Доподлинно известно, что Лев Шмальцев притворялся камердинером в Ольхштаттене не важно сколько. После понятно приосанился, ощетинился, и завязал в узел своё дело: выпуск резиново-бетонных уздечек с коллиматорами частиц для фримассонов и вульфженщин, из одноименных сказок.
Развернув тельняжью разукрашку на фоне упаковочного серебрита, ввиде карты, Лев Шмальецевич случайно изобрел интеллектуальный аппарат по сочинению литературных произведений.
Загрузив почвенно в программу дезутилизата хромированный склад русской классической литературы, и вместе с ней довесок зарубежной классики, он получил весьма привлекательную особу операционных данных.
Толстые вместе с Чеховым и Булгаковым, Брауны вместе с Павичем, Фридманом и другими, уверенно заняли базу данных нового изобретения Льва Шмальевича для создания уникальных произведений впрок.
И когда все заработало, то на полукруглом мониторе зазияло пробное нечто: "Лил дождь, молния раскрыла небо, и тесные тучи слились воедино в одну серую непроглядную инверсию. Алексей тихо закурил в камышах. Утки высоко прошли над рекой. В глубине...".
Дальше фраза прервалась, начали мигать лампочки, когда подгрузили литературные произведения автора Параной Вильгельма: что-то вспыхнуло, кто-то заорал, треск в клавиатуре стал невыносимым, и по монитору побежали строчки:
"Розовое небо, вместе с Василием, которого звали Леша, и утками безвыходно окрепшими на юге, шмякнулись в глубину камышей, потом инверсивно в реку, и наконец когда закурилась молния, костер заплескался и подогрел серую непроглядность".
Лев Шмальевич истерически вымотался, и удалил программу дабы не травмировать нежных жителей прозы.ру, стремящихся к однообразию и тотальному терпению.
Всё.