Молодой инок, стоя в своей крошечной келье, читал на сон грядущий Голубиную Книгу. Стояла глубокая ночь, зима вступила в свои права, и вьюга, словно желая испытать выдержку монаха, закидывала его скромное жилище комьями снега, которые, попадая в щелки, постепенно образовывали в углах целые сугробы. Северный ветер тоже старался на славу, завывая и кружась в печной трубе. Но все эти посторонние шумы не могли отвлечь Варфоломея от молитвы.
Однако через некоторое время он все же вынужден был оторваться от славословия Господу, ибо ему показалось, что в дверь кто-то постучал. Выйдя наружу монах, вопреки ожиданию, никого не увидел и даже немного расстроился: несмотря на свое духовное рвение, он еще не привык постоянно находиться в одиночестве. Варфоломей собирался вернуться к молитве, но случайно глянув в левый угол своей избушечки застыл от ужаса: там стоял некто закутанный в черный плащ отороченный собольим мехом, на ногах у незнакомца были высокие кожаные сапоги на высоком каблуке, а на голове – богато украшенная шапка из того же материала. Мужчина скинул свой плащ и чуть насмешливо проговорил, преувеличенно растягивая гласные в словах: « Ну, как Вам тут живется, юноша? Плохо, наверное? И зачем вы загнали себя в такую дыру, ради пресловутого и эфемерного «подвига»? Не лучше ли будет вернуться назад, в родные края, найти себе жену : молодую, полнотелую веселушку, которая не даст заскучать, и жить себе припеваючи? Ведь Вам по праву рождения и работать не надо, пусть себе глупые смерды трудятся и аки псы служат, выполняя малейшую Вашу прихоть. Пойдемте со мной, выйдите из этого склепа навстречу миру, не хороните здесь Вашу молодость и красоту, пойдемте!» В продолжение этой речи мужчина бурно жестикулировал, и глаза его светились каким-то странным огнем самодовольного торжества. Видно не сомневался незнакомец в силе своих ораторских способностей.
Но Варфоломей уже оправился от первого испуга, и внимательно оглядев искушавшего его странного путника ( скорее внутренним, духовным зрением, чем внешним) внезапно осознал, кто перед ним стоит. Ни слова не говоря подошел к красному углу своей кельи с величайшей осторожностью взял в руки Псалтырь, и пошел к отцу лжи, держа книгу на вытянутых руках.
« Именем Божиим, приказываю тебе, коварный отойди от меня и не смей мутить помыслы мои, ибо с самого рождения чувствовал я призыв Творца вселенной к бдению и молитве перед его святым Ликом, и не тебе мешать исполнению его замыслов. Изыди, искуситель, и не приближайся ко мне!!!!» Увидев крест на Святой Книге, незнакомец как-то странно сморщился, скукожился, пожелтел лицом и возопил в ответ подвижнику: «О, Сергий прошу, не приближайся со Знаком в руках близко, не губи меня, пожалей! Я сделаю для тебя все, что захочешь, только не губи!
Почему ты зовешь меня Сергием, окоянный ?– спросил Варфоломей. Потому, что на горе мне и слугам моим верным так будут звать тебя, прославленного во царстве горнем Распятого Сына плотника, много бед, предчувствую, принесешь ты воинству моему, имя которому–легион, но даже и легион поредеет. О, несчастье!!!! Да будь ты проклят, сын Марии и Кирилла…..»
Так ответил иноку бес и с душераздирающим воплем исчез во мраке ночи. А Варфоломей в изнеможении опустился на пол и закрыл лицо руками. Плечи его дрожали, а душа пребывала в смятении. Он чувствовал себя совершенно разбитым– схватка с нечистым отняла у него те немногие силы, что еще оставались в нем после целого ряда монотонных, наполненных тяжелыми трудами дней. Но в те дни он чувствовал радость, а теперь на смену ей пришла непонятная горечь и уныние, охватившее Варфоломея в первый раз за все его пребывание в скиту. « О Милосердный Господь, Ты не по силам послал испытание рабу Твоему! Хоть с Твоей помощью и справился я с врагом Твоим, но, он задел сомнением сердце грешное мое!»,– думал Варфоломей.
«Гони его от себя прочь, сей же час, человек Божий, и не унывай много, ибо это –великий грех!– услышал монах у себя над головой звонкий голос. Он в изумлении поднял голову и тут же снова опустил ее, потому что не мог долее нескольких секунд смотреть в светозарное лицо Ангела, внезапно появившегося перед ним.
Ты Варфоломей любим Госпожой из Назарета, не могла она видеть уныние твое и послала меня утишить тебя. Не унывай, а возрадуйся и возблагодари Господа нашего за великую милость–победу над дьяволом! Утишься , ибо и лживые его уста иногда говорят правду: ты, если не сломиться дух твой сейчас получишь от Господина великие дары и вокруг тебя спасутся тысячи и еще тысячи тысяч, ибо здесь будет великая Лавра, которая не падет под натиском жизненных бурь и в веках прославит Имя Предвечного и твое имя, Сергий из Радонежа! Только не пускай унынье и гордыню в сердце и с верой продолжай начатое! Благословляю тебя, прощай!»
С этими словами крылатый вестник исчез, а Варфоломей, ( которому еще только через несколько лет предстояло принят постриг под именем Сергий), успокоенный, ободренный и воспрявший уже через несколько часов встречал новый день, такой радостный и светлый, с ощущением, словно родился заново……