- 5
Поджарый и солидный, Марк-II стоял перед сплошными воротами особняка Сергея Ильича. И-за ворот, откуда-то из глубины, доносились звуки музыки и даже – слегка – неясный шум голосов. Отсвет иллюминации серебристою шапкой возвышался над воротами – а по эту их сторону было сумрачно и неуютно: подъезд освещался маленьким прожектором, оснащенным полудохлой лампой накаливания. Каким-то непостижимым образом автомобиль, еще недавно с жадным азартом пожиравший километрами асфальт дороги, теперь всем своим силуэтом изображал настороженность. Это явно передалось ему от Шурупа – потому что именно Шуруп в настоящий момент раздраженно, хоть и не повышая голоса, выговаривал напарнику:
- Ну? Я так и знал. Вот тебе заказы от Лешего.
- Да чо ты паришься, в натуре? – в свойственной ему беспечной манере отбивался Ванька Мокрый. – Леший все по полочкам разложил: триста человек гостей, валим клиента – и дергаем нахрен. Про нас никто даже не вспомнит.
- Ты просто конченый со своим Лешим! – поставил диагноз Шуруп.
- Он не мой Леший.
- Да плевать! Ты видеокамеры видишь? – Ванька прильнул было к лобовому стеклу, чтобы посмотреть, о чем говорит напарник, но тут же, получив затрещину, отшатнулся. – Не пялься в них, дура! – прошипел Шуруп. – Нас по-любому здесь срисуют. И машину по номеру пробьют.
- Да ладно, чо ты? – Ванька потер ладошкой ушибленный затылок. – Другую купим. Триста тонн башляют за тушку. По сто пятьдесят кусков на рыло.
- На брата, - поправил Шуруп.
- Чего? – Мокрый непонимающе обернулся.
- Сто пятьдесят кусков на брата. Рыло у свиньи.
- Ну, да. Ты прав, прав. – Мокрый не стал спорить – не было настроения. Так случалось всегда при исполнении заказов: чем ближе был момент Х, тем больше его охватывало нездоровое, до дрожи, возбуждение. Хотелось поскорее нырнуть в самую пучину событий – чтобы потом, минут через двадцать, вынырнуть, расслабленно распластаться на водительском сиденье и, уводя машину подальше от места событий, сказать себе: «Готово дело! Все-таки я – профи!». До споров ли тут с Шурупом? Пусть себе раздражается, мелет, что хочет, даже подзатыльники раздает. Момент Х все ближе! – Сто пятьдесят кусков на брата.
В этот момент створка ворот начала отъезжать в сторону. Дождавшись, когда просвет сделается достаточно широким, Ванька подал машину вперед, остановившись по ту сторону, где приезжих уже поджидала пара охранников – строгих с виду, в черных костюмах и белых рубашках, при галстуках. На левой груди каждый имел по бейджику с лаконичной надписью «Охрана. Пост №2» - чтобы уж никаких сомнений не оставалось.
И один из этих строгих, склонившись к предусмотрительно открытому водительскому оконцу, поинтересовался:
- Вы по какому вопросу?
- Да мы вообще без вопросов, братишка, чо! – Мокрый Ванька чуть не подпрыгивал от возбуждения, и тон его голоса такому состоянию вполне соответствовал. К тому же он непроизвольно выполнил распальцовку – прямо не снимая рук с баранки, что говорило о немалом опыте (и малом уме). – Вечерина тут, у вас? Ну, там – танцы-шманцы, чо-каво. Тута, да?
Охранник слегка наморщился, сведя брови у переносицы.
- А вы приглашены?
- Ну, да! – Ванька суетливо облапал собственную грудь достал из внутреннего кармана пиджака приглашение, передал строгому для ознакомления. – Нам тут эта… Сергей Ильич маляву прислал, чтобы мы подтянулись.
Охранник выпрямился, изучая приглашение. Бросил, не глядя:
- Вы работаете с Сергеем Ильичом?
- Чо? А, не. Мы с этим, с его партнером, как его…
У Ваньки Мокрого экспромтом хорошо получалось совершать глупые поступки. Врать экспромтом у него получалось хуже, потому что, как ни крути, для вранья кой-какие начатки интеллекта все же требуются. И фантазия. И то, и другое было не по Ванькиной части. Поэтому Шуруп поспешил ему на выручку:
- Андрей Аркадьевич, - подсказал он, резонно рассудив, что это имя звучит не хуже любого другого, а знать всех партнеров такой акулы бизнеса, как Сергей Ильич, простой охранник не обязан
Он не ошибся. Лицо охранника недоверия не выразило. Оно, по совести, вообще ничего не выразило, но даже Ваньке Мокрому стало понятно, что для охранника словосочетание «Андрей Аркадьевич» звучит ничуть не хуже, чем… Ну, скажем, Гай Юлиевич. Раз Андрей Аркадьевич – что ж, пусть будет Андрей Аркадьевич. И Ванька, весьма довольный своей проницательностью, возбужденно поддержал напарника:
- Ну, во! Мы – с Андреем Аркадьевичем. А чо, братка, тут сосок много? Чиста, отрываться – так по полной. По-пацански.
Охранник все-таки нахмурился. Насторожила его Ванькина развязность. И, сдвинув строже брови, он недоверчиво хмыкнул:
- По-пацански? Хм! А вы оружие при себе имеете?
- Так тут же танцы, братан! Нахрена нам оружие? – Мокрый не сразу уловил, что нужно срочно менять тон. А может, совсем не уловил? Сложно сказать, потому что в беспокойном Ванькином мозгу и мысли были беспокойные, шальные. Неуловимые. Он и сам их частенько не мог поймать, а нам и пытаться не стоит. – А кожаные волыны всегда с нами.
Очевидно, охранники задержались у Марка-II много дольше, чем задерживались у ранее прибывших машин. Потому что из будки, что была пристроена слева от ворот, вышел их начальник (у которого на бейдже так и было написано: «Охрана. Начальник. Пост №2») и, подойдя поближе, тоже заглянул в приглашение. Поскольку там все было нормально, спросил у подчиненного – одними губами:
- Что-то не так?
- По фене молотят, - так же еле слышно отозвался охранник.
Фразами они перекинулись настолько тихо, что друг друга едва расслышали. А уж Ваньке Мокрому с Шурупом и вовсе урчание мотора мешало, так что они-то точно ничего услышать не могли. Но Шуруп все же лениво выбрался из машины (по губам, что ли, прочитал, о чем речь шла?) – выбрался, и неторопливою походкой подошел к суровым стражам.
- Что-то не так с пригласительным, командир? – спросил он, адресуясь непосредственно к начальнику.
Тот холодно взглянул на него – и не менее холодно ответил:
- Да нет, с пригласительными все нормально. Но мы должны вас досмотреть.
- Ты понял? – Шуруп оскалился в сторону Ваньки – прямо сквозь лобовое стекло. – Вот так нынче в гости приглашают!
И незаметным, словно у фокусника, движением выхватив из заплечной кобуры пистолет (предусмотрительно оборудованный глушителем), пристрелил обоих охранников – тех, что пожиже должностью. Оба, так и не успев ничего понять, тюфяками рухнули на асфальт. А их начальник, даром, что начальник, отвалил нижнюю челюсть и выкатил глаза в попытке сообразить, как такое могло произойти на его посту в его смену.
Шуруп ничего объяснять, разумеется, не стал. Схватил растерявшееся тело за загривок, рывком пригнул его к водительскому окну – и почти по пояс затолкал внутрь.
Вот тут Ванька Мокрый наконец сумел проявить себя во всей красе. Момент Х пришел неожиданно, не в той форме, в какой его ждали, но он пришел! Адреналин бешеным табуном промчался по Ванькиным жилам, и Ванька начал действовать – пригнул голову начальника к самым своим коленям, выхватил пистолет, и с неистовством голодного дятла принялся долбить его рукоятью по затылку. Шуруп же, здраво рассудив, что неприятелю теперь не поможет даже чудо, бросился к будке. Если там оставался кто-то еще, дело можно было считать проваленным: наверняка о нападении уже извещен центральный пост, и единственное, что можно будет предпринять в этой ситуации – побыстрее унести ноги.
Однако будка была пуста. Четыре экрана видеонаблюдения демонстрировали вполне мирные картины – место разыгравшейся драмы они, почему-то, игнорировали. Уверившись в этом, Шуруп с облегчением протер лоб пятерней. Все остальное его интересовало куда меньше – и непонятного назначения пульт с десятком разноцветных мигающих лампочек, и закипающий чайник, и бормочущий чепуху маленький телевизор под потолком. Главное – их не засекли, и центральный пост оставался в неведении относительно происходящего.
Но успокаиваться не было времени – все следы случившегося безобразия, что называется, наличествовали. Нахально расположились прямо у открытых ворот, готовые броситься в глаза любому, кто подойдет сюда – с той ли, с этой ли стороны ограды. И слава богу, что празднующая толпа бесновалась где-то за зелеными насаждениями, скрытая поворотом подъездной дорожки. Значит, от следов требовалось избавиться. И немедленно. Поэтому Шуруп, выбежав из будки, взмахнул рукой с пистолетом и крикнул Мокрому:
- Быстро! Быстро отъезжай за будку!
Ванька к этому времени уже удолбал начальника вусмерть (в буквальном смысле), и очень аккуратно: хотя затылок последнего напоминал плохо продавленное картофельное пюре, крови на голове практически не было, а та, что была, вполне впитывалась коротким волосяным покровом, не пачкая убийцу.
Получив указание, Мокрый чуть сдвинул мертвое тело к баранке, приподнял стекло на двери, чтобы получше зафиксировать неожиданного – и невольного – пассажира, и погнал машину туда, где из-за будки поста №2 торчала задница какой-то иномарки, и где, по всей видимости, располагалась мини-стоянка для обитателей привратницкой. Здесь он пристроил изящный, одухотворенный Марк II, соседом которого оказалась невзрачная королла-универсал.
Мысли Ванькины, как уже говорилось – мысли шальные. Какими путями они бегают, где зарождаются и как вызревают – понять невозможно. Одна из таких вот мыслей зачем-то заставила его с громкими непотребствами до упора сдвинуть назад водительское сиденье, опрокинуть спинку – и выбраться из салона через заднюю дверь, оставив тело убиенного начальника висеть в очень неудобной (хотя покойнику и было уже все равно) и даже неприличной (на это покойный, возможно, все же возразил бы) позе.
Пока Ванька совершал этот лишенный здравого смысла маневр, Шуруп деловито зачищал оставшееся: схватил одного из охранников за лодыжки (при этом левый туфель, начищенный до блеска, с ноги свалился; пинок – и он исчез в зеленых насаждениях), и потащил прочь, за кустарник. Немного повозился, чтобы уж наверняка скрыть тело, а когда вернулся на площадку, там уже топтался, любуясь (на полном серьезе) оставшимся трупом Ванька, взъерошенный – и зачем-то счастливый.
Это последнее обстоятельство рассердило Шурупа. Ткнув напарника кулаком в спину, он зло скомандовал:
- За ноги хватай!
И они вдвоем (Шурупу, понятное дело, достались руки) отнесли труп туда, где покоился первый охранник. И вернулись к воротам – уже более-менее спокойные, но с абсолютно противоположным состоянием духа: Шуруп был подавлен провальным началом операции, его плечи поникли, а на щеках отчетливо проступила щетина; по Ванькиному же лицу блуждала вполне себе блаженная улыбка, а глаза сияли ярко, предчувствуя, что праздник еще не закончен.
Вот за это самое предчувствие Шуруп и влепил Мокрому ладошкой по лбу.
- А?! – проклотал он горлом, словно птица. – Что я говорил? Вот тебе заказы от Лешего!
- Ну, триста кусков, братан! – возразил немного опешивший, но так и не растерявший боевого задора Ванька.
- За этих? – прошипел Шуруп, указывая в сторону кустов, где лежали охранники. – Или за него? – Палец метнулся в направлении мини-парковки, где из окна Марка-II одиноко свисали ноги начальника поста №2. – Они нам бесплатно достались! Это чо - Леший акцию проводит: завали одного, трех получишь в подарок?
- Да ладно, не кипишуй, - Мокрый примирительно поморщился. – С кем не бывает? Со всяким случается. Ну, завалили троих – и чо? Это их работа
- Нихера себе, работа! – Шуруп выкатил глаза. – Ты, вообще, ловкую отмазку придумал.
- А чо ты в меня слюнями брызгаешь? – все-таки обиделся Ванька. Это ты в них шмалять начал, не? Вот чо ты в них шмалять начал?
- А ты хотел, чтобы они нас на стволы пробили?
Здесь Ванька осекся, вспомнив, с чего все началось. И выдавить сумел только сконцентрированный сгусток эмоций:
- Бля!..
- Я о том же, - успокаиваясь, подтвердил Шуруп. – Шмалять один хер пришлось бы. Вот какого рожна ты такой некультурный?
- В смысле?!
- Да в прямом! Если бы феню не врубал, они бы нас пропустили спокойно. А то – «малява», «волына». Ты с ними чо – детей крестил, чтобы так разговаривать? Незнакомые ж люди!
- Так я ж думал – нормально, по-пацански, чо? – недоуменно пожал плечами Мокрый. – Они ж не профессоры все, в натуре. Вроде нас пацаны, со шпалерами.
Шуруп наконец убрал пистолет в заплечную кобуру – и, медленно подняв пятерню, снова примерился, чтобы шлепнуть напарника по лбу. Ванька торопливо, на манер черепахи, но не с таким успехом, втянул голову в плечи.
- Сколько раз… - начал Шуруп.
И не закончил. Потому что в этот момент вдали прорезался свет фар, и явно не от одной машины. Надвигался очередной кортеж с очередными гостями. И Шуруп с Мокрым Ванькой застыли, как были, забыв даже позы поменять: один – с занесенной рукой, другой – с утопленной в самого себя башкой. А потому как – растерялись. Ибо там, куда еще пару минут назад можно было отступить, теперь находились… Ну, может, и не враги, но уж точно не друзья.
- Валим? – внезапно оробев, поинтересовался Мокрый.
- Не суетись под клиентом, - уголком рта остановил его Шампур. – Делаем вид, что мы местные.
А кортеж между тем ехал-ехал, да и приехал. Головная машина остановилась рядом со странной парою, и в приоткрывшемся окне обрисовалась до блеска выскобленная голова с фиксатым ртом на лицевой части.
- Здорово, орлы! – по-свойски поздоровалась голова. – А чой-то у вас ворота нараспашку?
В этот момент Шуру п таки хлопнул Ваньку по лбу – и объяснил голове:
- Да этот дебил механизм сломал!
- Ты чо, в натуре?! – то ли подыгрывая, то ли взаправду возмутился Ванька. – Я не дебил!
Шуруп Ванькино заявление, однако, проигнорировал. Полностью. Потому что все свое внимание сосредоточил на подъехавших. Играл роль им же минутами ранее убиенных охранников – и играл убедительно.
- А вы по какому вопросу? – не мудрствуя лукаво, повторил он слышанное совсем недавно вступление.
- А мы по вопросу безопасности, - выскобленная голова правил игры не знала, а потому сразу сошла с проторенной дорожки, заставив псевдоохранников насторожиться.
- В каком смысле?
- Да не ссы, пацанчик! – осклабилась голова, ничуть не смущаясь, что Шуруп на «пацанчика» ну никак не тянул. – Не по вашу душу. Сгонзай до крузака, там у шефа и объяснения, и приглашения.
Наверное, Шурупу было неприятно такое слушать, и в любое другое время он нашелся бы, что ответить и на «пацанчика», и на предложение сгонзать. Но сейчас он играл роль охранника, и от правильной передачи выбранного образа зависела его (да и Ванькина тоже), ни много, ни мало, жизнь. А, поскольку образу по штату полагалось время от времени «гонзать», куда пошлют, то Шуруп выпрямился, примерил строгое выражение лица, и, бросив Мокрому: «Стой тут!», медленно пошел к мощному, до безобразия, вызывающе роскошному Ленд-круизеру. У которого, по мере приближения «охранника», столь же медленно опускалось стекло на задней двери. Кто там за этой дверью, находился, разглядеть было невозможно – внутри было темно, а сильно тонированные стекла не пропускали свет снаружи. К тому же пассажир немилосердно дымил сигаретой, и завеса этого дыма скрывала его не менее тщательно, чем полумрак, царивший в салоне. Вот, кстати, часто вспыхивающий огонек сигареты – видно было прекрасно.
- Знаешь меня? – хрипло и насмешливо раздалось из приоткрытого окошка, когда Шуруп подошел на расстояние вытянутой руки. И ему пришлось сделать еще шажок вперед, нагнуться и всмотреться. А когда взгляд пробился сквозь дым, он сумел лишь завороженно кивнуть, да выдавить через внезапно распухший кадык:
- Конечно, Василий Степанович.
- Это хорошо, - похвалил пассажир – и попытался поднять стекло.
Но тут Шуруп спохватился и вспомнил о роли, которую играл. Положил на стекло руку, и твердым, хоть и извиняющимся, тоном проговорил:
- Прошу прощения, правила. Мне нужно увидеть ваш пропуск. В смысле, приглашение.
Василий Степанович (он же, к слову, Василиса) не обиделся. Совсем даже наоборот. Как-то по-особенному яростно пыхнув дымом, похвалил:
- Молодец! Дело знаешь! – и протянул в окно приглашение. Которое почти сразу вернулось – Шуруп не стал изображать собой рентгенаппарат, на данный момент ему и одной роли было достаточно. А Василиса, приняв пропуск, благодушно взмахнул окольцованным пальчиком в окошке: - Иди, скажи парням, что можно ехать. Дорогу не объясняй – они знают.
Шуруп послушно вернулся на исходную позицию и сделал отмашку водителю головной машины: дескать, можно ехать. В салоне не самым приятным образом блеснула фиксами выскобленная голова, и кортеж из трех автомобилей уродливой гусеницей пополз по дорожке.
Проводив его взглядом, Шуруп повернулся к Мокрому – и глаза при этом имел круглые и выпученные, что никак не вязалось с его обычно спокойным, даже степенным образом.
- Пиндык, попали! – сообщил он. – Знаешь, кто это был?
- Не, откуда? – вполне резонно возразил Ванька.
- Это Василиса!
- Итить!
- Вот и я о том. Три трупа, Василиса с охраной… Гости – скорее всего, тоже с охраной. Ты до сих пор думаешь, что Леший нас не подставил с этим заказом?
Появление авторитетнейшего вора в законе произвело на них настолько сильное впечатление, что даже у Мокрого Ваньки, который, казалось, по определению не был способен ни на что подобное, включились мыслительные процессы. Во всяком случае, он сообразил, что в плане (которого, правда, в привычном понимании, не было вовсе – парочка предпочитала действовать экспромтом, если риски, по их представлениям, ограничивались разумным минимумом) необходимо что-то менять. Иначе говоря, даже до Мокрого дошло, что никаким разумным минимумом тут не пахнет. Риски грозили зашкалить за самые безумные максимумы. И Ванька спросил:
- Чо ты предлагаешь?
- Сваливать надо.
- А контракт? Чо – лесом слить? Какие мы после этого профессионалы?
Шуруп, устало потерев ладошкой пылающую физиономию, не без жалости взглянул на напарника. Отметил:
- ****ь! Профессионал сраный.
- Не, ну если подписались – чо… - Все-таки интеллектуальные возможности Мокрого Ваньки были изрядно ограничены. И когда правое полушарие мозга, кажется, настойчиво твердило, что пора тикать, то левое с маниакальной настойчивостью напоминало, что тем самым он лишит себя возможности повеселиться от души, пострелять и почувствовать выплеск очередной нечеловеческой дозы адреналина в крови.
И внезапно левая половина получила мощную поддержку – с той стороны, откуда совсем не ожидала ее получить. От Шурупа. Резоны которого лежали в области – сюрприз! – профессиональной чести. Действительно, подписались ведь на заказ. «Умри, но выполни!» - не их девиз, однако непосредственно сейчас никто никого не заставлял умирать, а значит, и шансы сохранялись. Во всяком случае, они – шансы – были не хуже, чем сразу после расстрела поста №2. Поэтому Шуруп, быстрым, панорамным взглядом оценив обстановку, процедил сквозь зубы:
- Хер с тобой, золотая рыбка. Значит, так. Ворота надо закрыть, чтоб не отсвечивали. Но сначала – машину с той стороны поставить.
- Зачем?
- Потому что сваливать отсюда будем быстро! Быстрей, чем кролики крольчат делают.
- Это да, - Ванька зачем-то принял глубокомысленный вид. – Если тут Василиса со своими пацанами, то в натуре…
- Давай, за машиной двигай! – оборвал его Шуруп, подтолкнув в плечо.
И Мокрый двинул. И даже пару шагов прошел. Но потом затормозил, обернулся - и недоуменно спросил:
- А жмура куда?
- Выкинь его на парковке! – рассердился Шуруп. – Давай быстрее – у нас времени нет телиться!
Больше у Ваньки вопросов не нашлось. Он скрылся за будкой, чтобы через пару минут появиться за рулем Марка II. Шуруп в это время открывал-закрывал врезанную непосредственно в створку ворот калитку – проверял, готовя путь к бегству.
Калитка ходила легко. Он прикрыл ее, не запирая, и исподлобья посмотрел, как прямо за воротами, на обочине, Ванька паркует машину. Да, сваливать, судя по всему, придется быстро. По возможности, облегчив путь себе – и максимально затруднив преследователям. Поэтому Шуруп приналег на ворота, попробовав катнуть их по направляющей. Закрыть, а потом, для верности, чем-нибудь заклинить.
Для одного человека это оказалось непосильной задачей. И, когда Мокрый появился рядом (с глупым вопросом: «Ты чо делаешь?»), Шуруп только процедил сквозь зубы:
- Помогай давай!
- Они же на автомате!
Оторвавшись от створки, Шуруп с раздражением уставился на напарника. Дурак? Или наивный? Или наивный дурак?
- Ты в этой автоматике разбираешься?
- Нет.
- Значит, иди и помогай!
И Ванька, деловито подтянув рукава пиджака, поспешил на помощь
Полностью прочитать книгу можно по ссылке http://www.litres.ru/dmitriy-krasko/. Всегда рад.