Мы с тобой ведь всегда были такими? Мы ведь всегда были вместе или я уже просто забыла про время без тебя? Про мир без тебя? Почему ты так вот уходишь? Я бы, наверно, простила тебя, если бы ты ушёл к какой-нибудь даме. Но ты не ушёл. Я, конечно, уже запуталась во всём этом, как путаются в проводах маленькие котята. Ты бы, думаю, сейчас бы мне помог выпутаться из этих проводов. Но, чёрт, ты не можешь! Я бы умерла за тебя, продала бы душу, но мне никак это не поможет. Плохой из меня и суицидник, и сатанист.
Я, наверно, скоро начну курить. Чтобы запах оставался и пропитывал меня. Я буду курить конкретно те же сигареты, что и курил ты. Я буду заполнять всё пространство тобой, даже когда ты умрёшь. Я или куплю аквариум и залью его нашим коньяком, или буду хлебать его прямо из горла, сидя в три часа ночи на кухне и в нижнем белье. Но это только, если ты умрёшь.
Странно всё это. Я даже не удивлюсь, если ты знал, что попадёшь под машину, а потом я буду судорожно обнимать твоё помятое тело. Поломанное такое всё. Знал, что окажешься в коме, прямиком в пустоте и наедине с самим с собой. И, наверно, будешь слышать мои поцелуи тонкой бледной, почти прозрачной кожей. Я зацелую твои синие венки. Я буду сидеть в больнице, и ненавидеть запах спирта, белый цвет и всю больницу в целом. Я буду шептать недвижимыми губами. Буду баюкать свою боль, буду рядом.
Аппараты жизнеобеспечения, надеюсь, не начнут ровно пищать в уши, оповещая мне прямо в виски, прямо в сердце о твоей смерти. Я заплачу. Тут без «наверное». Я буду ходить и выть. Буду пинать банки из-под энергетика. И каждую нашу с тобой весну буду сидеть у могилы. Стану самым частым посетителем кладбища. Закопанному тебе я буду приносить исключительно белые розы, чтобы потом их ненавидеть. Просто так, за цвет. Буду смотреть на твою улыбку в золотой рамочке. Чистую такую и сохранившееся детскую.
Ничего страшного, я вскоре перестану плакать. Я просто знаю, что умру ещё в тот день, когда умрёшь ты. В последующие дни буду не я. Будет тень, которая падала от души в окнах солнечными зайчиками.
Знаешь, а я помню, как ты спросил: «Чтобы ты делала, если бы я умер?»
И вот это и был мой ответ, а сейчас я хочу тебя очень много обнимать. И, наверно, печь шоколадное и любимое тобой печенье.
Я не знаю, чтобы ты делал после моей смерти, но точно знаю, что ты мой аппарат жизнеобеспечения.