Несостоявшееся кораблекрушение

Наследный Принц
   Я приехал на тренировку часа на полтора раньше, чем вся моя команда, так получилось. Переоделся и стал прикидывать, чем бы мне пока заняться.

   На глаза попалась стоявшая у пирса без привязи учебная лодка под названием "Смена". Теперь поясню, что в ту пору я всерьез увлекался академической греблей и состоял в обществе "Спартак", чья база располагалась на Химкинском водохранилище. Тогда еще и в помине не было гребного канала в Крылатском, и пригодными для этого вида спорта водоемами были лишь это водохранилище и еще Москва-река. Но в реке течение, против которого так или иначе в каждом заплыве приходится грести, а у нас в Химках этого нет. Там притулилось лишь бедное «Торпедо», а подавляющее большинство водных обществ базировалось именно здесь, справа и слева от Речного вокзала.

   В "Спартаке» была такая традиция: все лодки имели названия, начинающиеся с буквы "с". Вспоминаются учебные "Спурт" и "Спартак", и еще вот эта "Смена." Мы-то уже свое отучились и достаточно избороздили волны водохранилища, поэтому к тому времени из досчатых «клинкеров» пересели в фирменные "скифы", из которых флагманская восьмерка именовалась "Столица". Но мы еще пребываем в разряде "юноши", а не "мужчины", и на нее нас пока не допускают, она для взрослых мужиков. Наша попроще, потому и носит название "Стрекоза". В ней тоже восемь "муравьев" и еще рулевой, он же тренер ( у нас это была тренерша). Но никто из них пока не подъехал, да и «Стрекоза» наша находится в ангаре (по-нашему "эллинг"), а "Смена» - вот она, и почему-то без всякого присмотра.

   Вот и решил пока на ней покататься, при этом меня не смутило даже то, что это двойка, к тому же парная, а не распашнАя («распашонка»), где у каждого лишь по одному веслу. Те, у кого весло правое, называются «загребные», а кто довольствуется левым, те «баковые».  Еще поясню, что номера начинаются с носа. Поэтому у баковых номера все нечетные, а у нас четные. Я все время фигурирую под номером шесть, поскольку как раз являюсь типичным «загребным», а по веслу в каждой руке держал лишь тогда, когда в Парке Культуры имени Горького катался с девушками на прогулочных лодочках. Но точно знаю, что левая рука с веслом все время должна идти над правой. На этом все мои познания в «парной гребле» и заканчивались.

    Территория базы была почему-то совершенно безлюдна, и поэтому предложить кому-то стать моим напарником варианта не было. Вот и взгромоздился в полном одиночестве, оттолкнулся от причала и поплыл, благословясь.

«В море вышел, уж вроде не тесно.
Нет, нашли, долбанули под киль.
И строчит рифмоплет известный:
- Мол, ложИте на воду венки».

   Это я сам когда-то сочинил, имея в виду стихотворение Евтушенко на гибель теплохода «Адмирал Нахимов». Но сочинил гораздо позже описываемого события, так что оно здесь не при чем, просто сейчас вспомнилось.

   Плыву, не видя куда, поскольку лицом располагаюсь не в сторону движения, а как раз наоборот. Это вам не какие-то байдарки и каноэ, тут поднимай выше – академическая гребля! Правда, сейчас я сам себе и рулевой, и загребной, и баковый.  А еще учитывая то, что правую руку повредил год назад, да к тому же от рождения левша, моя левая будет покрепче, поэтому с того курса, который вроде бы себе наметил при отплытии, с каждым гребком малость сбиваюсь, и «Смена" моя все время правеет и правеет. А оглянуться и посмотреть, куда меня несет, почему-то ни разу не догадался, настолько был упоён скоростью и водным простором.

    И вдруг спинным мозгом почувствовал, что за моим носом что-то происходит, причем это «что-то» явно нехорошее, несущее в себе опасность. Только тут оглянулся посмотреть, что же там такое. И замер, даже весла едва из рук не выронил. На меня с изрядной скоростью прет… большая яхта. Но не из нынешних, которые покупают наши олигархи, а спортивная.  Наши встречные курсы идут немного под углом друг к другу, но в какой-то точке они неминуемо пересекутся, и эта точка будет вот-вот, еще немного осталось. А в яхте двое юнцов такого же возраста, и видно, что они находятся в таком же ступоре, как и я.  Оба с неподдельным ужасом пялятся на меня, я на них, и наверняка с тем же выражением. И все трое ждем, что же будет дальше…

   В классах яхт никогда не разбирался, только слышал, что среди них есть «Кадеты», а есть «Драконы». Не знаю, к какому из них принадлежит встречное судно, но оно в любом случае громоздче моей  «Смены», и точно разнесет её в щепки при столкновении. И неважно, оно ли в меня воткнется или я в него, результат будет один и тот же.

   Из имеющихся в моем арсенале средств , пожалуй, мог бы воспользоваться лишь одним: что есть силы начать тормозить, то есть по-нашему «табанить». Был и еще один способ: прыгнуть за борт и спасаться вплавь, не думая о том, как без хозяина справится моя «Смена». Но ни один из них даже в голову не пришел, я продолжал тупо смотреть в лицо надвигающейся гибели (не смейтесь, читатели).

   Сейчас вспомнил, что даже ступни ног из упорно- фиксирующих колодок не вынул, настолько был выключен из реальности.

   А ведь у ребят-яхтсменов наверняка были какие-то свои методы воздействия на ситуацию, и их наверняка побольше, чем у меня: всякие там паруса, фалы и шкоты. К тому же их там двое, а я один-одинёшенек. Все отдались воле волн и еще рока, никто из нас даже не предпринял никаких возможных мер, чтобы избежать кораблекрушения (это я уже повторяюсь).

   Но Провидение, похоже, увидев, что в обоих плавсредствах сидят всего лишь юнцы, решило явить нам свой милостивый лик. Едва мы пересекли траекторию яхты, как она всей своей громадиной промчалась за моей кормой. О, майн Готт! Она бы, повторюсь, разнесла мою лодчонку в щепы, о себе уж и не говорю.

   Конечно, дальше ни о каком вояже по волнам я и не помышлял, развернулся и поплыл к берегу. Но пережитый только что стресс тут же дал о себе знать: руки дрожали (и весла, наверное, тоже).  А ведь надо же еще причалить к пирсу – тут нужен опыт и немалое умение. Я всегда восторгался, как это мастерски проделывает наша Полина Арсеньевна, да и другие тренеры тоже. Сам же этим никогда не занимался, будучи всего лишь гребцом, поэтому попытался просто копировать старших. Но, видимо, переусердствовал и выполнил неслышимую команду «суши весла»! гораздо позже, чем следовало. Сразу понял, что слишком переоценил свои возможности, и лодка даже если и коснется причала, то сделает это с немалой скоростью и силой, и сначала проломит борт, а потом еще и воткнется в берег. Стал табанить левым веслом и что есть силы грести правым, в результате от причала кое-как удалось увернуться. Пошел на второй заход. И тут, на мое счастье, кто-то появился из раздевалки. Но это оказалась девушка, к тому же байдарочница, в нашем пришвартовывании ничего не понимающая. Им-то проще, они всё видят: и куда плывут, и что вокруг происходит. Упросил девушку покомандовать мне, и с ее помощью едва ли не на цыпочках подобрался к причалу. Правда, мы со «Сменой» на этот раз оказались от него на почтительном расстоянии, юной леди пришлось даже подтягивать меня за весло. Но кое-как вдвоем с этим справились.

  Байдарочница (Тоня ее звали) спросила: - Как же вы один решились сесть в двойку?

  Что я мог ей ответить? Разве что «сам не знаю». Не знаю и до сих пор.

  Эх, «если бы молодость знала, если бы зрелость (слово «старость» решительно заменяю) могла». И сам себе задаю вопрос: - а что бы тогда было?

   Ответа пока не придумал.