Мы ищем, встречаем, находим кого-то
Имея, не ценим, - снова ищем другого
Попытки - не пытки, сошлись – разбежались
Пожить не успели, и снова расстались,…
А может ли кровь, течь вечно, без края?
Она душевная, … а может другая?
Меняются лица, тела и улыбки…
Мы поиском множим, не только ошибки,
Душою, увы, мы играем свободно…
Влюбленность, желание, страсть? - как угодно
Привязанность? – тут, догадаться несложно -
Когда жить без друг друга, уже, - невозможно…
Автор стихов - Сергей Атмож,
http://www.stihi.ru/2009/06/21/790.
Глава первая. Ночная вахта в Средиземном море.
Всю свою ночную вахту Константин Соловьёв провёл на ногах. Нет, конечно, вахтенный штурман сидеть вообще не имеет права. Но сегодня Костю и не тянуло присесть, и он без устали ходил пружинистым шагом по едва освещенному мостику с борта на борт, выходил то на левое крыло мостика, то на правое и не мог сдержать своего нетерпения. Ещё два дня перехода до Пирея, а там приедет замена, и уже даже известно, кто.
Новицкий Иван Евгеньевич, 1980 года рождения. Ровесник. Ну, а Костя полетит домой, к своей Эллочке. Красотка у него жена! Тоненькая, как тростиночка, изящная, как статуэтка! Белокурая, всё ещё похожая на школьницу, она в душе Константина вызывала трепет. А чистюля какая! Однокомнатная их кооперативная квартира в Южном жилмассиве Одессы всегда сверкала чистотой, правда, мебели там почти не было. Но не всё же сразу!
Кухня чешская у них была, холодильник был, и кровать была, и не простая - шикарная, монументальная. Элке какой-то столяр-мебельщик по спецзаказу сделал. Шкаф, трюмо, видик, маг, а что ещё надо? Они ещё молодые, Косте лишь тридцать, а Элке и вообще двадцать пять. Жаль, юбилей её он пропустил, зато купил имениннице красивое кольцо в подарок, и именно в день рождения купил, так совпало, и это приятно было вспоминать. Недорогое, с бирюзой, но очень необычное, такое только на Востоке и встретишь, их золотые ряды на двести метров тянутся. Да, на день рождения он опоздал, но зато к восьмому марта он прилетал тютелька в тютельку.
А что касается мебели, они смогут теперь купить всё, что захотят, денег хватит. Но нужно ли это сейчас? Костя считал. что однокомнатная квартира - это для семьи не серьёзно. Лучше заработанные деньги потратить на увеличение жилплощади. Обменов теперь уже не делают, значит, выставить свою квартиру на продажу, а когда появится покупатель, сразу же купить двухкомнатную. Или даже трёхкомнатную. Мебель - дело наживное. Костя даже готов был одолжить деньги, друзья помогут. Зато квартира будет большая, можно будет и детскую комнату выделить.
С детьми у них с Элкой, правда, пока не складывалось. Костя очень хотел ребёнка, и в тайне от жены, даже проверился у знакомого врача, всё у него оказалось в порядке. О бесплодии Элки он даже и думать не хотел, запрещал себе думать. Костя надеялся, что просто времени у них не хватает "поработать" в этом направлении. У разных женщин по разному, так он думал. Одна от свежего ветра забеременеть может, а у другой способность к зачатию не такая сильная.
В женщинах он разбирался плохо, гораздо хуже, чем в морском деле. Странные они существа, думал он иногда. То у них "женские дела", то голова болит, то сердце. Или это только ему так "повезло" с Элкой?
Думать об этом сейчас не хотелось. Костя вздохнул и занялся своими прямыми обязанностями: записал координаты на три часа, поставил карандашом точку на карте, в очередной раз проверил по локатору, что делается по курсу, записал в журнал скорость судна, волнение моря в баллах, направление и силу ветра, атмосферное давление, температуру наружного воздуха ...
Штурманскую работу он любил и знал её досконально. Ещё в раннем детстве он читал Станюковича и Гончарова, позже записался во флотилию юных моряков на Приморском бульваре, где они, под руководством бывалых моряков, изучали азы морского дела.
Как могут считать себя моряками судовые механики, он не понимал. Ну, какие они моряки, смех один. На руле не каждый сможет стоять, а уж положение судна в океане определить, курс проложить - это для них вообще тёмный лес. А рассчитать остойчивость судна? А составить грузовой план? - Костя улыбнулся. Хотя и среди них попадаются нормальные ребята, тут им надо отдать должное.
Вторым он работал уже давно, и диплом штурмана дальнего плавания у него был уже два года, но перейти на должность старшего помощника пока не получалось. У старпома зарплата намного больше, но и ответственность несравнимо бОльшая. На Косте, кроме несения вахты, лежала только судовая аптека и постоянная корректировка навигационных карт, согласно ежедневно получаемым навигационным предупреждениям.
Некоторые вторые считают корректировку карт обузой. Но Костя карты любил, и корректировал их с удовольствием, с наслаждением даже, никому в этом, конечно, не признаваясь. Ещё чего! За ненормального посчитают, это ему было не нужно.
В Советском Союзе второй помощник капитана неофициально назывался грузовым, и именно в его обязанности входила правильная погрузка судна, должный порядок его выгрузки, составление грузового плана и расчёты остойчивости при разных вариантах его загрузки. В отсутствие компьютеров, это были нелёгкие обязанности, сплошные вычисления. Но Костя этого времени не застал. В 1991 ему было всего одиннадцать лет.
Сейчас, работая вторым штурманом уже пятый год, он к должности старпома был готов, и потихоньку, чисто для себя, расчёты грузовые делал. Чтобы хватку не терять, чтобы мозги не ржавели. Но вот стать старпомом пока не получалось. Ну, а вот и Чиф, кстати. Без десяти четыре.
Глава 2. Заманчивое предложение.
- Калимэра, Коста, - поздоровался с ним Георгий, старший помощник капитана, сорокалетний грек с острова Корфу.
- Калимэра, Георгий, как дела? - поздоровавшись по-гречески, Костя тут же перешёл на привычный английский. По-гречески Костя мог только здороваться и приятного аппетита пожелать. Ну, и ругаться ещё, это он от своих греков быстро перенял.
- Неважно, Коста. Отец сильно болен. Попрошу сегодня капитана отпустить меня в отпуск. Тем более, в Пирей приходим. Расходов для компании никаких.
- Ты ведь только три месяца на борту. Отпустят ли? Где они замену найдут за два дня?
- Коста, у меня, кроме отца никого нет. Я даже не женат. Не могу я в море быть, когда он умирает. Не отпустят, сам уйду. Но надеюсь, что до этого не дойдёт. В Греции моряков много. Что по вахте? Расскажи новости. - Георгий склонился над штурманским столом, где была расстелена морская навигационная карта с проложенным курсом на Пирей. Слева над столом был закреплён экран лага, на котором высвечивалась скорость судна, курс, расстояние до Пирея и до точки поворота. Костя поделился вахтенной информацией, и пожелав старпому спокойной вахты, спустился в каюту.
Обедал Константин всегда в полдвенадцатого, самый первый, чтобы на вахту к двенадцати успеть. За другим столом уже сидел его приятель, третий механик, с которым они уже полгода в одно время вахту несли, у того контракт тоже подходил к концу, но списываться Егор не спешил, тянул до лета, хотел отдохнуть с семьёй на полную катушку, с мая по сентябрь.
- Как настроение, Костя? Вещи уже собрал?
- Привет, Гоша. Приятного аппетита. Собрал, конечно. Завтра времени может не быть, море есть море. А в Пирее у нас только снабжение и бункеровка. Там уж точно времени не будет. Сменщику своему по-быстрому всё расскажу-покажу, и в дорогу.
- Счастливый ты! Через три дня дома будешь.
- А через три месяца - снова в море. А ты тогда только в отпуск будешь собираться. Счастье - оно не постоянно. Сегодня у меня погостило, завтра у тебя.
Посмеялись, и разошлись по своим делам: Егор - в машину, Костя - на мостик. Только до мостика он не дошёл. Через открытую дверь своей каюты его увидел капитан и позвал к себе.
- Садись, Константин. Разговор есть.
- Какой разговор?
- Ты сколько лет уже вторым ходишь? Пять?
- Почти пять. А что?
- Старпом рапорт подал, просится домой. У него отец при смерти, я его должен отпустить, отец - это святое. А тебе я предлагаю его место. Знаю, ты домой собрался. Но поверь, всегда лучше первый рейс в новой должности на знакомом судне делать. Со знакомым капитаном, который тебя поддержит и тебе поможет на первых порах. А я тебя поддержу, и с компанией о передвижке договорюсь.
- Спасибо вам, Мастер, за предложение. Я всё это понимаю, и ваше доброе отношение ценю. Но я подумать должен, с женой посоветоваться. Она же меня через три дня ждёт.
- Коста, ты меня послушай. В семье - ты главный должен быть. Как решишь, так и будет. Женщину нельзя слушать. А подумать - это нужно. Только смотри - после отпуска место старпома тебе не гарантировано. Может быть, в другой компании, на ржавом корыте каком-нибудь. А у нас компания большая, судно крепкое, и зарплата у тебя сразу почти в полтора раза больше станет. В компании у тебя авторитет появится, со временем и капитаном будешь. Зачем тебе уходить? Твоё будущее - в твоих руках. Через месяц-полтора Георгий вернётся, я его терять не хочу. А осенью, если захочешь, опять его сменишь. Смотри, какой план я тебе выстроил - на год вперёд. А дома деньги нужны, без денег мужчина - не мужчина. Ты же сам говорил, что квартиру хочешь покупать, машину поменять надо.
- Я подумаю, Мастер. Если бы хоть заранее знать! А то настроился уезжать, жену переполошил...
- Опять жена... Жена должна знать своё место. Она у тебя работает?
- Нет пока. Недавно институт закончила, работы по специальности нет.
- Так тем более. Если не работает сама, должна понимать, что на твои деньги живёт. Понимать, что деньги с неба не сыплются. Детей же у тебя нет?
- Пока нет.
- Вот видишь. Тем более, ты в семье главный. Как решишь, так и будет. А я тебя прошу остаться. Выручи ты меня. Не хочу я никого, кроме Георгия, мы с ним третий год вместе, сработались, как братья стали. А тебе я помогу освоиться. Два месяца - самое большее. Ну что такое два месяца? Пыль для моряка.
- Ладно, Мастер. Уговорили. Но домой я всё равно позвоню.
- Конечно, конечно. Прямо с моего телефона звони, за счёт компании. Говори, сколько нужно. А я на мостик поднимусь, третьего отпущу, пусть обедать идёт.
Глава третья. Заговор двух злодеек.
- А ты говорила, что всё нормально будет! Да как оно может быть нормально? Господи, зачем я с твоим Гиви связалась, дура я, дура! - Элка сидела напротив своей закадычной подружки Бэллы и стонала. Их так и звали всегда: Элка и Бэлка. Дружили они много лет, но встречались после Элкиной свадьбы редко, Костя Бэлку на дух не переносил.
- Прекрати реветь, меня на жалость не возьмёшь! Или толком говори, или я уйду. Таблетки пила, какие? В горячей ванне лежала? Ну что, из тебя клещами тянуть?
- Таблетки я не пила, боюсь. Говорят, что поздно уже. К бабке знакомой ходила, она мне отвар какой-то дала, сказала выпить, и в горячую ванну лечь. Целый час в кипятке лежала! Волдыри уже на коже, а толку никакого. Это Гиви твой виноват. У этих черножопых семя крепкое, не выдрать ничем!
- У тебя всегда все виноваты, кроме тебя. Тебе сколько лет, о противозачаточных средствах не слышала? Ладно, в чём проблема, не понимаю? Костя же твой о ребёнке мечтает? У тебя всего месяц беременности. Ничего страшного, ничего же не видно. И не навсегда он приедет. Через пару месяцев снова в рейс уйдёт. Он что, после рейса в роддом документы пойдёт проверять, сколько ребёнок весил? Скажешь ему: два двести, да и всё, он же тебя потом сам и пожалеет!
- Тебе легко говорить. И всё ведь из-за тебя, Бэлка. Какого чёрта ты этого Гиви ко мне привела? Я тебя что, об этом просила?
- Я тебя, между прочим, в постель к нему не толкала, сама залезла. Думаешь, он мне не рассказал, как дело было? Или скажешь, что он тебя изнасиловал?
- Подожди, я посчитаю. С математикой у меня всегда плохо было. Сейчас - месяц, плюс отпуск, будет три или четыре ... Ой, подожди, телефон. Это Костя!
- Да, слушаю, Костик.
- Да, конечно, всё в порядке, что у меня может случиться?
- Всё хорошо, любимый, жду тебя с нетерпением. Я уже просто не могу одна! Ты меня понимаешь? Понимаешь, о чём я говорю?
- Что? Задерживаешься? На сколько? На два месяца?
- Я одно понимаю, что твоя работа для тебя важнее, чем я. Ну что же, смотри, не пожалей потом! И если что-то случится, ты один виноват будешь, понял? Или ты прилетаешь сейчас, или можешь вообще не прилетать! Прощай, мой милый, и не звони мне больше!
Элка нажала "отбой" и бросила телефон на диван.
- Ну, ты, мать, даёшь! Я тебя даже зауважала. А ведь и в самодеятельности не выступала, откуда что берётся!
- Оставь, Бэла, без тебя тошно. Ещё хуже всё стало. Что делать, ума не приложу. Конечно, один месяц Костя бы не заметил. Но три - это уже совсем другое дело. Хороший муж должен быть слеп, но не совсем же? А через полтора месяца дитя наружу стучаться начнёт. Что же мне теперь, в лесу скрываться, что ли?
- А ты подожди немного, и когда убедишься, что он точно не приедет, сделай аборт. В первый раз, что ли?
- В том-то и дело, что не в первый. Я и так уже два аборта делала, куда ещё? Нельзя, врачи не советуют. Можно сказать, запрещают. Рожать нужно, так и сказали.
- Тогда можно Гиви позвать. Он придёт, если позовёшь, ты ему понравилась. А когда придёт, скажешь, что залетела. Слезу пустишь, скажешь, не могу тебя забыть, ты такой мужчина, слушай, у меня никогда такого не было. Ну, переспишь с ним ещё раз, подумаешь! И срежь у него пару волосинок, скажи, что на генетический анализ сдашь, если он отпираться будет. Он трусливый, сделает, что захочешь.
- Да если бы я сама знала, чего я хочу! Отмотать время на месяц назад - вот, что я хочу! Но даже Гиви этого не сможет.
- Ничего, пусть хотя бы алименты платит. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
- Значит, на мой брак с Костей ты уже крест поставила? Хороша подруга. А мозгами пошевелить? Две головы - это ведь не одна!
- Да я что? Я ведь не убегаю. Давай рассуждать логически, как мужики. Если Костя всё же сейчас приедет, так и опасаться нечего, так?
- Ну... Почти. Если с другим вариантом сравнить.
- Пойдём дальше. А если он приедет через месяц? Он тебе точно сказал, что через два?
- Не-ет. Погоди. В этом что-то есть. Давай-ка, подруга, выпьем по-маленькой для просветления мозгов. Что-то рано я разнюнилась. Он только сказал, что сейчас не приедет, потому, что уезжает старпом. А задержится на месяц-на два. Так почему я сразу решила, что на два?
- А что, если он сумеет раньше вырваться? Он же будет теперь носом землю рыть, чтобы отпустили его? Даже хорошо получится. Ты сразу же "залетишь" с первой ночи, через пару месяцев отправишь его в рейс, а потом родишь, как будто семимесячного. И всё шито-крыто. Давай, наливай! За успех безнадёжного дела. И за нас, красивых женщин. Чтобы две такие бабы твоего охламона вокруг пальца не обвели? Не бывать этому!
Глава 4. От Пирея до Амстердама.
Дав слово капитану остаться на судне, Костя не собирался от него отказываться. Элка перебесится, никуда не денется. Прав капитан, женщина должна знать своё место. Элку он любил и даже получал какое-то мазохистское удовольствие, балуя её выше крыши, но работа - это другое. Сюда он Элку никогда не пускал, и пускать не собирался. Старые моряки не раз рассказывали про случаи, когда советским судном "управляла" буфетчица. В определённых пределах, конечно. Он, Костя, такого бы никогда не допустил, пусть даже Элка тут бы работала. А дома он расслаблялся. Пусть её покомандует! С него корона не упадёт, если он в магазин сходит, или комнату пропылесосит. Он это и за труд не считал, не всё же на диване валяться.
Мастер-старый змей, исход телефонного разговора и без слов понял по угрюмому виду Константина. Хотя и промолчал. Других вариантов отпустить Чифа у него не было. В Пирее встали на якорь. Времени было мало, а дел много, поэтому парадный трап не вооружали, обошлись лоцманским. Первыми на борт прибыли работники компании, возглавляемые капитаном Никосом, так называемым, "портовым капитаном", курирующим всю работу судна. Вместе с ними приехал и новый второй помощник, которого Косте нужно было по-быстрому подготовить к самостоятельной вахте.
Познакомившись, они зашли на минуту к капитану. Там было многолюдно, и кэп сделал знак зайти позже.
- Иван, это - твоя каюта будет. Не смотри, что здесь бардак, сейчас Чифа на катер посадим, и я свои вещи заберу. Ставь пока чемодан, и пойдём к старпому, проводим его.
Помогать Чифу с вещами не пришлось. Уезжал он налегке, а собранный чемодан занёс в капитанскую кладовую.
- Коста, ты справишься, я знаю. Я, как смогу, вернусь. Не знаю, когда. Спасибо, что согласился помочь. - Втроём они сошли на главную палубу, попрощались, и Георгий ловко спустился по закреплённому по-морскому шторм-трапу в катер. Ребята помахали ему вслед, и поднялись на мостик.
- Иван, ты откуда сам, в компании нашей работал?
- Одессит, высшую мореходку заканчивал, а в компании первый рейс. На балкерах всю жизнь, но все они были поменьше, с пятью трюмами, и с кранами. На таком большом судне работать не приходилось. А ты, Костя, из Одессы? Давно на судне?
- Я тоже одессит. В компании уже три года, а на судне вторым был семь месяцев, должен был сегодня улетать, и остался неожиданно. Не так я себе представлял первый рейс старпомом. - Он вздохнул, - ладно, не будем время терять. Давай покажу тебе, что у нас на мостике не так, как ты привык.
И они углубились в профессиональные разговоры, времени на которые у них было мало. Хорошо, что третий помощник был парень опытный, и боцман своё дело знал. Они ошвартовали с левого борта бункеровщик, а с правого - катер со снабжением, которому нужно было делать три ходки для того, чтобы привезти всё, что заказывали. Весь экипаж, кроме механиков, занятых на бункеровке, собрался на палубе разносить продукты.
- Мостик - машине, - раздался голос стармеха в переговорном устройстве, - шланг дизтоплива подсоединили. Готовы принимать дизельку. Третий возле шланга. Свяжитесь с бункеровщиком, и обговорите аварийный сигнал. Скажите, пусть начинают давать.
- Ясно понял, сейчас свяжусь с "Гермесом".
- Ваня, а ты поднимись на пеленгаторный мостик, проверь, поднял ли третий флаг "Браво". Если нет, вон все флаги наши, возле двери. Закрутился я сегодня с этими передачами, пересдачами, переездами, а про флаг и забыл.
- Гермес, Гермес, я Пионер, как слышите?
- Пионер, переходите с 16 на 73 канал.
- Гермес, к приёму дизтоплива готовы. Начинайте помалу. В аварийном случае для остановки подачи топлива даю частые гудки тифоном.
- Через пять минут включим насос. Будьте готовы.
Через полчаса приём дизтоплива закончили, затем механики подсоединили мазутный шланг - это часа на четыре. Можно было спокойно продолжать пересдачу.
- Ваня, а ты вторым давно работаешь?
- Давно. Я, вообще-то, последний рейс старпомом делал, но компания наша развалилась, а в вашу чифом меня не взяли. Должен испытательный срок пройти. Тем более, что "Панамакс" для меня - судно незнакомое. А в деньгах я ничего не потерял, у вас ставки выше.
- Так что, если Георгий не вернётся, замена у меня на борту?
- Ну, это не нам решать. Поживём - увидим.
Но капитан Георгия всё же дождался. Простившись с отцом, тот похоронил его по христианскому обычаю, устроил поминки, а после сороковин вернулся на "Пионер". Два месяца с неделей, проведённые на должности старшего помощника, ещё больше убедили Константина в правильности выбора профессии.
Ответственность за правильную погрузку судна, за состояние груза в трюмах, за его надлежащее крепление, не казалась ему чрезмерной. Как и раньше, он относился к работе прилежно, а новые свои обязанности, связанные с учебными тревогами, с балластными операциями, с мойкой трюмов, сбором и сортировкой мусора, изучал в процессе работы. Помогал и капитан, и новый второй, которому старпомом работать уже приходилось.
Дела старпома Константин сдавал в Амстердаме. Георгий приехал, готовый теперь работать полный контракт, а с капитаном они обменялись телефонами, и тот сказал, что будет иметь его в виду на будущее.
Домой Костя уже и не звонил. Раз десять набирал он Элкин мобильный, трубку она упрямо не брала, а домашнего телефона у них не было.
Последние две недели он уже и звонить перестал, какого чёрта? Что-то там случилось, а разбираться всё равно придётся уже дома. Предчувствия у него были самые нехорошие, тяжёлые. Но что именно случилось, он не знал. Родителей своих он уже обоих похоронил, сестра жила тоже в Одессе, но с Элкой не пересекалась, не дружили они. А к удару со стороны жены он уже себя морально подготовил. Надоели ему её постоянные взбрыки и выбрыки, и если их совместной жизни пришёл конец, так тАк тому и быть. Слава Богу, что детей у них не было.
Глава 5. Замысел номер два и его фиаско.
Как ни жаль, но так хорошо продуманный подружками план не сработал, потому что Костя не приехал ни через месяц, ни через два. Второй план Эллочка отправилась составлять к Бэлке домой.
- Что-то ты не заходишь совсем, Бэлка. В чём дело, занята?
- Во-первых, плохо принимаешь, а во-вторых, у нас с Костиком взаимная неприязнь, чего же я буду к вам ходить? Всё нормально закончилось?
- Ты что, издеваешься? Он до сих пор ещё не вернулся, а прошло уже два месяца, теперь мне уже аборт и за тысячу баксов не возьмутся делать.
- И что ты от меня хочешь теперь, опять старую песню будешь петь про плохого Гиви и невинную Эллочку?
- Бэлка, ну хватит тебе! Я сорвалась тогда, признаю. Да, я сама виновата. Но давай опять обсудим вместе, что делать. В прошлый раз так ведь складно всё получилось. Только Костя нас обхитрил, и не приехал. И теперь у меня три месяца уже беременности, талию я потеряла, вес набрала. И токсикоз у меня жуткий до сих пор, тошнит по пять раз в день, вся зелёная хожу.
- Беременность скрыть уже невозможно. И что Косте сказать? Что ветром надуло? Из дома ведь выгонит! У него все козыри в руках, на развод подаст, и всё! Белочка, милая, ты ведь такая умная, ну придумай что-нибудь, ну выручи, а то я к тебе с чемоданом жить приду! - Элкин просительный сначала голосок к концу её монолога обрёл силу, и стал просто угрожающим.
Нет, Бэлке подруга здесь была не нужна. Придётся всё же напрячь мозги, помочь этой безмозглой курице ещё раз:
- Слушай сюда: у тебя сейчас сколько месяцев - три?
- Три, - кивнула Элка.
- Косте скажешь, что два. Так лучше будет. Он тебе звонит?
- Раз десять звонил, я трубку не брала, потому, что не знала, что ему сказать. А последние две недели уже и не звонит.
- А что же ему звонить, если ты трубку не берёшь? Но перед тем, как ехать домой, он позвонить должен. Меняем тактику: на звонки отвечай, но не говори ни слова. Только плачь, чем громче, тем лучше. Поняла?
- И долго плакать?
- Долго. Иногда только подпускай невнятные звуки, напоминающие слова. Типа: я у-ужж-е нне могла! Н-на ст-тенк-ку лезла. Поп-пробуй сам. Т-тебе в море х-хорошо, никаких с-соблазнов. А ум-ме-ня в-все п-подруги с мужьями, только я одна. Семь месяцев ждала, как эта... Пенелопа, а после не выдержала. Поняла, дурища? Или повторить?
- П-поняла.
- Невнятно говори, чтобы он совсем ничего не понял, только отдельные слова.
- Поняла, поняла.
- А когда приедет домой, опять плачь громче и то же самое повторяй. Короче, веди к тому, что он сам во всём виноват, что ему на жену насрать, ему только карьера нужна. Только это потом, когда уже приедет, а по телефону - только сдавленные рыдания и бессвязные звуки. Сможешь?
- Смогу.
- Или списать слова?
- Не надо, Белочка, ты такая умная, я тебе по гроб жизни буду обязана, если хорошо всё кончится! Я сейчас заплАчу! Мне себя так жалко сейчас стало! Костя тоже заплачет, я его знаю, он всегда в кино плачет, такой сентиментальный.
Но Костя, приехавший без звонка в одиннадцать утра, почему-то не заплакал. Элкин монолог, перемешанный с рыданиями, он выслушал до конца, не перебивая, и не приближаясь к ней. Потом встал со стула, на котором неподвижно просидел все полчаса Элкиного признания, взял в руки свой чемодан, и так же молча хлопнул дверью. Элка даже и не поняла, горевать ей, или радоваться.
По крайней мере, пока он её никуда не выгнал и формально они остаются мужем и женой. Плюс остаётся ещё полузабытый, но уже отрепетированный вариант с Гиви. Как Бэлка сказала: "С паршивой овцы хоть шерсти клок!". Чего-чего, а шерсти с Гиви можно было настричь почти как с барана.
Чувство глубокого опустошения овладело Костей. Всё, чем он жил, всё, к чему стремился, о чём мечтал, вдруг как-то резко перестало существовать. Он,конечно, ожидал чего-то похожего, не совсем дурак, но беременность - это уже слишком. На душе было серо, пасмурно и пакостно. Машинально он остановил такси, на автомате сказал адрес: Якира угол генерала Петрова. Там жила его старшая сестра, у которой можно было оставить вещи, и перекантоваться какое-то время.
- Костик! Ты приехал? А почему с чемоданом? Почему не предупредил? - маленькая Томка, стоя на цыпочках, еле-еле дотягивалась до его щеки.
- Войти-то дай! Ты доброго молодца сначала накорми, напои, а потом выспрашивай.
- Иди, умывайся. Или хочешь душ принять? Жарко сегодня, как летом.
- Приму, пожалуй. Давай полотенце.
- А я тебе пока картошки нажарю. И салатик сделаю из огурцов со сметаной. И шмотес у меня есть, как мама всегда делала. Рюмку налить?
- Самую маленькую, за встречу. Мне за руль сегодня.
Выйдя из ванной, Костя увидел уже накрытый стол, начатую бутылку водки, и две большие пузатые рюмки.
- Томка, ну я же сказал!
- Куда тебе ехать? Я тебе на раскладушке постелю. Сейчас выпьем, и ты мне всё расскажешь, и как плавалось тебе, и почему домой не едешь.
Целый час они просидели за столом, поминали незлым тихим словом его Элку, которую Тамара никогда не одобряла, и думали, как с ней быть.
- Послушай, Томка! Если она и в самом деле соберётся рожать, пусть и не от меня, не выгоню же я её на улицу! Чёрт с ней, пусть живёт. Моряк я или не моряк? Я себе новую квартиру куплю. А от тебя я завтра съеду. Не с моим ростом на раскладушке ночевать. Куплю себе путёвку в дом отдыха какой-нибудь.
- Нет уже домов отдыха. Всё в Одессе переменилось. Санаториев только штук пять осталось. Какие-то отели на склонах строят. Из старых только "Лермонтовский" работает, "Мирный" на одиннадцатой станции Фонтана, санаторий Горького на шестнадцатой, "Якорь" на Даче Ковалевского, и Чкаловский ещё. Слушай, а в Чкаловском моя подружка работает, Нинка! Я ей позвоню, и она тебе сделает отдельный номер. Сейчас же и позвоню!
- Пускай сегодня же и сделает, если можно! Не хочу я на раскладушке спать!
Глава 6. Марина Кирова.
Три подруги-киевлянки восьмого марта традиционно собрались у Марины. Несмотря на то, что она была не замужем, а может быть, именно поэтому, готовить она любила и умела.
Всем троим было уже за тридцать, а семейное положение их было различное. Худенькая, рыженькая и веснушчатая Женька была счастливо замужем уже больше десяти лет. Они с мужем работали в одной клинике, только он был хирургом, а она - главным бухгалтером, и воспитывали двоих детей. Дети были уже школьниками и маму на девичники отпускали легко. Муж тоже их встречам не препятствовал.
Алина замужем была дважды, и дочка от первого, студенческого брака, постоянно напоминала о первом муже своей яркой внешностью, на которую Алька в юности и купилась. Сама же Алина красоткой не была. Высокая брюнетка с очень светлой кожей, с большим ртом на невыразительном, в детстве лице, внешностью она раньше напоминала гадкого утёнка, но с годами научилась подкрашиваться, поняла, что ей идут контрастные, черно-белые цвета, и выглядела теперь очень эффектно. К тому же она была умна, иронична и насмешлива. В настоящее время незамужняя, она работала редактором крупного издательства.
Самой красивой из трёх подруг была Марина, она была красива и плотным телом, которое невозможно было ущипнуть, и лицом, и особенно, цветом его, как будто вышедшим из-под рук искусного стилиста. Кожа на лице у неё была с детства матовая, тёплого оттенка, как персик, который так и хотелось потрогать, погладить. Пшеничного цвета волосы, голубые глаза, небольшой прямой нос, красиво вылепленные губы, делали её похожей на знаменитую тёзку - Марину Влади. Работала она терапевтом в больнице скорой помощи, и слыла хорошим врачом и прекрасным диагностом. А вот замужем она не была ни разу. Так уж случилось.
Меню праздничного ужина она выбрала сама, ни с кем не советуясь. Да и странно было бы советоваться, если рыбу, полдюжины карпов, ей презентовал накануне сосед по парадной, которому она иногда уколы делала.
Недолго думая, карпов она помыла, головы отложила на уху котам, а тушки почистила, разделала, а за час до ужина порезала на порционные кусочки, которые замочила на двадцать минут в молоке. Потом обваляла их по очереди в муке, взбитых яйцах и панировочных сухарях собственного приготовления, и начала обжаривать на толстой сковороде, которую только для рыбы и использовала. Гарнира никакого не делала, если не считать салата из китайской капусты и крабовых палочек. Салат такой она делала не впервые, но девчонок своих им ещё не угощала.
Трещали они, как обычно, перебивая друг друга, и не обижаясь на это. Подтрунивали над подругами они беззлобно, делить им было нечего и они искренне друг друга любили. Алина принесла с собой две бутылки "Совиньона", который отлично к карпу подошёл.
После кофе курящая Алька закурила, а некурящие подружки привычно на неё зашикали. Между тем, речь за столом зашла об отпуске. Женька с мужем всегда отдыхали в разное время, чтобы дети могли побольше времени провести на природе. Ездили они обычно в Крым, а последние два года в Бердянск, на косу. Этим же летом врачи посоветовали поехать в Трускавец, в Прикарпатье. У старшей врачи определили дискинезию, а сама Женя переболела зимой желтухой, и обеим врач прописал пить "Нафтусю".
Алина собиралась с дочерью в места собственного детства, в Херсон. Там жили и её родители, и родители первого мужа, с которыми у неё остались тёплые отношения. Не старый ещё свёкор и его жена внучку любили и баловали, и Алина иногда оставляла её там, а сама сбегАла в более интересную ей Одессу, любимое её место отдыха на море.
- Марина, а ты когда отдыхать собираешься? - спросила хозяйку Женька. - Может. с нами в Трускавец поедешь, не хочешь?
- Нет, девчонки. На этот отпуск у меня особые планы. Я еду на Охоту. Решила обзавестись ребёнком.
Подруги одновременно ахнули.
- Что?
- Что ты сказала?
- А что вас удивляет? Замуж меня давно уже не зовут. Может быть, и напрасно я несколько раз своим ухажёрам отказывала, но хотелось выйти по любви. А любви всё нет и нет. Я ведь из нас троих самая старшая, мне в мае тридцать пять. И как врач, я знаю, что время моё уходит. Нет, не для замужества, а как раз для ребёнка.
- Так ты что, хочешь родить от незнакомца? Или всё же мужа себе присмотреть? - спросила Алина. Её эта тема тоже волновала, потому, что дочь у неё была, а вот от хорошего мужа она бы не отказалась.
- От незнакомца. Только перед тем, как его в постель пустить, я о нём всё узнаю.
- Что ты имеешь в виду - всё? - поинтересовалась Женька.
- У меня всё продумано. Возраст - от тридцати до сорока, чем меньше, тем лучше. Рост - средний, или чуть выше. Не урод, и не красавец, желательно, женатый. Женатики безопасней во всех отношениях. И нехорошей болезнью не заразят, и на ребёнка претендовать не будут. Теперь - здоровье. Это, пожалуй, главное моё требование. Но для меня, как для опытного врача, здоровье любого человека загадки не представляет. Есть масса всяких косвенных признаков здоровья и нездоровья: походка, поведение человека, его мимика, телосложение, цвет кожи, состояние волос, ногтей, блеск глаз. Всё это будет мной учитываться.
- Что ещё? Кандидат должен быть интеллигентным человеком, умеющим поддержать разговор, желательно, врачом, учителем, искусствоведом, инженером, научным работником. Хорошо бы, чтобы и родители его были интеллигентами. Гены, они, знаете ли, через поколения передаются. А у нас и так лучших людей перебили и в лагерях сгноили. Может, потому и я не могу подходящего человека для жизни встретить.
- И куда же ты решила направиться на поиски кандидата в отцы своего ребёнка? - поинтересовалась опять Алина, раздумывая уже, не присоединиться ли ей к Марине после того, как отвезёт ребёнка к деду.
- В Одессу.
- Что? Ты думаешь одессита "снять"? Смотри, они там ребята ушлые. А настоящие одесситы и вообще давно в Израиле или на Брайтон-Бич.
- На мою долю хватит. Мне и нужен-то всего один. Тем более, что я не просто в Одессу еду. Я уже купила путёвку в санаторий имени Чкалова на Французском бульваре. Так что вокруг меня и одесситы будут, и отдыхающие со всей Украины. И я уже три месяца целенаправленно готовлюсь: подбираю туалеты, купальники, хожу в бассейн, занимаюсь зарядкой и бегаю по утрам. Пять лет "элечку" носила, а сейчас она мне свободна стала. Джинсы пришлось на размер меньше покупать.
- Я ведь в детстве была очень спортивной девочкой, - продолжала Марина, в то время, как обе подруги её заворожённо слушали, - по волейболу и пинг-понгу у меня даже разряды были. С братом в шахматы играла, пока он не женился, так что детский мат на пляже мне точно никто не поставит. И в карты в компании брата я постоянно играла, сначала в кинг, а позже и в преферанс. Я даже фокусы умела показывать карточные, штук пять и сейчас ещё помню. Всё это мне, наконец, должно пригодиться. Я открываю сезон Охоты.
- Но почему ты так уверена, что встретишь подходящего человека? Ведь до сих пор ты его встретить так и не смогла.
- Потому, что я себе такой задачи не ставила. Я просто пассивно ждала принца на белом коне, что он приедет издалека, спЕшится, и скажет: "Мариночка! Трижды я весь земной шар объехал, а тебя раньше не встречал. Где ты пряталась, любовь моя?". А теперь я ставлю перед собой конкретную задачу: найти нужного мне человека и переспать с ним несколько раз для гарантии. Это ведь проще, чем мужа найти.
-Ну, а если всё же не встретишь такого за двадцать четыре дня? Тогда что? - всё ещё допытывалась Женька.
- Женька, ну что ты нудная сегодня такая? Ну не получится, что я потеряю? Говорят же: "Стучитесь, и вам откроется". А может быть, и не откроется. Но если вообще не стучаться, так и будешь на крыльце ночевать! Тогда уж точно не откроется!
- И ещё одно. Вы, наверное, забыли, что в прошлом году я в отпуске вообще не была. Так что теперь я могу два месяца посвятить своей Охоте. Сначала в доме отдыха побуду, начну Охоту с отдыхающих, а там познакомлюсь с местными тётушками, и сниму у них комнату. Для терапевта знакомство дело несложное, достаточно давление померить. Вы лучше удачи мне пожелайте.
- Я желаю, от всей души. Пусть у тебя будет всё, как ты задумала, - сказала Женька.
- А я хочу попроситься к тебе в компаньонки, возьмёшь? Может быть, среди твоих "отбросов" и мне женишок найдётся. Я уже соскучилась по постоянному партнёру. Мне и не очень интеллигентный сойдёт, был бы мужик настоящий - попросилась Алька.
Глава 7. Ах, Одесса! Красавица у моря!
Заинтриговав, и шокировав своих подруг, в глубине души Марина вовсе не была столь уверена в успехе своего плана. И Одессу она выбрала потому, что никогда в ней не бывала, как-то не довелось. И сейчас ей хотелось, конечно, совместить полезное с приятным. Одесса - это ведь не только признанный морской курорт, не только пляжи, это ещё и театры, филармония, это архитектура - "застывшая музыка", как сказал какой-то знаменитый немец.
Одессу проектировали и строили известнейшие итальянцы и французы. Марину давно манили к себе знакомые по песням и кинофильмам названия: Молдаванка, Пересыпь, Французский бульвар, Фонтан, Дерибасовская, Пушкинская, знаменитая Опера, Потёмкинская лестница. Лечиться она не собиралась, она и так была здорова, а после четырёх месяцев тренировок ещё больше поздоровела, похудела и похорошела.
И вот, наконец, Одесса. Приехала Марина в неё рано утром, и как только железнодорожный состав остановился, на перроне зазвучала знаменитая "Песня об Одессе" из оперетты Дунаевского "Белая Акация". Это впечатляло.
Алька как-то давала ей послушать диск с записями ста(!) песен об Одессе. Сколько песен существовало об её родном Киеве, Марина не знала. Не могут же сочинить сто песен об обыкновенном городе? Ей стало весело, и она покатила свой чемодан по направлению к красивому светло-серому зданию вокзала, расположенному там, где заканчивались железнодорожные пути. Станция была конечной. Дальше Одессы - только море, тоже необычно. Такого она нигде не встречала.
Было семь утра семнадцатого мая, но погода стояла удивительно тёплая. Алина, бывавшая в Одессе много раз, предупредила её о том, что на перроне предлагают свои услуги "извозчики". К стоянке такси можно было пройти или через вокзал, или, обойдя его вокруг.
Марина вошла в здание вокзала через одну из высоких красивых дверей, попала в зал с кафетерием и аптекой, и пройдя через него, оказалась в огромном, круглом подкупольном зале, с массивной торжественной люстрой далеко вверху. Широченная мраморная лестница вела на второй этаж вокзала, а напротив лестницы располагался центральный вход в здание вокзала.
За входными дверьми была громадная трёхарочная лоджия, ступени которой спускались вперёд, на тротуар Привокзальной площади со сквером и фонтаном посредине. Марина подхватила чемодан за ручку, и спустилась к ожидающим пассажиров такси.
- Мадам, куда вам ехать? - спросил её средних лет мужчина, похожий на распорядителя. Не обратив на него никакого внимания, она повернулась к одному из таксистов:
- Санаторий Чкалова.
- И шо вы платите?
- Пятьдесят рублей, и имейте себе на виду, что через Горбатый мост ехать не надо. Это не интересный маршрут.
- Сто рублей звучит интересней.
- Пятьдесят гривен, и уже поехали.
Шофёр уложил чемодан в багажник своего "Фольксвагена" , сел за руль и аккуратно тронулся с места.
Они обогнули здание вокзала, проехали вдоль железнодорожных платформ и свернули на Пироговскую, а с неё сразу на Канатную.
- Вы хотите сказать, что вы одесситка? - поинтересовался водитель.
- А вы что, так подумали?
- Если я скажу откровенно, о чём я подумал, вы покраснеете. Но я уже стар для приключений с очаровательными незнакомками. Мне просто приятно, что вы выбрали именно мою "птичку". Это моя последняя любовь. На ней, наконец, мне удалось забыть, где у машины находится мотор.
- Вы правы, теперь мало кто уже это знает. И мне кажется, что это хорошо.
- Я бы с вами с удовольствием подискутировал, но вы уже наездили на ваши пятьдесят рублей. Я вас у ворот высажу, не возражаете?
- У вас двухместный номер на третьем этаже, и в нём пока никого нет. Думаю, что сегодня кого-нибудь подселим, много людей приезжает. - На карманчике белого халата медсестры приёмного отделения был закреплён бейджик с именем "Ольга".
Марина наклонилась над стойкой и хотя вокруг никого не было, в полголоса сказала:
- Оленька, мы собираемся отдыхать с подругой, но ей пришлось сначала заехать в Херсон к родителям. Она приедет через пару дней. Если вы сможете эти дни оставить соседнее место не занятым, - она сделала паузу, - я была бы очень признательна.
- Вам, наверное, мой паспорт нужен? - и она подала свой документ с вложенной в него купюрой через стойку. Отказать такой обаятельной женщине было невозможно.
Ольга ответила любезностью на любезность:
- Знаете, я вам лучше на шестом этаже номерок выделю. Там море из окна хорошо видно, и ремонт недавно сделали. У нас ведь здание старенькое, с деньгами туго, мебель давно не обновляли. Зато на питание и лечение никто не жалуется. Врачи у нас очень хорошие. И лечебный парк у нас просто замечательный.
Санаторное здание явно знало лучшие времена. Но номер оказался чистеньким, постельное бельё - свежим и не застиранным, сантехника работала нормально. А курортный парк ей и самом деле понравился. Парк был старым, реликтовым, можно сказать. В поле зрения попадались скульптуры, и дореволюционные, и советского периода, но состояние их было аховое. Шум проходящего трамвая её нисколько не беспокоил, а напоминал детство. До столовой было с полкилометра, она располагалась на втором этаже, и завтрак был уже на столах.
- Вы не были ещё у врача? - спросила её Лариса Павловна, диетсестра, полная блондинка, сидящая за столом при входе. - Врач должен назначить вам диету, они у нас по номерам идут
- Нет, пока не была. Сегодня зайду к врачу, чуть позже.
- Тогда садитесь за десятый столик, там одно место свободное. Хорошие соседи, семейные, спокойные.
- Спасибо, а у вас что, все отдыхающие за постоянными столиками сидят?
- Да, знаете, у нас всегда так было, и мы не стали ничего менять.
Марина выложила на стол шоколадку. - Тогда мне хотелось бы не семейную пару в соседях иметь, а симпатичных мужчин моего возраста, а то я весь год в женском коллективе, забыла, как они выглядят.
Блондинка улыбнулась. - Я бы и сама не прочь с мужчинами за столом месяц посидеть, поболтать, отвести душу. Вы пока садитесь всё же за десятый, а вашу просьбу я буду иметь в виду.
После завтрака в фойе продавали билеты в театры и на экскурсии: обзорную по городу, и в катакомбы. Марина не стала спешить, времени впереди - два месяца, всё успеет. Она навестила коллегу-врача, рассказала ей про свою работу на Скорой, и то, что никакое лечение ей не нужно. Но Ирина Ивановна не согласилась:
-Вы хоть курс массажа примите! Массажист у нас чудо, как хорош. Женщины от него без ума. Что он с ними вытворяет, я не знаю, только девчонки-массажистки ему уже бойкот объявляли.
- Молодой?
- Средних лет, сорока ещё нет, но на женском теле, как на пианино играет.
- Не хотелось бы массаж у мужчины делать, я стеснительная.
- Так он же слепой совсем, я разве не сказала? На ощупь массаж делает, бабы прямо млеют, и между нами говоря, - она снизила голос на полтона, - иногда... но это - только слухи. Если бы такое было, давно бы его уволили.
Марина задумалась. На крайний случай разве что? - Ладно, давайте направление. Посмотрю на вашего массажиста.
В номере она не задержалась, решив выкупаться, пока тепло и солнечная погода. Иди знай, что будет в июне! А пока надо позагорать, поплавать, людей посмотреть, и себя показать. И одела лучший свой, самый открытый купальник. Потом передумала, нашла другой, поскромней и поудобней. - А может, там в кружок в волейбол играют? Вспомню молодость!
Глава 8. День рождения Марины.
Вот и наступил её день рождения! Тридцать пять! А вокруг - никого из своих, первый раз у неё такое. Алинка задерживалась, но просила место для неё держать, и если нужно будет, то заплатить за него, потом рассчитается. Пять дней прошло, в основном, на пляже. Вода была ещё холодновата, но солнце жгло, как в июле. Марина пользовалась защитным кремом, но всё равно немного подгорела. Сегодня она решила поберечься и погулять по парку, а может быть и в Аркадию съездить на трамвае, до неё было всего пять остановок.
Мужчин возле неё крутилось много. Марина пользовалась успехом, но, к сожалению, выбирать Кандидата пока было не из кого. Юнцы-теннисисты не годились по возрасту, старички-преферансисты - тоже. Женатиков было много, и были даже экземпляры достойные внимания, но увы, все они были со своими благоверными. Марина вздохнула.
Вот массажист, действительно, был хорош. Стройный, сильный, и не глупый. Работал он исключительно профессионально, ничего лишнего себе не позволял, и тем не менее, она ощущала в себе такой половой голод, какого не помнила с юности. И это точно благодаря ему. Но поставить на него было рискованно и как-то... не комильфо. Время ещё было. Найдутся и другие кандидаты.
Перед обедом Лариса Павловна, диетсестра, с которой она уже успела подружиться, кивком головы подозвала её к себе, и шепнула: - "Обратите внимание на соседний столик".
Она могла бы этого и не говорить. Высокий поджарый мужчина с длинными волосами и слегка впалыми щеками, бросался в глаза, прежде всего, своим загаром. И ведь он только приехал! Интересно, откуда? Зоркий глаз Марины рассмотрел обручалку на правой руке незнакомца. Тонкое, нервное лицо, очень смуглое, наверное, тоже от загара. Сросшиеся брови. Острый подбородок. Лёгкие, пластичные движения. Причёска явно не от парикмахера, просто парень давно не стригся. Парень?
Да, он был явно моложе Марины, выглядел на тридцать. Ну, так и она сама тоже выглядела на тридцать. И он её явно заметил. Заметил и выделил среди других. Возможно, будет искать встречи. "Соглашусь", - решила Марина. - "Наверняка подойдёт. Такие парни не из робких". Но после обеда парень не подошёл, а наоборот, исчез. Марина осталась слегка разочарованной. Первый мужчина, который её в этом санатории заинтересовал, и тут же разочаровал своей нерешительностью.
Но с выводами она поспешила. Оказалось, что парень за прошедшее после обеда время убедил её соседку поменяться с ним местами, и теперь сидел рядом с Мариной за ужином.
- Приятного аппетита! - мягко сказал незнакомец.
- Спасибо, и вам того же. - За столом, кроме них, никого не было. Но не купил же он столик! Наверное, пара из Донецка просто опаздывала, задерживалась.
- Вы здесь уже несколько дней, я вижу, - заметил незнакомец.
- Если вы имеете в виду загар, то по вашему можно сказать, что вы здесь уже два месяца.
Парень засмеялся. - Правда. Но на самом деле я просто приехал из жарких стран.
- Из Средней Азии, наверное? Вы похожи на змеелова из романа Лазаря Карелина.
- Романтическая специальность. Я тоже читал этот роман, и его продолжение тоже. Кажется, "Последний переулок", называется.
- Странно. Роман ведь давно вышел, я думала, его никто и не помнит.
- Я вот помню. Я его в старом "Огоньке" нашёл, отец на антресолях все "перестроечные" журналы хранил.
- И я в "Огоньке" читала, и мои родители журналы долгие годы хранили, - оба засмеялись, почувствовав родственные души, - Марина протянула ему руку, - Марина Кирова, врач, приехала из Киева.
- Константин Соловьёв, штурман, приехал из Африки.
- Штурман? Вы лётчик?
- Нет, моряк. Но и летал немало. У меня даже значок есть: "Перелетевшему экватор". Вы поели, Марина? Встали и пошли?
И они встали, и они пошли. Сначала по санаторному парку, потом по Французскому бульвару в сторону Аркадии. Возле гостиницы "Юность" трамвайные рельсы сворачивали вправо, но Константин уверенно продолжал вести её вперёд, мимо ботанического сада, по направлению к морю. Местность вокруг была курортная, но тихая, ни машин, ни людей почти не встречалось, дорога незаметно пошла под гору.
Марину неудержимо тянуло к этому непонятному Константину, не понятому ещё ею, неразгаданному, и поэтому она болтала что-то, а думала о другом. Тело, разбуженное руками умелого массажиста, так и льнуло к Косте, и Марина сама себя не узнавала. Лицо её горело. Наконец, они прислонились к толстому стволу какого-то дерева и Константин привлёк её к себе, начал целовать в губы. Сил сопротивляться у неё не было, но не на дороге же!
Они молча повернулись в сторону санатория и направились назад, всё чаще останавливаясь, чтобы прижаться друг к другу снова. Губы у Кости были мягкие и сладкие. Руки его нежно гладили её плечи, подбирались снизу к груди, и было это совсем не больно, и не стыдно, а невыразимо приятно, казалось, что она могла бы так стоять и обниматься вечно. Они вошли в ворота санатория, дошли до спального корпуса, и она шепнула Косте: "Я живу одна". Он ответил: "Я тоже один", и увлёк её за собой в комнату на втором этаже.
Не зажигая света, и не отрываясь от губ Марины, Костя расстегнул её блузку, нетерпеливо стал целовать шею, лаская рукой грудь, уже набухшие соски. Марина сама расстегнула застёжку лифчика и освободила грудь, ей уже хотелось большего. Константин ласкал её руками, губами, целовал соски, водил по ним то пальцем, то языком, вызывая в ней ещё большее желание.
Марина сдерживалась из последних сил, ей казалось, что она сейчас взорвётся. Пуговицы рубашки Кости не поддавались её пальцам, и она перешла на его джинсы. Наконец, он и сам догадался раздеться, потом помог Марине освободиться от остатков одежды, и уложил её на кровать, продолжая целовать её уже полностью обнажённое тело.
- Иди уже ко мне, - прошептала она. - Не бойся ничего, сегодня всё можно.
Потом они долго лежали без движения, обнявшись, кровать была не широкая, но места двоим хватало. Отдохнув, Костя снова вернулся к поцелуям, покрывая ими каждый сантиметр её тела. Марина благодарно подавалась навстречу его откровенным ласкам, то подставляя под поцелуи грудь, то, выгибая спину, поднимала бёдра, ноги её были уже согнуты в коленях, и готовы принять Костю в свои объятия. - "Ну давай уже! Не томи меня больше!".
Но Костя, который полчаса назад, был с ней почти груб, сейчас уже не спешил. Он оказался замечательным любовником, таким, о которых Марина только в книгах читала. Боже, как же здорово! Никогда она себя так восхитительно не чувствовала, да и не было у неё никогда настоящего любовника, так, случайные встречи.
Три раза подряд она почувствовала неземное блаженство и ей уже казалось, что Костя никогда не остановится, но он вдруг вскрикнул, и из последних сил вошёл в неё слишком глубоко. Полминуты он лежал неподвижно, потом принялся благодарно целовать её лицо, шею, плечи, мелкими быстрыми прикосновениями. Потом откинулся на спину, обнял Марину за плечи, и привлёк к себе.
- Какая ты!
- Какая?
- Необыкновенная!
- Ещё!
- Сладкая! Как, как... как хурма!
Марина счастливо улыбалась в темноте. Такого она никогда не слышала.
- Ко-остя, я еще хочу!
- А ты знаешь, почему у мужчин средний палец на правой руке называется сексуальным?
- Нет, не знаю. Почему?
- Потому, что когда женщина просит у мужчины невозможного, он поднимает этот палец, и подносит его... правильно, к виску. И говорит: "Ты что, женщина, с ума сошла? Смерти моей хочешь, да?".
Марина засмеялась:
- Дурачок, я имела в виду совсем другое. Хочу, чтобы ты ещё что-нибудь приятное сказал, а ты что подумал?
- А-а! Так бы сразу и сказала!
- Ну, скажи! Жалко, что ли?
- Я тебя заметил, как ты только в столовую вошла. Ты была вся такая солнечная, светящаяся! И я сразу подумал: есть же на свете какой-то счастливец, которому принадлежит эта женщина? И мне захотелось стать этим счастливцем, захотелось прямо до боли.
- Ещё!
- Я не могу от тебя оторваться, не хочу тебя никуда отпускать. И у тебя чудесное имя. Его хочется повторять и повторять.
- Марина - это значит "Морская".
- Вот. Значит, мне подходит.
Марина легонько покрутила кольцо на его пальце.
- Ты женат?
Костя вздохнул. - Женат.
- Вот и хорошо! Я рада!
- Почему, Маринка?
- Меньше сложностей. Ну что, проводишь меня? Вдвоём спать здесь тесно.
- Провожу, только позже. Я ещё не наелся.
- Завтра, Костя! Всё завтра. Утром увидимся.
Глава 9. Алина приехала.
Следующим утром Марину разбудил солнечный зайчик. Счастливо потягиваясь, она взглянула на часы и охнула: почти десять. За много лет не помнила она случая, когда бы до десяти спала. Она вспоминала подробности вчерашнего вечера, улыбалась, краснела, и сама себе удивлялась.
Удивлялась не тому даже, что произошло всё так быстро, а тому, как сумела она проглотить уже наполовину сказанное вчера слово. Боже, как же хорошо, что она сдержалась и не сказала, что вчерашний вечер - лучший подарок ко дню её тридцатипятилетия.
Она даже сейчас буквально почувствовала, как напрягается при этих словах тело Константина и мгновенно что-то в их отношениях рушится. Нормальные мужчины почему-то все считают, что они должны быть хоть чуточку выше ростом, хоть немного старше, хоть капельку умнее, и больше зарабатывать, чем их женщины. Вот такие они, настоящие мужчины, хотя в своих убеждениях они совершенно не правы. По крайней мере, так думала Марина.
Итак, все её трёхмесячные расчёты полетели к чёрту. Она и глазом не успела моргнуть, как оказалась в постели. Все её теории хорошо звучали только в Киеве. Нет, как отец ребёнка, Костя её вроде бы устраивал. Но если и так, то это вышло случайно, само собой. А она его, между тем, обманула, сказав, что ей "сегодня всё можно".
Ей-то, с точки зрения нормальной курортницы, сбежавшей от мужа в санаторий, вчера было как раз категорически противопоказано, самое опасное время. Но она не было обычной женщиной, приехавшей на курорт искать развлечений. Вопрос был в другом: похоже, что она за один вечер успела влюбиться в Костю, как девчонка. Совершенно его ещё не зная. В дверь постучали, и вошла Алина.
- Алиночка, - выскочила из постели навстречу ей Марина,- как же хорошо, что ты приехала. У меня такая сумятица в голове после вчерашнего, что я не могу мозги в кучку собрать.
- Не похоже на тебя, Маришка. Перепила, что ли? И спишь до десяти.
- Даже не нюхала. Тут другое. Но ты устраивайся, вещи хоть разложи, умойся, а то я на тебя накинулась, не поздоровавшись. Как там Херсон? Стоит?
- Всё нормально. Номер неплохой ты раздобыла. Могли бы, конечно, мебель обновить, и прикроватные коврики постелить, но ничего, сойдёт. Только бы лифт работал. Да и цены у них демократичные. А кормят как?
- Неплохо, если ты не настроена на деликатесы. До Чкаловского пляжа минут десять-пятнадцать ходьбы, на городской "Дельфин" немного дальше. Ещё нудистский пляж есть здесь, прямо под нами, но я не ходила, одной как-то стыдно. Рассказывают, что три года назад большой оползень был, и он разрушил лифт к пляжу, который много лет работал. Теперь вниз только пешком.
- Так что у тебя происходит, Маринка, и почему ты сама не своя? И с днём рождения, между прочим, я чуть не забыла! Извини, что вчера не приехала, я свинья.
- Даже хорошо, что не приехала. Если бы приехала, ничего бы и не случилось.
- Ну, рассказывай, давай, я вся - нетерпение!
- Первые пять дней прошли спокойно, даже скучновато. Вокруг одни пионеры и пенсионеры. Не из кого выбирать. Зато вчера... Я, наверное, круглой дурой буду выглядеть в ваших с Женькой глазах. Вспоминаю, как я вам пела об интеллигентных родственниках, о диагнозах по ногтям и цвету кожи, и самой стыдно. А увидела первого же мужчину, только похожего на то, что я ищу, и всё забыла, всё из головы вылетело.
- То есть, ты хочешь сказать, что план намеченный ты выполнила, только не уверена в правильности выбора, так?
- Так. План я даже перевыполнила в пять раз. Или в три, но это как считать.
- Загадками говоришь, подруга. Расскажи-ка тёте Але всё, что ты узнала о будущем отце своего ребёнка, и я помогу тебе, как ты выражаешься, собрать мозги в кучку.- Имевшая двух мужей и нескольких любовников, Алина считала себя знатоком мужчин, и малоопытные Женька с Мариной молчаливо признавали её превосходство.
- Его зовут Константин, фамилию я забыла. Он сказал, что моряк, штурман.
- Начало мне нравится. Давай дальше.
- Рост сто восемьдесят пять - восемьдесят восемь. Худощавый, бороду и усы не носит. Причёска неухоженная, волосы длинные. Лицо довольно красивое, мужественное, кожа чистая, немного впалые щёки. И очень сильно загорелый. Всё, больше ничего не знаю.
- Однако! Ты хотела отдаться незнакомцу, и ты отдалась незнакомцу. Держишь своё слово. Молодец. Сколько ему лет?
- Лет тридцать на вид. Я не спрашивала.
- Национальность? Не грузин, не прибалтиец, случайно?
- Даже не белорус. Русская речь очень чистая, литературная. Я думаю, русский. Или украинец. Ласковый очень.
- Ах, ласковый! Замечательное качество для отца ребёнка. Вот если бы он ещё его воспитывал!
- Вспомнила. У него кольцо на руке, и когда я спросила, он подтвердил, что женат.
- Но ты же хотела женатого!
- А теперь не хочу.
- Где работает? Кем работает? Где живёт? Откуда приехал?
Марина только головой мотала. - У него глаза карие, и волосы тёмно-каштановые. А руки... руки у него волшебные. Под такими руками, как цветок, раскрываешься.
- Исчерпывающие приметы. Теперь я тебе диагноз поставлю: ты влюблена. Я тебя такой за всю нашу жизнь не видела.
- Знаешь, что меня беспокоит больше всего?
- Что же это?
- Он моложе меня. И мне кажется, если он это узнает, он ко мне больше не подойдёт.
- А как у него с головой? Ты ведь умного искала?
- Он очень... Не знаю. Но на дурака не похож. Начитанный, язык подвешен. Комплименты умеет говорить.
- Ну, а если не дурак, то должен понимать, что четыре-пять лет разницы в нашем возрасте ничего не значат. Ты его возбуждаешь?
- Ещё как! - Марина покраснела.
- Значит, дело не безнадёжно. Где мы его увидим?
- В столовой, обед в два часа.
- Сейчас одиннадцать. Иди в душ, а я расположусь с зеркалом за столом. Приму боевую окраску.
Глава 10. Прогулка по парку.
К двум часам дня подруги подошли к столовой. Костя стоял в стороне от входа и ждал Марину. Увидев её, улыбаясь, пошёл навстречу.
- Алина, познакомься, это Константин. Мой сосед по столику в столовой, настоящий моряк, только что вернулся из Африки.
- Очень рада познакомиться с настоящим моряком. А меня зовут Алина. Я близкая подруга Марины и очень её люблю. Я тоже киевлянка и мы дружим с юности. Может быть, прогуляемся минут двадцать? Вы не против, Костя?
- С удовольствием составлю вам компанию. - сказал Костя, и они выбрали тенистую парковую дорожку.
- Костя, можно вас так называть? Мы с Мариной с морской жизнью совсем незнакомы. Может быть, расскажете что-нибудь развивающее, типа байки на морскую тему?
Костя собрался с мыслями и начал:
- Жили-были три подруги, все они были жёнами моряков, и часто встречались. Девичники устраивали.
- Точно как мы с тобой и Женькой! - шепнула Алька Марине.
- Как-то разговор у них зашёл о том, чем мужья в отпусках занимаются. Жена механика хвастается: "Мой, - говорит, - всю сантехнику новую установил, и душевую кабинку сам смонтировал."
Жена электромеханика тоже не смолчала: "А мой Вася электроплиту импортную мне починил, в мясорубке мотор перемотал, торшер был поломан - тоже починил".
А третья, жена штурмана, только чай пьёт и глазами по сторонам зыркает. Нечем ей похвастаться. Возвращается домой, накинулась на супруга: " Ты, такой- сякой, почему дома свои знания-умения не применяешь? Чем ты вообще на пароходе занимаешься?".
Тот берёт пачку сигарет, спички, и говорит: "Всё, всё, любимая, уже пошёл на вахту. Там у меня на балконе и бинокль в ящике лежит, за соседской жизнью понаблюдаю!".
Девушки дружно засмеялись.
- Самокритичный вы человек, Костя. Умеете посмеяться над собой, а это человека украшает.
- Понравилось? Ну, тогда ещё один анекдот, короткий:
- Доченька. а почему ты к нам своего моряка не пригласила на ужин? Мы же давно хотим с ним познакомиться.
- Я приглашала, мама. Он сказал, что вас с папой на улице видел, но всё равно меня очень любит.
- Ха-ха-ха! Отличный анекдот. Наверное, одесский.
- Ну, а какому же ему быть, если я сам одессит?
- Как одессит? А что же вы тогда в санатории делаете?
- А что все в санатории делают? Отдыхают, лечатся. Одесситы ведь тоже люди.
- Костя, - Марина решила сменить тему, - а куда вы плаваете? Или правильно сказать, куда вы ходите?
- Правильней спросить, куда ходит наше судно. Так вот, наше судно трамповое,то есть, не имеет какой-то определённой линии. Оно всё время ходит в соответствии с контрактом, заключаемым судовладельцем. Он называется чартер. Сегодня - это сахар из Бразилии на Западную Африку, а завтра - бокситы из Гвинеи на Украину. Что скажут, то и везём.
- А что именно? Заморские какие-нибудь чудеса?
Костя засмеялся, - Нет, в основном, насыпные грузы: уголь, пшеницу, кукурузу, рис, удобрения какие-нибудь. Но бывает и металл возим, прокат всякий. И это для моряков груз не хороший, опасный. Его тщательно крепить нужно, а потом постоянно эти крепления подтягивать. И не дай Господь в хороший шторм попасть, сместится в трюме груз - быть беде.
- Опасная работа. И рейсы длинные, - сказала Марина, - как только ваши жёны выдерживают?
- Быть женой моряка трудно. Нужно жить его жизнью, понимать её, тогда всё можно выдержать. Но в последнее время легче стало. Спутниковые телефоны появились, интернет, а сейчас и бесплатная видеосвязь. Называется СКАЙП. Слышали про такую?
- Что, совершенно бесплатно? Не может быть!
- Платишь только за интернет. Плохо только, что в море у нас интернета нет, звоним только из порта, из интернет-кафе, из морских клубов. Всё равно, прогресс огромный. Раньше ведь только письма были, которые по месяцу шли. Ты пишешь мужу письмо, а оно потом или на судне месяц плывёт, или на самолёте летит, и в торгпредстве где-нибудь лежит, моряка дожидается. И моряк потом читает новости месячной давности и переживает события, о которых жена его уже и думать забыла.
- Романтично, - вздохнула Марина. - А ты кем работаешь, должность так и называется - штурман?
- Не совсем. Штурман - это профессия. А должность моя называется второй помощник капитана. Ну что, в столовую?
Свободного места за столиком, где сидели Марина и Костя, не было. Алину посадили в отдалении.
- Ты мне не говорила, что подругу ждёшь.
- Я тебе ещё ничего не говорила, мы только вчера познакомились. И ты мне тоже ничего о себе не рассказывал, даже то, что живёшь в Одессе не сказал.
- А что, это что-то меняет? Некогда было. Мы занимались другими делами, если помнишь, гораздо более приятными. И я бы уже не прочь повторить.
- Костик, я бы с удовольствием, честно, я уже ужасно соскучилась, но придётся сделать перерыв, слишком резкий старт мы взяли. Хотя бы денёк или два. Только пообниматься с тобой могу сегодня. А потом что будем делать, есть предложения?
- Я хотел тебе устроить автоэкскурсию по Одессе. Хочешь?
- Очень хочу. Я же совсем ничего здесь не знаю. А Алину возьмём?
- Как скажешь. Я бы предпочёл поехать вдвоём, но если ты без неё не можешь... Она ведёт себя, как твоя старшая сестра.
- Она не сестра, она - подруга. Но Алина Одессу хорошо знает, и наверное, не поедет. И ещё ей нужно к врачу за назначениями зайти. А на чём мы поедем?
- На машине. Я перегнал сегодня свою Тойоту со стоянки. А вечером можем в театр пойти или в ресторан. Вот туда можно и Алину взять, мобильник же у неё есть?
- Конечно, есть. Ты очень хорошо всё придумал, молодец просто. Я тебя зацелую, только не здесь.
- Тогда я подгоню машину поближе, и буду тебя ждать в своей комнате. Долго не задерживайся.
Машина Кости - старенькая, но вполне комфортная Тойота, ждала их у ворот.
- Прошу садиться, - распахнул он дверь для Марины. - Экипаж подан. Полный вперёд! Кондиционер включить! Пассажирам пристегнуть привязные ремни!
- Это твоя машина? - восхищённо спросила Марина.
- Это моя девочка, которая мне никогда не изменяет и ждёт меня, и по семь, и по восемь месяцев. Моя старая любовь.
Глава 11. Экскурсия по Одессе и решающие признания.
Начни сначала,
Пусть не везет подчас.
Не верь отчаянью,
Влюбись, как в первый раз!
Начать сначала
Не поздно нам всегда.
Начни сначала,
Хоть и лиха беда.
Не все пропало,
Поверь в себя.
Начни сначала,
Все начни с нуля.
Сирень ночная
Напомнит о былом...
Уже сигналит
Машина за углом.
Начать сначала
Не поздно нам всегда,
Начни сначала,
Хоть и лиха беда.
Не все пропало,
Поверь в себя.
Начни сначала,
Ты все начни с нуля.
Нам жить так мало,
Но песне не конец -
Начнет сначала
Пускай другой певец!
Начать сначала
Не поздно нам всегда.
Начни сначала
Хоть и лиха беда.
Не все пропало,
Поверь в себя.
Начни сначала,
Ты все начни с нуля.
- Ну что, Маринка, я постараюсь ехать, как можно медленней, если обстановка позволит. Ещё мой знаменитый тёзка пел о том, что "вся Одесса очень велика". А за последнее время она ещё выросла. Так что мы сегодня увидим только маленький кусочек Одессы. Итак, наш санаторий расположен на одной из красивейших улиц Одессы - на Французском бульваре. Он тянется вдоль морского побережья, но значительно выше уровня моря, на возвышенности. И моря с него не видно совершенно, только запах его можно почувствовать, если воображение позволит.
Застраивался бульвар в девятнадцатом веке, селились здесь люди состоятельные, и дачи свои строили на века. Вот, к примеру, территория нашего санатория имени Чкалова - это и есть территория загородных дач видных одесских горожан того времени, в первую очередь, городского головы, Григория Григорьевича Маразли. Обрати внимание, булыжная мостовая сохранилась с того времени.
- Посмотри направо - это институт глазных болезней и глазная клиника имени академика Филатова. Раньше он в ней сам работал, а теперь институт носит его имя. И по-прежнему славится на весь мир, на СССР бывший, это уж точно. Замечательные специалисты там работают. Когда-то, очень давно, по рукам ходила такая "Песня за Одессу", и там были такие строки: "И если вам в Одессе вырвут глаз, его на место вставит вам Филатов". Золотые руки у него были, и сердце не из камня, великим меценатом был, и глубоко верующим человеком.
- И опять справа - знаменитая Одесская киностудия. По десять фильмов в год снимали, и каких! Стадион "Динамо". В футбол здесь не играют, стадион чисто для лёгкой атлетики, тартановые дорожки, и прочее. Пляж "Отрада" соединяется с бульваром канатной дорогой. Вход к верхнему павильону эскалатора через красивую Мавританскую арку.
Напротив - Пироговская улица, очень красивая, и на этом участке почти пешеходная. Госпиталь военный, где ещё сам Пирогов работал. Ты-то, как медик, Пирогова, конечно, помнишь?
- Я удивляюсь, что ты помнишь.
- Вся Одесса его помнит. Он после Крымской войны здесь работал.
- Внимание, Французский бульвар плавно переходит в улицу Белинского. Слева сравнительно новое здание Одесского театра музыкальной комедии имени Михаила Водяного, который последние годы в нём директорствовал, а ранее - много лет играл. "Яшку-буксира" из "Белой акации" ты вряд ли знаешь, а вот Попандопуло из "Свадьбы в Малиновке", возможно, и помнишь.
- Мы едем пока прямо, и перед нами - парк Шевченко, бывший Александровский парк. Назван так в честь визита государя Александра II в Одессу. Поворачиваем направо и едем под горку. Дальше ехать разрешается, но не всем. Внизу находится пляж Ланжерон и недавно построенный дельфинарий. А мы с тобой просто по парку прогуляемся.
- Сначала пройдём к памятнику Неизвестному матросу - высокой стэле из красного гранита, воздвигнутой в честь всех моряков, погибших в Великой Отечественной войне, где горит Вечный огонь и несут вахту юные одесситы. Рядом - Аллея славы, на ней захоронены герои войны, и военные, и партизаны, и гражданские моряки.
- Сразу за памятником - парапет, отделяющий парк от, так называемых в Одессе, склонов, которые могли бы привести нас к тыльной стороне портовых сооружений. Но мы ноги ломать не будем, а просто полюбуемся морем и портом сверху.
- Вот здесь, в двух шагах отсюда, располагалась турецкая крепость Хаджибей, сохранилась крепостная стена. Хотели и Одессу так же тогда назвать, и был бы я тогда хаджибейцем.
- Теперь подойдём к новому стадиону, который должен только в следующем году открыться. Обещает быть очень красивым.
- А вот эта колонна на холме - памятник Александру Второму, который своим визитом в Одессу и способствовал преобразованию чахлого Крепостного садика в огромный Александровский парк. Было это в 1865-м, пардон, в 1975 году. Ну как, хороший я экскурсовод? У меня уже язык болит, я не привык столько болтать.
- Ты замечательный экскурсовод. Присядем чего-нибудь выпить? Или поедем в центр? Можем просто в парке здесь погулять, я совсем не устала.
- Нет, поедем, я тебя познакомлю с городом. Хотя, лучше давай присядем, и я прутиком на земле нарисую тебе план Одессы. Как Франц де Волан, первый архитектор Одессы. Вот как раз в зарослях уединённая скамейка стоит. Пойдём!
И на десять минут молодые люди забыли и об архитектуре Одессы, и о голландском инженере Франце де Волане, пусть славится его имя в веках.
- Подожди, Костя, что ты, как маленький! Сколько тебе лет? Успокойся!
- Всего тридцать один год. А тебе сколько?
Боже, всё-таки спросил! Сама этот разговор завела, дура! Но и врать нельзя. И если для него это так важно, лучше об этом узнать сразу.
- Я старше тебя, мальчишка! И, к сожалению, намного. Мне уже тридцать пять,- говоря это, Марина не отрывала взгляда от лица Константина.
- Врёшь, Маринка! Я бы тебе больше тридцати никогда не дал. Ни в темноте, ни на солнце. Ты вообще, косметикой пользуешься?
- Не уводи разговор в сторону, - потребовала Марина, - если для тебя принципиально, что я старше, расстанемся сразу. Я моложе уже не стану.
- Ой, дурочка моя! Какая же ты ещё глупенькая! Какие у тебя чудовищные комплексы! Ну, что такое для любви четыре года? Киркоров вон на восемнадцать лет младше Пугачёвой, и они даже этого не стесняются. А Марина Влади была ростом выше Высоцкого, и что? Я бы хотел, чтобы у меня жена была верная и любящая, а больше мне ничего не надо. А ты ещё и невозможно красивая в придачу! И умная, и страстная, и отважная! Ты знаешь, что я имею в виду?
- Догадываюсь. Только это не отвага, а безрассудство.
- Да здравствует безрассудство! И пусть сегодня будет день открытия самых тайных секретов! Не возражаешь?
- Возражаю. Женщина имеет право на тайну.
- Не смею настаивать. Но у меня от тебя нет секретов. Что хочешь узнать, спрашивай.
- Всё можно спрашивать?
- Абсолютно.
- Ну, что ж... Ты всю жизнь в Одессе живёшь? Родители твои тоже здесь?
- Да на оба вопроса. Только родные мои уже ушли из жизни оба. Старшая сестра одна осталась. Может быть, теперь я спрошу? Только один вопрос?
- Хорошо. Только если твой вопрос мне не понравится, я отвечать не буду.
- Марина, ты... ты замужем?
Она засмеялась. - Вот так вопрос! Конечно, нет. Стала бы я с тобой на улицах обниматься, если бы я была замужем! Я свободная женщина, потому и ... ну, ты понимаешь!
- Я и сам догадывался, по многим признакам, но боялся в такое счастье поверить. Дай я тебя поцелую!
- Но ты же сам женат!
- Только формально. Завтра же найму адвоката, и поручу ему заняться бракоразводным процессом. Детей у нас нет, однокомнатную квартиру со всем барахлом я оставлю жене, а мне, кроме моей Тойоты, ничего не надо. Расчёт на судне я получил, денег у меня на первое время хватит, и на свадьбу тоже хватит. Вот получу развод, и сразу же попрошу твоей руки. Ты согласишься?
- И ты ещё спрашиваешь?
Эпилог.
Следующий месяц, июнь, у Марины и Константина получился по настоящему "медовым", хотя официально они стали мужем и женой только в конце июля, уже в Киеве. В тот же памятный вечер откровений и признаний, они "закатились" втроём с Алиной в модный ресторанчик "Блеф", находившийся тоже на Французском бульваре, буквально в двух шагах от Чкаловского санатория.
Костя решил хоть как-то угодить подруге своей невесты, и пригласил в ресторан двух своих старых друзей по одесскому "Воднику", баскетболистов. Оба были за сто девяносто ростом, оба закончили знаменитый в Одессе "Водный" институт и были инженерами-эксплуатационниками, работали в порту. Оба, что немаловажно, были холостяками, но если Алик, по прозвищу "Гвоздик", был убеждённым холостяком, то Борис в недавнем прошлом перенёс развод с матерью своего пятилетнего сына. Оба они наперебой ухаживали за Алиной, и та "оттаяла" и оказалась весёлой и свойской "бабой", знающей неимоверное количество еврейских анекдотов, и умеющей их рассказать. Вечер явно удался. На Марину с Костей никто внимания не акцентировал, и они танцевали все медленные танцы подряд, а быстрые пропускали, отдыхая за столом.
На следующий день, Костя, как и собирался, поехал в юридическую консультацию и познакомился с женщиной, которая считалась специалисткой по разводам. Узнав обстоятельства дела (беременность его жены в отсутствие мужа, отсутствие общих детей и согласие Кости оставить Элке квартиру в обмен на её отказ от претензий на владение "Тойотой"), Нонна Григорьевна сказала, что уладит вопрос в тот же день.
Улики неверности были налицо, и Костя при разводе должен был получить больше, чем просил. Так оно и оказалось. Элка про себя посчитала Костю законченным лохом, и пИсала кверху кипятком от радости, что квартира, и её любимая кровать остаются ей в вечное пользование. Освободить шкаф от Костиных вещей она пообещала в течение двух дней, а проследить за этим вызвалась Тамара, Костина сестра.
Через неделю, имея уже на руках свидетельство о разводе, Костя с помощью сестры, выбирал обручальное кольцо. Подавать заявление решили в Киеве, с этим можно было не торопиться, а весь июнь посвятить любви без границ. Соседка Тамары работала в санатории много лет сестрой-хозяйкой, и по её просьбе, подкреплённой солидной пачкой украинских гривен сумела договориться в санатории о выделении им стандартного двухместного номера, но меблированного нестандартно новой двуспальной кроватью и современной сантехникой. Номер находился на первом этаже в конце коридора, и вида на море он не имел.
Зато им в нём абсолютно никто не мешал, и они никого не беспокоили. Это был чудесный месяц привыкания друг к другу, близкого знакомства, и рассказов о прошлом. Всё же они уже были взрослыми людьми, и "скелетов в шкафах" у обоих накопилось. Но Марина оказалась открытым и искренним человеком, Косте с ней было легко и просто, особенно после опыта жизни с взбалмошной и непоседливой Элкой.
А в июле Косте позвонил его греческий капитан, спросил, сможет ли он пробыть на берегу до ноября. Костя подтвердил своё согласие и вопрос дальнейшей работы был решён, должность старпома его ждала. А чем заняться до ноября, он знал.
Крупногабаритная двухкомнатная квартира Марины с большой ванной и огромной кухней, доставшаяся ей в наследство от родителей, им подходила, на троих с будущим ребёнком места было достаточно. Но раз появилось время, и были деньги, квартиру можно было освежить, чем Костя и занялся, найдя хорошего сантехника и двух женщин - маляров. Естественно, согласовав вопрос с Мариной.
Он познакомился и подружился с Женькой и её Сашкой, хирургом, несмотря на разницу в возрасте (Саше было уже сорок), и в специальностях, они быстро нашли у себя много общего. Свадьбу решили отпраздновать в ресторане, но гостей много не приглашали. Из Одессы приехали восемь человек: три однокурсника Кости, бывший капитан с женой, Тамара и оба баскетболиста. Со стороны невесты преобладали женщины, что было естественно. А букетом невесты, брошенным через спину, сумела завладеть Алина, ставшая через полгода крёстной матерью новорождённой Елизаветы.
\