной?! - Изумился он собственным мыслям. - К зелёным понесло – к лешему?! Неделя была напряжённой...»
* * *
Эта встреча с бывшей женой для Алексея Николаевича сразу пошла как-то нетрадиционно. Всё происходило как-то не так. Главная же беда состояла в том, что Алексей Николаевич не знал, какими фразами выразить то, что ему сейчас необходимо. Поэтому, не говоря пустых слов, он наслаждался теплом своей бывшей семьи, старался запомнить любую деталь вечера. Ему хотелось подольше поиграть с дочуркой Оксаночкой или почитать ей что-нибудь забавное перед сном. Даже к домашней кошке, в этот визит, Алексей Николаевич проявил исключительную заботливость - обычно он её просто не замечал. А то вдруг - купил персональный подарок в зоомагазине: банку "Вискас" и смешной бантик; правда пушистая Виола была давно уже не котёнком.
Алексей Николаевич не бросил и не разлюбил свою первую и пока единственную законную супругу, да и Татьяна ещё не охладела к нему. Просто она за три с половиной года жизни с ним – директором крупной ювелирной фирмы на юге России – слишком привыкла к уютной роли всем обеспеченной домохозяйки, нигде ни одного часа не работая. Татьяна, сильно избалованная своей красотой и удачливостью, не желала понимать реалий современного российского бизнеса. Того, что давние друзья: некогда засучившие рукава новоявленные кооператоры,- ныне превратились в безжалостных акул-коммерсантов; а административные боссы всё сильнее сжимают горло всевозможными поборами. Самое же главное: почуяла раздолье местная братва – тогда, когда обнищавшая общественность с нарочитым наслаждением злорадствовала, взирая на трупы бизнесменов, рассечённые автоматными очередями киллеров. Его Татьяна ничего не пожелала слышать ни о престиже фирмы, ни об эффективной рекламе золотых украшений,- когда у мужа в кабинете стали появляться манекенщицы. А тем более после того, как одна из них: фигуристая, рыжеволосая стервочка; вся увешенная рекламируемым товаром, демонстративно осела возле двери шефа в качестве длинноногой секретарши.
Короче говоря: когда домашние скандалы и истерики переросли в сильно затянувшийся кошмар, Николаевич настоял на разводе, даром что его сердце в тот миг раскололось надвое. Оставив им новую, отделанную по наивысшему классу квартиру в центре Ростова-на-Дону плюс дачу в престижном предместье; плюс два автомобиля: малолитражный "Фиат" да ещё новенький «Иж», приятного салатного цвета – он очень понравился Оксаночке, особенно после хорошего тюнинга,- Алексей Николаевич перебрался в однокомнатную в спальном районе. Здесь хоть можно поваляться в люльке в редкие выходные.
Благодаря сохранившимся неплохим отношениям, Татьяна до сих пор надеялась, что счастливое прошлое ещё вернётся. Однако Николаевич чувствовал, что за какой-то год – полтора стал совсем иным: жёстче, злопамятней. Он уже не сочувствовал своим корешам,- таким же начальникам фирм – поочерёдно попадавшим под жернова криминально-финансовых катастроф. Охолостяковев, Алексей Николаевич пристрастился к скачкам. Лошади ему нравились с самого детства: когда-то мечтательному Алёше запомнились кони, грациозно танцующими в цирке. Теперь он даже принял долевое участие в реконструкции ипподрома, за что получил постоянное место в элитной ложе. Овладев в совершенстве специфичным жаргоном жокеев, превратившись в провинциального фирмача, - Николаевич, узнавая о крахе какого-либо нувориша, говорил усмехаясь: «»Быстрый» сошёл с дистанции», - или ж: «»Гладиатор» в последнем заезде не дотянул»… Руководствуясь лишь ему понятными соображениями, фирмач для себя устанавливал некую связь между тем либо другим коммерсантом и кличкой скакуна, периодически участвовавшего в забегах; и сочинял, записывая в отдельный блокнотик, едкие шуточки; забавляя рыжеволосую секретаршу, чаще остальных бывавшую с ним наедине. А сил на всё прочее, кроме налаживания перспективных связей, оставалось всё меньше; в результате характер становился всё ершистей, - и Алексей Николаевич не хотел, чтобы жена или дочь без конца толклись у него перед носом и оказались невольными свидетелями подобных перемен в нём.
К тому ж - рыжеволосая секретарша стала его любовницей. Правда стоило ему отвернуться от её восхитительных форм, как он почти мгновенно забывал об её сосуществовании на соседней половине дивана. И всё же, до сегодняшнего вечера, Алексей Николаевич не очень жалел об их разрыве с Татьяной. Зато сейчас, сидя возле ещё неодетой бывшей жены, ощущая её нежное тепло, он неотрывно всматривался в облик родной некогда красавицы, да и не мог наглядеться.
Алексей Николаевич успокаивал себя: что быстро вернётся из Москвы, опять тайком завернёт сюда своего роскошного «Опеля». Они снова поедут всей семьёй кататься по городу, на весеннюю набережную Дона, в залитую солнцем Кумжинскую рощу,- а в завершение пикника, конечно, в цирк, где танцуют великолепные кони.…
Только что-то подсказывало ему ничтожную вероятность осуществления таковых мечтаний в обозримом будущем... Его ждала не простая командировка. Ростовские золототорговцы нажимали, чуть ли не многотонным катком, - прибирали ювелирный бизнес в богатом южном регионе в свои цепкие руки. Ему уже не раз угрожали, намекали на необходимость кое с кем щедро поделиться,- фактически же его предприятию пытались подрезать финансовые корни, дабы расчистить поле для деятельности более решительных акул. Однако Николаевич полагал, что его ставки отнюдь не побиты: ещё успеет слетать в златоглавую к влиятельным своякам. В этот вечер он не мог и представить, что ему может быть уготована участь тех же "скакунов"; ведь ему казалось, что он хитрее и предусмотрительнее остальных. Особых причин для беспокойства не было, только всё сегодня делалось неправильно. И причина нарушений жизненного ритма притаилась в нём самом: сегодня он - неожиданно для себя - изменил многим своим привычкам...
— Как мне не хочется уезжать! — признался в слух Алексей Николаевич.
— Так не уезжай! Останься!- Татьяна восприняла сей возглас как вещий знак; что вот теперь всё может повернуться вспять. Увы — она сильно ошибалась: он обязан лететь!
— Я должен! Пойми — обязательно должен….
— С рыжей шлюхой?!
- Прости — но мне нужна помощница.
- Тебе нужна бл…! Не разу ты не предложил съездить вдвоём нам!!
— Танюша - прошу! Родная - не начинай.
Она не произнесла больше ни слова: рывком встала и ушла в ванную. «Только скандала тут мне не хватало!»- с горькой досадой подумал Алексей Николаевич: - «Ну какими фразами ей можно ещё раз объяснить, что рыжеволосая - недавно стала дипломированной выпускницей экономфака и в результате главным бухгалтером их предприятия — незаменимым помощником! Они отлично сработались! - «Бесполезно что—либо говорить!» — Пожалуй, мне действительно пора... — негромко произнёс Николаевич вслух, однако сердце наполнилось гнетущей тоской и усталостью. Ноги вдруг сделались - свинцовыми, руки - точно ватными! Почему-то ему страшно не хотелось лететь в Москву, хотя он не редко оттягивался по полной программе в столичных увеселительных заведениях. Кроме того - в Москве у него имелась пара прелестных подруг ранней молодости, коих Николаевич по-прежнему щедро одаривал роскошными «донскими сувенирами» из жёлтого благородного металла. Странно – почему вдруг его терзают какие-то сомнения да сумрачные предчувствия: у него есть деньги, восхитительные любовницы; у него есть проверенные связи. ...
Он оделся и вышел в зал. Оксаночка, едва досмотрев мультики по видику, защебетала, выдавая накопившиеся за день новости и турзуча кошку. Но в то же время большие, антикварные часы на стене били молотом по вискам: билеты заказаны; в столице ждут; интересы фирмы – интересы фирмы!!!
Расстались более чем холодно. Татьяна даже не предложила поужинать на дорогу, и не подняла на него жёстких глаз. Только дочь разрыдалась, провожая отца.
* * *
Оставив "Опеля" на платной автостоянке, Алексей Николаевич проехал несколько кварталов на автобусе. Он пересел в серо-зелёную «Волгу» тридцать первой модели - это была его первая шикарная машина. «Волга» стояла в самом дальнем от дома гараже, куда редко кто-нибудь заглядывал: здесь хранился его стратегический «НЗ». Рыжеволосая секретарша поджидала шефа на условленном углу в другой части города, неподалёку от своего такого же гаража. Ехали молча. Николаевичу было не по себе, на сердце свинцом лежала коричневая тоска. Он часто оглядывался в зеркальце заднего вида и несколько раз, будто случайно, замечал контур синего «Мерседеса». Алексей сунул руку под пиджак и нащупал рукоять пистолета: «Неужели выследили?! Ничего – успею проскочить! Главное нигде не задерживаться». Вдруг, рыжеволосая попросила его свернуть на пару минут к вещевому рынку на Темернике...
Когда они свернули на Российскую улицу и помчались вдоль железной дороги; синий «Мерс» незамедлительно направился за ними. Внутри у Алексея Николаевича похолодело: улица малолюдна - вскоре все дома окажутся позади, последуют овраг и роща. И когда до рощи оставалось метров сто, «Мерс» включил все фары и, словно голодный гепард за антилопой, рывком бросился на сближение.
Николаевич успел выстрелить два раза, но был явно не высоким профессионалом такого дела: из «Мерса» высунулось дуло автомата... Изрешечённая «Волга» уткнулась в частокол акаций на краю рощи. Из остановившегося «Мерса» вылез некто, в натянуной на лицо матерчатой маске.
- «Смелый» сошёл с дистанции,- прошептали немеющие губы. Контрольный выстрел в голову помог им успокоиться.
Поздно ночью «Мерседес»; уже успевший превратиться из тёмно-синего в ярко-красный, а за одно и переменить госномер; затормозил на пустынной дороге за бетонной оградой, протянувшейся вдоль взлётной полосы ростовского аэровокзала. Справа тянулась густая лесополоса, а дальше начиналась Александровка - самый восточный микрорайон города. Свежевыкрашенный «Мерс» дважды полыхнул всеми фарами, поскольку был почти незаметен на неосвещённой дороге. Вскоре посередине проезжей части появился человек в плотной джинсовой одежде с компактным, зато вместительным чемоданчиком. Подойдя, мужчина просунул его водителю «Мерса», вспыхнул фиолетовый фонарик, который высветил тщательно уложенные пачки зеленоватых купюр. Водитель удовлетворённо кивнул головой. Мужчина в джинсовом костюме стал быстро удаляться.
- Уберём его?- спросил водителя "Мерса" его сосед в матерчатой маске. Он осторожно взвёл курок пистолета с глушителем и надавил на спуск бокового стекла.
- Подожди... Он может быть не один...
Мужчина на дороге опередил их на доли секунды: не оборачиваясь, резко выгнул назад руку, нажал кнопку дистанционного микропульта и рухнул на асфальт. Внутри «Мерса» сверкнула вспышка, и громыхнул взрыв. Человека в джинсовом костюме обдало осколками лобового. Тем не менее, он вскочил и побежал... Через несколько минут из лесополосы выехала вишнёвая «восьмёрка» - проскочив через узкий пролесок, легковушка затерялась во дворах Александровки.
- Куда теперь?- поинтересовался шофёр «восьмёрки», когда всевозможные мигалки уже проскочили мимо - в сторону лесополосы.
- Ха-а!! Хочу теперь - сообщить тебе кое-какой секрет: у нас с тобой без малого два миллиона баксов!! - ответил его напарник, неторопливо расстёгивая заклёпки на джинсовом костюме: - А ты спрашиваешь: куда? Да куда пожелаешь! В Майами! На Канары!.. Хочешь осуществить мечту Остапа Бендера?! Так в Рио-де-Жанейро!
- Ясно: для начала в аэропорт... А рейсы сейчас будут? Светиться начнём, а там мусоров?..
- Не дрейфь, браток! Сегодня не те времена - демократия! Ты не с сопливым связался! У дяди всё продумано, сынок: рекламу иногда читать надо: «частная авиакомпания «Дон-Авиа» совершает чартерные рейсы круглосуточно!» У нас уже всё оформлено, как положено, - ни оружия, ни... Надеюсь, ты пакет анаши в кармане не носишь?
- Нет! Не надо меня за лоха держать!
- Тогда, и не тормози! Помчим с комфортом! Там у них «люкс»: икра, стюардессы по выбору, видео-бар!! Всё будет чики-пуки!
- О-кей! Ты меня убедил.
- Сейчас, я перелезу назад, а ты - если вдруг - говори: к любимой на огонёк. Знаешь - неподалёку от аэропорта девятиэтажки стоят? Панельные?
- Приблизительно...
- Вот, едем туда - там до самокатов сереброкрылых пешком полшага. Ключ брось под машину - будто уронил. Всё равно наших отпечатков тут нигде нет, а местные братаны ей мигом ноги приделают. Пусть потом ищут серого козлика в синем лесу! Так вроде бы... Да - и не гони - чёрт дедушкин! Шоб корефану с полосатой палочкой права не захотелось у тебя проверить...
Новенький «Ту-134», с эмблемой «Дон-Авиа», легко оторвался от взлётной полосы и, быстро набирая высоту; небрежно махнул крылом, оставшимся далеко внизу дымящимся обломкам красного «Мерса» плюс, собравшимся вокруг милицейским «Уазикам». Лайнер взял курс на Кипр.