Э-эх!
Увернулся от камня неудачно. Удар пришёлся в голову!
Я соображаю – значит жив. Боль не приходит – значит, шок, - потом придет болевой шквал. Внутренне подбираюсь, пытаюсь собрать расслабившиеся мышцы. Пытаюсь встретить боль.
Напрасно!
Всё было на виду. В штаб дружины привели одного из бросавшего камни и меня.
Чувствую каждый удар сердца, которое прыгает в горле!
Кровищи!
Носовой платок промок сразу – дали какие-то салфетки и отвезли в больницу. Попросил, чтобы позвонили маме работу и успел увидеть её.
В больнице долго лежу в каком-то тёмном месте.
Не вижу, не слышу, не чувствую ничего вне себя. Времени не ощущаю. Совершенно спокоен. Скорее апатичен. Кромешная тьма. Звон в ушах.
Как оказался в операционной не помню. Помню только, что уснуть не давали, всё время со мной разговаривали и я, чтобы зря не трепаться, вёл репортаж с операционного стола, рассказывая о своих ощущениях.
В один из моментов боль, вдруг, резко усилилась, я забеспокоился и спросил почему.
Хирург объяснил, что отошёл наркоз и предупредив, что будет делать ещё один стежок, попросил собраться.
Как оказался в палате не помню, но уже была ночь и я забылся.
Утром, после обхода врачей, пришли родители и немного побыв, ушли.
Я начал знакомиться со своим окружением.
Запомнилось несколько человек: парень моего возраста который, поломав руку, стонал и плакал.
Его, приводя в пример меня, стыдил ходячий мужчина с перевязанной рукой.
Этот, посорившись с женой, разбил по пьянке кулаком стекло двери между комнатами, осколки рассекли ему сухожилия, сделав инвалидом.
Был ещё один, который выпив, решил что его жена ушла с кем-то в кабину грузовика.
Гулянка происходила по поводу покупки мотоцикла.
Пьяный владелец сел на него и, решив застать любовников, помчался к этому грузовику но, не удержав руль, проскочил рядом и повредил себе ногу так, что хирургам пришлось её отрезать.
Не было у хирургов этой больницы стальных, нержавеющих частей, с помощью которых можно было бы эту ногу собрать укрепить и спасти.
Травматология находилась рядом с процедурным кабинетом, который переходил в операционную, мы слыхали все подробности и видели большую круглую коробку из нержавеющей стали в которой вынесли то, что отрезали.
В один из дней я почувствовал по всему телу какое-то жжение, всё чесалось, суставы как бы выворачивало.
Это, казалось, сведёт с ума. Хотелось кричать и я вспомнил, что мне не сделали какой-то укол.
Попросил сестричек сделать этот недостающий укол, а они отказали, посоветовав потерпеть.
Заразы!
Несколько часов меня ломало и выворачивало, но затем прошло.
Уже потом, через неделю, когда мне разрешили вставать и ходить, появился самый заметный «экземпляр».
Из какой-то сельской больнички привезли парня прямо в операционную.
У него была гангрена.
Что-то долго делали и, приходить в себя, положили к нам. Простыня, которой он был накрыт, обрисовала контуры – при крупной верхней части тела, парень был подозрительно коротким.
Он тяжело выходил из наркоза, орал, метался и его привязали. В таком состоянии вывозили на перевязки, а он ещё два дня не приходил в себя.
Наконец он очнулся и бравируя начал рассказывать о случившемся с ним.
Зимой, месяца четыре тому назад он, напившись самогонки, решил что ему в самый раз съездить к своей подруге, которая жила на каком-то полустанке.
Не долго думая он нашёл товарный состав, который должен был идти в ту сторону, взобрался на крышу вагона и уселся там – дело знакомое.
Состав двинулся, но поскольку зимой на крыше холодно, парень решил подогреваться из запаса, который он вёз празновать встречу.
Вдруг на одном из вагонов ему «нарисовалась» женщина и он, решив своего шанса не упускать, поспешил к ней перепрыгивая с вагона на вагон и, не расчитав, провалился между ними.
Стопы ног оказались на рельсах.
Поезд прошёл, но рассудок, замутнённый алкоголем не отключился и он увидел будку путевого обходчика.
До неё, как он рассказывал, было метров 400.
На его счастье обходчик оказался на месте и через некоторое время парня забрали в ближайший фельдшерский здравпункт.
Там сделали перевязку и стали искать возможность перевезти в больницу.
Зима, заносы, бездорожье – перевезли его не сразу, но в больнице не оказалось ни хирурга, ни лаборатории чтобы выяснить группу крови. Пока хирург с анестезиологом добрались, сказалась кровопотеря.
Парня перевозить они не решились и, взяв анализ крови, добирались к нему несколько раз, чтобы сделать переливание, позволящее привести его к операбельному состоянию.
Что происходило в той больнице он рассказать не мог, но здесь, спасая остатки ног, ему сделали несколько операций.
Затем я его встречал возле центрального гастронома в компании восхищённых подростков, наливающих ему и выслушивающих рассказы.
Передвигался он на протезах помогая себе костылём и палкой.
Безногий появился там, сменив истеричного Коку, ходившего с двумя опасными бритвами и, размахивая ими, время от времени выкрикивавшего «попишу»!
И «писал» без разбора, пока не исчез.
Центральная улица была широкой и большие окна гастронома по вечерам освещали тротуар перед ним.
На другой стороне были редкие фонари и оттуда можно было видеть все главные события происходяшие у гастронома.
В гастроном, после работы, на закупки заходили все, и возле его ступенек «крутились» все желающие выпить «на халяву» - кто выпрашивая, а кто пытаясь заставить.
После того, что безногий сверзился с высоты своих протезов и, пытаясь встать, вызвал издевательский смех окружавшей его пацанвы, у гастронома он больше не появлялся.