Комната была похожа на башню Вальтера в Метоскуле. Деревянные шкафы, заставленные книгами и всевозможными диковинами. Из стрельчатого окна на всё это ложились пыльные солнечные лучи. Элис подошла к окну. Снаружи — уходящая вдаль дубовая аллея, узорчатые тени на дорожке. И куда только делся туманный день. Элис обернулась. Крис стоял в центре комнаты, прямо перед ним в воздухе висел сияющий синеватый шар. Крис неотрывно смотрел на него и тихо с ним разговаривал. Элис решила его не отвлекать, и подошла к шкафу, разглядывая книги. Надписи на корешках были на незнакомом языке, буквы, похожие на птиц, сидящих на верёвке, торчали то вверх, то свешивали свои хвосты вниз. Она протянула руку и вдруг наткнулась на стекло. Оно было настолько прозрачным, что Элис заметила его только сейчас. Она протянула руку выше, корешки книг были совсем близко, но снова за стеклом. Она пошла вдоль шкафа, но везде пальцы натыкались на твёрдую преграду. Шкаф закончился, дальше была стена из грубого камня, но и она была за стеклом.
– Это иллюзия, – усмехнулся Крис, он уже закончил своё занятие, шар куда-то подевался. – Здесь всё ненастоящее, но зато моя комната может выглядеть как угодно.
Он сделал сложный жест, и вдруг окружающий мир изменился и ослепил её. В огромной люстре горела тысяча свечей, и их свет играл радужными бликами в хрустальных подвесках. Стол был уставлен экзотическими блюдами, два высоких стула словно ждали разодетых гостей.
Элис растерянно оглядывалась по сторонам. Крис подошёл к столу и занёс руку над горой фруктов, но не остановился, а двинулся дальше, рука прошла сквозь вазу, не замечая препятствия. Теперь Элис видела, что иллюзорные блюда прозрачны, хотя очень похожи на настоящие, а позади руки Криса разверзается чёрная тень, внутри которой вместо фруктов видны лишь серые контуры, на самом деле нарисованные на стене далеко позади.
– А что здесь настоящее? – Спросила она.
Вдруг всё исчезло. Серый дождливый свет покрывал пустые стены, Стена, в которой раньше было окно, стала целиком прозрачной, за ней виднелся туманный день. Дорожка, обсаженная старыми дубами, была на месте, только вместо косых закатных лучей, на камнях лежали капельки осевшего тумана.
Крис раздвинул стекло, сырой воздух наполнил комнату. Элис шагнула на дорожку. Она была настоящей. Впереди, за деревьями, слышался шум воды. Она оглянулась, Крис стоял позади, на границе реального мира и пустой комнаты.
– Сюда почти никто не ходит. Можешь погулять, если хочется. Кстати, я покажу тебе одно место. – Он тоже шагнул на камни.
Дорожка привела их к обрыву. На другой стороне ущелья в пропасть срывался водопад. Справа оно становилось шире, внизу виднелась другая терраса, а ещё ниже — более пологий склон горы, заросший кудрявыми кустами. Дальше всё тонуло в тумане, но вдалеке, в разрывах, под слоем тумана проступало чёрное зеркало воды.
Крис привёл её в беседку над обрывом, заросшую жутковатыми жгутами плюща. В ней оказалась не только скамейка, но и стол. Крис отошёл к стене, а когда вернулся — в руках его был поднос с чайными чашками и блюдцем жёлтых кубиков, которые Элис приняла за печенье.
– Откуда? – Удивилась она.
– Город заботится о своих жителях, – загадочно ответил Крис. – Проголодалась? – Элис кивнула. – Тогда я принесу что-нибудь посущественнее.
Он снова отошёл к стене, и в этот раз Элис заметила в ней квадратное окошко, из которого Крис достал второй поднос.
– Шейла как-то рассказывала мне про одного человека, который построил себе идеальный дом. Машины готовили ему еду, механические слуги ухаживали за ним. Наконец, он создал живую куклу, повторяющую его самого, чтобы она жила в этом доме, а сам ушёл в лес...
Крис улыбнулся. Элис уже несколько раз видела, как он улыбается, но только сейчас поняла, что не так: глаза его оставались серьёзными.
– Вот видишь, я тоже ушёл отсюда, иногда, правда, возвращаюсь.
Кусочки мяса оказались очень вкусными, хотя сначала Элис смотрела на них с опаской. Она заметила, что Крис наблюдает за ней: как она ест, как двигается, словно замечает в ней что-то, связанное со своими мыслями. А думает, он, наверное, о Шейле...
– А Шейла была здесь?
Крис чуть вздрогнул, но Элис заметила.
– Да... Знаешь... это я виноват, что её ищут. Искали... У меня был друг, Эрик. Мы вместе выросли здесь. Я рассказывал ему легенды техов. И про Шейлу Кнотт тоже. Потом каждый пошёл своей дорогой. Он занялся биологией, как и многие. Я — ушёл к техам. Он знал мою тайную мечту, и, когда я возвращался, всегда с издёвкой спрашивал "Ну как, нашёл Шейлу Кнотт?" И однажды я сказал ему в ответ "Да". Я не мог не поделиться с другом... Его заинтересовала её вечная молодость, но я не придал тогда этому значения. Если бы я тогда не рассказал...
– Не вини себя, Шейлу убили не солы.
Крис встал и подошёл к перилам. Брызги водопада долетали и сюда.
– Пятнадцать лет я искал и ждал её. Я верил, что она жива, и когда-нибудь вернётся, ведь, что такое пятнадцать лет для того, кто прожил триста. Да, так оно и было! Я не дождался всего несколько лет, ты уже выросла, и ей пора было выходить из тени. И вот, два года назад меня вдруг вызвали в совет. Для любого это было бы радостью, ведь это значит, что проект получил высшее внимание Сети. Получить признание, узнать, что твоя работа нужна сообществу — это и есть смысл жизни для многих. Но для меня это значило одно: они снова ищут Шейлу. Они спрашивали меня, где она...
– Кто они?
– Участники проекта по продлению жизни.
Понимаешь, в Сети есть множество проектов. Это просто люди, которые обсуждают разные вещи: как вырастить много фруктов, как построить самый быстрый флайер, как получить от солнца больше энергии. Они исследуют, строят машины, обсуждают это друг с другом в Сети. В спорах рождается истина, и им, наконец, удаётся построить самый быстрый флайер, Сеть выбирает этот проект в число главных, и тогда их открытия воплощаются в жизнь. То, что они придумали, рассылается на все мастерские, и производящие машины начинают работать по-новому: выращивать больше фруктов, строить более быстрые флайеры или новые солнечные панели.
– Кто рассылает?
– Сеть... Машина. Много умных машин, соединённых вместе.
– А если она ошибается?
– Такого не бывает, потому что, если она ошибается — виноваты люди. Машина ничего не делает сама, она только подводит итоги того, что думают жители. Она настолько просто устроена, что любой может посмотреть, как она работает, и проверить. Например, в число главных проектов выбираются просто те, которые заинтересовали людей больше всего. Простым подсчётом количества просмотров.
Точно так же решаются и остальные вопросы организации жизни в городе. Расписание работ ремонтных машин составляет Сеть, но она просто учитывает потребности, необходимости, возможности, способности... Если несколько человек захотят построить новую террасу, посадить новое дерево или перенести водопад — это будет сделано, и тем скорее, чем больше людей этого захочет. Сеть наилучшим образом распорядится садовыми машинами, привлечёт людей по тем вопросам, которые не сможет решить сама, исходя из многолетней истории. Ведь машина ничего не забывает.
Элис встала.
– Это хорошо, что не забывает. Тогда она должна помнить и про Чашу Миров.
Крис кивнул и тоже вышел на тропинку.
– Когда мы были в монастыре, то узнали, что спиритов направляют солы, а барон сказал, что в монастыре Ялайа вообще происходит подготовка проповедников.
– Да, есть и такой проект... То, что я говорил, происходит уже сейчас. Подготовка к борьбе за доминирование. Понимаешь, солы — хозяева мира, и собираются ими оставаться. Спириты в последние годы многого достигли, это нельзя не заметить. Если в мире появляется сила, которая не подконтрольна солам, надо сразу же взять над ней контроль. Солы не могут мыслить иначе. И смотри сколько преимуществ это сулит в будущем! Религия — это так естественно, разум ребёнка может изобрести её самостоятельно. Так появляются всякие суеверия, вроде чертей и ритуальные действия по их задабриванию.
– Но лесной чёрт, например — не суеверие! Я сама его видела.
– Лесной чёрт — это такой зверь. Очень умный и хитрый. Но солам удалось его поймать и изучить.
– А домовой?
– Не знаю, но тоже, наверное, что-то в этом роде. А непонятное и неизвестное — досочиняется. И обычно наделяется человекообразным поведением.
Очень легко наделить вещи разумным началом, подобным собственному. Свой образ мысли всегда ближе. Потом можно рассказать другим... Ритуальное поведение заразно. После какого-то критического количества религия начинает распространяться сама, становится официальным мировоззрением, поддерживается выделившейся кучкой служителей, инакомыслие осуждается уже обществом, автоматически устраняя несогласных. Осталось только взять под контроль священников, и можно считать, что всё общество тебе подвластно.
– Значит, это тоже "проект"!
– Да, а что в этом странного?
(Отрывок из романа "Сохрани Страну Чудес"
http://www.proza.ru/2010/12/02/1265)