Волжская сказка
1
Качаясь как веер, желтеет осока,
Воды закрывая окно.
Родник под напором подземного стока
Буравит песчаное дно.
А впрочем, родник незаметен в болоте,
И речка почти не видна.
И если б не сруб деревянный в истоке,
Его не узнать никогда.
Петляет ручей по холмистой равнине,
Слегка разливаясь весной.
Цветут неглубокие заводи тиной,
Журчит перекат под горой.
За озером мелким, верней, за озерами,
Плотина стоит над водой.
Обшарпанный вид, но название гордое –
Там сдвоенный шлюз управляет рекой.
Верхневолжский бейшлот, старой жизни реликт,
Бурной речки невидимый водораздел,
По холмистой равнине границу провёл,
Уложив на раствор ледниковый гранит.
От бейшлота на запад – росинки озер,
Обездвиженность лилий, цветение плесов,
Топкий низменный берег скрывает простор
Каменистых полей и лесистых покосов.
От бейшлота к востоку – скалистое дно,
По порогам вся в пене несется вода,
И свиваясь в буруны, рябая волна
Разбиваясь на капли, блестит серебром.
Этот край малолюден, лесист и широк,
Много рек и болот, и прибрежных лугов,
Здесь холмы и озёра теснят горизонт,
И не слышно вокруг суеты городов.
Впрочем, всё это присказки, сказ впереди,
Не опишешь за раз и верховья реки.
Широко протянулись речные пути
И в иные места нам пора перейти.
2
Сотни лет нетаянного снега
Протекли над Русскою равниной,
Но ледник не вечен – как всегда,
Все вернулось на круги своя.
Пресноводное море из талого льда
Разлилось по пескам и моренам
Снеговою безжизненной пеной,
И казалось, так будет всегда.
Но текли дожди, века и реки,
И огромный ледниковый след
Обмелел, пропал под грузом лет,
Растворился посреди земли.
Высохли озера, торфом заросли,
Люди расселились по долинам
Рек, что по озерам пролегли.
Разбежались сосны по пескам,
У реки ольшаник соловьиный,
Травяное море по лугам,
Да болот заросшие трясины.
Но весной озерные преданья
Оживут над поймой триединой –
Талыми безбрежными снегами
Снова разольются по равнине.
Села, церкви, пашни островами
Брошены по водяным просторам –
Призраки несбыточного моря,
Пятна ржавчины на серой стали.
3
Шли века, плескались воды в ритме вечном,
Строились, росли деревни с хуторами.
Рожь, овес и лен упрямыми полями
Потеснили лес на плоском междуречье.
У слияния трех рек торговый город
Строил лавки, склады и причалы.
И лачуг бурлацких грязные кварталы
Расползались, разрастались год за годом.
От Шексны, Тверицы и Мологи
Протянулись новые каналы,
Что связали волжские дороги
С городом приморским и туманным.
Новый город, новый центр России,
Собирал товары, деньги, силы,
Там монархи новые царили,
Там слагали сказочные были.
А потом предвестник новой эры
Пароход прошёл по волжским водам,
Застилая краски небосвода
Вечным дымом, пепельным и серым.
Стали рейсы быстрее и дороги короче,
И товаров грузили с каждым разом всё больше;
Миллионы пудов вверх везли по реке
Караваны судов по затихшей воде.
За столетье стали пароходы
Многосильней, баржи стали шире,
Но река мелела год за годом,
Словно грязь сбирая с пол – России.
Перекаты, перекаты – каменистые, песчаные,
Русло Волги перекрыто бесконечными заставами;
Лишь пройдет пора весенняя, и спадают воды талые –
На незримых перекрестках закрываются шлагбаумы.
Перекаты размывали черпаками и запрудами,
Убирали камни, бревна, корчевали валуны.
Костроляпили плотины – поперечные, округлые,
Громоздили арки, мостики и плетёные щиты.
Берега крепили сваями или каменными сводами,
Засыпали русла топкие мелких стариц и проток.
Но частенько размывало все постройки половодьем,
И опять кипела стройка, день за днём, за годом год.
И всё чаще слышались сентенции,
Что придется Волгу шлюзовать…
Пусть не всю, но те участки мелкие,
Где скопились тысячи преград.
4
Их гоняла судьба по огромной враждебной России,
В дождь, жару и мороз, через пыль и промозглый туман.
На Печору, за Камень, в алтайские степи глухие,
В бессарабские плавни и дикий таежный урман.
Пожимали плечами степенные русские люди,
Вслед смеялись монахи и слали проклятья попы;
Обирали нещадно ярыжки греховников блудных,
И тянулись, как вечность, тяжелые ночи и дни.
Но всегда обживались, пусть место и пусто, и дико,
И в Заволжских чащобах создали хозяйства свои –
Керженецкой долины густые, как встарь, сосняки
Приютили раскольников первые бедные скиты.
Два столетья, пожалуй, немного для всякой страны,
Но для горстки семей, затерявшихся в диком краю,
Эти годы всемирной истории будут равны,
Коль пришлось создавать им историю жизни свою.
И по Волжским брегам проходя, хоть и вскользь, в нашей сказке,
Не забудем и этих насельников южной тайги,
Что сквозь земли и годы заветы свои пронесли,
И работали здесь на реке, и в лесах, и на пашнях.
Пусть народ разошёлся по свету, и брошены скиты,
Но потомки отшельников живы на Волжской земле;
Будут помнить они о нелёгкой своей старине,
Пока сами живут, и преданья о них не забыты.
И идут каждый год на погосты, в поля и болота,
Те, кто помнит насельников этих заволжских лесов.
Посмотреть, поклониться у скромных замшелых крестов,
Постоять у руин, побродить, и запомнить хоть что-то.
5
Гордость пятилеток, Москва – Волга,
Завершен был в юбилейный год.
Строился мучительно и долго,
Месяцы и годы напролет.
Оседали насыпи и склоны,
Вязли экскаваторы в грязи,
Нехватало вечно заключенных,
И проекты были не ахти…
Наконец, финал огромной стройки,
И гадает лагерный народ,
Где теперь найдут им работенку,
И куда кривая приведет.
Где конец и цель ее? И вот…
Дмитровлаг переходит, канал покидая,
В очень маленький древний и тихенький город,
Где над Волгою высятся дивные храмы,
Где когда – то был юный царевич заколот.
Скромный шлюз с бетонною плотиной
Перекроют Волгу в узком створе.
Разольется маленькое море
В берегах извилистой долины.
Стройка небольшая и недолгая,
Впереди – «значительный объект»,
И уходят баржи в Переборы,
В город у слияния трех рек.
Вот последний состав отправляется в путь,
Перед Рыбинском сборный пункт.
И опять котлованы срезают грунт,
Вглубь морены врастает шпунт.
Две плотины, плоский остров между ними,
И разлив огромный, словно море –
Будто ледниковое раздолье
Возродилось на болотистой равнине.
Продвигалась стройка очень быстро –
Были кадры, опыт был и средства.
Только года долгий день небрежно
Словно вычеркнул страну из жизни.
Мимо Рыбинска тащили эшелоны
На восток станки, машины, балки, шпалы,
Опустели котлованы и причалы,
И застыла стройка на три года.
Только две турбины, что успели
Осенью смонтировать на место,
Закрутились тихо и неспешно
Под шатром корявого брезента.
Бывшую столицу скудным светом
Напитали волжские турбины,
Двигали трамваи и машины
И вагоны тёмные подземки.
Наконец закончилась война,
Оживает медленно страна,
И в послевоенный краткий миг
Море завершает свой разлив.
6
Пустеют деревни, уходит из поймы народ;
Вода, что ни день, заливает приречные дали.
Угрюм и печален был этот недолгий исход,
И дорого то, что навеки они покидали…
Дворы и погосты, поля, огороды, сады,
Столетия жизни и стройки тяжелые годы;
И думалось многим о прихоти странной судьбы,
О землях родных, уходящих под стылую воду.
Недолго был виден покинутый, брошенный кров –
Деревни и выселки волны развеяли с ходу.
Но стены кирпичных церквей, устояв в непогоду,
Из мутного моря торчат чередой островов.
Забытые церкви над морем бескрайней воды,
Туманы, метели, осенние дикие штормы…
Торфяников всплывших загнившие зыбкие волны,
Весенним разливом плывущие серые льды.
На разливе создан заповедник –
Оценить природы изменения,
Сохранить бесценное наследье –
Новым морем залитые дебри.
Там тетеревов разводят в клетках
И сажают новые дубравы,
Старые массивы заменяя,
В море затонувшие навеки.
А вокруг болотная вода…
Волны мечутся, бьются, свиваясь на узком просторе,
Разгулявшийся ветер разносит извечный туман;
Бьет, крошит берега возрожденное древнее море,
И плывет облаками дождливая серая хмарь.
Валунов и пней причудливы мозаики,
Очертанья берегов штормами сглажены.
Вместо дна здесь перепревшие торфяники,
И леса, схороненные заживо.
На полмесяца позже созревают хлеба,
Опустевшие выгоны и безжизненный лес.
Над бескрайней водой древней церкви стена,
И дождливый закат без луны и без звёзд.
Теплоходы плывут над забытой землей,
Уголь, камень и лес развозя в города.
Им мешают туманы, и крутая волна
Загоняет надолго караваны в «отстой».
И несут в возрождённое море
Воды тысячи рек и ручьёв
Что собрали они на просторе –
Грязь и глину, и торф и песок.