Эпитафия

Полоска   света, проникающая   сквозь щель   шторы, едва освещает силуэты людей в креслах.  Тихо. Ларисе Петровне спокойно,   удобно.
 
Мягко звучащий низкий  голос  профессора успокаивает, подчиняет. Расслабляет.
По телу растекается приятное тепло. Оно нарастает. Усиливается. Лариса Петровна растворяется в нем.  В теле появляется тяжесть.

Оно тяжелеет, тяжелеет. Тяжесть  вдавливает ее в кресло.
Под тяжестью век глаза закрываются.

Лариса Петровна погружается в состояние  тепла ,тяжести и умиротворяющего покоя.
Мысли в голове вязкие, тугие.  Крутятся медленно, как тяжелые  мельничные жернова.   Не хочется ни о чем думать.
 
Дрема одолевает. Еще немного - и она  погрузится в сон.

Но…
Откуда-то издалека доносится настойчивый голос профессора. Он повторяет:
 -  Не спать… Только дремать… только дремать…

Противиться ему она не может:
 - Это особое состояние… приятной…дремоты…  Вы погружаетесь в него глубже и глубже… Ничто не имеет значения В голове ни одной мысли…Только мой голос… Дремота и мой голос…

Лариса Петровна слышит:
 -  Представьте, что вас нет в живых… Представьте себе это…   Вас ждет прогулка по  кладбищу…

Голос все настойчивее. Требует невероятное. Но страха нет.
Голос, твердый и властный, слышится то ближе, то дальше.  Он полностью подчиняет Ларису Петровну себе. Ослушаться она уже не в силах.

Ее взору предстает пустынное кладбище, поросшее высокой травой.
Никого. Слышен лишь стрекот кузнечиков. Она  ходит среди могил. Ищет свою.
Вот она, ее могила. И надгробье на нем.

И опять голос:
 - Это ваше надгробье… Всмотритесь внимательно. На нем эпитафия. Прочтите и запомните ее… Запомните…

Надгробье  небольшое, мраморное, обвитое  ветвями плюща. Ее имени на нем нет, но на белом мраморе четко видны несколько слов: «Она всегда жила для других». 
Лариса Петровна уверена, что это – о ней. Подходит ближе, ближе…  Пытается получше рассмотреть написанное, но буквы расплываются… Исчезают.

 Бьющий из окон свет заставляет открыть глаза.
Она  оглядывается по сторонам. Рядом, в креслах, такие же, как она, врачи, ее коллеги по курсу усовершенствования..

 Они  полусонные и непривычно молчаливые. Кто-то  даже слегка потягивается.
Но нет, то, что происходило - это не сон. Это особое состояние, в которое их погрузил профессор.

Пока курсанты приходят в себя, профессор   молча прохаживается между рядами кресел. С интересом  наблюдает  за курсантами.
- Этот тест поможет вам понять себя. Вы узнали о себе что-то новое.  Подсознание дало вам подсказку. А дальше поработайте сами. Задавайте себе вопросы, все, что придут на ум. Ищите ответ. Если надо,  обращайтесь ко мне.
 
И добавляет:
-  Очень советую – прежде, чем заниматься с пациентами, помогать им, разберитесь в себе.  Ну, а сегодня – отдыхайте. Отпускаю вас пораньше. 
Попрощался и вышел.

Собирали свои вещи и одевались молча,  без привычного галдежа. Необычно  отрешенные. И сразу расходились.
Тест произвел впечатление.
 
 Лариса Петровна медленно брела по тротуару. Эпитафия встревожила. Хотелось побыть одной и подумать.
Но не удалось.

Догнала Ольга, сокурсница.
-  Ты знаешь,  какую эпитафию увидела я? – спросила она взволнованно- Памятник, небольшой такой, а на нем четко слова: «Она никогда не имела того, что хотела больше всего». Неужели это про меня?

С Ольгой  Лариса Петровна  сблизилась  в период учебы.
 Она моложе ее, лет на семь-восемь. Работает психотерапевтом поликлиники в другом районе города.   

 Ольга  выделялась среди других курсантов. Живая, подвижная, большая говорунья. Невысокого роста,  круглолицая, с чуть вздернутым носом и большими карими глазами, Ольга вызывала симпатию.

Она поделилась с Ларисой Петровной, что у нее есть любимый мужчина, отец  трехлетнего Павлуши. Вот уже четвертый год приходит к ней. Но он женат, и к семье своей привязан. Там двое сыновей. Правда, уже выросли, у каждого своя жизнь. Но из семьи он не уходит. Жену не бросает. Так и живет – на два дома.
 
Ольга никак не могла понять, почему он не уходит от жены, чем та его держит. Даже просила Ларису Петровну посоветовать, как его перетянуть к себе.
 Лариса Петровна не понимала и не принимала таких отношений.

Расстроенная после занятия, Ольга говорила Ларисе Петровне:
- Эта эпитафия… Нет, не случайно такое написано. Это же правда - настоящей семьи  у меня так и нет.  А ведь всю жизнь мечтала. Боюсь, Вася не уйдет  ко мне, к нашему сыну. Не бросит свою жену.  А  ведь так  любит нас...
Она всхлипнула.

- Он,  конечно, помогает, квартиру купил нам новую, большую. И с нами старается  бывать чаще. Но ведь это – не семья!

Лариса Петровна старалась успокоить Ольгу.
-  Ты должна быть счастлива, что тебя любят. Что сын у тебя есть, и  от любимого человека. Не все в жизни получается так, как хочется.

Но Ольга не успокаивалась.
- Нет, я чувствую, что надо что-то делать. Хватит ждать, надо вмешаться. Мне надо увидеть его жену. Поговорить с ней. Я ей все скажу. Что  у   Васи  есть любимая женщина.  Есть  сын, Если она его любит, то должна отпустить его.  Я бы убедила ее. Но он запрещает мне это делать. А идти против его воли  пока не хочу.

       - Знаешь, Ольга, мне кажется, он  порядочный человек. И тебя, с ребенком, не бросит. Но и жену оставить не может. Не так это просто, пойми. Не вмешивайся. А будешь настаивать, требовать, тем более – заставлять, сделаешь несчастным и его, и себя, и его семью. Не зря говорят, на чужой беде свое счастье не построишь.  А каково  той  женщине? Наверняка, она чувствует измену мужа, но  молчит. Ужасно  переживать такое.

Ольга не соглашалась.
- Нет, Лариса Петровна. Я устроена по-другому. Я за свое счастье и за своего Васю буду биться. И нет мне никакого дела до его жены. Теперь он – мой.
Скоро она ушла. Ей надо было в другую сторону.

Ларисе Петровне идти домой не хотелось. Ее потянуло в места,  любимые с  юности.  Денек выдался погожий, светило солнышко,  но грело мало. Осень уже оставила  свой след. Редкие  листочки  тихо шелестели на  ветках деревьев. 
 
Она с  интересом  бродила  по улицам города. Удивлялась, как все изменилось. Те же старые дома, те же кружевные балконы,  но как они заиграли, как засветились яркими красками после реставрации! Те же деревья, но как они выросли, как они мощны и велики. А рядом – новые посадки, новые аллеи, уютные уголки, кафешки.  Много людей.

Ларисе Петровне было приятно замечать, что на нее обращают внимание. В свои годы  она старалась выглядеть красиво и достойно. Обязательно  высокий каблук. Костюм элегантный,  сиреневато-жемчужных тонов. Он  подчеркивал красоту серых глаз, которые  с интересом  смотрели на окружающее. Легкая  улыбка, игравшая на полных розовых губах, украшала ее лицо.

Лариса Петровна зашла в кафе, попросила чашечку кофе.
Вернулась к раздумьям о сегодняшнем занятии, об эпитафии, что увидела в том состоянии, в какое погрузил их профессор.

Это был сон – но сон необычный, с «заказанным» видением.
Перед взором Ларисы Петровны опять всплыло мраморное надгробье и слова: «Она всегда жила для других». 

Лариса Петровна знала, что это ее подсознание говорило с ней. Что оно хотело сказать? 
Задумалась. Вспомнила свою жизнь.

Воспитывала Ларису Петровну бабушка, баба Уля. Мать почти все время проводила на работе. Отца не было. Маленькая Лариса оставалась с бабушкой. Когда пришло время учебы в школе, случилась беда - бабушка потеряла зрение. Ослепшая баба Уля  нуждалась в помощи.  Ларисе  пришлось  рано освоить  домашние  дела. Пришлось подчинить этому свои детские интересы и привязанности. Так уж сложилось, что рано пришлось «жить для других».

Баба Уля стойко переносила наступившую слепоту, не падала духом. Всегда чистенькая и опрятная, в белой косынке и юбках в мелкий цветочек. Эти юбки, даже ослепнув, бабушка шила сама, наощупь, и это ей, с помощью Ларисы, вполне  удавалось. Даже умудрялась зарабатывать какие-то деньги. Торговала семечками. Бабушке привозили мешок дешевых сырых семян подсолнухов, она их жарила по ночам, а днем выносила на продажу. Жареные семечки были так вкусны, что к их парадной специально приходили люди с окрестных улиц. 

Бабушку любили соседи и во дворе, и на их улице. Приходили к ней за советом. Для гостей она специально хранила у себя кулечек с конфетами–подушечками,  к чаю.
 - Надо жить с людьми в добре. Положено так. Всегда старайся помогать, чем можешь. Делись всем хорошим, оно вернется к тебе, -  наставляла Ларису баба Уля.
 
Вечерами Лариса читала бабушке книги. Бабе Уле особенно нравились рассказы Максима Горького, а из них тот, что про Данко, который вырвал свое сердце, чтобы осветить людям путь. Эта  история запала и  Ларисе в душу. Она часто представляла себе, как небольшой юноша, жертвуя собой, выводит из мрака свое племя, освещая путь пламенем своего горящего сердца…

Баба Уля и институт ей выбрала.
 - Становись врачом. Служить людям, делать добро, лечить, - это благородное дело. У тебя получится.

Перед окончанием  института познакомила бабушку со своим другом, Василием. Он уже     несколько лет, как работал.     Бабушке  понравился.
 -   Выходи за него. Он, похоже, человек порядочный. Тебя любит.  Заботься о нем. Семья – это главное в жизни.

Любит ли Лариса Василия  - бабушка и не спрашивала.
Замужество оказалось удачным. Лариса Петровна ни в чем не нуждалась. Василий Степанович после окончания строительного института, работал в фирме. Зарабатывал хорошо.  Купил большую квартиру, машину. Как он радовался, когда она родила ему сыновей. Вставал по ночам, сам укачивал, следил за их весом и питанием. В помощь ей нанял  знакомую женщину.   Ребята уже выросли, живут самостоятельно,  имеют собственное жилье. В отце души не чают.
 
 Да, она живет так, как написано в той эпитафии - в первую очередь  для мужа, для детей. Живет,  как того хочет Василий Степанович.   Следит за порядком в доме. Наводит лоск, готовит, варит, жарит, печет.  Ей хорошо от того, что он счастлив, что его радует  красивый дом, где всегда чисто и сытно. Лариса Петровна и   к пациентам своим внимательна и заботлива, профессию свою любит.

Жизнь их текла,   как полноводная река на равнине - без  неожиданных поворотов, без ям и воронок. 
Отчего же тогда эта эпитафия разбередила ее душу? Что подсказывало ей ее подсознание?

Она покинула  кафе. Вышла на знакомую аллею.  Выросшие деревья напомнили ей,  что она уже немолода.

Как быстро пробежали годы! Неожиданно поймала себя на мысли, что после бабушки,  она как будто и не жила.  То есть она жила, и жила хорошо! Но  чем эта жизнь одарила ее,  Ларису Петровну?  Она не знала. 

Солнышко  спряталось в набежавшие тучи.
Грусть тихо, незаметно и беззвучно,  как змея, вползала в сердце и, похоже, уютно устраивалась там, не собираясь покидать растравленную душу.
 
Мысли об эпитафии не давали покоя.    «Она всю  жизнь прожила для других». Лариса Петровна повторила вслух эти слова.  И ответила сама себе:
 - Может, это и так. Но  такая жизнь  - правильная.  Да, я живу  для других. Но другие -  они ведь живут для меня!  Да, я посвятила себя семье, живу ради счастья  мужа, детей. Но это и есть жизнь  ради себя! Ведь семье -  мужу, детям так нужны  моя любовь и забота.  Да, я, как врач,  живу    жизнью  больных.  Но им нужны  мои знания, мое отношение к ним. И я отдаю их им. Это - мой долг, мой выбор.

   И вдруг эти такие ясные, такие правильные мысли споткнулись с коварными вопросами, неожиданно пришедшими в голову.
А ее ли это жизнь?  Счастлива  ли она?

Лариса Петровна      от неожиданности даже споткнулась.  Да, она многое имеет. Достаток. Дом.   Имеет то,  о чем мечтала  в юности.  У нее муж,  хорошие  дети.   Она любит их. А себя? Себя она любит? В самом деле, счастлива ли она?
Вот в заповеди, как говорила ей бабушка - «Возлюби ближнего своего, как самого себя».   

Эти  вопросы застряли в ее голове.
Она вспомнила,  как  лет десять назад ее пригласили на кафедру заняться наукой, защитить кандидатскую. Лариса Петровна тогда обрадовалась, научные исследования увлекали ее. Жизнь стала бы ярче, интересней, наполнилась бы новым смыслом, новым содержанием. Вспомнила, как она с трудом дождалась мужа с работы,  хотелось поскорее разделить  с ним свою радость.

Василию Степановичу не понравилась эта идея.  Он  ответил  ей словами из анекдота:
 - Мне нужен женщина,  а  не  кандидат. 
Она еще пыталась  убедить его, что работа над диссертацией не скажется на  семье. Ребята уже не нуждаются в ее заботе, учатся в институтах,  у нее много свободного времени.  Научная работа  заполнит ее жизнь.  Но он недовольно молчал . 
И она отказалась.

Почему она так легко уступила ему? 
Она впервые задавала себе  такие вопросы.  Задавала и пугалась. Неужели и вправду ее жизнь не для себя?

 А Василий Степанович живет -  для себя? Счастлив ли он?
Детдомовский мальчишка, он всегда радовался тому, что у него крепкая семья,  красивый  дом. Гордился, что жена – врач. Красивая.  Верная ему.  Такая хозяйственная.

Их личная  жизнь, по молодости бурная, пылкая, со временем устоялась и отношения стали спокойными, привычными, без всплесков и  порывов страсти. 
На концерт или в театр, они не ходили. Василий Степанович не любил эти развлечения. Но охотно  приглашал к себе   гостей. Сам решал,  как  сервировать стол. Сам   составлял меню, сам  мариновал и жарил. Она была на подхвате.

 - Не доверяю тебе. Самое ответственное блюдо мужчина должен брать на себя. Как во Франции, - говорил он.    Список гостей определял тоже сам. Приятельниц Ларисы Петровны почему-то не жаловал. Никогда ее не ревновал. Следил,  чтобы при  гостях она была одета в те наряды, что нравились ему. Не разрешал пользоваться косметикой. Говорил, что любит все натуральное.

У него много друзей, он ездит с ними на охоту или на рыбалку. С ними и отпуска проводит, не раз уезжал туда, где много зверя и рыбы. Ларису Петровну оставлял дома. Она ждала его,  а по его возвращении заготавливала впрок добытое мясо,  чистила и солила рыбу.   

Себе он ни в чем не отказывает.   
Никогда не дарил ей цветы, а на памятные даты  - дарил  только деньги. Других подарков не делал. Хотя знал, как она рада цветам, которые  дарили ей больные.
Ведь так приятно порадовать любимого человека и цветами,  и билетами в театр. А театр Лариса Петровна   любила. Но  приходилось отказывать себе в этом удовольствии.

 Почему?
С грустью вспомнила,  как  Василий Степанович запретил «засорять» их дом  сувенирами  благодарных  пациентов. Поначалу обижалась, но он  только отшучивался.  И она смирилась.

Он всегда и во всем поступал так, как сам того хотел.  Ей от  многого пришлось отказаться. терпеть, смиряться,  подчиняться.

 Ах, эта эпитафия! Сколько выползло из тайников памяти такого, о чем не хотелось думать… Сколько вопросов появилось, неприятных, колючих, от которых хотелось отмахнуться, убежать, но куда от них денешься?
И ответа на них нет.

Василий Степанович в последние годы весь в работе. Они все реже вместе.  Он стал предпочитать уединенный отдых. Конечно, он сутками  пропадает на работе, у него много проблем.  Строительство расширилось, такая ответственность. Лариса Петровна понимает это.

Жаль, конечно, что он отдаляется от нее.  Порою  даже кажется,  что   бывшее когда-то  тепло отношений уходит  из их прекрасного дома.  Вот и взгляд у Василия Степановича  временами делается колючим,  зимним. 

В последнее время часто возникают ссоры, обиды – по пустякам.  Лариса  Петровна в такие минуты перестает чувствовать себя  необходимой, нужной ему. А как без этого жить?

Что делать –  она не знает.  Бабушки давно уже нет. Посоветоваться не с кем. Старается жить, как и раньше, терпит, подчиняется.  Значит, живет без любви к себе?

Она зашла в старый парк.   
Осеннее запустение. Пожухлая трава, пожухлые цветы. Поредевшие, ободранные за лето голые стволы берез. Уже редкие листочки  сиротливо трепещут на корявых ветках. Медленно и тихо кружась, падают на землю.  Просят тепла, но  его уже не может быть.

 Средь берез и сосен…
Тихо бродит осень…
Неужели все прошло? 

Накатила усталость. То ли  прогулка утомила, то ли тяжелые мысли о прожитом.
Порыв ветра – и вдруг все преобразилось. Где-то на горизонте вспыхнули яркие лучи заходящего солнца. И все вокруг, еще совсем недавно такое мрачное и печальное, преобразилась.

Надо же – и вправду: у природы нет плохой погоды. Лариса Петровна улыбнулась – какая осень разная, какая переменчивая.

Может, и в душе так. У нее ведь все не так уж плохо. Они с Василием Степановичем пока здоровы, дети благополучны, и жизнь ее семьи не должна вызывать тревогу. Это все злосчастная эпитафия…

Солнечные лучи пропали.
От порывов ветра становилось все прохладнее. Лариса Петровна достала из сумки теплое пончо и укуталась в него.
Вокруг потемнело, сиротливый луч солнца все еще пытался пробиться  сквозь тучи.
Пора возвращаться домой.


 *  *   *
Курсы усовершенствования подходили к концу. Группа решила отметить это  событие по-студенчески, вскладчину.  А так как Ольга недавно приобрела новую квартиру, то в группе решили обмыть окончание учебы у нее.

 Ольга, красивая и нарядная,   суетилась по дому,  накрывая  праздничный стол в еще практически пустой квартире. 

Стол   получился замечательным. Уставленный всякими закусками, он притягивал к себе своей затейливой нарядностью   и аппетитными запахами.
«Как все-таки несправедлива жизнь. Такая  хозяйка – и пропадает без мужа»,  -   думала Лариса Петровна,  расставляя в вазах цветы.
 
- А где же Павлуша?  Отправила к матери? – спросила она у суетящейся Ольги.
  Ольга посмотрела на часы.
 -  Гуляет,  скоро будет. Сама увидишь.
 Все уже расселись за столом, начались тосты, шумные разговоры, веселые шутки.

Резко прозвучал дверной звонок.
- Это мои с прогулки вернулись!
Ольга поднялась и заторопилась в прихожую. Оттуда послышался детский смех  и  мужской голос.

Голос очень знакомый.
Лариса Петровна насторожилась, напряглась.
Какая-то сила  подбросила  ее с места, заставила подойти к прихожей.  И там она увидела… своего родного мужа. Своего Василия Степановича!

Он не видел ее, был занят ребенком. Осторожно раздевал мальчика, снимал с него верхнюю одежду. Делал это с такой любовью и лаской… 
Лариса Петровна наблюдала происходящее молча, в каком-то оцепенении и отупении.
Увидела, как Василий Степанович нежно обнял Ольгу, ласково сказал:
 -  Какая ты у меня красивая. Смотри,  не загуляй здесь!

Только теперь до сознания Ларисы Петровны  окончательно дошло, что любимый Ольгой мужчина, которого она называла «мой Вася» -  это и есть ее, Ларисы Петровны, собственный муж. Ее Василий Степанович.

Вдруг он поднял голову – и встретился взглядом с Ларисой Петровной.
Застыл. Побледнел. Резко повернулся – и стремглав бросился прочь из Ольгиной квартиры.

В сердце Ларисы Петровны, ужаленном больно, страшно и так жестоко, все закипело и оно словно разорвалось.
Тело ее опутали мощные щупальцы, сдавили грудь, не давали дышать.
Она медленно сползла по стене на пол. Ее открытые глаза смотрели невидяще. Жизнь продолжалась, но   уже без нее.

В большой комнате веселье было в разгаре. Кто-то запел, и все подхватили:
 
          Призрачно все в этом мире бушующем,
          Есть только миг, за него и держись.
          Есть только миг между прошлым и будущим,
          Именно он называется жизнь!..
 
*  *  *
Василий Степанович, ошарашенный, ошеломленный неожиданной встречей с женой, стремительно выскочил из квартиры Ольги. Визг тормозов стал  тем последним звуком, что он слышал в своей жизни…

Лариса Петровна долго болела. После выписки из больницы вышла на работу.  Ей были рады. Она и не  предполагала, что у нее так много  друзей.

Василия Степановича она вспоминает светло и хорошо.

Жизнь  ее преобразилась. Возможность заниматься тем, что близко душе – вызывало наслаждение.

Лариса Петровна  ощутила  себя даже счастливой. Перевезла домой из своего кабинета памятные вещицы – подарки от больных.

Друзья  появились и у нее. Она посещает любимые спектакли, концерты. Любит красиво одеться. По-прежнему  моложава, весела, часто смеется.    Много тепла и  души отдает больным. Они отвечают ей взаимностью.
 
Совсем недавно по предложению администрации больницы, заняла пост заместителя главного врача.  Забот прибавилось.
 
 О прошедшем думать ей некогда. Женила сыновей.  Невестки ее любят. Балуют  косметикой,  украшениями. Лариса Петровна ждет-не дождется внуков, но заранее предупредила детей, что  работу не бросит.   Не оставляет мысли обобщить свой опыт и клинические наблюдения, написать  книгу для молодых врачей. 
Как ни странно, общается с Ольгой, которая одна воспитывает Павлушу. Это же сын ее мужа. Почти ее внук.

А  Павлуша  по выходным   ждет Ларису Петровну. Радостно встречает ее,  громко кричит  - Моя бабушка  пришла!

С лица Ларисы Петровны не сходит довольная улыбка. Ей хорошо.