То ли люди, то ли птицы
Тригс устало задумался. Всё складывалось как-то не так. После ухода со службы он не работал, довольствовался небольшой пенсией и жил один. Ровесники давно обзавелись семьями, упрочили своё положение - чуть ли не дворцы выстроили для своих чад, - а он всё ютился один-одинёшенек в своём старом малогабаритном скворечнике. Тригс курил, смотрел в окно и никак не мог привести мысли в порядок. Чувствуя, что оставаться дальше одному совсем невмоготу, он вышел на площадку, захлопнул дверь и постучал в соседнюю.
Рядом с ним жил дядюшка Бадис. Его племянник, вихрастый подросток Румис, родители которого постоянно пропадали в каких-то научных экспедициях, подолгу гостил у Бадиса. Дядюшка, у которого не было собственной семьи, относился к племяннику как к сыну и частенько потчевал его разными вкусностями. На этот раз на столе красовался пирог с вишнями для Румиса и крепкая рябиновая настойка для Тригса. Тригс любил бывать у Бадиса. Они по-соседски сидели на кухне, пили чай и говорили по душам. Но сегодня Бадис с беспокойством смотрел на осунувшееся лицо Тригса:«Скажите, друг мой, а давно ли вы летали?». Тригс задумался. Действительно, в последнее время он всё чаще ходил пешком и даже прихватывал для опоры толстую суковатую палку. «Да, давненько… да и куда нынче полетишь», - с тоской вымолвил он, глядя через окно на хмурое небо, наполовину скрытое серыми тучами. «Вы впали в уныние, друг мой, впали в уныние. Вам нужно взбодриться, набраться сил и…». «Да где же их набраться… я могу только надраться», - мрачно пошутил Тригс и, обречённо махнув крылом, опрокинул в себя горькую настойку. «Всегда можно найти кучу причин, чтобы не заниматься делом», - неожиданно, не отрывая глаз от своего занятия, сказал Румис. «Что-о-о?» - Тригс поперхнулся и побагровел. «Ну что ты, что ты, Румис, что ты такое говоришь… не обращай внимания, Тригс… - растерянно затоптался между ними дядюшка Бадис, пытаясь сгладить неловкость ситуации, - молодо-зелено…». Но вечер был окончательно испорчен. Тригс вернулся домой в прескверном настроении. «И этот сопливец учить меня вздумал!» - никак не мог он успокоиться.
Ночью Тригс долго не спал и беспрестанно ворочался с боку на бок. Он вдруг вспомнил, как старый друг звал его открыть своё дело, но требовалось время, чтобы дело развернулось и стало приносить доход. Ему тогда показалось слишком обременительным ждать, и он отказался. Были ещё предложения. В одном месте обещали интересную работу, но платили мало. В другом платили предостаточно, но работа была нудной и не вызывала интереса. Тригс вдруг ясно осознал, что хотел всего сразу, без вложения сил, времени… любви, наконец. С женщинами, собственно, была та же история. Все они были недостаточно хороши для него. И что же теперь? Он стал больным, никому не нужным занудой, от которого другим не было никакой пользы. Тригс вспомнил и о Марусе, своём старом товарище, которого из-за травмы списали на землю. Тригсу стало стыдно. За столько лет он ни разу не навестил Маруса, а ведь когда-то они были друзьями, и Марус, который был немного старше и намного опытней Тригса учил его всем тонкостям лётного дела.
Несмотря на бессонную ночь Тригс проснулся ещё затемно. Он принял душ и достал свой выходной костюм. В прихожей по привычке потянулся к стоящей в углу палке, но затем отмахнулся и решительным шагом вышел за дверь.
Куда полетел Тригс доподлинно не известно, известно лишь то, что он разыскал Маруса, нашёл подходящую работу и даже устроил свою личную жизнь. Остаётся только догадываться, что послужило толчком к таким положительным изменениям в его судьбе, не слова же молодого «сопливца», в самом деле? А Вы как думаете?
2013