Карлик и горбун. Повесть

В небольшом сибирском посёлке доживали свою старость два друга - горбун Антон и лилипут Виталий. Люди в посёлке презирали такие физические недостатки, считая это природным уродством, и сторонились пожилых калек. Поэтому никто общаться с Антоном и Виталием не стремился. Их старались просто не замечать.
Не было у горбуна и лилипута ни жён, ни даже близких родственников. Своих родителей Антон схоронил пять лет назад, с разницей в два года. Горб у него появился ещё в детстве, когда зимой он неудачно упал с высокой ледяной горки, серьёзно повредив себе позвоночник.
Папа и мама всю жизнь его любили, жалели, понимали и берегли, считая себя виноватыми, что не досмотрели за сыном в детстве. Теперь у Антона остался лишь один верный друг лилипут Виталий, который жил прямо напротив его окон, в доме через дорогу.

Виталий воспитывался в детском доме. Так как его мать, узнав в роддоме от врачей о врождённом заболевании ребёнка, с одобрения и согласия его отца сразу отказалась от сына. Виталий был не первый ребёнок в семье, у него была ещё старшая сестра, а потом появилась и младшая. Но обе без физических недостатков.
С самого детства ему приходилось терпеть насмешки и издевательства окружающих ребят-сирот. Все в детском доме росли и взрослели. Только Виталий так и оставался смешным и угрюмым лилипутиком, замкнутым от всех, одиноким и по взрослому несчастным.
После детского дома Виталию сразу дали группу инвалидности и пенсию по закону. Переехал из родного города, подальше от родителей, в небольшой посёлок, где и получил жильё, как сирота и инвалид с детства. Маленькую квартирку в деревянном доме. Так и прожил свою жизнь тихо, незаметно от посторонних глаз. Лишь изредка, по вечерам выходя из дома за продуктами, он медленно прогуливался в сумерках по опустевшей улице до набережной и обратно.

Однажды зимним вечером они познакомились и подружились. Два одиноких, отверженных людьми бедолаги - Антон и Виталий. Наверное, если бы они жили не в маленьком рабочем посёлке, а в каком-нибудь большом городе, то, возможно, смогли бы найти себе жён. А здесь все жители знали их в лицо, и женщины обходили инвалидов вниманием. Вероятно считая постыдным для себя связывать жизнь с уродцами. К тому же, какая женщина пожелает своему будущему ребёнку отца лилипута или горбуна? Так оба остались холостяками.
Но дружба, то единственное и самое дорогое, что у них появилось в жизни, давала неподдельную радость и согревала оставшиеся годы.

Каждый вечер они встречались, пили чай и разговаривали за шахматами.
- Сегодня цена проигрыша велика. - С напускной серьёзностью задумчиво говорит Антон. - Проиграешь, с тебя завтра ужин. И никаких поблажек. Готовить ты не любишь, поэтому постарайся выиграть.
- Кто бы говорил? - Откликается Виталий, пристально всматриваясь в расстановку фигур на доске. - Ты сам, можно подумать, любитель готовить. Лучше за игрой следи.

После шахмат друзья усаживались у телевизора с бутылочкой вина или коньяка. Наступали сумерки, это время прогулок.
- Сколько ещё протянем, как думаешь? - Заговорил Виталий первым, что случалось с ним не часто.
- А ты что заболел, что ли? Здоров пока и радуйся. Зачем про это думать? Или от жизни устал? - С лёгкой иронией в голосе отозвался Антон. - Хороший тихий вечер. Весна. Куда нам с тобой спешить? Поживём - увидим.
- Да я к тому, что ты мне позавчера обещал какую-то свою великую тайну рассказать? Или склероз уже подкрался?
- Всему своё время. Обещал, значит расскажу. Смотри, какой красивый закат.

Дальше друзья пошли молча. В конце улицы уже виднеется набережная. Место их постоянных вечерних прогулок у реки. Каждому из них уже под семьдесят годков. А река всё та же. Глыбы льда, важно проплывающие по мутной глади. Гуляющие парочки. Парк аттракционов на берегу ещё не работает с зимы. Тихо, спокойно и даже немного радостно. Они не одиноки, нашли друг друга. Теперь могут разговаривать не только сами с собой, как это было раньше.

Остаток жизни не так уныл и печален. Даже былая угрюмость и замкнутость Виталия куда то испаряется рядом с другом.
- Ты прости их. - Вдруг неожиданно просит Антон. - Прости и помолись о них. Тебе легче доживать свой век будет.
- Кому помолиться? Тому, кто меня коротышкой на всю жизнь сделал? Кто мне судьбу сломал? Нет уж, извини. Ты рос в любви и заботе. Отец и мать до самой смерти в тебе души не чаяли. А я своих и не видел ни разу. Ни родителей, ни сестёр. Я старый лилипут, урод с рождения. И как мне за них молиться? Чтобы молиться, нужно хотя бы верить. Или любить. У меня ни того, ни другого. Антон, давай сменим тему. Не порти настроение в хороший вечер.
- Твоё настроение. Ты его сам себе не порти. Ранимый ты слишком, старик. Обидчивый, злопамятный. А, если вдуматься, то тебе в жизни полегче было. Ты сразу родился лилипутом. И никогда не был обычным человеком. А я сначала был, как все. Прекрасно помню детство. Игры с пацанами, дёргал за косички девчонок, бегал и скакал, как резвый котёнок. Потом шлёп! И позвоночник хрустнул. Так кому из нас тяжелей было?

- Хватит, Антон. Отбегали мы своё. Ни семьи, ни детей. Одни воспоминания. У тебя хорошие, а у меня такие, что забыть бы поскорей. Слушай! Что там у тебя за важная тайна? Я тебя за язык не тянул. Ты сам обещал рассказать. - Проговорил Виталий своим скрипучим, кукольным голосом. Явно желая отвлечься, сменив тему разговора.
- Хорошо. Всё тебе расскажу, с одним условием. Когда в шахматы у меня выиграешь. - Улыбнулся горбун. - А, если до смерти не выиграешь, то и тайна при мне останется.
- Ах ты горбатая шельма! - Беззлобно усмехнулся Виталий. - Вот так у тебя всегда. Условия и правила. А я всю жизнь без правил прожил. Они инвалиду без надобности.
- Я тебе ответил, а ты решай сам. Так что выигрывай, старый коротышка! - Засмеялся Антон, довольный тем молодым озорством, с которым они сейчас поддевали друг друга.
- Не твоя забота, старик. Не сомневайся. Выиграю. - Коротко отпарировал Антон, изобразив решимость и гордость на своём сморщенном кукольном личике. Он был вдвое ниже старого горбуна, и смотрел сейчас не на друга, как обычно, снизу вверх, а вперёд на реку. На громадные острова из льдин, с яростным треском сталкивающиеся перед опорами железнодорожного моста.
Старики развернулись и пошли обратно, в свою сторону. Со спины они выглядели как дед с внуком. Если бы "внук" брёл пободрее.

***

Виталий вернулся в свою маленькую квартирку уже около полуночи. Устало опустился в старое продавленное кресло и задумался. Вдруг перед ним ясно, как на экране в тёмном кинозале, всплыли сегодняшние слова старого друга:
"- Ты прости их. Прости и помолись о них. Тебе легче доживать свой век будет."
Старик со вздохом, тяжело поднялся с кресла и подошёл к пыльному зеркалу. В комнате только тускло горел ночник.
- Икон у меня нет. Зато хоть свечи должны где-то быть.
Карлик прошёл на кухню и открыл ящик серванта. Здесь, на случай отключения в доме электричества, давно валялись две хозяйственные свечи. Спички тоже лежали рядом.

Виталий зажёг свечу и вернулся в комнату. Зеркало осветилось колыхающемся в полумраке огоньком свечи. Лилипут стоял и вглядывался в своё старческое лицо.
Он не умел молиться по правилам, но вдруг захотел искренне простить свою мать и отца, которые бросили его. Беспомощного, слабого, больного на всю жизнь младенца. Захотел избавиться от обиды и горечи на душе. Хотя бы в старости убрать с сердца замшелый камень боли и стыда.

Он представил себе лицо матери, которую никогда не видел и прошептал:
- Мама, мамочка. Ты, наверное, уже умерла. Слышишь меня? Ты ещё помнишь меня? Это я, твой сын, Виталик. Прости меня за ненависть к вам с папой, я носил её в себе всю жизнь. Папа! И ты прости меня, если можешь. Если слышишь сейчас. Я не хочу вас ненавидеть, хочу полюбить. Вы ни в чём не виноваты. Виноват только я. За обиду на вас. За ненависть. За мою проклятую злость. Простите меня!

Вдруг сами собой потекли слёзы. Старик встал на колени и, держа свечу в руке, до пола поклонился образам родителей, которые возникли в его мыслях.
Карлик умолк. Внезапно застарелая боль в его, ожившем от прощения, сердце стала преображаться в покой и лёгкость. Теперь слёзы радости заливали кукольное лицо лилипута тёплыми ручьями. Словно в душе или в сердце открылся чистый источник оживляющей влаги. Стало легко и спокойно.
Он вновь склонился в благодарном поклоне, не спеша оторвать лоб от пола.
- Вы простили меня, родные мои? Я чувствую - ДА! Теперь я смогу умереть со спокойным сердцем. И когда-нибудь мы там встретимся. Чтобы никогда уже не расстаться. Ведь вы больше меня никогда не бросите. И мы навсегда будем вместе.
Старик с трудом поднялся с колен, потушил свечу, опустился в своё кресло.

***

Антон почувствовал что-то неладное с собой всего пару месяцев назад. Сначала он решил, что слегка приболел или простыл, у него ныла спина в области горба.
- На погоду, наверное, болит. Весна наступила. Хотя раньше вроде не беспокоил горб. Старею. Теперь, поди, ещё и на магнитные бури будет реагировать. Эх, старость - не радость. Хотя, чего ворчать то? Не мудрено и приболеть. Почти семьдесят уже. - Уговаривал он сам себя.

Но странные боли не проходили, а напротив, усиливались. По врачам ходить он не привык. После смерти родителей, живя в уединении, вёл скромное, тихое существование. Пока не подружился с Виталием.
От тоски его спасал не телевизор, а старые книги и просматривание семейных фотографий в домашних альбомах. Фото были помутневшие, размытые, не чёткие. Некоторые из них даже пожелтели от давности. Но именно фото детства, лица родителей, как лучшее лекарство, отгоняли от него грусть и тоску безрадостной одинокой пустоты.

Горбун разделся, сел на диван. Боль в спине из ноющей превратилась в острую.
- Нет. Что-то это ненормальное, странное. Всё-таки придётся на днях идти к врачу. Скоро это и терпеть невозможно станет.

Но боли ушли также внезапно, как и появились. Антон уже начал забывать о них. Если бы не это, очень странное происшествие, которое случилось с ним в ванной.
Это произошло полтора месяца назад и оставило горбуна в полном недоумении и даже страхе. К врачам теперь он пойти бы не смог. Даже, если бы в этом снова возникла нужда.
То, что увидел Антон в зеркале ванной, настолько поразило его, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не поделиться своей тайной с единственным другом.
И вот, наконец это время подошло...

***

Виталий и не заметил, как уснул в кресле. Очнулся уже поздним утром, ближе к десяти.
- Что-то изменилось. - Подумал он, потягиваясь со сна и вспоминая прошедший вечер.

Действительно, что-то сильно поменялось в нём самом. Сегодня появилась приятная, давно оставленная в молодости и уже почти позабытая лёгкость во всём теле. Ясность в мыслях и прекрасное настроение с самого утра.
На полу лежит свеча. Под зеркалом капли застывшего парафина. А за окном весна и радостно щебечут птахи.
- Поблагодарю вечером Антона за дельный совет. - Решил Виталий и двинулся на кухню варить кофе. Там он вспомнил, что вчера снова проиграл в шахматы Антону и теперь ему предстоит готовить ужин на двоих.
- Ну, хорошо, хоть будет, чем заняться. - Буркнул он себе под нос. Сегодня его радовало буквально всё.

***

Тогда, полтора месяца назад, Антон был ошарашен увиденным в зеркале. Он снял рубашку, встал к зеркалу спиной и попытался, повернув голову, максимально разглядеть ту часть своей спины, где был горб. Именно там и возникали внезапные боли две недели назад, которые вдруг, также неожиданно исчезли.
Это удалось с большим трудом, но старый горбун всё же смог увидеть то, что его так поразило. В области лопаток, чуть пониже горба, кожа спины как бы расслаивалась или расходилась. Обнажая за собой какие-то новые образования. По видимому твёрдые, как молодые косточки. Антон попытался дотянуться до них рукой, чтобы пощупать, но не смог. Тогда он взял с полки длинную пластмассовую расческу и прикоснулся ею до странных выпуклостей, выходящих из спины. Они в самом деле были твёрдые.

Антон в полном недоумении вышел из ванной, сел на диван и задумался.
- Что это со мной? Идти к врачам? На рентген? Или подождать? Ведь боли то нет. - Поразмышляв так некоторое время, Антон решил не торопиться с врачами и посмотреть, как будут развиваться события.
А события развивались стремительно.
Уже через неделю новые образования на спине вытянулись, отросли настолько, что теперь он окончательно откинул мысль идти на консультацию к врачам. Маленькие, вытянувшиеся косточки начинали обрастать каким-то мягким покровом, напоминающем пух. Это было ещё более странно.

Он никогда не спал на животе. Не было такой привычки. А теперь, через силу, начал приучать себя спать именно на животе. Чтобы случайно, даже на боку, не повредить во сне свои новые органы, всё больше напоминающие отрастающие с каждым днём молодые крылья.
Да! Он так и назвал эти отростки впервые крыльями. Больше это ни на что не было похоже. Но самое удивительное то, что с постоянным ростом новых образований в длину, пропорционально этому уменьшался и его горб. Спина становилась всё прямей и ровней.

Это и радовало старика и поражало одновременно. Это стало главной тайной Антона, поделиться которой он собирался только с единственным другом. Больше он никому не доверял и распространяться врачам о странных метаморфозах своего тела не собирался.
- Если покажу им это, начнут изучать, сбегутся учёные, журналисты. Слепят из меня сенсацию. Тогда уж точно придёт конец тишине и уединению. - Рассудительно и уже более спокойно размышлял он, ежедневно разглядывая в зеркало отрастающие крылья. Антон уже начал к ним привыкать, также, как заставил себя привыкнуть спать теперь только на животе.
Сегодня за ужином у Виталия он решил всё рассказать своему другу...

***

Крылья продолжали расти, а горб почти исчез. Настал момент, когда крылья приходилось уже маскировать под одеждой так, чтобы они были совершенно незаметны для чужих глаз. Также приходилось что-то придумывать вместо исчезнувшего со временем горба.
Жизнь вынудила Антона проявить смекалку и находчивость. Крылья, которые были теперь более метра в длину, от плеч и до самых бёдер, он накрепко стягивал широким поясом. Пояс, специально для этой цели, приобрёл в ближайшем универмаге.

Стараясь не повредить белоснежные, как у лебедя, перья, Антон расправлял крылья строго параллельно спине и укреплял по талии поясом. Так они становились вполне незаметны.
Горб приходилось имитировать, подкладывая в область от шеи до лопаток диванную подушку. Только в таком виде он мог выходить на улицу, не вызывая подозрений окружающих.

Вот и сейчас, под вечер, он экипировался по полной, чтобы пойти на ужин к другу.
Благо, что Виталий жил в доме напротив и идти далеко не было нужды.
Уже в подъезде Антон по достоинству оценил кулинарные старания друга. Лилипут жил на втором этаже, а уже на первом в носу яростно защекотали ароматы чего-то очаровательно вкусного, домашнего, аппетитного.
- Старается карлик. - Сам себе усмехнулся довольный запахами гость.

Дверь открылась по звонку не сразу, видимо Виталий так закрутился на кухне, что услышал звонок с некоторой задержкой.
- Проходи, горбатый. - Вместо приветствия пригласил хозяин с радостной улыбкой, глядя на Антона снизу вверх. - Всё готово. И выпить и закусить. Даже фигуры на доске расставил. Сегодня, извини, но я тебя обыграю.
- Ну, посмотрим, посмотрим. - Ответил гость, проходя в ванную комнату помыть руки. - Кстати, Виталий, хочу тебе напомнить, что если выиграешь партию, на набережную сегодня не пойдём. Вместо этого нас ждёт важный разговор.
- Всегда готов! - Шутливо отрапортовал Виталий.

Они уютно и надолго расположились за обеденным столом. В комнате холостяка, на удивление, сегодня было чисто прибрано. Нигде ни мусора, ни пыли. Полы явно помыты, цветы в горшках политы, даже все окна необычно сверкали своей прозрачностью.
- Старик, ну ты даёшь! К моему приходу что ли так готовился? Или женщина у тебя появилась? - Поинтересовался Антон с неподдельным удивлением. - Или, может, праздник какой, а я и не знаю? В чём причина такого блеска?
- Не болтай. Давай по рюмочке для начала и ужинать. Оцени мои старания. Весь день готовился к твоему приходу. Устал и есть хочу. Даже не обедал.

Закуски на столе и вправду радовали глаз. Тонко нарезанные кусочки форели в салатнице, пара салатов под майонезом, маринованные грибочки и огурчики, аккуратно разложенные в красивой посуде. Бутылка хорошего армянского коньяка и сводящий с ума аромат горячих блюд, проникающий с кухни.
- Может телевизор пока включить, Антон? - Предложил уплетающий закуски Виталий после второй рюмки.
- А давай без него?! Поужинаем, потом шахматы и спокойно перейдём к нашей беседе. Если выиграешь, мне есть, чем тебя удивить. - Ответил горбун.
- Хорошо. Мне с тобой и без телевизора никогда не бывает скучно. - Согласился товарищ.

Насытившись до отвала, друзья пересели за шахматный столик. Виталий играл, как обычно, бездарно. Тогда Антон схитрил, решил незаметно поддаться другу. И уже через час, пропустив ещё несколько рюмочек коньяка, Антон проиграл партию вчистую. Он поздравил друга с трудной, но "честно заслуженной" победой. Помог хозяину убрать со стола посуду и решил наконец то открыться другу в своей тайне. Друзья уселись в кресла, и Антон заговорил...

***

- Хотел сразу тебя спросить, да ужин твой шибко заманчивым оказался. Ты чего сегодня такой счастливый? Не похоже на тебя. Случилось что?
- Да и я сразу хотел тебе сказать кое-что. Верней, поблагодарить за вчерашний совет. Я тогда у реки не сообразил, не вник в твои слова. А пришёл домой обдумал и попробовал родителей простить. За детский дом, за то, что бросили меня. В общем за всё. А получилось, и их простил и себя. Будто глыба с души свалилась. Утром проснулся будто не я. На душе легко, тепло. Если бы не ты, сколько бы я ещё с этим маялся.
- Понятно. Отпустил, значит, обиду. Я вот и думаю, что это ты весь светишься сегодня? Как новый рубль. Сам сияешь и квартиру до блеска отдраил.
- Да. Поэтому. Что ты хотел рассказать?
- Даже не знаю, с чего начать. Давай лучше покажу. Сам увидишь, а потом обсудим.

Антон встал с кресла, снял пиджак, потом рубашку.
- Смотри! - И повернулся к другу спиной. - Что видишь?
- Зачем ты себе подушку на загривок нацепил? Это игра какая то что ли? Или спятил на седьмом десятке? - Виталий привстал и недоуменно посмотрел на Антона.
- Ты ответь - что видишь? - Повторил Антон.
- Твою голую спину и подушку на загривке.
Антон убрал подушку:
- А теперь?
- Слушай, а где твой горб? Как ты его убрал?
- Что ты видишь?!!! - Не выдержав проорал Антон.
- Не ори! Да ничего я не вижу! Ровная спина и всё.

Антон обессиленно рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
- Похоже, дружище, я сошёл с ума. - Еле выговорил он. - У меня выросли крылья. Я их вижу, щупаю руками, привязываю к спине поясом, прячу от всех. А ты их не видишь! Что происходит? Со мной или с тобой. Потрогай рукой мою спину. Что чувствуешь?
Виталий осторожно, будто боясь притронуться к чему то опасному, медленно вытянул руку и провёл ладонью по спине друга.
- Ничего тут нет. Никаких крыльев. Ты напился что ли? Или свихнулся на старости лет? Может психбригаду вызвать? В больнице спросят, куда твой горб делся?

- Погоди. Присядь. Налей ещё коньяку. И себе налей тоже. - Друзья притихли, не в состоянии понять происходящее.
Антон снова заговорил первым.
- Значит, ты не видишь горб, не видишь крылья. Горба и правда нет. Но крылья я чувствую и вижу. Они невидимы только для тебя. Почему так? Давай разбираться. У тебя ещё что-нибудь выпить есть?
- Сейчас принесу. Ты пока оденься, что ли...

Они молча выпили, не зная, что говорить.

- Поздно уже. - Нарушил тишину Антон. - Пора до дома.
Виталий промолчал, пристально разглядывая невидимую точку перед собой.
- Завтра будет новый день. Может что то и прояснится. - Добавил Антон. - Пойду я.
- Подушку свою забери и пояс. - Вяло откликнулся Виталий.
Друзья расстались как то уныло, словно не было дружеского ужина, не было Виталиной "победы" в шахматы, не было обычной радости. Просто обоим хотелось поскорей отключиться от всего увиденного, и просто уснуть.

***

Уснуть Антону не удалось.
- В чём же дело? - Размышлял он в одиночестве. - Почему крылья невидимы для остальных? И для чего они у меня появились? Крылья, чтобы летать. Куда лететь старику? Зачем лететь? Бред какой-то.

Он подошёл к окну, отворил форточку и стал пристально вглядываться в тёмное небо.
- Но ведь горб исчез. Это не галлюцинация, не бред. И карлик это подтвердил. Во всём этом есть какой-то скрытый смысл, только я сейчас его не понимаю.
Он вдруг вспомнил слова отца, который часто их повторял сыну в детстве.
- Всё в своё время, сынок. Что тебе необходимо, ты обязательно поймёшь. А что тебе не нужно знать, никогда не узнаешь.

Это воспоминание успокоило старика. Но спать не хотелось и он снова присел на диван в раздумьях.
- А ведь Виталий резко изменился. Такой радостный меня встретил, никакой злобы и тоски в глазах. А после своей "победы" в шахматах так вообще счастьем весь светился. Как бы это его состояние закрепить? Чтобы снова его не затянуло в грязное болото старых воспоминаний.

Когда Антон начал думать о друге, его собственные заботы отошли на второй план. Давая возможность расслабиться уму, отвлечься от собственных назойливых мыслей.
- А что, если его окрестить? Он ведь не крещённый в своём детском доме. Завтра пятница. Идёт Великий Пост. Самое подходящее время. Попробую его уговорить. Прямо с утра. Отличная идея.

Как ни странно, уговаривать и убеждать Виталия не пришлось. Он был рад утреннему визиту друга. Вместе попили кофе и двинулись в церковь.
- Ради исключения можно и сегодня. - Согласился местный батюшка Серафим. - Но только ради исключения, ввиду Вашего почтенного возраста. И с одним обязательным условием. Завтра с утра на исповедь и причастие. После пробуждения ничего не есть и не пить. Сразу в храм и ко мне. Если согласны, Виталий, тогда прямо сейчас Вас и покрестим.

От вчерашней угрюмости у друзей не осталось и следа. Виталию всё здесь было необычно, интересно и забавно. А Антон светился неподдельной радостью за перемены в друге. Словно вечерней беседы и не было вовсе. Оба друга радовались светлым переменам в жизни.
Но дальше произошло то, что никто не ожидал...

***

Отец Серафим степенно провёл чин крещения, и друзья отправились домой.
- Зайдём ко мне, отметим? - Бодро предложил Виталий.
- Тебе же завтра с утра на исповедь и причастие.
- Да мы по маленькой.
- Если только по маленькой, то давай.

Они вернулись в квартиру Виталия и расположились на кухне.
- Слушай, я вчера так и не понял, куда же делся горб? - Видимо Виталия так и не отпускала тема вчерашнего вечера.
- Думаю, превратился в крылья. - Спокойно ответил Антон.
- Ты сам то веришь тому, что говоришь?
- А что мне верить? Мне не надо верить. Я их чувствую и вижу. Ты вот свои руки чувствуешь? Видишь? Так и я, знаю, что они есть.
- Может ещё раз покажешь спину? Хочу убедиться в этом чуде, что от горба и следа не осталось.
- Пожалуйста, могу показать. - Антон разделся до пояса и повернулся к другу спиной.

За спиной воцарилось молчание. И вдруг внезапный вскрик Виталия:
- Боже мой! Господи! Чудо! Вижу их! Слышишь, вижу.
Коротышка вскочил с табурета, подошёл к спине Антона и замер.
- Белоснежные. Можно их погладить?
Антон и сам был в шоке, что-то еле слышно прошептал, разрешая прикоснуться к своим крыльям. Виталий восхищённо разглядывал перья, гладил их обеими руками и был сейчас похож на ребёнка, который впервые за свою жизнь увидел дождь.
- Ну ладно, хватит. - Как-то по отечески твёрдо произнёс Антон и начал одеваться.
- Да! Вот уж чудо из чудес. Кто их ещё видел?
- Никто. И не должен никто, кроме нас, увидеть. - Предупредил Антон.

- А эту подушку ты до гроба на себе таскать будешь? И когда попробуешь летать? Или уже пробовал? - Возбуждённо затараторил коротышка, когда Антон оделся и присел за стол.
- Это тема отдельного разговора. - Уклонился от ответа Антон. - Хотя чего нам тянуть? Можно и сейчас обсудить. Есть у меня некоторые задумки насчёт подушки и полётов. Но я тебе раньше не хотел говорить. Пока ты не увидел крылья своими глазами. Теперь можно.
- А почему именно у тебя они выросли, не догадался? Почему, например, у меня их нет? - Виталий смотрел Антону прямо в глаза. Видимо, эти вопросы интересовали его больше всего.

- Сегодня ночью мне пришёл ответ. Не знаю, может верный, может нет. Вот послушай. Мне почему то думается для того, чтобы у человека выросли крылья, не в переносном, а в самом буквальном смысле. Нужно сначала вытерпеть какую-то очень сильную боль. Страдание. Утрату чего то самого дорогого. Например, как вышло у меня. Упасть, сломать себе хребет. Стать горбатым инвалидом. Вытерпеть это и нести эту муку всю свою жизнь. Не ныть, не озлобляться, не роптать. А тихо и смиренно нести свой крест. Раз уж так вышло.
И в какой-то момент, раньше или позже, страдание стихает, боль уходит и вырастают крылья. Может я и ошибаюсь, но мне почему то представляется, что не один я такой. С крыльями. Нас много. Мы прячем их от людей оставшуюся жизнь. Боимся напугать своих друзей, близких. Поэтому пытаемся казаться, как все, бескрылыми. Вот такая у меня гипотеза, Виталя.

Немного помолчав, Антон добавил:
- Но я так не хочу. Остаток жизни таскать на спине подушку, вместо горба, и прятать то, что подарил мне Господь. У меня есть другой план, получше. Это мой последний решающий шанс, даже не только мой, а наш с тобой. Если согласишься. Хочешь узнать?
- Ещё бы. Рассказывай. Мне нечего терять. Кроме этих постылых четырёх стен и тебя, у меня ничего и нету. - Без раздумий согласился Виталий и приготовился слушать.
- Э, нет, дружище, потерпи! Вот завтра, после церкви и расскажу. Нам с тобой уже некуда спешить...

***

Этой ночью Виталию спалось, как в самом раннем детстве. Сладко-сладко. И крепко. Ни тяжёлых снов, ни ночных пробуждений, ни тревог. Так умиротворённо он не спал уже много-много лет.
Утром карлик открыл глаза, и внезапно ощутил себя счастливым ребёнком. Так просыпаются только дети, когда им накануне подарили новую игрушку и они ею ещё не наигрались всласть. И хочется пораньше спрыгнуть с постели резиновым мячиком, поскорей одеться, чтобы играть новой игрушкой снова и снова.

В детстве Виталий больше любил ночь. Потому что в детском доме все спали и только ночью не издевались и не насмехались над лилипутом. Защитить его было некому. Он был самым маленьким в своей группе. Жестокие насмешки над его ростом сверстниками очень обижали и ранили его одинокую детскую душу.
Он не любил день, особенно утро. Только ночью, оставшись наедине с собой, со своими мечтами и фантазиями, карлик немного успокаивался. Подолгу лежал с открытыми глазами, уставившись в серый потолок или в темноту за окнами.

Но сегодня он полюбил и утро и день, и весну за окном. И даже батюшку Серафима, которого увидел вчера только впервые. Словно у лилипута распахнулись глаза. Он видел мир в другом, совершенно ярком свете. Или это распахнулась его одинокая, истосковавшаяся по счастью душа.
Он шёл по улице, не стыдясь своего уродства, радуясь первым ласковым лучам весеннего солнышка и любой мелочи, которые раньше не замечал.

В храме было многолюдно, как это обычно бывает по субботам. Но Виталий был здесь всего второй раз в жизни и не мог этого знать. И обилие людских глаз не насторожило его, как обязательно испугало бы раньше, до крещения.
Прожив всю свою жизнь под грузом своей ущербности и одиночества, он ощущал теперь только лёгкость и тихую радость от перемен, произошедших с ним вчера.

Отец Серафим ждал его. Это было заметно по доброй улыбке батюшки из под большой седой бороды. Очередь исповедующихся прихожан постепенно двигалась, и подошла очередь Виталия. Обычно на исповеди прихожане вставали перед батюшкой на колени, но старику-лилипуту, рост которого едва доставал священнику до груди, отец Серафим предложил исповедаться стоя.

- Не знаю, что говорить, батюшка. - Смущенно прошептал Виталий склонившемуся к нему батюшке. - Помогите.
- Вот вспомни, обижался ли ты на людей? На Бога? Желал ли кому зла? Проклинал ли родителей, близких и дальних своих знакомых? Желал ли кому то смерти или самому себе? Завидовал ли другим людям? Повспоминай, жизнь у тебя была долгая, нелёгкая, всякое могло быть.
- С детства обижался на всех, отец. Проклинал мать и отца. Хотел всем пацанам отомстить за обиды, за насмешки. Хотел сбежать из детского дома и поджечь квартиру родителей. Ненавидел своих сестёр за то, что и они меня бросили. Часто мечтал умереть. Резал себе вены, хотел спрыгнуть с крыши и разбиться, но духу не хватило. Завидовал нормальным людям, что у них жёны, семьи, дети. Много всего плохого в жизни сделал.
- Кайся, сын мой, проси у Бога прощения за грехи свои тяжкие.

Ком горечи и страданий поднялся у Виталия откуда то из груди и остановился поперёк горла, мешая дышать и говорить. Батюшка положил свою большую тёплую ладонь на голову карлика и прошептал:
- Именем Господа нашего Иисуса Христа и властью, данной мне от Бога, отпускаются грехи твои, раб Божий Виталий. Перекрестись на распятие, иди и больше не греши. Стань поближе к иконостасу, скоро я буду тебя причащать. Только молись и не унывай.

И ком в горле начал растворяться, таять, превращаясь в горячие слёзы. Так громко и искренне Виталий не рыдал с самого детства. Этот поток слёз, как родник чистейшей воды омывал не только его маленькое старческое лицо, но и всю, с рождения израненную Душу. Многолетний, застарелый, невыносимо тяжкий груз боли, унижений и стыда рухнул, освободил его сердце, очистив память, ум и совесть.
Что было потом, он ощущал, как сон. Блеск золотой ложечки с причастием, пение церковного хора, протяжные молитвы батюшки - всё это казалось великим чудом, тихим, радостным сном.
- Господи, помилуй! Прости меня, грешного! - Как в бреду, в радостном исступлении шептал лилипут, не видя из-за своего роста почти ничего в плотной толпе молящихся.

Домой он уже не шёл, а словно парил над землёй, не замечая ничего вокруг. Легкий, радостный, по детски счастливый и беззаботный.
- Скорей к Антону. Рассказать. И благодарить его, волшебника старого. Крылатого чудотворца.

Антон тоже уже ждал друга. И готовился к главному разговору...

***

Антон сидел на стуле у окна, голый по пояс. Он то расправлял, то складывал крылья, привыкая к новым движениям своего тела.
Звонок в дверь прервал это занятие.
- Ну, проходи, Виталий. Вижу, в церковь сходил, весь светишься.
- Был. Разрыдался там при всех, как малый ребёнок. Накатило что-то.
- Благодать Божия на тебя накатила, вот что.

Друзья прошли на кухню.
- Я ещё не ел. Да и ты, наверное, тоже. Давай завтракать.- Антон стянул за спиной крылья широким поясом и принялся накрывать на стол.
- Отметим наши события, пернатый? - Виталий намекал на выпивку.
- Нет, карлик. Есть дела поважней. Нужно серьёзно поговорить. А пока перекусим. - В том же тоне ответил друг.

- Слушай и не перебивай. Все вопросы потом. - Серьёзно заговорил Антон, когда они закончили завтракать и вышли на балкон. - Мой план такой. Сначала нужно опробовать крылья. Я хоть и не молод уже, но силы ещё остались. Ты поможешь мне в этом. Подстрахуешь, на всякий случай.
- Антон, а может поискать таких же, как ты, крылатых?
- Просил же, не перебивать! И как ты их искать собрался? Объявление, что ли, в газету дать? Не смеши!
- Не знаю, но ведь должны же быть ещё где-то крылатые...
- У меня такая мысль возникла. Обратиться за советом к отцу Серафиму, который тебя крестил.
- Точно! Лучше него никто не подскажет, что нам со всем этим делать. Да и в посёлке у нас с тобой больше нет никого, кому можно довериться.
- Так и поступим. Сейчас топай домой. Вечером встретимся, я к тебе зайду. И погуляем по набережной.

Проводив друга, Антон вновь вернулся на стул у окна и принялся поднимать-опускать крылья. Тренировать их становилось его постоянным и любимым занятием.

***

Ночью раздался звонок в дверь. Антон включил ночник и, щурясь заспанными глазами, посмотрел на часы.
- Четыре утра! Кого принесло в такую рань?!

За дверью оказался карлик. Он молча вбежал в комнату и плюхнулся на стул.
- Антон! Говори! Что ты чувствовал перед тем, как у тебя начали проклёвываться крылья?
- Ты умом тронулся, старый? Ночь на дворе!
- Рассказывай, что чувствовал? Как это было?
- Боль в районе лопаток. Будто нарывает что-то под кожей. Ноет и мешает дышать. Мне даже пришлось на животе спать. А почему ты об этом спрашиваешь?
- Не мог заснуть сегодня. Точно такие же боли!
- Ты хочешь сказать, что и у тебя крылья растут? А может просто переволновался днём, после исповеди, и сердце прихватило? Так бывает в нашем возрасте.
- Да, понимаешь, Антон... Меня эта боль не испугала, а обрадовала. Первая мысль - вдруг смогу стать таким же, как ты! Подскочил с кровати и к тебе ринулся. Прости, что разбудил.
- Ладно, переживу. Покажи-ка спину.

Антон сначала внимательно осмотрел область лопаток Виталия. Затем принялся основательно прощупывать места возможного образования новых выпуклостей.
- Больно? Что-нибудь необычное чувствуешь?
- Да! Будто что-то давит изнутри.
- Давай пока подождём с визитом к Серафиму. Ты успокойся и иди спать. Сейчас рано делать выводы. Если это не крылья, то у тебя, скорей всего, боли в сердце. Тогда не ко мне нужно бежать, а к врачу, в поликлинику.
Одевайся и топай. Вечером увидимся. И не вздумай выпивать. Теперь тебе это опасно.

Друзья расстались. Но никто так и не смог уснуть. Лавина мыслей будоражила ум каждого из них. О сне не могло быть и речи. Оставалось только ждать, смириться и готовиться к новым испытаниям или подаркам судьбы...

***

Смелые ожидания и надежды Виталия оправдались. Причиной болей в спине, к счастью, было не сердце. Как ни удивительно, карлику, после крещения и исповеди, тоже были дарованы крылья.
Метаморфозы его маленького тела происходили в том же темпе, размерах и последовательности, что и у Антона. С той лишь разницей, что в связи c ростом лилипута, его крылья всего за два месяца отросли уже от плеч до колен. Затем их рост прекратился.

Теперь, чтобы выйти из дома за продуктами или на прогулку, Виталию приходилось не только стягивать оба крыла широким поясом, но и заправлять их в штанины. Это мешало двигаться на улице, а присесть на лавочку вообще не представлялось возможным.
Но, несмотря на все неудобства, карлик постоянно находился в состоянии блаженства и нескрываемой детской радости.

В начале лета Антон уже пробовал учиться летать. Он выбирал для этого тёмное время суток, и всегда в присутствии друга, для подстраховки. Случайно упасть и сломать свои старческие кости помешало бы осуществлению тайного плана друзей.

Тренировку они начинали так.
Антон становился на небольшое возвышение, холмик или пенёк в лесополосе неподалёку от посёлка и начинал что есть силы взмахивать крыльями. Подняться в воздух, хотя бы на несколько сантиметров, поначалу никак не удавалось. Не хватало сил, умения и сноровки. Но друзья не отчаивались и упорно, изо дня в день, продолжали тренировки.

Они подолгу на вечерних прогулках с набережной наблюдали полёт чаек над рекой. Пытаясь изучить и понять секреты лёгкости и грациозности птиц.
Потом Антон изменил тактику. Он не только яростно махал крыльями, но при этом и прыгал с пня, пытаясь пролететь хоть пару метров вдоль поверхности земли. Больше двух метров пролететь вперёд тоже не удавалось.
Конечно, если бы кто-то со стороны увидел эти неудачные попытки раздетых по пояс стариков научиться летать, он бы наверняка безудержно расхохотался. Но крылатым друзьям было совсем не до смеха.

Но вот, однажды накопившийся опыт всё-таки сработал. Неожиданным толчком для первого взлёта послужил сильный встречный ветер. Антон привычно расправил крылья и, на пределе всех своих сил, замахал ими. Порыв ветра сначала подхватил и приподнял старика на несколько сантиметров над пнём, а затем его тело зависло в воздухе, словно в фантастическом кино.
- Давай, давай! Махай, не останавливайся, Антон! - Как сумасшедший, восторженно закричал Виталий. Антон быстро выдохся и плавно опустился на землю. Руки карлика подхватили обессиленного старика.
Так было положено начало применению крыльев по их прямому назначению.

- Это необходимо отметить. - Подал идею Виталий.
- Нет. Забудь о спиртном. Навсегда. Теперь мы, хоть и не совсем птицы, но и не совсем уже люди. Ты навсегда перестал быть карликом, став крылатым человеком. И не рискуй опускаться до выпивки. Нам нужны все наши силы для другого. - Серьёзно отказался Антон, пытаясь отдышаться после первого удачного взлёта. - И курить нам с тобой нужно срочно бросать.
- И мне батюшка также сказал. - Поддержал друга Виталий. Теперь, по настоянию Серафима, он каждое воскресение посещал службу в храме.

Дальше оставалось только совершенствовать новый навык, рассчитывать и экономить силы, правильно выставлять угол наклона крыльев и тела относительно ветра. Дело пошло на лад. Виталий учился быстрей, потому что повторять за Антоном гораздо проще и легче, чем быть первым.
Вскоре друзья пролетали уже сотню метров над лесопосадками, каждый полёт приносил старикам незабываемое ощущение счастья.

Подошло время идти за советом к батюшке Серафиму. Июль близился к концу. Друзья почти в совершенстве овладели техникой полётов. Оставалось только понять, для чего им были даны крылья, и куда предстоял их главный перелёт. Посетить священника решили в ближайшее воскресение, после церковной службы...

***

Первая суббота августа застала друзей за шахматным столиком в квартире Антона. Балконная дверь распахнута, с улицы ласково и сочно вплывает вечернее благоухание природы после тёплого летнего дождя.
Сегодня тренировки не было. Друзья взяли за правило тренироваться полётами только в будни, чтобы не подвергаться лишнему риску попасть на глаза людям. В выходные шансов оказаться под случайными взглядами не прошенных зрителей было гораздо больше. Люди массово выезжали к реке с детьми и в лес на пикники. Поэтому праздники, субботы и воскресения друзья привычно проводили в тихой домашней обстановке за шахматами. Лишь вечером, уже в сумерки, отправляясь на свою обычную прогулку по набережной.

- Собираешься завтра всё рассказать священнику? - Задумчиво глядя на расстановку шахматных фигур, поинтересовался Виталий. - О крыльях и о полётах?
- Конечно! Нам необходим его совет. - Спокойно ответил Антон, словно ждал именно этот вопрос и ответ был готов у него заранее. - Ходишь к нему полгода на исповедь, чтобы слить свои скопившиеся грехи. Так все делают. Но он же не только священник, а, прежде всего, обычный человек. Почему бы не поделиться с ним радостью и своими планами? Люди несут к нему только свою душевную боль, сомнения и грязь поступков. Он выслушивает эти блевотные нечистоты каждого человека и пропускает через своё сердце. А радости, успехи, мечты и надежды? Часто люди рассказывают Серафиму об этом? Почти никогда! Сам знаешь почему. Большинству храм нужен только тогда, когда невыносимо больно и страшно становится жить. В счастье о Боге вспоминают гораздо реже. Получается, что священник на исповеди, как обычный унитаз, через который сливается вся грязь испражнений Души, попадая потом в канализацию. Человек так очищает совесть и прощается Богом. А батюшка потом смывает с себя всю эту, услышанную на исповеди, грязь только молитвой. С хорошим на исповедь не идут. А нам нужен его совет. Мы пойдём к священнику с нашей тайной радостью и надеждой. Больше у нас с тобой никого в этом посёлке нет. Я доверяю Серафиму.
- Как ты умеешь всё гладко и доходчиво объяснить! Просто мудрец! - Ответил Виталий усмехнувшись. Но ему пришлось принять веские аргументы Антона и признать его правоту.

***

Отстояв с утра воскресную службу в храме, друзья ждали выход отца Серафима из алтаря. Вскоре батюшка появился и усталой походкой подошёл к лавочке у стены. Присев, он задумался о чём-то своём. Но в облике седого старика, кроме усталости после долгой службы, был ещё и душевный покой, и глубокое умиротворение с тихим блаженством.
Тревожить его в этом состоянии не хотелось. Друзья, стоя неподалёку, терпеливо ждали, пока священник сам не обратит на них внимание. Храм был уже почти пуст.

- Вы что-то хотели спросить? - Произнёс Серафим, заметив рядом с собой присутствие двух знакомых прихожан.
- Да, батюшка. Хотим поговорить. Необходим совет, больше спросить не у кого. - Решился Антон.
- Спросите у Бога. Я, дряхлый старик, мало что понимаю. - Попытался вежливо отказаться священник.
- Дело у нас непростое. Помочь можете только Вы. - Мягко, но настойчиво повторил просьбу Антон.
- Хорошо. Разговор у Вас долгий? До трапезы у меня ещё полтора часа, пойдёмте-ка на воздух, что-то душно здесь. Народу в храме было много, надышали.
- Да мы видели, отец.

Троица вышла из церкви и устроилась на лавочках деревянной беседки в уютном уголке церковного дворика.
- Ну, рассказывайте своё дело. - Старик глубоко вздохнул и прикрыл глаза, приготовившись слушать.
- Необычное у нас дело, батюшка. Даже не знаю, как начать... - Осторожно подбирая каждое слово, неторопливо произнёс Антон. Виталий уважительно помалкивал, полностью полагаясь на друга.
- Начните с главного. Что Вас беспокоит и какой нужен совет...

***

- Полгода назад у меня начали расти крылья. - Решительно выдохнул Антон. - А, через два месяца после меня, и у Виталия. С середины лета мы тренируемся летать. Крылья выросли, у нас уже получается пролетать значительные расстояния. И в небо поднимаемся с каждым днём всё выше и выше. Ради экономии сил пришлось даже бросить выпивку и сигареты. Рассказать об этом нам некому. И на главные вопросы найти ответы мы самостоятельно не можем. Вопросов несколько. Почему крылья выросли только у нас? Чем мы это заслужили? Почему Виталий сначала не мог видеть мои крылья, а затем увидел?
- Так. Остановись. Подожди, Антон, не тараторь. Отвечу на первые вопросы. Если их сразу будет много, то я забуду какие были в начале. Постепенно отвечу на все. Но, перед этим, ответьте и вы на один мой вопрос. Почему вы решили открыться именно мне?
- Это просто, батюшка. Мы вам доверяем и в посёлке у нас других близких знакомых, кроме вас, нет.

- Ясно. Теперь мои ответы. Почему крылья выросли только у вас? А кто вам сказал, что у других людей нет крыльев? А может быть они, также, как и вы, прячут их от всех. Чем вы это заслужили? Скажу просто - ничем!!! Иметь крылья и уметь летать - это изначальная природная особенность человека. Настоящего человека. Неиспорченного пороками мышления и грехами поступков. Люди изначально были созданы Богом с крыльями. С не испачканной душой. С духовным зрением сердца, а не ума. Господь всем людям дал крылья, а не только птицам и летающим насекомым. Но человек сам отказался от полётов, возлюбив больше земное и материальное. Это выбор не Бога, а человека.
Я знаю вас обоих уже много лет. Но ты, Антон, пришёл в храм давно, в юности. Благодаря твоим добрым родителям. А Виталий только полгода назад впервые переступил порог церкви. Чья это заслуга? Ведь ты, Виталий, живёшь в нашем посёлке тоже давно, насколько мне известно. Верно? А кто тебя подтолкнул пойти креститься? Правильно! Антон, твой единственный верный друг. А кто надоумил сделать это Антона? Опять правильно, Господь!
Крестившись, Виталий обрёл духовное зрение. И увидел крылья Антона сначала сердцем, а затем и глазами. Он исповедался, со слезами очистив Душу от своих застарелых грехов, обид и злости. И завершил своё преображение причастием, впустив в себя Благодать Святого Духа.

- Но это всё не произошло бы без главного. Вы оба, и Антон, и Виталий, всю жизнь тяжело страдали от своих физических недостатков. Терпели от людей унижения и насмешки. Чаша страданий Антона переполнилась с утратой любимых родителей. Он преобразился и получил в дар крылья. Виталий тоже много натерпелся в жизни, но получил окончательное преображение и исправление лишь после того, как по совету друга крестился, исповедался и причастился. Так у него открылись глаза, Душа и сердце. И он тоже получил в дар от Господа Создателя крылья.
Это вам, дорогие мои, ответы на ваши самые первые вопросы. Теперь спрашивайте дальше.
Старик умолк, глубоко, протяжно вздохнул, и вновь прикрыл глаза, приготовившись к новым вопросам Антона.

- Батюшка! Хотел много вопросов задать, но вы почти на все из них уже ответили. Остались только главные. Вы встречали таких же, как мы, с крыльями? Много нас, таких? И куда нам предстоит лететь?

- Все твои вопросы связаны между собой, Антон. Теперь слушай. В нашем посёлке было ещё несколько крылатых людей. Теперь их здесь уже нет. Они улетели. Вы последние двое, кто ещё тут остался. А вообще на свете их, думаю, очень много. Но бескрылых в нашем мире, к сожалению, гораздо больше. И ничего о крыльях они не знают. Поэтому живут без смысла и без Бога в душе. Главное для них деньги и их потомство. Больше им ничего не дорого и не свято.
Спрашиваешь, куда вам лететь? Туда, куда стремятся все, получившие крылья. Туда, где все они сейчас вместе и счастливо живут. В страну крылатых людей. Чистых, светлых, непорочных душ. Только там вы станете счастливыми навсегда. Где находится эта страна, вам подскажет только сердце.
А в самом начале держите курс в сторону востока. Туда, где восходит солнце. И сердце, с Божьей помощью, проведёт вас по нужному маршруту без ошибки.
Там нет обычных человеческих законов, нет власти сильного над слабым, богатого над бедным, умного над простаком. Там все видят друг друга духовным зрением насквозь. Без лишних пустых слов и ненужной фальши. Поэтому там никогда не лгут друг другу. Не предают, не бросают в болезни и беде. Люди там в прошлом много выстрадали, живя здесь, пока полностью не очистились и обрели крылья.
Поэтому крылья даются не всем. Далеко не всем.

- Было бы ужасно, если бы крылья появлялись у всех без разбора. У порочных людей с грязными мыслями и гнилыми корыстными душами. Вы только представьте себе многотысячную армию озлобленных крылатых людей-солдат, крылатых убийц с человеческими лицами. Или преступников, которые летают, чтобы насиловать и грабить. Господь этого не допустит.
Поэтому люди с крыльями уходят от нас, из обычного грешного мира. От пороков и страстей, от жадности к материальному и земному богатству. В своей стране они равны. Они помогают друг другу жить, любить и верить.

- Обычным людям самостоятельно обрести крылья невозможно. А то, что невозможно людям, всегда возможно Богу. - Закончил свой монолог отец Серафим. И, немного помолчав, спросил:
- Когда вы собираетесь в путь?

- Очень скоро, батюшка. Здесь нужно закончить все дела. На кладбище к родителям сходить, попрощаться. Квартиры наши продать. Ни к чему нам теперь здесь квартиры. Самую малость денег с собой возьмём, чтобы в дороге не голодать. Остальное решили Вам оставить. Для храма всегда деньги пригодятся на добрые дела. Ещё нужно одежду специальную приготовить для полёта. Чтобы тепло было в небе, от сырого тумана и облаков защищала и крыльям не мешала. Купить спальные мешки для ночёвок. Думаем через неделю уже отправиться. Чтобы успеть долететь до холодов.- Ответил Антон.
- Молодцы. Через неделю жду вас в храме. Отслужим молебен для путешествия. Благословлю вас в путь и попрощаемся. А сейчас готовьтесь, отдыхайте, набирайтесь сил. Перелёт предстоит неблизкий, я думаю. Буду всегда о вас молиться. До встречи.

Старик с трудом поднялся с лавочки и покинул беседку. Друзья долго провожали взглядом его широкую, сгорбленную спину.
- Антон! Откуда он так хорошо всё знает о крылатых людях? - Наконец то заговорил молчавший до этого Виталий. - Знает и про крылья и про страну летающих людей.
- Это не он знает. Это сам Бог с нами через Серафима говорил. И на вопросы отвечал. - Проникновенно откликнулся Антон. И с удовлетворением добавил. - Я в нём не ошибся. Всё нам разъяснил, аккуратно разложил по полочкам. На все вопросы ответил, теперь и у меня всё ясно и понятно в голове сложилось.
Доделаем дела за неделю и в путь. Ты знаешь, это ведь самое великое счастье для человека - жить среди своих. Где не надо прятаться и притворяться. Ждать сумерек, чтобы безопасно выйти на улицу. Где нет ненависти и презрения к инвалидам и старикам. Где все тебя понимают и уважают. Мы с тобой заслужили это счастье нашими страданиями и утратами. Пусть даже под старость лет. Жаль, что остальные так никогда и не узнают, что значит жить открыто, свободно, по совести. До самой смерти не узнают. И их дети не узнают и последующие поколения.
- Да они привыкли к такой фальшивой жизни, Антон. И другого просто представить себе не могут. Откуда им знать, что можно жить честно, ничего от других не скрывая? Не боясь потерять работу, должность и карьеру. Не боясь предательства близких и измены любимых. Не страшась предстоящих войн, эпидемий и экономических кризисов. Они привыкли так жить. Для них мы чужие.
- Ты прав. Но пойдём домой. Я с голоду сейчас бы слона съел. У меня на обед кое-что вкусное припасено. Домашнее, не из магазина. Пообедаем, отдохнём. Потом сядем за шахматы, а вечером прогуляемся.
Друзья бодро вышли из церковной ограды...

***

Неделя промчалась, как обрывки быстрого сна. Или как видео на укоренной перемотке. Последние тренировки, завершение оставшихся дел, сборы в дорогу. Самое дорогое оставили для финала.
В субботу друзья стояли у могилок родителей Антона. Принесли цветы, помолчали. Как ни странно, грустно не было. Ожидание светлого будущего освещало все события последних дней ровным, ясным светом надежды.

- Они бы сейчас обязательно порадовались за нас. - Прервал молчание Антон. - Мама испекла бы нам в дорогу пирожки с картошкой. А отец бы крепко обнял и благословил в Путь.
- Да. Завтра нас благословит и проводит лишь Серафим. - Откликнулся Виталий. - Он ведь, наверное, сам всех крылатых провожал.
Вечером друзья прощались с набережной, рекой и чайками. Птицы будто предчувствовали расставание и подлетали к берегу совсем близко. Издавая пронзительный, жалобный прощальный крик.
- Давай пораньше по домам сегодня. - Предложил Антон. - Выспаться хорошенько перед долгой дорогой. Забавно, что и квартиры наши теперь нам уже не принадлежат. Впервые спать будем, как в гостях.
Дело в том, что свои квартиры со всей обстановкой друзья уже продали другим хозяевам и должны были освободить их не позже понедельника.

- Шахматы и семейные альбомы на хранение батюшке отдам. Больше здесь ничего не жалко. За родителей он молиться обещал. А ты что-то хочешь сохранить из вещей? - Спросил Антон Виталия.
- Нет. Мне здесь ничего не дорого. Ни квартира, ни вещи. Всегда ощущал себя здесь чужим. Только маленькая иконка, подаренная батюшкой, дорога. С собой её возьму. Она меня в пути беречь и охранять будет.
- Тебе видней. - Завершил разговор Антон и друзья неторопливо покинули смиренное кладбище.

***

Старик Серафим сам вышел из храма навстречу друзьям. Он с радостным нетерпением ждал встречи с ними после утренней воскресной службы.
Они опять прошли в беседку, чтобы поговорить.
- Сейчас отслужим молебен о вас, путешествующих. - Сказал он вместо приветствия. - Всё успели закончить?
- Да, батюшка. Квартиры уже продали, вот деньги. Возьмите, они нам ни к чему. К вам сюда приходит много нуждающихся, распорядитесь по своему усмотрению. На кладбище к родителям сходили. У могилок прибрались, цветочки полили. Больше дел на сегодня нет. Вечером, по темноте, и отправимся.
- Вот и славно. Храни Вас Господь.

Молебен прошёл торжественно и степенно, хотя в храме было не многолюдно. Пара ветхих старушек-уборщиц, молодая пара, видимо зашедшая в церковь ради интереса, и наши старики.
- Вот и всё, дорогие мои. В пути возможны любые испытания, будьте готовы ко всему. Берегите друг друга. Прощайте. - Срывающимся от волнения голосом, почти переходя на шёпот, проговорил священник. - Ступайте с миром.

Друзья вышли из храма не оглядываясь. Они не могли видеть, как проводивший их батюшка Серафим вошёл в алтарь, обессиленно опустился там в кресло и заплакал. Под его старой рясой болезненно ныли крепко стянутые поясом огромные белоснежные крылья...

***

Воскресный вечер близился к полуночи. Если бы в это время деревья имели глаза, они могли бы увидеть двух стариков, поднимающихся в августовское вечернее небо. Лесные птицы уже умолкли, отходя ко сну. Облаков не было, и на фоне темнеющей выси две парящие фигуры быстро уменьшались в размерах, превращаясь в маленькие точки. Которые вскоре исчезли совсем.

Виталий летел вторым, чётко следуя за Антоном. Они привычно вошли в восходящий поток встречного ветра, удобный ритм взмахов чередовался с парением, когда друзья отдыхали. Выбрав максимально возможную высоту полёта, они чувствовали себя в полной безопасности. С земли увидеть их было уже невозможно. А в воздухе у них не могло быть никаких врагов, кроме дождя и усталости.

На третьи сутки полёта пейзаж под ними сменился. Ровная и блестящая гладь водной поверхности.
- Это Байкал. - Коротко выкрикнул Антон, чтобы летящий позади Виталий смог услышать.- Снижаемся.
Друзья перестали взмахивать крыльями, перейдя на пассивное парение, и постепенно приблизились к береговой кромке озера. Это особое наслаждение, знакомое только им. Лежать спиной на траве, раскинув руки и крылья по сторонам. Смотреть на небо и отдыхать.

Летели они только по ночам, для безопасности. Чтобы никто из чужих глаз не обратил на них внимание. При наступлении рассвета Антон и Виталий осторожно плавно опускались на землю, чтобы выбрать безлюдное место для питания, отдыха и сна. Пока всё шло строго по чёткому плану, без сбоев.
Ночью летели, утром отдыхали и завтракали. Днём спали в спальных мешках, затем просыпались и обедали. Ближе к вечеру заходили в ближайший сельский магазин за продуктами или в маленькое придорожное кафе, чтобы поужинать перед новым отрезком пути.
Сначала мышцы у основания крыльев с непривычки болели. Затем укрепились, боли ушли, и лететь всю ночь не составляло особого труда.

***

В один из вечеров, примерно на седьмые сутки полёта, в воздухе явно запахло приближением грозы. Тяжёлые свинцовые облака повисли низко, предвещая ливень.
- Нелётная погода. - Недовольно проворчал Виталий, пристально всматриваясь в движение туч на небе. - Что будем делать? Переждём?
- А, если это надолго? - Ответил Антон вопросом на вопрос. - Нет уж, полетим. Только не как всегда, на максимальной высоте, а придётся лететь гораздо ниже, сразу под облаками.
- На фоне низких облаков нас будет видно с земли. Это не опасно?
- Риск есть. Но в такую погоду, надеюсь, многие люди будут сидеть дома. К тому же сегодня суббота. Лети строго за мной, не отставая. Понял? Когда начнётся гроза - ливень, молнии или сильные порывы ветра, спустимся в тихое место и переждём. Всё! Вперёд!

Ливень не начинался, уже около двух часов друзья летели под облаками, почти в полной темноте. Так, в полёте, прошла вся ночь. Начало рассветать, когда Виталий вдруг услышал с земли странный хлопок. Он опустил голову и увидел еле заметную вспышку из леса прямо под ними. Затем донёсся повторный звук хлопка. Он не сразу догадался, что это был выстрел. И сообщить об этом другу не успел.

Антон почувствовал сначала резкий толчок в грудь. Словно его с размаху ударили громадным кулаком по рёбрам. Затем невыносимая страшная боль сковала движения крыльев, обездвижила тело, и Антон начал стремительно падать. Крылья бессильно болтались на ветру, и раненный Антон падал не отвесно вниз, как камень. А крутясь по спирали.
Виталий в полёте пытался подхватить тело друга. Но начался проливной ливень, мешали порывы ветра, и подлететь к падающему Антону никак не удавалось.
Виталий увидел под собой небольшую реку. Но она была немного в стороне от траектории падения Антона.
- В реку! Падай в реку! - Истошно заорал Виталий, пытаясь перекричать бешено нарастающий свист ветра.
Но Антон, видимо, уже не мог слышать ни крик друга, ни свист ветра. Он только неотвратимо падал, войдя в крутой штопор и стремительно приближаясь к земле...

***

Когда Виталий подбежал к Антону, распластанному на траве в неестественной позе, тот уже не дышал. Сомнений не осталось. Друг мёртв. Огнестрельная рана на груди. Кости рук переломаны, крылья вывернуты, изрезаны ветками, кровоточат. Это случилось при падении на крону высокой сосны. Сейчас то, что осталось от Антона, напоминало жертву страшной автомобильной катастрофы.
Виталий в шоковом ступоре наклонился к другу, перевернул тело в нормальное положение, лицом вверх. Он не знал, что делать и как жить дальше. Нет даже слёз, в голове лишь тупой гул и полное отсутствие мыслей.

Первая здравая мысль пришла только спустя несколько минут:
- Я похороню тебя, Антоша. Слышишь, я всё сделаю для тебя, всё! - Словно извиняясь за то, что не уберёг, виновато прошептал Виталий. - Ты прости меня, прости...
Перед полётом они старались всё тщательно, до мелочей, продумать, но предусмотреть такой беды не могли. Виталий вновь склонился к Антону, вдруг вспомнив, что необходимо снять с руки друга компас, найти и забрать его документы. Быстро найдя их в поясном кармашке, там же обнаружил фотографию родителей Антона. Семейные альбомы он передал Серафиму, но с одной фотографией папы и мамы не смог расстаться.

Из леса послышался нарастающий хруст ломающихся веток. Виталий насторожился, отбежал от тела и спрятался за мощный ствол сосны. Сначала из леса выскочила собака, по видимому охотничьей породы. Она принялась радостно скакать вокруг Антона, обнюхивать его раны. Вероятно считая распластанное тело своим охотничьим трофеем.
Вскоре сквозь деревья показалась машина. Не доехав до тела метров десять, машина остановилась и мотор затих.
Затем из машины вышел человек с ружьём, водительскую дверь он оставил открытой. Медленно и опасливо подошёл к телу Антона.

Виталий завороженно наблюдал за виновником гибели своего друга. Он боялся даже дышать, чтобы тонкий нюх охотничьей собаки не учуял его присутствие.
Однако запах свежей крови жертвы перебивал у пса все остальные лесные запахи. Собака увлечённо скакала вокруг тела, возбуждённо выпрашивая заслуженную похвалу и благодарность хозяина за найденный ею трофей.
Охотник недоуменно склонился над трупом, рассматривая его, но не рискуя даже прикасаться. Затем он внимательно огляделся по сторонам, прислушался.
- Да тихо ты! - Прикрикнул он на собаку. - Иди к ноге. Лежать!

Собака присмирела и, устроившись у ног хозяина, легла на сырую траву, умолкла. Ещё около минуты охотник оглядывался вокруг и прислушивался. Убедившись в своей безопасности, пожилой мужчина обшарил все карманы брюк, пояса и куртки Антона. Не найдя ничего ценного, он с досадой тихо выругался и задумчиво закурил. Затем прозвучал приказ:
- Барон! В машину, быстро!
Пёс подбежал к машине и ловко впрыгнул в распахнутую дверь. Как вор, опасливо оглядываясь, хозяин последовал за ним. Джип, весь обляпанный комьями грязи после проливного дождя, круто развернулся и, дав газу, исчез в лесной чаще.

Виталий ещё с полминуты постоял в отдалении, прислушиваясь к удаляющимся звукам машины, затем снова подошёл к телу погибшего друга.
Лопаты у него не было, только свой нож, плюс нож Антона. Рыть могилу ножом в земле, среди толстых корней громадных старых сосен, было бы неразумно, это трудно и слишком долго. Нужно торопиться. Охотник мог быть в лесу не один, наткнуться сейчас на людей очень рискованно.
Поразмыслив, Виталий крепко ухватился за воротник окровавленной куртки и поволок тело к реке.
В береговом песке рыть яму значительно легче и быстрей. Главное - не оставить сверху холмик. Конечно, дожди и весеннее половодье со временем всё равно бы сравняли могильный холмик с поверхностью берега. Но лучше не рисковать и сделать это сразу. Чтобы ни люди, ни звери не нашли и не раскопали.

Когда всё было окончено, карлик вытер со лба пот, отдышался. Дрожащими пальцами снял с поясного ремня фляжку с крепким чаем. Отвинтил крышку, налил в неё чай:
- Не поминай меня лихом, Антоша! Покойся здесь с миром, добрый друг. Верь мне - я долечу до страны нашей мечты. Твоя душа уже там. Когда-нибудь мы встретимся.
И, как поминальная молитва, над рекой раздались протяжные, жалобные крики чаек...

***

- Ну всё! Неинтересно дальше читать. Одного главного героя убил. А второй слабак, тренировался только при Антоне. Ждала захватывающей радостной концовки. Приятного чтения. А автор взял и всё испортил!
- Точно! Ну зачем в повести эта смерть? Для чего? Итак в жизни сплошные проблемы и негатив. С таким интересом читала, прямо душой отдыхала после работы. Думала, ну хоть в этой сказке у людей всё налаживается. Так нет! Добавил дёгтя в бочку мёда!
- Да подожди! Давай глянем, как он теперь выкручиваться будет. Сам убил своего персонажа. А говорил, что финал скоро. Интересно же, чем всё закончится.
- Да ничем. Теперь, наверное, и лилипута пришибут в пути. Один он не долетит.
- Да! Неожиданно всё, неприятно, и горбуна жалко. Всю жизнь мучился. Родителей похоронил. Только, кажется, жить начал и радоваться. И НА тебе! Получил, называется, "награду" за все свои муки и ожидания. Так нельзя! Автор под самый конец истории жути нагнал, всё желание дальше читать пропало.

А тем временем...

***
Весь день до сумерек Виталий не отдыхал. Хотя он отошёл от могилы в укромное местечко, чтобы поспать перед полётом. Влез в спальный мешок, надеясь, что тепло сморит его ко сну. Но не спалось. Воспоминания лучших дней дружбы с Антоном, невыносимая печаль и грядущая неизвестность - не лучшие помощники для сна.
К тому же, было необходимо хорошенько поесть перед дорогой. А одному заходить в сельские магазины или в кафе Виталию было как-то неловко, непривычно и даже страшно. Люди продолжали видеть в нём лишь странного пожилого карлика. Прятали глаза, а тайком показывали пальцами в его сторону.
Но выбора не осталось, и под вечер Виталий, в последний раз простившись у могилки с Антоном, взлетел в поисках небольшого придорожного кафе.

Искать долго не пришлось. Как только обнаружил автомобильную трассу, пролетев над лесом, Виталий начал снижаться. В сумерках хорошо были заметны огни окон придорожной забегаловки. Наскоро, но плотно перекусив, лилипут всё же принял решение лететь на восток не сразу, а немного отдохнув. На сытый желудок и от усталости тяжёлых переживаний уснуть теперь удалось.
Виталий лежал в спальном мешке, в укромном овраге леса, укрытый еловыми лапами. В темноте совершенно слившийся с природой, неприметный для людей.

Двух часов отдыха хватило, чтобы восстановить силы и продолжить полёт.
Компас Антона со светящимися в ночи фосфорическими стрелками был теперь пристёгнут к его руке, можно уверенно следовать прежним курсом. Виталий влез на верхушку высокой сосны, послюнявил палец, чтобы точнее уловить направление ветра, и прыгнул.
Он легко взмыл ввысь. Теперь этот манёвр был уже привычным, почти превратившись в природный инстинкт. Но прежних ошибок, приведших к трагедии, Виталий повторять не желал. Слишком дорогой была цена. Маленькое тело карлика поднималось всё выше и выше. На максимально возможную для человека высоту. Облаков нет, только свет далёкого ночного прожектора-луны и слабое мерцание звёзд. Виталий слился с ночным небом, как новый, крохотный, неисследованный спутник земли.

Лес отдалился, напоминая теперь ровную чёрную скатерть. И лишь тонкой ленточкой, блестящей в свете луны, внизу виделась река. Ни полянок, ни домов, ни дорог уже не разглядеть. Только вперёд и вперёд по компасу.
Лететь было приятно и легко. Шелест мягких струй летнего ветра в крыльях, лёгкость тела, матовый свет луны. Всё это успокаивало, давало надежду. Но главным был тот факт, что в полёте исчезали все мысли. О опасностях, которые могли ждать впереди, о своей прошлой тоскливой жизни в одиночестве, и даже о гибели единственного друга. Голова была ясная, лёгкая и пустая.
Только полёт, это всё, что сейчас чувствовал, видел и любил Виталий.
Шли восьмые сутки полёта...

***

Виталий продолжал ночные перелёты согласно плану, стараясь не нарушать установившийся с самого начала режим сна и бодрствования. По ночам он следовал нужным курсом по компасу, предусмотрительно стремясь не попадать в зоны задымления от тлеющих торфяников, избегая зарево лесных пожаров. Изначально избрав для себя максимально возможную высоту полёта, он всё-таки старался, насколько позволяли обстоятельства, пережидать время грозовой непогоды и низких туч в укрытии на земле. Он летел на восход солнца и снижался лишь под утро, убедившись, что двигается правильным курсом прямо на восходящее светило. Также Виталий стремился строго отслеживать, чтобы его полёт не нарушал границ воздушного пространства других государств. Мало ли что могло произойти в небе над Китаем или Японией.

На одиннадцатые сутки путешествия крылатый карлик обнаружил, что под ним заканчивается поверхность материка. Дальше на многие тысячи километров расстилалась лишь водная гладь Тихого океана. Следовало основательно запастись питьевой водой и провизией, а также как следует отдохнуть.
В прибрежном посёлке рыбаков и охотников он закупил продуктов ровно столько, сколько бы смог съесть за раз и взять с собой в дорогу. В океане найти что-то пригодное для пропитания было бы просто невозможно. К тому же, он не имел никакого, даже примерного, представления, сколько ещё продлится этот перелёт.

Простившись с землёй, Виталий продолжил полёт уже над океаном. Несмотря на серьёзные минусы, например, Виталий не знал, где сможет отдохнуть и выспаться, летя над водой. В этом надводном участке пути были и очевидные плюсы. Здесь не было нужды постоянно придерживаться максимальной высоты. С поверхности воды ожидало гораздо меньше опасностей, чем с земли. Но главный минус перевешивал всё остальное. Виталий не знал, хватит ли ему сил долететь до места назначения. И вообще - где это место и существует ли оно в природе?

Он уже был близок к отчаянию, когда, под конец тринадцатой ночи полёта, в рассветном небе, впереди, внезапно появились три далёкие точки. Поначалу он решил, что это птицы. Альбатросы или чайки. Значит, и до суши недалеко. Можно будет передохнуть и подкрепиться.
Но невозможно передать никакими словами его удивление и радость, когда, в приближающихся к нему точках, он наконец признал летящих людей. От неожиданной радости Виталий вдруг начал ослабевать и, перестав взмахивать, принялся пассивно парить над океаном, постепенно снижаясь.

Люди осторожно подлетели к крылатому страннику, уважительно кивнули в знак приветствия, и молча подхватили его. Двое за руки, один сзади за ноги. И понесли в небе, давая возможность Виталию отдохнуть не прекращая полёт. Вскоре показалась земля. Дальний край суши не просматривался, и Виталий не имел никакой возможности определить, что это? Остров, полуостров или новый материк.
Но то, что он достиг желаемого места, никаких сомнений быть уже не вызывало.

Наблюдая в полёте за поверхностью суши, Виталий с интересом мысленно отметил, что с высоты не увидел ни одного дома, строения, ничего, напоминающего человеческое жильё. Подлетая к земле, спутники бережно отпустили его, и гость приземлился самостоятельно.
Только ступив на землю, Виталий смог разглядеть развешанные в тени деревьев гамаки.
- Не удивляйтесь, нам не нужны дома. Здесь не бывает холодов. - Словно услышав мысли Виталия, с понимающей улыбкой пояснил один из спутников. - О нас заботится сама природа. А вам нужно сейчас подкрепиться и передохнуть с дороги. В гамаке лежать тепло и уютно, один из них мы уже приготовили для вас.
Спутники были почти всем похожи на обычных людей, если бы не крылья. Хотя ещё несколько особенностей отличали их. Спокойные, добродушные лица с понимающей улыбкой.
Виталий также заметил странную неподвижность их улыбающихся губ. Когда спутник говорил, его губы оставались без движения. А его голос отчетливо и мягко звучал в голове Виталия.

- И к этому вы быстро привыкните. - Вновь зазвучал в мозгу голос. - Мы слышим друг друга молча. Вы так тоже умеете, только ещё не знаете всех своих способностей. Откуда мы все прилетели сюда, там все люди много и зря шумят. Здесь это лишнее. Мы слушаем безмолвие самой жизни, природную музыку тишины. Красивей этого ничего нет. Никакие слова не сравнятся со звуками набегающих волн, шелестом ветра и листьев, звоном капель дождя.
Новый друг обращался к Виталию на "ВЫ", а себя почему то всегда называл "МЫ".
- Это потому, что мы здесь не отдельные от природы существа. А единое целое. Как птицы, лес, океан и небо. Вы быстро привыкните к нашей стране и тоже будете называть себя "МЫ". - Вновь прозвучал внутренний голос. - Проходите вон на ту поляну, там вас ждёт обед. Питание, возможно, поначалу покажется вам тоже непривычным, но сама жизнь кормит нас своими плодами, ничего вкуснее этого мы не знаем.

Виталий послушно направился к поляне, где на траве были разложены разные плоды деревьев, ягоды, овощи и фрукты. Плоды и фрукты были очищены и уложены в небольшую аккуратную посуду, сделанную из коры и древесины,  а напитки разлиты в красивые ёмкости из морских раковин. Несколько человек тоже обедали. Увидев гостя они приветливо помахали ему руками, приглашая к трапезе. И всё это молча, с добрыми улыбками. Жители этой страны всячески показывали своё гостеприимство и искренне радовались прибытию новичка.
Большое удивление вызвало у Виталия ещё то обстоятельство, что в этом поселении он ни разу не увидел детей. Женщины и мужчины самых разных возрастов. От юношей до стариков. Но ни одного ребёнка здесь не видно и не слышно.
- Спрошу об этом потом. - Решил Виталий и приступил к предложенному обеду. Вся пища оказалась действительно изумительно вкусной. Лилипут не торопясь поглощал блюда одно за другим, пока не насытился.
Затем его проводили к месту отдыха под раскидистыми ветвями какого-то дерева. Виталий уютно устроился в мягком гамаке. И впервые за долгое время спокойно и сладко уснул.

***

Очнувшись от сна, Виталий не сразу сообразил, где находится, что сейчас - утро или вечер, и почему он не в своём спальном мешке, а в гамаке.
Сонное сознание медленно и расслабленно возвращало его к реальности. Виталий взглянул на часы и понял, что за беспокойство внезапно разбудило его. По привычке, устоявшейся в перелёте, сейчас он должен был находиться в небе.
Но никуда лететь уже необходимости не было. Он на месте, достиг цели. Оставалось только получить ответы на главные вопросы. И, желательно, поскорей.
Карлик спрыгнул с гамака на траву, потянулся, несколько раз плавно взмахнул крыльями, размялся и зевнул. Приятная прохлада тёплой осени исходила от набегающих на близкий берег волн. Воздух благоухал ароматами цветов и незнакомых субтропических растений.
- Так, значит сейчас вечер. Самое время для ужина.

Виталий двинулся к уже знакомой поляне. Там ужинали около двадцати человек. Люди улыбчиво приветствовали его кивками, как доброго знакомого, жестами приглашая к общей трапезе. Присутствующие ели молча, спокойно, дружелюбно поглядывая друг на друга.
Насытившись, Виталий тоже молча, кивком головы, поблагодарил за ужин и решил прогуляться по посёлку, где теперь ему предстояло жить. Но главной целью была не прогулка. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить. Получить подробные ответы на все свои вопросы.

На берегу уединённо сидел один из жителей этой страны, похоже, близкий по возрасту Виталию. По выражению лица и по позе сидящего Виталий догадался, что тот умиротворённо любуется закатом и прислушивается к шёпоту набегающих волн.
- Не помешаю ему? - Подумал карлик. Сидящий сразу же обернулся и приветствовал подошедшего:
- Присаживайтесь, дорогой друг. Хорошее время для беседы. - Возник в мозгу Виталия тихий голос.
Карлик с готовностью присел рядом на лавочку, ещё хранившую тепло дневного солнца.
- Можете не говорить вслух. Мы прекрасно вас слышим. Просто подумайте, что хотите спросить. Мы ответим на всё.

Виталий понял, что сама судьба привела его к нужному сейчас человеку.
- Простите, как мне к вам обращаться? Меня зовут Виталий, здесь ещё никого не знаю по имени, только сегодня утром добрался до вас.
- Здесь ни у кого нет имён. Все имена и фамилии остались в прошлом. Они нам уже не нужны. Все мы тут носим одно имя - "МЫ". Хотя у каждого есть своя личная история, своя судьба и свой Путь к Свету.
- Хорошо. Первый вопрос - как вы нашли меня в океане? - Мысленно спросил Виталий, ему уже начало нравиться не разговаривать вслух. Это было так легко, просто и приятно. Голос не перебивал ласковый шелест волн и тёплого ветра.
- Мы здесь, чтобы встречать вновь прибывших и объяснять им традиции нашей страны. Как только мы услышали ваши мысли, то сразу отправились вам навстречу. - Коротко ответил собеседник.
- Теперь понятно. А я к тому времени уже начал терять силы в полёте и был близок к отчаянию. - Смущённо улыбнулся Виталий.
- Мы знаем. Так обычно происходит со всеми перед самым концом перелёта. И мы спешим на помощь. - С пониманием согласился новый знакомый.
- В пути я потерял друга. Он летел впереди и погиб.
- Мы знаем это. И вы всё узнаете о нём. Но не сейчас. Смерти не существует для тех, о ком помнят. Хотя, если сказать ясней, смерти вообще не существует. Даже для тех, о ком забыли. Есть только жизнь. А смерть - только слово. И мы объясним вам это немного позже. Вы сами всё увидите и поймёте. А пока задавайте следующий вопрос, наш новый друг.

От ответа собеседника Виталий на несколько секунд потерялся в мыслях. Но, быстро придя в себя, он продолжил:
- Почему здесь не видно детей?

- Потому что их здесь нет. Все дети имеют крылья с самого рождения. Но они слабы и не смогут осилить перелёт. - Отозвался голос в голове Виталия.
- Значит, они растут и взрослеют, со временем становясь бескрылыми?
- Да. Лишь у тех из детей, кто в раннем возрасте оставил тело, по болезни или несчастному случаю, крылья остаются навсегда. Правда, тогда они сразу, без утомительного перелёта, попадают на уровень, который гораздо выше нас.
Там, в Свете Истины, живут все. И крылатые, и бескрылые. Все, кто ушли из земной жизни. Именно не умерли, а ушли.
- А почему же акушеры в роддоме, родители, родные и знакомые не видят после рождения крылья ребёнка?
- Вы тоже не могли видеть крылья Антона, пока не открылось духовное зрение. Ведь верно? Точно так и почти все обычные люди не видят крылья своих детей. А многие бескрылые родители даже способствуют тому, чтобы их ребёнок стал похожим на всех. Чтобы ничем не отличался от обычных людей. Воспитывают в правиле "Будь, как все". Часто именно таким воспитанием и ломают чистую, хрупкую душу ребёнка, готовя его к бескрылой жизни.
- Да. Так и меня ломали в детском доме. Насмешками, угрозами, обидами. А куда попадают не рождённые дети после прерванной беременности? И те, кто оставил земное тело ещё в детстве?
- Это я уже говорил. Они сразу попадают на уровень, который гораздо выше нашего.

Собеседники помолчали, вглядываясь в последние отблески заходящего солнца. На смену огненному светилу взошла хозяйка ночи красавица Луна.
Виталий старался осмыслить услышанное. Это оказалось непросто. Но вскоре он задал следующий вопрос:
- С детьми я понял. А куда попадают после земной жизни злодеи, преступники, убийцы?
- Злодеи, преступники - это просто слова. Они ничего не значат. Мы называем их иначе. "Больные", "Заблудшие", "Обманутые". Это более точные и самые верные определения для таких людей. Все эти "больные", бескрылые люди попадают на тот же уровень, что и все остальные.
- Как же так? Светлые и чистые люди там, рядом с "больными". Все вместе? Тогда какая же разница, как жить на земле? Одни страдают и мучаются, другие воруют, насилуют и убивают, чтобы в итоге очутиться рядом?!
- Разница огромна! Ведь все, ушедшие от нас, люди помнят свою земную жизнь. Те, кто безвинно страдал, сохранил в чистоте свои души, обретают крылья и живут там счастливо. А те, бескрылые и больные, кто издевался, грабил и убивал, живут рядом и сожалеют о прошлом. Не имея возможности ничего исправить. Это пострашней земных страданий. Они навечно обречены видеть радость своих, униженных ими в прошлом, братьев и сестёр, своих счастливых детей и родителей. Но сами не имеют этой радости. Ведь они уже никогда не смогут получить вечной радости после своих земных проступков и преступлений.

Собеседник Виталия так просто и доходчиво ответил на основные вопросы, что седой лилипут по настоящему, почти физически, ощутил ясность в своих мыслях. Захотелось улыбаться, петь, обнять этого доброго, мудрого человека за его рассказ. Когда в душе всё окончательно улеглось и прояснилось, Виталий решился задать свой самый главный вопрос.

***

- Вы сказали, что смерти нет, есть только жизнь. Мне пока трудно это понять. Сейчас ваш рассказ кажется самой прекрасной сказкой из всех, что приходилось мне когда-либо слышать. Но всё-таки сказкой. Или чудесным сном. И так не хочется просыпаться.
- Вы уже проснулись, друг мой. - С доброй, понимающей улыбкой мысленно ответил старец. - Так в чём же ваш вопрос?
- А где находится верхний уровень Истины?
- Да прямо над нами. Поэтому нашу страну не видно с воздуха. Нас не смогут обнаружить бескрылые, ни с воздуха, ни с воды и никаким другим способом. Они не обладают духовным зрением.

- Если смерти нет, то где сейчас Антон? - Набравшись духа выпалил Виталий, одновременно боясь услышать ответ.
- Там, где все, оставившие тело. - Спокойно ответил собеседник. - Мы можем их видеть. И даже слышать.
- И смогу увидеть его при моей земной жизни? - С надеждой спросил карлик.
- Мы проводим вас к нему. Думаю, уже завтра полетим туда вместе. И вы всё увидите своими глазами. Мы уверены, ваша печаль о друге растворится после этого без следа.

Немного помолчав, чтобы Виталий пришёл в себя, старец добавил:
- У кого крыльев не было внизу, в земной жизни, не будет и там, наверху. Все обычные люди уверены, что умрут. Поэтому и стремятся жить, в основном, для тела, для удовольствий, для денег и карьеры. О душе мало, кто заботится. Хотят прожить короткую земную жизнь весело, богато, а потом будь, что будет. Даже многие священники так живут. Словно их служение Создателю только обычная работа.
Вы обращали внимание на облачение священников во время церковных служб?
- Конечно, красивое облачение, расшитое блестящими узорами и крестами.
- Не узоры и блеск имелись ввиду. А форма этих одеяний. Во время службы священники облачены в ризу. Которая специально пошита так, что выступает вверх над телом, значительно выше плеч. Словно под ней скрываются крылья.
- Да. Видел. Но никогда не придавал этому особого значения и не думал над этим.
- Большинство прихожан тоже не задумываются, почему ризы так пошиты. А ведь у многих батюшек и вправду там скрыты настоящие крылья. Особенно среди тех, которые живут в монастырях. И не отваживаются на перелёт к нам они только по старости или болезни. Но у большинства священников, гораздо чаще под ризой пусто. Как пусто и в их душах. Как сказано в писании -"Много званных, да мало избранных".

В тот же миг Виталий вдруг вспомнил прощание с отцом Серафимом. Его походку, глубокий взгляд, его сутулую спину под ризой.
- А ведь вполне возможно, что и у нашего Серафима под ризой крылья. - Подумал лилипут.
- Да что тут думать? Завтра всё сами и увидите. - Загадочно улыбнулся старик, услышав мысли Виталия. Наступила ночь, и новые друзья неторопливо отправились отдыхать к своим гамакам.

***

Так непривычно встречать рассвет с улыбкой. Что сегодня повидал Виталий во сне, останется его тайной. Проснуться и лежать в гамаке, не открывая глаз. Слушать тихий шелест листвы, ласковый шёпот набегающих на берег волн. И улыбаться. Может быть это и называется загадочным словом "СЧАСТЬЕ"?
Но полное счастье ждёт ещё впереди. Виталий чувствовал это каждой клеточкой тела. Счастье таилось в самой глубине каждой утренней мысли. И поэтому Виталий встречал рассвет с улыбкой.

Он открыл глаза и, спустившись с гамака на блестящую от росы траву, отправился на берег.
- Уже забыл, когда купался в последний раз. - Подумал старик. - А сегодня хочется освежиться.
Августовский океан ещё хранил тепло лета. Виталий скинул одежду на песок и, поёживаясь с непривычки, вошёл в воду по пояс. Окунувшись пару раз, он потёр ладонями лицо, полежал вниз животом на волнах. Затем пошлёпал руками по поверхности, играя, как ребёнок, и неторопливо двинулся к берегу. Прилив бодрости усилил радость пробуждения и захотелось завтракать. Хороший утренний аппетит в его возрасте - это тоже было новым, давно забытым ощущением.

Несколько человек завтракали на знакомой поляне, и Виталий, поприветствовав сидящих, присоединился к трапезе. Рядом безмолвно восседал вчерашний собеседник, седовласый старец.
- Вижу, вы бодры и веселы, друг мой. - Возник в голове голос старца. - Завтракайте обильно. Скоро нам в долгий путь.
- Вы тоже полетите со мной на верхний уровень? - Мысленно спросил его Виталий. - А кто ещё с нами?
- Ещё трое братьев, которые встречали вас. - Мгновенно откликнулся старец. - Они будут сопровождать нас на всём пути, туда и обратно.

После завтрака все пятеро собрались на берегу у вчерашней лавочки. Виталий подумал, что старец, видимо, здесь старший, и проведёт инструктаж. Он не ошибся. Говорил только один, остальные почтительно слушали.

- Я не старший из братьев. - В ответ на мысли Виталия проговорил старец. - Наши старшие братья находятся гораздо выше, там, куда мы сейчас отправимся. А для нового собрата повторю ещё раз. Мы все, живущие здесь, остаток земной жизни готовимся к перелёту на верхний уровень Истины, чтобы остаться там навсегда. А пока наша основная задача - встречать прибывших сюда с большой земли, рассказывать о традициях и о том, что ждёт каждого из нас в будущем. И не только рассказать, но и показать. Мы сможем подняться в небо, почти до самого верхнего уровня. Но войти туда сегодня мы не сможем. Ещё не пришло наше время. Мы сможем увидеть своих родственников и друзей, ушедших туда навсегда. Нам дана возможность не только увидеть их, но и мысленно услышать, и даже поговорить. Потом мы вернёмся обратно. Лететь строго за мной, ни на метр не отклоняясь от курса.
А теперь, братья, пожелаем друг другу ровного ветра и чистой радости полёта! В путь!

***

Пять крылатых братьев одновременно взмыли в небо, поднимаясь по плавной и широкой спирали строго вверх. Впереди седовласый старец и по двое, с его правой и левой руки.
Не было необходимости следить за временем. Виталий стремился лишь экономно расходовать силы. В инструктаже перед дорогой не было ни слова, сколько по времени продлится полёт. Известно лишь то, что путь предстоит не близкий.
Зелень леса под братьями вскоре слилась в сплошной далёкий ковёр. Утреннее солнце ещё не слепило и не обжигало, находясь несколько в стороне от выбранного курса. Но с приближением полдня начала чувствоваться усталость и, к тому же, крутой подъём вверх не давал возможности передохнуть в пассивном парении. Теперь глаза приходилось держать закрытыми, беречь от ярких солнечных лучей, лишь изредка, на мгновение приоткрывая, сверяясь с курсом.

Вскоре старец сбавил темп взмахов. Виталий уже тяжело дышал, всё острее ощущая на высоте нехватку кислорода.
- Подхватите брата. Он устал. - Мысленно передал послание спутникам старший.
Уже находясь в полуобморочном состоянии, Виталий почувствовал, что его подхватили и понесли в небе руки товарищей. Полёт продолжался, пока все не услышали внятный голос старца:
- Всё. Мы на месте, выше нам нельзя.

Виталий усилием воли открыл глаза, постепенно приходя в себя. То, что он увидел над собой, описать словами крайне трудно.
Ярко-голубая, сияющая матовым светом, небесная сфера делила всё воздушное пространство на две огромные части, словно граница двух миров.
В самом верху нижнего мира зависли, плавно махая крыльями, пятеро братьев. А над  прозрачной, как стекло, сферой стояли люди.
Некоторые из них тоже были крылаты, но в большинстве тут находились обычные люди, лишённые крыльев.
Они наблюдали за гостями под собой и приветливо улыбались.

- Над нами Высший уровень Света. - Торжественно проговорил старец. - Выше этой вечной Истины нет ничего. Вы узнаёте здесь кого-нибудь? - Теперь он обращался к Виталию.
Карлик повернулся спиной к слепящему солнцу и поднял голову вверх.
Прямо над ним, всего в сотне метров выше, стояли люди. Было не понять, на чём именно они могли стоять. Видимо, прозрачная сфера обладала плотностью. На верхнем уровне не было необходимости постоянно взмахивать крыльями, поддерживая тело в воздухе.

Несколько человек пристально смотрели на Виталия. И вдруг лилипута словно ударило током. Его глаза расширились от неожиданности и из груди вырвался неудержимый крик:
- Антон! Ты здесь! Это я - Виталий! Ты жив!!! - Поток счастливых слёз заливал глаза и мешал смотреть на друга.
Антон молчал с радостной улыбкой, тоже узнав старого товарища.

Некоторое время старики безмолвно смотрели друг на друга, пока Виталий не услышал в голове знакомый голос:
- Я знал, что ты долетишь. Я всегда верил в тебя.
- А я не верил, Антон. Сомневался до последнего. После того выстрела вообще упал духом. Мне всю дорогу было страшно, Антон.
- Но ты ведь справился. Преодолел. Награда за это - наша встреча. Но крепись, тебя ждёт ещё больше радости. Посмотри-ка, кто рядом со мной. - Антон повернул голову и вытянул руку в направлении ещё трёх людей, стоящих неподалёку.
Виталий перевёл взгляд и увидел сначала сияющего от счастья батюшку Серафима, а затем родителей Антона. Он знал их лишь по семейным фотографиям, которые друзья часто пересматривали по вечерам.
- Да! Я узнал их. Твои папа и мама. И наш батюшка Серафим. - Виталий снова задыхался, теперь уже не столько от недостатка кислорода, сколько от прилива неудержимой радости.

- Друг мой, нам пора назад. - Услышал он голос старца, который всё это время встречи безмолвно наблюдал за друзьями. - Вы повидались, и когда-нибудь встретитесь здесь навсегда. Чтобы уже никогда не расставаться. А сейчас нас ждут на земле.
- До встречи, Антоша. До свидания, батюшка Серафим! - Виталий опустил крылья, послушно готовясь к плавному парению вниз.

Теперь не только у его маленького лилипутского тела были крылья. Сейчас обрела крылья и его душа. Они с Антоном обязательно когда-нибудь встретятся, чтобы уже не расстаться никогда.

Автор *АВИ*-Андрей Иванов. 31 марта 2018.