Предисловие автора
Эта небольшая повесть написана на основе событий, которые реально происходили в Англии 19 лет назад. Ранее публикация ее была нецелесообразна, сейчас время стерло прежние запреты, и я решил выложить ее на суд читателя. К тому же ее актуальность повысилась в связи с последними обвинениями английского премьера Терезы Мэй в адрес России.
Часть 1. Дебют
Воскресенье, 21 февраля 1999 г.
Лондон встретил нас, как и положено, мелким дождиком. Самолет долго блуждал в низких облаках, а потом сразу шлепнулся на полосу, пробежал по ней, довольно урча, и застыл. Прибыли в аэропорт Хитроу, Соединенное королевство Великобритания.
В зале прибытия меня встречали. Седой джентльмен с эмблемой Кембриджской школы английского языка после обмена приветствиями попросил подождать: через четверть часа прибывал другим самолетом еще один студент, и до Кембриджа нам предстояло добираться вместе.
В свои пятьдесят с небольшим я, конечно, мало походил на студента. Директор проектного нефтяного института, кандидат наук, имеющий и другие степени и звания, решил основательно подремонтировать свой английский язык, который стал уже совершенно необходим в работе. В последние годы контракты нашего института с западными компаниями стали обычным делом, и, хотя я вполне объяснялся с коллегами без переводчика, но уже через час после начала разговора язык становился деревянным, а количество ошибок возрастало до неприличной величины. Поэтому я испросил и получил разрешение совета акционеров на трехнедельный курс английского языка в известной всему миру Кембриджской школе.
Наверное, мне следовало все-таки взять бизнес-курс совмещенного обучения языку и технической специальности. Но, во-первых, я и без того имел неплохое представление об английской нефтяной промышленности, а во-вторых, бизнес-курс стоил около десяти тысяч долларов, обычный же обошелся вчетверо дешевле. Стоял февраль 1999 г., Россия еще не оправилась от прошлогоднего кризиса, и было неловко тратить большие деньги на заграничные вояжи.
Мой попутчик-студент оказался длинной, почти моего роста девицей из Австрии. Пока мы ехали в такси до Кембриджа, выяснилось, что ее зовут Астрид, работает секретарем в какой-то фирме. На вид ей было лет двадцать, и я подумал, что буду самым великовозрастным студентом в школе. Так оно впоследствии и оказалось.
Англия – страна вековых традиций, но погода здесь по традиции переменчива. Не успели мы выехать из Лондона, как дождь кончился, и приветливое солнышко осветило вполне средневекового вида усадьбы, окруженные зелеными лугами. Стояла ранняя весна, на вишневых и сливовых деревьях распускались бутоны, и все это было только что умыто ласковым дождиком. Полное впечатление рая на земле не портили даже заборы вдоль автострады, напоминающие о том, что каждый из этих участков – неприкосновенная частная собственность. Но вскоре картина опять изменилась, и, когда мы въехали в Кембридж, наползли тучи и вновь стал накрапывать моросящий дождь.
- * -
Моя временная резиденция находилась на окраине Кембриджа, в уютном тупике жилого района Черри Хинтон, что в приближенном переводе звучало, как «Вишневый цвет». Двухэтажный кирпичный домик вплотную примыкал к соседним участкам. Около него не нашлось места даже небольшому деревцу или лужайке, что свидетельствовало о скромном достатке хозяев. Кухня на первом этаже чуть уступала по размеру гостиной, но была значительно просторнее столовой, где в числе прочего поместились компьютер, факс и телефон. На втором этаже находились спальни, две из которых хозяева сдавали студентам.
Моя комната оказалась меньше курятника. Мебель в ней была представлена узкой кроватью, стенным шкафом и легким стулом. Для занятий можно было использовать откидной столик, но тогда проход к шкафу становился затруднительным. Впрочем, за весьма небольшую плату ожидать особого комфорта не приходилось.
Хозяйка дома, миссис Тошик, идеально подходила на роль Бабы-яги из фильмов Александра Роу. Ее желтовато-сиреневое лицо причудливо отражало черты всех трех земных рас: белой, черной и желтой. Волосы были аккуратно укрыты серым платком, силуэт задрапирован того же цвета халатом, а глаза казались огромными и пронзительными из-за мощных линз больших очков. Впечатление дополнял низкий хрипловатый голос и раскатистый смех. Вероятно, ей было больше 60 лет, раньше она работала медсестрой в муниципальном госпитале, а потом вышла на пенсию.
М-р Тошик рядом с женой выглядел добрым волшебником. Открытое загорелое лицо, высокий лоб, легкая седина и мягкая улыбка на губах. Работал он в том же госпитале «техническим специалистом», как я понял, отвечал за подготовку хирургического инструмента.
Родом хозяева были с далеких Мальдивских островов, но в Англию перебрались 33 года назад, вполне здесь освоились и вырастили детей. Старший сын уже окончил университет и работал по юридической части, а младший учился на психолога. Хозяйка сообщила мне об этом с явной гордостью: в Англии эта специальность пользуется особым уважением, на мой взгляд, незаслуженным. Семья была мусульманская, на стенах арабской вязью красовались изречения из корана, и меня с извинениями предупредили, что даже запаха свинины в доме быть не может.
Скоро я перестал обращать внимание на необычную внешность хозяйки, потому что в общении она оказалась весьма радушным человеком, с хорошим чувством юмора - с удовольствием подшучивала над собой и заразительно смеялась при этом. Ей нравится сдавать комнаты студентам, есть возможность узнать много интересного о дальних странах. Сейчас у нее живет только один студент из Бразилии, а до этого квартировали два русских бизнесмена - отличные ребята, на занятия практически не ходили, а целыми днями таскались по барам и ресторанам. До школы было недалеко, мне подробно объяснили маршруты автобусов, но я решил прогуляться по городу и набраться впечатлений.
Ранней весной Кембридж выглядел тихо и прелестно. Сначала я шел мимо двухэтажных коттеджей с небольшими, но уже зелеными газонами и цветниками. По улицам с непривычным левосторонним движением плавно скользили машины, казалось, без шума и дыма. Пешеходов было мало, зато часто встречались велосипедисты, для них здесь специально размечены дорожки.
На перекрестке солидно разместился ресторан «Робин Гуд энд Литтл Джон», из его больших окон звучала приятная музыка. Дальше вдоль улицы располагался небольшой парк: вековые дубы и сосны величественно сторонились друг друга, а между ними на свежей траве цвели поляны крокусов, подснежников и нарциссов.
Через полчаса я почти добрался до центра города, где находилась моя школа, но тут облака сгустились, и пришлось возвращаться обратно в ускоренном темпе. Пока я дошел домой, стемнело, неистовый ветер с десяток раз вывернул наизнанку мой зонт, а проливной дождь смыл с улиц не только людей, но и машины.
- * -
Перед ужином м-с Тошик продолжила мое знакомство с местными порядками. Личная свобода не ограничивалась, наоборот, мне выделили персональный ключ от дома и заверили, что уходить и возвращаться я могу в любое время дня и ночи. Хозяева обеспечивали мне завтрак и ужин, но в случае опоздания на трапезу лавочка закрывалась, и сухой паек не полагался. Отопление на ночь ради экономии выключается, а уборка комнаты и смена постельного белья производится строго по четвергам. Можно пользоваться телефоном, но только для звонков внутри города. Что касается развлечений, то в городе достаточно пабов (баров), но на выходные дни лучше всего отправиться в Лондон, который по числу глазеющих по сторонам туристов превосходит все столицы мира.
Лекция была прервана звонком велосипеда. Стукнула дверь, и в комнату влетела невысокая девушка, на ходу отряхивая насквозь промокший плащ. Я не сразу сообразил, что это и есть мой сосед, «студент» из Бразилии.
Ее трудно было назвать красивой, но выглядела она достаточно броско. Длинной гриве черных, как смоль, волос позавидовала бы любая цыганка. Хороши были большие черные глаза с длиннющими ресницами. Смуглое от природы, загорелое лицо чуть портили выдающиеся вперед скулы и большой рот с едва заметным темным пушком над верхней губой. Зато у нее был звучный гортанный голос, а на лице ежеминутно появлялась ослепительная дежурная улыбка.
Будучи уже не в первый раз за границей, я вполне привык к улыбкам иностранцев и знал, что они не выражают ничего, кроме вежливости. Русский человек не имеет обыкновения скрывать свои чувства: если он в горе, оно написано на лице, если весел – глаза светятся неподдельной радостью. Он не отягощен собственностью и еще не привык к страху потерять работу. На Западе лицо – рекламная вывеска твоей фирмы или же твоя лично, не приведи Бог, окружающие подумают, что у тебя не все в порядке. Поэтому, в душе ты можешь реветь белугой, но на лице изволь носить улыбку.
Знакомство продолжалось за ужином. Девушку звали Даниэл, в 25 лет она неторопливо заканчивала университет в Сан-Паулу, а ныне шестой месяц изучала английский в Кембридже. Похоже, занятия не слишком ее изнуряли, во всяком случае, говорила она по-английски ничуть не лучше меня. Особых увлечений за ней тоже не водилось: книги да подруги. Хозяйка тут же предложила мне взяться развлекать Даниэл и для начала сводить ее в паб, но та решительно отказалась.
Ужин состоял из салата, закусок и замысловатого плова из говядины с овощами. Все это было бы вполне съедобно, но так обильно приправлено перцем и прочими пряностями, что аппетит быстро испарился. К тому же сказывалась усталость с дороги и смена часовых поясов, как-никак в нашем сибирском городе стрелка уже подходила к двум часам ночи. Кое-как дождавшись завершения трапезы и сопутствующего ей разговора, я с удовольствием отправился спать.
- * -
Понедельник, 22 февраля 1999 г.
Внутренний будильник поднял меня в три часа ночи: по нашему времени мне уже пора было начинать рабочий день. Несколько часов прошло в бесплодных попытках отоспаться впрок, наконец, темная пелена за окном сменилась серым рассветом, который окончательно прогнал остатки сна. С помощью легкой гимнастики и прохладного душа я вполне привел себя в рабочее состояние.
На завтрак были предложены кувшин молока и миска кукурузных хлопьев. Кошку или курицу это, наверное, устроило бы, но для взрослого мужчины милее ломоть колбасы и кофе. Хозяева рано ушли по своим делам, Даниэл еще спала, поэтому я быстро запихал в себя три ложки безвкусной смеси и отправился в школу.
Прогулка до школы заняла не более 40 минут. Трехэтажное каменное здание, судя по потемневшим стенам, стояло здесь не менее двухсот лет и было переоборудовано под школу сравнительно недавно. Старое крыло с остроконечными башенками и узкими лестницами ранее явно служило жилым помещением, здесь размещались кабинеты персонала и небольшие классы. В новом крыле комнаты были просторнее, в одной из них нашу группу новоявленных студентов познакомили со школьными порядками.
Англия – страна высочайшей специализации, на любую функцию здесь найдется соответствующий специалист, причем его профессию не так-то просто назвать по-русски. Деловая леди, вроде нашего завуча, настойчиво рекомендовала не пользоваться родным языком в общении с соотечественниками, это ухудшает усвоение английского. Девушка, которую звали Дженни, рассказала о программе экскурсий и пригласила всех на традиционную дискотеку в бар «Чикаго Диско Клаб» сегодня вечером. Позже я уяснил, что «дженни» (в дословном переводе, «лебедка», «толкач» или «буксир») – это не имя, а профессия воспитателя, ответственного за культурный досуг. Речь напористой дамы, специалиста по безопасности и страхованию, оказалась для меня несколько неожиданной.
- Чтобы объехать Соединенное королевство вдоль и поперек, вам достаточно иметь при себе студенческое удостоверение, - убеждала она. – Не носите с собой паспорт, не держите при себе лишних денег, оставьте все это в своей комнате. В случае любого недоразумения вам достаточно назвать телефон или адрес школы. Наши сотрудники всегда придут на помощь, и это потребует гораздо меньше усилий, чем разыскивать с полицией утерянный вами паспорт или экстренно оформлять новые выездные документы. Мы имеем богатый опыт подобных историй.
Я, разумеется, знал, что в Англии не воруют, собственные домушники давно перевелись, а российские с местными порядками еще не освоились. Все же маленькая карточка с моей фотографией, заверенная простеньким штампом Кембриджской школы, казалась мне весьма ненадежным удостоверением личности. Тем не менее, я в тот же день прилежно выполнил рекомендацию: положил паспорт и почти все наличные доллары в дальний угол стенного шкафа, на всякий случай прикрыв их пластиковыми кулечками.
После краткого письменного теста меня определили в группу intermediate, то есть среднего уровня знаний. Я не слишком расстроился, хотя и рассчитывал на более высокий уровень. Чувствовалось, что тот английский язык, что я учил в школе и институте, за 30 лет сильно изменился; кроме того, я никак не мог освоиться с быстрым британским произношением, глотающим на ходу буквы и целые слоги.
Состав студентов оказался весьма пестрым. Больше всего было японцев, точнее, японских девушек с застенчивыми улыбками. Смуглолицые парни и плотные девицы представляли различные страны Южной Америки, то и дело попадались китайцы, мексиканцы, арабы, а вот европейцев было сравнительно немного. Вся эта молодежная орава чувствовала себя, как дома: поминутно прихлебывала кофе или кока-колу, жевала резинку, похлопывала друг друга по плечам и громко болтала на своих и чужих языках.
В перерыве ко мне подошел высокий светловолосый парень лет тридцати пяти.
- Привет, Александр, - по-русски сказал он. – Надолго в эти края?
Я достал визитную карточку, и мы познакомились. Сергей Бондарь оказался коммерческим директором крупного завода на севере Ленинградской области. Прилетел он, как и я, накануне, но его учебный курс был самым коротким, всего две недели. Столь краткая поездка выглядела скорее поощрением начальства, нежели учебой. Сергей и не скрывал, что приехал просто отдохнуть, поездить по стране, а язык должен улучшиться сам собой. Приятный он был парень: говорил негромко, одевался скромно, и единственным признаком его профессии служил мобильный телефон. Мы закурили.
- Идешь вечером на дискотеку в “Чикаго клаб»? – спросил он.
- Нет, пожалуй, я уже вышел из того возраста, когда пару часов с удовольствием дрыгаешь ногами.
- Традиционное мероприятие, отказываться не положено. Устраивается специально, чтобы все смогли познакомиться и почувствовать себя свободно.
- Но ведь на аркане туда не волокут, просто приглашают. А публика здесь в два-три раза моложе нас, не хотелось бы выглядеть забавным в такой компании. Ты уже познакомился с Кембриджем?
- Не успел еще, но это не проблема. Школа стоит на одной из центральных улиц, сейчас перерыв на ланч, можно прогуляться к центру и заодно перекусить где-нибудь.
- Мне бы надо сначала найти банк и поменять доллары на фунты, – вспомнил я.
- Банк рядом, почти по дороге. Я вчера тоже поменял тут деньги на первое время, доллары в английских магазинах не принимают, не то, что в других странах.
Мы зашли в банк. Операция обмена заняла не более минуты, и мы двинулись мимо железнодорожного вокзала к Кембриджскому университету. Согласно ранее полученным рекомендациям я предложил общаться по-английски и скоро понял, что Сергей владеет языком не лучше меня. Понимал он хорошо, а говорил медленно, запинаясь и подбирая каждое слово. Впрочем, Сергей больше спрашивал, чем рассказывал, а мне разговор давался легко, поскольку шел на профессиональные темы.
Университетские корпуса раскинулись широко, справа открывался большой парк с огромным зеленым газоном, на котором молодежь играла в футбол. Первое впечатление было получено, мы зашли в уютное кафе и слегка подкрепились пиццой. Счет, однако, оказался внушительным, и я подумал, что местный общепит плохо сочетается с моими финансовыми возможностями. Пора было возвращаться в школу, предстояло еще оформление каких-то бумаг и анкет.
-- * --
Вечером за ужином общение продолжалось, хозяева доброжелательно и с юмором рассказывали о местных традициях и порядках. Англичане любят все делать рано: утром встают рано, завтракают рано, так же рано начинают и кончают рабочий день и рано ложатся спать. Бары закрываются в 11 часов вечера, только некоторые, в центре, работают до двух часов ночи. В полночь прекращается движение автобусов, разумеется, есть такси, но это весьма дорого.
Я поинтересовался, нельзя ли посмотреть телевизор. В течение всего дня я с трудом улавливал обрывки знакомых слов в речи англичан, мое восприятие на слух явно оставляло желать лучшего, и была надежда улучшить его таким образом. Телевизор стоял в гостиной, но оказался неисправным, в доказательство мне продемонстрировали полосы на экране. Я подумал, что отремонтировать его недолго, просто хозяйка не хочет моего присутствия в гостиной, что ж, это ее право. Впрочем, телевизор можно взять напрокат, магазин находится по дороге в школу. А пока м-с Тошик предложила мне пару книг, которые остались от русских бизнесменов.
Даниэл за ужином была обворожительна, подкладывала мне в тарелку лучшие куски и с интересом расспрашивала о России. В ее взгляде я несколько раз уловил явное кокетство, но всерьез его не воспринял. Женщина всегда остается женщиной, почему бы не потренироваться в стрельбе глазами, коль возможность представилась.
Перед тем, как залезть под душ, я с удивлением обнаружил в ванной комнате небольшую сушилку, на которой были вывешены четыре пары кружевных дамских трусиков. Похоже, Даниэл устраивала сегодня стирку. Воистину, простота – хуже воровства, русские пословицы часто бывают удивительно точными.
-- * --
Вторник, 23 февраля 1999 г.
Сегодня занятия начинались в первую смену, с 9 часов, поэтому в семь я уже был на ногах. М-с Тошик позвякивала тарелками на кухне, но на качестве завтрака это никак не отразилось: те же кукурузные хлопья с молоком. Я чертыхнулся, приготовил чашку кофе, предусмотрительно захваченного из России, и дал себе слово сегодня же запастись собственным провиантом.
Преподавательницу основного курса английского языка звали Виржиния. Стройная невысокая шатенка с чуть насмешливыми карими глазами, она производила очень приятное впечатление. Одета, как и многие англичане, весьма просто: черная блузка, легкие светло-серые брюки и полуспортивные тапочки. Подкупала ее неподдельная непосредственность: она могла, например, по ходу объяснения сесть на край стола, продолжая оживленно обсуждать со студентами смысл того или иного слова. Кроме того, она обладала замечательным (для нас) произношением, мягким и отчетливым, совсем не похожим на обычное бормотание или ворчание англичан. Мы немало удивились, узнав, что она француженка и всего лишь шесть лет живет в Англии.
Первый час был отведен для знакомства. Несколько слов о себе: родился, учился, работал, женился, профессия, хобби и тому подобное. Каждый из студентов представился по имени (фамилии здесь не употреблялись), сказал несколько слов о своей стране, а дальше пошло про глаголы, времена и прочую грамматику.
О высочайшем профессионализме английских педагогов стоит упомянуть особо. Каждый урок здесь напоминает хорошо поставленный спектакль. Вот преподаватель объяснил правило, нарисовал схему и тут же предложил студентам привести примеры. Включил магнитофон, и на ту же тему звучит разговорная речь. Раздал карточки с новыми словами, быстро разделил группу на пары, и вот уже студенты перебрасываются вопросами и ответами, а учитель переходит от одной пары к другой и на ходу поправляет ошибки. В конце каждого урока - командная игра, и все это насыщено теплым юмором и искренней доброжелательностью. Никакого превосходства преподавателя перед учениками, наоборот, педагог сплошь и рядом ведет себя, как мальчишка, ему ничего не стоит сесть на пол или отпустить шутку в свой адрес.
В перерыве я купил телефонную карту для междугородних переговоров. Сейчас они появились и у нас, а тогда мне пришлось внимательно изучить инструкцию. Удобная штука! После вскрытия внешней упаковки читаешь на карте персональный код из 13 цифр, набираешь его по телефону и в пределах 10 фунтов можешь беседовать с любым абонентом земного шара. Я хотел сразу позвонить домой, но было еще рановато, к тому же единственный в школе телефон-автомат напрочь оккупировали бразильские девицы.
Курить в школе, естественно, запрещалось, и многочисленная курящая братия в каждом перерыве собиралась во внутреннем дворике. Здесь же был и Сергей, мы обменялись впечатлениями.
- Как тебе понравилась дискотека? – поинтересовался я.
- Знаешь, ты был прав, этот визг и скачки уже не для нас. Я ушел через полтора часа, когда публика только разгулялась.
- То-то же. А какие у вас были занятия?
- У нас свободное посещение, большую часть времени я провожу в лаборатории. Там прекрасные магнитофонные записи и никто не мешает заниматься.
Мы поговорили еще о планах на выходные дни, и тут перерыв кончился.
-- * --
Преподавателя английской грамматики звали Джо. Огромный негр ростом не менее 190 см, с курчавой, слегка седой шевелюрой и грубо слепленным лицом. Похоже, он страдал хроническим насморком, ибо поминутно сморкался и швыркал носом. Пока наша группа рассаживалась по местам, он с громким сопеньем оглядывал входящих, вытянув ноги из-под стола в проход и вращая белками больших выразительных глаз.
Собственно говоря, преподавал он не грамматику, а курс подготовки к экзамену TOEFL, английский для иностранцев. Иммигранты, выдержавшие этот экзамен, имеют право получить не только вид на жительство, но и постоянную работу. Не знаю, какой черт дернул меня включить этот предмет в свою программу. Разумеется, я не собирался ни жить, ни работать в Англии, просто соблазнился возможностью получить соответствующий аттестат, мало ли где пригодится.
Слева от меня сидела скромная девушка в джинсах и синей кофточке. Издали ей можно было дать лет двадцать пять, но довольно глубокие морщины на лбу, просвечивающие через плотный слой макияжа, подсказывали, что она, по меньшей мере, на десять лет старше. Мы познакомились по-английски, а потом перешли на русский язык.
Виктория приехала в Кембридж из Челябинска, где работала экономистом на металлургическом комбинате. Ее шестимесячный курс языка уже подходил к концу, по-английски она говорила гораздо лучше меня и рассчитывала через месяц сдать экзамен TOIFL. Дальнейший обмен информацией был прерван из-за начала урока.
Громада по имени Джо возвысилась над столом и медленно обвела взглядом класс. Прямо напротив него молодой швед со вкусом целовал юную мексиканку, та закатывала глаза и отвечала ему с тем же пылом. Взгляд Джо скользнул по ним мимоходом и остановился на моей персоне.
- У нас появилась новая личность, давайте познакомимся.
Джо обладал мощным басом, но слова произносил быстро и неразборчиво. С трудом разобрав его вопрос, я представился: Алекс из России, точнее, из Сибири.
- И чем же ты занимаешься в своей Сибири? – поинтересовался Джо.
Несколько уязвленный, я назвал свою должность, включая ученые степени и звания. Джо недовольно хмыкнул. Он явно сомневался, что в Сибири могут существовать исследовательские институты и научные сотрудники наряду с концлагерями и заключенными. Тем не менее, урок начался.
Очень скоро я убедился, что Джо - не только отличный педагог, но и интересный собеседник. Его звучный бас прочно овладел аудиторией, даже влюбленная пара прекратила целоваться, засыпавшись на его ехидных вопросах, и все с интересом слушали вроде бы досужие рассуждения.
- Что вы знаете о Билле Клинтоне? – вопросил Джо. Народ замялся. Кто-то упомянул Монику Левински, но Джо быстро пришел неразумным на помощь. – Это один из величайших американских президентов. Он останется в истории уже потому, что добился ввода занятий по Интернету во всех американских школах. Это потребовало больших денег. Но Интернет – это свободный доступ к информации, а, следовательно, это путь к реальной свободе для каждого человека.
После урока, пока я собирал свои книги в сумку, Джо остановил мою соседку Викторию и завел с ней быстрый, мало понятный для меня разговор. Мне показалось, что он с ней заигрывает, она то краснела, то бледнела, а, выскочив за дверь, взяла меня под руку.
- Как он тебе понравился? – быстро заговорила она и, не дожидаясь утвердительного ответа, продолжила: - Я от него балдею, какой умница, прямо философ. Слушай, пойдем завтра вечером в «Чикаго клаб», Джо пригласил меня, но одной идти неудобно. Он год жил в России, ему интересна страна и происходящие в ней перемены.
Выглядело это странно. Если уж ты так балдеешь от черного мужчины, то и балдейте на пару, зачем же тут третий. Я не стал скрывать своих сомнений и сказал, что попробую пригласить свою соседку по квартире. Возражений не последовало, и мы решили договориться обо всем завтра.
Привычным маршрутом я направился домой, но по дороге завернул в гастроном за пропитанием. Увы. Говядины не оказалось, свинина была под запретом, пришлось удовольствоваться копченой пикшей, которая, впрочем, на вкус оказалась великолепной. Кроме того, я взял сыру, свежих овощей и фруктов, тем самым обеспечив м-с Тошик серьезную экономию молока и кукурузных хлопьев.
- * -
Дома я прежде всего позвонил Наташе и доложился о благополучном прибытии. Разговор получился коротким, было просто приятно слушать родной голос и говорить ласковые слова. Счастлив тот, кого любят и ждут.
Домашнее задание, выданное Джо, оказалось прямо-таки зубодробительным. Четыре часа я добросовестно заполнял пропуски в английских предложениях, поминутно сверяясь с компьютерным словарем-переводчиком. Незнакомые слова пришлось диктовать на карманный магнитофон, чтобы заучивать по дороге в школу. В конце концов я озверел от собственной тупости, но тут спасительный голос хозяйки позвал меня к ужину.
Даниэл опять была мила и внимательна, и, кстати, ее интимные принадлежности в ванной остались на прежнем месте. Англия – свободная страна, здесь каждый сам решает, сколько дней сушить белье. Я вспомнил про уговор с Викторией и пригласил Даниэл в «Чикаго клаб», к моему удивлению, она сразу согласилась.
Выглядело это не слишком последовательно, но кто ждет от женщины логики и постоянства? Только не я. Излишней наивностью я не страдаю.
- * -
Среда, 24 февраля 1999 г.
Ночь опять прошла в бесплодных попытках заснуть, которые увенчались успехом лишь под утро. В результате я продрал глаза только в 10 часов, благо занятия начинались после обеда. Зато я с удовольствием презрел хозяйкины харчи и в первый раз прилично позавтракал собственными запасами. М-с Тошик выделила мне небольшую полочку для продуктов в холодильнике и в каждый кулек вложила бумажку с надписью «Alexander». Как говорится, чужого нам не надо, а своего не отдадим.
Она была так любезна, что даже предложила мне кофе. По вкусу я сразу понял, что это самый дешевый кофе во всем Соединенном королевстве. Из вежливости я допил чашку, но сказал, что предпочитаю свой сорт и буду покупать его сам. Хозяйка не обиделась.
- * -
Джо по-прежнему блистал красноречием. Он явно был приверженцем технического прогресса, и его мысли развивались преимущественно в этом направлении:
- Несколько лет назад на вокзале Кинг-Кросс в Лондоне стоял специальный полицейский, в функции которого входило объяснять приезжим, как проехать по тому или иному адресу. Приезжие благодарили и одаривали его скромными чаевыми. Потом должность полицейского сократили, а вместо него установили компьютер с картой Лондона, который автоматически выдавал необходимые справки. Но полицейские забастовали, потому что лишились заработка. Выходит, технический прогресс не всем полезен, возникает некоторый конфликт между компьютером и человеком. Друзья, а что предпочитаете лично вы, человека или компьютер? – обратился он к итальянцу.
Тот, разумеется, предпочитал компьютер, с которым свыкся почти с пеленок. Мотивировка, правда, звучала не слишком убедительно, и Джо переадресовал свой вопрос мне.
В то время я еще не работал с компьютером, хотя и являлся автором алгоритмов серьезных программ, они и сейчас применяются в нашем институте и на других предприятиях. Но любая программа – всего лишь фиксированный объем информации, ее необходимо постоянно дополнять, иначе неизбежны ошибки. А человек способен совершенствоваться непрерывно, если есть на то ум и воля. Поэтому живой человек для меня всегда интересней самой совершенной машины.
Джо взглянул на меня с любопытством:
- К тому же не каждый способен разобраться в компьютерной карте, старая бабушка наверняка не сможет по ней найти дорогу. – добавил он. – И, на мой взгляд, лучше всего оставить на вокзале и человека, и компьютер!
Ну как тут было не согласиться с такой железной логикой?
- * -
В перерыве я быстро извинился перед Викторией за то, что не смогу составить ей компанию сегодня вечером. Сам не знаю почему, но идти мне не хотелось. Она восприняла отказ спокойно, и я с облегчением отправился курить на внутренний дворик.
Сергея на этот раз в курилке не оказалось, студентов из моей группы тоже не было. Я уже докуривал в одиночестве сигарету, когда неподалеку раздался необычно громкий взрыв хохота, сопровождаемый истинно русской смачной матерщиной. Трое парней и какая-то замороженная девица восточного типа что-то галдели по-русски, искоса поглядывая на меня, так что не подойти к ним было неприлично.
Парни оказались из Ташкента, а девушка – из Казахстана. Я разговорился со старшим. Николаю было лет 35, он работал летчиком на внутренних авиалиниях и намеревался стать пилотом международного класса, поэтому компания направила его на трехмесячные курсы английского языка. Мы поговорили обо всем и ни о чем, но перерыв быстро кончился.
- * -
Из школы я вернулся прямо к ужину, хозяева и Даниэл были дома. После обильно перченого мяса с овощами разговор зашел о моей семье и о России. Я принес захваченные с собой фотографии, женщины восхищались природой Горного Алтая, а карточки Наташи с детьми смотрели молча и внимательно. Даниэл порхала между стульями в легком шелковом одеянии, ухаживала за всеми, а напоследок предложила мне посмотреть фотоальбом, снятый в Бразилии и Англии.
Выставка трусов в ванной продолжала функционировать, кажется, даже состав экспонатов не изменился. Это наводило на определенные мысли. Но женщина не будет проявлять интерес к мужчине, который вдвое старше ее, если он, конечно, не киноартист, не космонавт и не набит долларами по самую макушку. Все же я решил провести простую проверку.
Мы сидели на ее кровати, чуть соприкасаясь коленями, и рассматривали альбом, когда я слегка обнял Даниэл за плечи, поцеловал в щечку и развернул лицом к себе, наблюдая за реакцией. Она на мгновенье замерла, затем с улыбкой, но твердо отстранилась. Я вполне удовлетворился этим результатом. В конце концов, существует немало женщин, которым попросту нравится дразнить мужчин своим кокетством, испытывая при этом истинное удовольствие и не помышляя о реальном флирте. Это далеко не худший тип, просто нужно четко представлять себе суть ее интереса и не воспринимать игру слишком серьезно.
Вечером перед сном в голову пришел странный вопрос: что бы я делал, если бы Даниэл с чувством упала мне на грудь и пожелала познакомиться поближе? Я не стал слишком морочить себе голову, все же, я вдвое старше ее, всегда можно извиниться за обоюдное легкомыслие и тем закончить неудачную сцену.
- * -
Четверг, 25 февраля 1999 г.
После трех пасмурных дней погода решила побаловать Кембридж весенним солнышком. Утро было чарующим. Капельки вчерашнего дождя на вишневых бутонах искрились в солнечных лучах. Возле каждого дома на ухоженных грядках распустились нарциссы. День обещал быть теплым, даже утром температура поднялась до 12 градусов, и от согретых солнцем нежно-зеленых газонов шел легкий пар.
Трудно передать словами сладкое ощущение, когда после надоевшей зимы попадаешь в царство молодой зелени и весенних цветов. А в нынешнем году зима в нашем городе была особенно суровой, еще месяц назад морозы достигали минус 52 градусов. Я похвалил себя за правильное решение ходить в школу пешком и включил магнитофон, повторяющий английские слова с переводом. Всегда стараюсь совмещать приятное с полезным, это мой любимый стиль, позволяющий многое успеть и при том не слишком утомиться.
Перерыв между второй и третьей парой уроков продолжался 20 минут, за это время можно было успеть перекусить или выпить кофе в школьном буфете, затем следовал традиционный перекур. Группа русскоязычных курильщиков сконцентрировалась у входа: уже знакомые мне Сергей с Николаем и молодой парень, которого мне представили тоже Сергеем (далее я буду называть его «Сергей-младший»). На вид ему было лет 28, открытое лицо, длинные зачесанные назад волосы, цивильный серый костюм. Приличия ради я задал ему несколько вопросов.
- Откуда родом?
- Вообще – из Ялты, но сейчас из Москвы.
- Мы почти земляки. Я двадцать лет прожил в Крыму, в Севастополе.
- А у меня в Севастополе родители живут.
- Правда? А интересно, где именно?
- На Большой Морской. – с небольшой заминкой ответил Сергей.
- В самом центре. А я жил на Коммунистической улице, это совсем недалеко от центра города. А в Москве сейчас чем занимаешься?
- Учусь в Международной экономической академии при Правительстве России, знаете такую?
- Нет, не приходилось.
- Она готовит менеджеров для работы за рубежом, поэтому полугодовой курс английского языка в Кембридже входит в программу обучения.
- Наверное, ваше обучение стоит недешево…
- Не сказал бы. – Он прикинул в уме курсы валют. – Порядка двух с половиной тысяч долларов в год. Основное финансирование идет из бюджета, кроме того, Академия получает разные гранты.
Я подумал, что шестимесячный курс обучения в нашей школе стоит около 20 тысяч долларов, никаких грантов тут не напасешься. И еще: Большая Морская известна всякому, кто знает о существовании Севастополя, но улица эта совсем небольшая, дома двух-трех-этажные, если родители Сергея действительно живут там, скорее всего они люди обеспеченные. Впрочем, для бедняков дорога в Кембридж заказана, да и какое мне дело до Сергея, детей мне с ним не крестить.
Вечером я решил, что пора выполнять данное мне поручение. У моего заместителя в Лондоне жила племянница с мужем-арабом и маленькой дочкой, и перед отъездом он попросил меня передать им небольшую посылку. Я позвонил, племянницы дома не оказалось, но мне удалось объясниться по-английски с ее мужем. Мы договорились, что я приеду в Лондон в субботу утром, позвоню с вокзала Кинг-Кросс, и он подъедет встретить меня там.
Даниэл куда-то запропастилась, а м-с Тошик после ужина устроилась в столовой писать письма своим знакомым. Видимо, у нее была обширная переписка, но веселые русские бизнесмены, гостившие перед Новым годом, пользовались особым ее расположением. Ей пришла в голову идея написать одному из них по-русски, благо переводчик в моем лице был под рукой. Вот что у нас получилось.
Дорогой Василий!
Лучшие пожелания тебе из Кембриджа от м-с Тошик! Видишь, я уже выучила русский язык, поэтому ты можешь писать мне по-русски. Ты, наверное, успел забыть английский, потому что до сих пор не написал мне письмо, хотя и обещал.
Это я шучу, а пишет тебе студент из России по имени Александр. Так что пиши мне лучше по-английски.
Почерк у меня не слишком разборчивый, поэтому я писал печатными буквами. Хозяйка была в восторге, долго смеялась, а письмо решила дописать сама.
Я быстро покончил с домашним заданием и пролистал книги, которые дала мне м-с Тошик. Первую, «Смерть ради смерти» А. Марининой я читал, неплохой детектив с элементами демократического пафоса. Мне запомнился в ней один эпизод.
Любимая народом Настя Каменская параллельно с симпатичным лейтенантом ФСБ расследует жуткий случай массового психоза. Она пытается выудить у лейтенанта нужную информацию, тот отказывается, ссылаясь на интересы безопасности государства. Тут Каменская и выдает ему на полную катушку: «…меня не интересует государство, которому наплевать на людей. Я готова согласиться с тем, чтобы такого государства не было совсем…» и так далее.
Вторая книга неизвестного мне автора была написана смело до безумия. Из нее следовало, что в России все прогнило насквозь, пьяный президент с прихлебателями при поддержке лидеров западных держав (!) распродал всю страну, население обнищало. Искра божия загорелась в простых уголовниках, которые бежали из тюрьмы, взяли заложников, а затем шантажом и хитростью захватили власть в стране. К ним примкнули голодные и увечные народные массы, и всеобщее счастье уже маячило на горизонте, но не тут-то было. В финале одаренного атамана бунтовщиков насмерть поражает спецназовец сверхмощной ракетой, присланной лично Биллом Клинтоном (!). Одним словом, бред собачий.
- * -
Пятница, 26 февраля 1999 г.
Утром по дороге в школу я зашел в магазин, чтобы взять в аренду телевизор. Разумеется, я выбрал самый маленький экземпляр, другой просто не поместился бы в моей комнате. Аренда на две недели, включая лицензию, обошлась в 40 фунтов, думаю, сам телевизор того не стоил. К тому же мне обещали привезти его только в субботу, оказывается, в магазине были проблемы с транспортом.
В пятницу занятия начинались в 10-30 утра, и первой была лекция, на которую собралось человек 60 из разных групп. Здесь были студенты разных уровней знаний, в том числе, начинающие, и всем предстояло познакомиться с азами английской истории и культуры.
Лектора звали Майк, он был магистром и великолепным мастером своего дела. Сначала рассказ шел об основании Кембриджа и Университета, потом плавно перешел к обычаям современной Англии. Думаю, Майк вполне мог выступать в пантомиме: каждое слово сопровождалось иллюстрирующим жестом, в результате чего разнородная аудитория понимала его речь незамедлительно и дословно. Разумеется, Майк использовал и технику – магнитофон и слайды, но главными его инструментами были актерское мастерство и прекрасное чувство юмора.
- Кембриджский университет в XIV веке насчитывал всего лишь 20 студентов. Их готовили на должность королевских чиновников, поэтому специальные воспитатели строго следили за их нравственностью. Жили студенты рядом с Университетом в общежитии, и над дверями его висела табличка «Собакам и женщинам вход воспрещен!». Именно так – собаки были на первом месте. Вы можете видеть, что с тех пор в английском обществе произошли некоторые изменения. – закончил Майк под одобрительный смех преимущественно женской аудитории.
Мне нередко приходилось читать лекции для школьников, студентов и даже инженеров, смею заверить, никто на этих лекциях не спит и в морской бой не играет. Но мои лекции – всегда экспромты, вольное изложение интересного материала, а здесь передо мной действовало до блеска отточенное профессиональное мастерство. Я заметил, что текст лекции специально составлен из часто употребляемых слов, знакомых практически каждому, более редкие слова обязательно повторялись по ходу лекции несколько раз, чтобы накрепко врезались в память.
- * -
Ричард, преподаватель разговорной речи, говорил очень быстро, но отчетливо. Легкий, подвижный, он передвигался по классу мягко и бесшумно, садился верхом на стул, подсаживался к студентам, поправляя ошибки и глядя при этом в глаза выразительным взглядом.
Темой первого урока было сослагательное наклонение. В течение получаса мы в разных вариантах тренировались быстро произносить фразу: «Если бы я не пил столько виски вчера, то не имел бы головной боли сегодня». Как и другим преподавателям, Ричарду было не чуждо чувство юмора.
На следующем уроке разговор пошел о моральных ценностях. Ричард предложил нам целую анкету из 18 пунктов, все они касались, в общем-то, аморальных поступков. Вопрос состоял в том, чтобы по десятибалльной шкале оценить, что из перечисленного для тебя более или менее неприемлемо:
- убить человека в порядке самообороны,
- уменьшить размер своего дохода в налоговой декларации,
- сесть за руль, находясь в подпитии,
- отказаться от военной службы, когда твоя страна находится в состоянии войны,
- подделать чек,
- ударить провинившегося ребенка,
- жениться на человеке другой религии,
- списать на экзамене ответы у соседа и т.п.
Такая анкета, заполненная добросовестным образом, безусловно, представляет интерес для психолога или полицейского, однако, не вполне ясно, что в ней способствует изучению английского языка. К тому же, не все вопросы сформулированы корректно: войны бывают оборонительные и захватнические, и отношение к военной обязанности соответственно будет различным. Я попытался объяснить это Ричарду, и кажется, он меня правильно понял.
Позже я из любопытства проверил свои ответы. Оказалось, что самым непристойным поступком я считаю подделку чеков.
- * -
В перерыве мы с Сергеем обсудили планы на выходные дни. Культурная программа предлагала двухдневную поездку в шотландский город Бас, кое-кто из студентов уже запасался рюкзаком и сухим пайком на дорогу. Два дня в молодежной компании меня не слишком воодушевляли, кроме того, мне нужно было передать посылку в Лондоне. Сергей вполне со мной согласился, мы договорились ехать в Лондон вместе, и он посоветовал взять билет на электричку прямо в школе, что я и сделал. Для студентов действовали солидные скидки. В конце разговора Сергей непринужденно добавил:
- Знаешь что, приходи вечером в «Робин Гуд». Там собирается неплохая компания, студенты из нашей школы. Попьем пива, пообщаемся, это очень полезно для практики разговорного языка. Я уже два вечера провел там, и, как видишь, разговаривать мне теперь легче.
Внутренне я с ним согласился. Домашних заданий на выходные не задали, и мне не слишком улыбалось еще один вечер просидеть дома, где единственной достопримечательностью являлась ранее упомянутая выставка в ванной комнате. Мы обменялись телефонами и договорились созвониться вечером перед выходом в свет.
После ужина я позвонил Сергею, но его дома уже не оказалось. Хозяйка сказала, что он пошел в ресторан «Робин Гуд».
- * -
Ресторан был заполнен примерно наполовину. Слева от входа помещались столы для желающих плотно поужинать, большей частью свободные. Справа располагались барменские стойки с хорошим набором напитков, ближайшие к ним столики были разделены на две зоны: для курящих и некурящих. Здесь плотность населения была выше.
Я ожидал встретить немало знакомых из школы, но с первого взгляда не нашел никого. Мне, правда, показалось, что в глубине сидят две японки из нашей группы, но, не зря японцы говорят: «русские все на одно лицо», так что я вполне мог и ошибиться.
Мои знакомые отыскались в дальнем конце зала. Здесь были оба Сергея, остальных мне представили: Измаил из Голландии, Петер из Швейцарии, пятым был японец лет 25, его имени я так и не запомнил. Все пили пиво, я взял джин с тоником, атмосфера была прокуренной, но приятной, и легкий разговор сложился сам собой.
- Студенты из нашей школы часто бывают здесь? – спросил я.
- Да нет, не слишком часто. Сегодня знакомых не видно.
- Мне показалось, что в зале сидят две японских девушки из нашей группы.
- Не может быть. – заволновался японец. Он вскочил, оглядел зал, потом прошел до малодоступных углов, и, вернувшись, подтвердил. – Нет здесь японских девушек.
Я понял, что ошибся, и прислушался к разговору Петера с Измаилом. Речь шла об ученых степенях и званиях в западных странах. Измаил заканчивал университет и собирался сдавать экзамены на звание магистра, в его дальнейших планах была и докторская диссертация. Меня спросили об ученых степенях в российской науке, разумеется, я дал исчерпывающую информацию. Измаил поинтересовался, как сейчас относятся в России к коммунистам. Потом разговор перешел на другие темы.
Примерно через полчаса за моей спиной раздалось скромное «Привет!» – две японки застенчиво улыбались нашей компании. Честное слово, я их не заказывал. Одна из них, Сашико (по-русски, наверное, Шурочка) была из моей группы, другую, совсем молоденькую, звали Акико, что в переводе с японского означает «частица». Мужчины резво кинулись за дополнительными стульями, девушки взяли себе пива, и общение оживилось, как это часто бывает в ленивой мужской компании при появлении женщины.
Акико было 19 лет, у нее было совершенно детское лицо. Застенчивая, но широкая улыбка открывала крупные передние зубы, этакий Братец Кролик из сказок дядюшки Римуса. Она выполняла круиз по Европе, в Кембридже должна была пробыть всего неделю, а по-английски говорила еле-еле. Наверное, я произвел на нее впечатление самого матерого сибирского медведя, потому что она через стол все время пыталась обращаться ко мне. Вопросы были самые общие: работа, семья, увлечения. Узнав, что я любительски пою под гитару, Акико попросила спеть русскую песню. После некоторых сомнений я выбрал «Виноградную косточку» Булата Окуджавы. Девушки продемонстрировали такой восторг, будто в первый раз увидели, как зевает крокодил в зоопарке.
Переговариваться с Акико через стол под шум и гам было весьма неудобно, поэтому я пригласил ее пересесть на соседнее место. Компания встретила это с одобрением. Но по-английски Акико не могла выдавить из себя больше двух слов в минуту, японец пытался помочь ей переводом, быстро устал, рыкнул на нее по-своему и отослал обратно на место.
В начале десятого стало ясно, что Измаил и Сергей-младший собираются нашу компанию покинуть. Оказалось, они решили перебраться в «Чикаго клаб», где веселых девчонок куда больше, да и работает он до двух часов ночи. Сергей предложил мне составить им компанию, но мне не улыбалось на ночь глядя тащиться куда-то в центр города. Кроме того, меня уже в третий раз приглашали в «Чикаго клаб», как будто там стены медом намазаны. И чем больше меня приглашают, тем меньше желания туда попасть. Предки мои по отцу родом с Нагорного Карабаха, у них весьма уважаем обыкновенный ишак, животное работящее, но упрямое.
За час до закрытия пара наших любителей женского пола откланялась, но через четверть часа вернулась: автобуса долго не было, да и дождь на улице моросит. Беседа стала затухать, и я напомнил Сергею о завтрашней поездке в Лондон.
- Завтра утром встречаемся на вокзале?
- А я не еду. – невозмутимо ответил он. - Уезжаю на экскурсию в Шотландию.
- ??? Случилось что-то?
- Да нет, просто меня пригласили, а отказать было неудобно.
Я смолчал, хотя было неприятно, ведь мы только сегодня договорились, что едем вместе. Пришлось расспрашивать о движении автобусов (раньше я ими не пользовался), пешком до вокзала было не меньше часа. Правда, мне любезно все объяснили и даже дали расписание. За 15 минут до закрытия бара прозвенел гонг, все допили напитки и с удовольствием разошлись по домам.
Я шел по пустынным улицам и думал, что моя персона, похоже, вызвала интерес у местной публики. Все же мне следовало взять более дорогой бизнес-курс, тогда не пришлось бы белой вороной маячить среди студентов.
- * -
Часть 2. Клинч
Суббота, 27 февраля 1999 г.
В 7 часов утра я уже стоял на остановке автобуса. Город спал, автобусов было не видно, да и машин тоже. Странно, что на табличке номер нужного мне автобуса 5А отсутствовал. С опозданием на 10 минут автобус №5А все же появился, но, не доезжая 100 м до меня, свернул в сторону. Я понял, что стою не на той остановке.
Следующий автобус ожидался через 40 минут, причем ехать на нем пришлось бы в сторону, противоположную вокзалу. Я решил больше не искушать судьбу и двинулся пешком по знакомому маршруту. По пути меня обогнали на легких велосипедах две молоденькие японки из нашей группы. Я помахал им рукой.
Когда я вошел в здание вокзала, японки брали билеты в кассе. Мы поздоровались. Выяснилось, что они собирались за два дня изучить Лондон вдоль и поперек, а ночевать решили где-нибудь в гостинице. Электропоезд Кембридж – Кинг-Кросс уже стоял на пути, мы сели в вагон и, болтая, стали ждать отправления.
Электричка задерживалась с отправлением на 2-3 минуты, когда радио в поезде объявило: «Уважаемые пассажиры! Наш поезд на вокзале Кинг-Кросс не останавливается». Я машинально схватил свою сумку и выскочил из вагона. Двери закрылись, поезд тронулся, и тут я убедился, что стою на платформе один. Прочие пассажиры странному объявлению не поверили. Вновь заговорил репродуктор: «Поезд на Лондон, Кинг-Кросс отправляется через 15 минут со второго пути».
Я понял, что мной занялись всерьез. Чтобы организовать такое липовое объявление, надо иметь на руках удостоверение очень серьезной конторы. Следовательно, этой конторе что-то от меня нужно.
Пять лет назад в Америке я уже сталкивался с работой спецслужб, поэтому кое-какой опыт у меня имелся. Нет, никто не гонялся за мной с пистолетом, не совал под подушку магнитофон и не сулил бешеных денег за продажу Родины. Просто чересчур много людей: профессора и корреспонденты, переводчики и русские эмигранты, мужчины и женщины - настойчиво стремились со мной пообщаться, интересовались работой, состоянием, положением в стране, нефтью и экологией.
Мне даже устроили случайную встречу с бывшим полицаем, бежавшим в конце войны в Голландию, а затем в США. Никакого отвращения к нему я не почувствовал, старику было за семьдесят лет, и он жестоко страдал астмой. Уже по дороге домой, в самолете моим, опять же, случайным соседом оказался какой-то русский член международной комиссии по ядерному разоружению. Его русский язык отличался едва заметным английским акцентом, а интересовала его радиоактивная обстановка в нашем районе. Я не смог в полной мере удовлетворить его любопытство: уровень радиации у нас как был, так и остался намного ниже нормы.
Пристальное внимание разных людей в Кембридже я почувствовал уже три дня назад, но не придал этому значения. Теперь нужно было осмыслить все заново.
Скорее всего, это знаменитая «Сикрет Интеллиженс сервис», воспетая в детективных романах о Джеймсе Бонде. Может быть, конечно, и MI-5, военная разведка, но это вряд ли. К военным секретам я никакого отношения не имею. Впрочем, Сибирь – это ресурсы нефти и газа, основа промышленного потенциала страны, такое интересно всем.
Видимо, им не понравилось, что я еду в Лондон в компании с японками. Почему-то нужно было, чтобы я ехал один. Сергей вчера тоже неожиданно отказался ехать со мной в Лондон.
Что-то мне не нравилось в поведении Сергея. Я ни разу не видел его на занятиях, но это объяснимо. Он с трудом говорит по-английски, зато хорошо понимает английскую речь. Так бывает, когда человек хочет скрыть хорошее владение языком. Не факт, непонятно, зачем ему это нужно.
Банк. Он сказал при первой встрече, что накануне поменял деньги в банке. Но перед этим было воскресенье, все банки закрыты. Это легко проверить. Похоже, они с первого дня приставили ко мне своего человека. Следовательно, знали о моем приезде и готовились.
Поезд подошел к перрону вокзала. Не спеша, я прошел через вокзал на улицу, где стоял ряд телефонов-автоматов, и набрал номер м-ра Дрио, которого угораздило жениться на русской женщине и потому заиметь в России родственников. Вежливый магнитофонный голос ответил мне, что номер набран неправильно и посоветовал обратиться к оператору. Я повторил попытку – результат был тот же. После десятка опытов с разными телефонами я внутренне обматерил оператора, телефонную карту и себя самого, сделал перерыв и закурил.
У меня не было монеты в 10 пенсов, чтобы позвонить из обычного автомата, попросить ее у прохожих было неловко, а телефонная карта здесь почему-то не срабатывала. Битый час прошел в бесплодных попытках дозвониться, наконец, я отчаялся, закурил новую сигарету и принялся искать выход из глупой ситуации.
Из здания вокзала медленно вышла средних лет женщина в черном обтягивающем одеянии. Подошла близко ко мне, быстрым движением отвернула ворот блузки, демонстрируя татуированную грудь. Проститутка. Я качнул головой, она молча развернулась и, не торопясь, проследовала за угол.
Интересно, почему она предложилась именно мне? Не похоже, чтобы они здесь промышляли, кругом полно полисменов, служба безопасности вокзала патрулирует. Только не время об этом думать, других забот мало, что ли?
Через полчаса я все же догадался, в чем дело. Моя карта предназначалась для междугородних переговоров, а я пытался напрямую позвонить по городскому номеру. Стоило добавить код Лондона, и в трубке зазвучали нормальные гудки. М-р Дрио обещал подъехать к вокзалу через 20 минут.
- * -
М-р Дрио подрулил к вокзалу на черном мерседесе и пригласил меня в машину: найти здесь место для парковки было невероятной задачей. Мы медленно двинулись по улице, выбирая место, где можно остановиться и поговорить.
Юсуф Дрио был родом из раздираемого войной Ливана. В Англии он жил уже семь лет и даже обзавелся собственным бизнесом, несколько водителей на его автомашинах занимались частным извозом. Поблагодарив за посылку, он спросил, что бы мне хотелось посмотреть в Лондоне и куда меня подвезти. Честно говоря, мне совсем никуда не хотелось. Слишком уж настойчиво меня подталкивали в Лондон, чтобы здесь задержаться. Я попросил подвести обратно к вокзалу. Это его удивило.
Подумав, он попросил меня подождать, может быть, жене захочется поговорить о России. Сейчас она с дочкой в школе арабского языка, но занятия скоро должны закончиться. Отказаться было невежливо.
По дороге Юсуф остановился у магазина сотовой связи, ему нужно было то ли купить, то ли сдать в ремонт телефон. Потом мы подъехали к кинотеатру, выпили в баре по чашке кофе и стали ждать появления женщин.
Ожидание затянулось часа на полтора. Было холодно, дул пронизывающий ветер. Около нас остановилась еще машина. Юсуф объяснил, что это его друг и завел с ним долгий разговор по-арабски. Меня пригласили в машину погреться, я отказался. Мне хотелось только одного – чтобы эта бодяга скорее кончилась. Наконец, появилась Ольга, жена Юсуфа, с пятилетней девочкой. Мы зашли в «Макдональдс» перекусить и тем временем пообщаться.
Ольга, конечно, много расспрашивала о России, о своем дяде (раньше он сильно пил, но уже несколько лет, как бросил). Не скажу, чтобы она была в телячьем восторге от здешней жизни. Трудно, своего дома нет, приходится снимать квартиру. Все свободные деньги вкладываем в бизнес Юсуфа. Зато дочка уже говорит на трех языках: английском, арабском и русском. Если уж нам не суждено достигнуть высот в жизни, будем жить и работать ради счастья детей.
Раньше Ольга работала в нефтяной компании АРКО, но сейчас в нефтедобыче кризис. Ее сократили, иногда подрабатывает переводами с русского языка. Я постарался подбодрить ее: цены на нефть уже начали расти, даже в России появились признаки промышленного подъема. На этом разговор и закончился.
Мы завезли Ольгу с дочкой в театр. Юсуф еще раз предложил показать лондонские достопримечательности и после отказа высадил меня у вокзала. Приличия ради я побродил по местным магазинам (цены здесь были запредельные), а потом сел в поезд до Кембриджа. Когда я вернулся домой, уже стемнело.
Вечером м-с Тошик и Даниэл наперебой расспрашивали меня о столичных впечатлениях, которых не было. Они были весьма удивлены, даже разочарованы. Что поделать, я вообще не люблю больших городов, к тому же плохо понимаю английский. Да и скучно бродить одному по незнакомому городу, даже сфотографироваться нельзя без помощи прохожих.
Кажется, дамы прониклись моими проблемами. Выяснив, что завтра я собираюсь сделать покупки для жены и детей, они подробно объяснили мне дорогу к торговому центру. Даниэл даже предложила утром проехать вместе с ней в город, оказалось, нам по пути.
Я спросил, не привозили ли для меня телевизор. Да, привозили, но он оказался неисправным, и служащие фирмы завтра обещали доставить другой. Оказывается, не только в России бывает паршивый сервис.
- * -
Воскресенье, 28 февраля 1999 г.
Утром мы с Даниэл сели на тот самый автобус № 5А, что сбил меня с толку утром в субботу. Долго петляя по городу, автобус наконец-таки привез нас в центр, где мы и распрощались. Я быстро нашел по описанию двухэтажный супермаркет, он состоял из отдельных секций с товарами на любой вкус. Обследование их заняло немало времени, дольше всего я задержался в магазине детских игрушек.
Дочка просила привезти ей куклу, но самая дешевая из них стоила не меньше, чем у нас телевизор. Мне понравились резино-пластмассовые зверюшки, после долгих раздумий я, наконец, выбрал симпатичную змею и тут краем глаза заметил, что на полу лежит голубой кошелек. Молния на нем была застегнута не до конца, из открытой части виднелись уголки купюр.
Я поднял кошелек и оглядел зал. В магазине было человек десять, в основном, женщины, и все они сосредоточенно разглядывали стеллажи с игрушками. На меня не смотрел никто. Продавщица склонилась к столу за стойкой прилавка и производила сложные вычисления на калькуляторе.
Я окликнул ее, положил кошелек на стойку и объяснил, что он лежал на полу. Девушка кивнула, убрала кошелек и обратилась к своему занятию.
За три часа, проведенные в торговом центре, я почти ничего не купил. К симпатичной змее добавились только упругий оранжевый мячик, несколько аметистовых щеток для коллекции и подсвечник, который мы с Наташей часто ставим на стол по вечерам. Все остальное было слишком дорого. Как говорил Остап Бендер: «Киса, мы чужие на этом празднике жизни».
На обратном пути мне пришло в голову завернуть с улицы под арку, где тоже светились огни реклам. В этом уголке располагались магазины музыкальных инструментов.
Больше всего было роялей и пианино, дальше стояли электроорганы, синтезаторы и прочая современная техника. Посетителей в магазине было немного, в основном, родители с детьми, которые с довольным чириканьем извлекали из инструментов новые звуки. Даже представить себе подобную картину в России было невозможно.
Удержаться было трудно. Испросив у администратора разрешение, я выбрал благородного вида рояль «Ямаха» и пробежал пальцами по клавишам. Звук был чистый, клавиатура мягкая. Я не играл на подобном инструменте с тех пор, как мое старое дрезденское пианино осталось в разрушенном Грозном. В магазине была чудесная акустика, и любимая мелодия «The love story» звучала взволнованно и нежно.
Было так прекрасно забыть обо всем под музыку, которая тебе подвластна. Никто не мешал мне, да я и не замечал никого, потому что сидел спиной к залу. Очнулся я, когда администратор осторожно тронул меня за плечо, этот рояль хотел посмотреть другой покупатель, а мне предложили перейти за другой инструмент.
Оказалось, что он занят. Молодой парень тихо играл на нем классическую музыку, кажется, Шуберта. Видно было, что он давно не касался клавиш, пальцы не всегда слушались и иногда извлекали не ту ноту. Рядом стояли парень с девушкой, негромко переговариваясь по-русски.
Музыкант был родом из Грузии, а сейчас жил в Германии. Как и я, он не имел своего инструмента, но в Кембридже ему раз в неделю удавалось поиграть в какой-то компании. Второй парень оказался из Латвии, девушка – с Украины. Разговор был коротким, потому что мне предложили занять место за роялем.
Играл я не менее получаса, старинные романсы сменялись джазовыми мелодиями, под конец я даже вспомнил музыкальную пьесу собственного сочинения. За игрой я и не заметил, как молодые ребята тихо вышли из магазина.
По дороге домой какой-то парень на плохом английском языке спросил у меня сигарету. На Западе это не принято. Русский что ли? В любом случае меня не тянуло к новым знакомствам.
- * -
Дома я в первую очередь опробовал телевизор. Он принимал всего четыре программы, но для меня и этого было достаточно. Канал Би-Би-Си-1 через каждый час передавал новости и прогноз погоды, дикторы говорили по-английски четко и внятно, и я понимал их речь вполне прилично. С тех пор телевизор работал у меня постоянно, не мешая выполнять домашние задания или читать книгу.
Вечером в столовой я разговорился с хозяином дома. Он поинтересовался моими впечатлениями о Кембридже, мы поговорили о высоких ценах в Англии и низких – в России. Разумеется, он несказанно удивился, узнав, что рояль, на котором я сегодня играл, дороже, чем моя пятикомнатная квартира. Его собственный дом, по местным меркам, весьма скромный, стоил не меньше трехсот тысяч долларов.
Я поинтересовался у м-ра Тошика, сложно ли иностранцу открыть в Англии счет в банке и управлять им потом из-за границы. Эта мысль появилась у меня после прошлогоднего финансового кризиса, я даже специально взял с собой полторы тысячи долларов на этот случай. М-р Тошик был явно не в курсе банковских дел, но особенных сложностей не предвидел.
М-с Тошик презентовала мне программу телепередач и посоветовала посмотреть вечером интересный фильм про Китай. Документальный фильм рассказывал о периоде «культурной революции», со всеми присущими ей молитвами и побоищами. Для меня в нем не было ничего нового, и я отправился спать.
- * -
Понедельник, 1 марта 1999 г.
Это уже становилось традицией: я проснулся в два часа ночи со свежей головой, вполне пригодной для любой работы. Спать голова абсолютно не желала. Поворочавшись с боку набок, я смирился с мыслью, что заснуть не удастся, потихоньку включил телевизор и стал перечитывать роман Марининой. К шести утра сон все-таки пришел, а когда я проснулся, стрелка часов перевалила за цифру десять.
В доме было тихо. Даниэл училась сегодня в первую смену, м-р Тошик, вероятно, ушел на работу, хозяйки тоже было не слышно. После утреннего туалета я направился на кухню готовить себе завтрак.
В кухне был полный порядок, но на столе лежало распечатанное письмо с грифом «Конфиденциально», адресованное хозяину. Я усмехнулся. Трудно представить, какие могут быть секреты у младшего больничного персонала, разве что сведения о зарплате. А меня еще в детстве учили, что нехорошо читать чужие письма.
По дороге в школу я зашел в тот же банк, разменял доллары на фунты и убедился, что банк по воскресеньям не работает. Да и по будним дням он открывался в 10 часов, Сергей уже в девять утра был в школе, так что поменять деньги в этом банке он никак не мог.
В нашей студенческой группе народу прибавилось. Первым из новоприбывших был японец Гаку, выпускник медицинского института и мастер спорта по дзю-до, по его внешнему виду это чувствовалось. Вторым новобранцем оказался лощеный молодой парень по имени Одылжан из Ташкента. Женщины, возможно, сочли бы его красивым: стройный брюнет, выше среднего роста, смуглое лицо с чуть раскосыми карими глазами. На меня же он произвел впечатление избалованного маменькиного сына, не отягощенного приличиями и манерами: за столом сидел, развалившись со скучающим видом, на вопросы Виржинии отвечал, снисходительно улыбаясь и блуждая взглядом по потолку. К тому же у него не оказалось ни словаря, ни тетради, чувствовалось, что он приехал не заниматься, а развлекаться.
Угадав, что я русский, Одылжан подошел ко мне в первом же перерыве и завел довольно нудный разговор. Он, оказывается, собрался поступать в Кембриджский университет, для этого необходимо сдать экзамен TOIFL и найти подходы к нужным инстанциям. Так вот, не могу ли я помочь в этом деле, хотя бы подсказать, куда обратиться.
Я, разумеется, ничем помочь ему не мог, да мне и не слишком хотелось. Пять лет обучения в Кембриджском университете стоят не менее 150 тыс. долларов. По моим понятиям, человек, имеющий такие деньги, не должен сильно рассчитывать на бескорыстную помощь ближних. Одылжан не унимался, доказывал, что в Университет кого-то принимают даже бесплатно. Вопросы сыпались из него, как мусор из помойного ведра, но, слава Богу, перерыв кончился.
На следующем уроке мы изучали предметы домашнего обихода. Каждому было предложено описать свою любимую комнату. Потом Виржиния разделила нас на группы по 2-3 человека, один рассказывал, другой задавал вопросы, а третий готовил свое мнение о прослушанном диалоге.
Вообще-то в нашем доме мне больше всего нравится спальня, но эта симпатия носит сугубо личный характер. Поэтому я рассказывал о домашнем кабинете. Не зря говорят: русские живут, чтобы работать.
Очередь дошла до Одылжана.
- Моя любимая комната… плавательный бассейн. - скромно начал он. - Я в нем отдыхаю, расслабляюсь…(словарного запаса ему явно не хватало)…я бы хотел проводить в нем все свободное время…
- Какие размеры имеет твой бассейн? – строго по учебному плану спросил Гаку.
- Пятнадцать метров в длину и пять в ширину.
- А в глубину? – Гаку был настойчивым человеком.
- Ну…метра два…
- А какая в твоей комнате мебель? – продолжал Гаку. Мне тоже стало интересно, как меблируют в Ташкенте бассейны.
Одылжан осознал, что бассейн все же не комната:
- Ну… там есть кресла… и еще душ! – Тут Виржиния, с любопытством следившая за разговором, предложила мне сформулировать свое отношение к любимой комнате Одылжана. После краткого описания я не удержался от ехидного заключения:
- …А еще я думаю, что его папа – VIP, именно поэтому у него есть собственный бассейн.
VIP (very important person) – по-русски означает «очень важная персона», большая шишка. Одобрительный смех всей группы подтвердил, что мое предположение разделяют многие, в том числе, и Виржиния. Одылжан ничуть не смутился, наоборот, его лицо расплылось в довольной улыбке.
- * -
Вечером по дороге из школы я зашел в гастроном - моя провизия была на исходе. Ассортимент сегодня был победнее, пришлось ограничиться сыром, набором овощей и фруктов, а, кроме того, копченой скумбрией, которая была так же густо приправлена перцем и специями, как и все харчи м-с Тошик.
Когда я вышел из магазина, уже стемнело, на улицах зажглись огни. Спешить мне было некуда, я медленно шел вдоль дороги, не обращая внимания на мелкий моросящий дождик. Заканчивался час пик, движение на улице было довольно оживленным.
Вдруг я заметил, что дорогу перебегает невысокая женщина, в каждой руке у нее было по две сумки, доверху набитые каким-то электротехническим хламом. Метрах в пяти от меня из сумки что-то выпало, женщина заметалась - справа на нее надвигались слепящие фары приближающейся машины. Все же она выпрыгнула с проезжей части, при этом выронила одну из сумок, на асфальт посыпались какие-то провода и металлические диски.
Чисто машинально я метнулся на дорогу и успел вынуть из-под колес утерянный предмет (это оказалась настольная лампа). Впрочем, машина двигалась не слишком быстро, я это почувствовал, так что никакого риска не было.
Мы вместе собрали рассыпавшиеся вещи. Женщина быстро говорила слова благодарности, из которых я понял далеко не все. Поэтому я честно признался, что плохо говорю по-английски и, тем не менее, спросил, могу ли еще чем-нибудь помочь. Она не очень решительно отказалась, указала на ближайший дом, мол, здесь живет. Я помог донести сумки до двери (она открыла ее своим ключом) и откланялся, размышляя о забавном эпизоде.
Случайность? Вряд ли. Трехэтажный дом с просторным участком земли стоит не меньше полумиллиона долларов. Во дворе я заметил вполне современную машину. Владельцы такого имущества не бегают в темноте с сумками по дорогам. Скорее, мне устроили небольшой тест на доброжелательность, а, может быть, решили проверить мою реакцию в нестандартных ситуациях.
Несколько последующих дней по дороге в школу я обращал внимание на этот дом, и никаких признаков жизни в нем не заметил. Шторы были всегда опущены, красная машина стояла на том же месте. Не похоже, чтобы встретившаяся мне женщина была хозяйкой этого дома. Конечно, она могла в отсутствии владельцев за домом присматривать, но тогда при чем здесь электротехнический хлам?
Информации поступало все больше, и ее нужно было своевременно оценивать. Вот что у меня получалось.
Школа представляет собой идеальное место для вербовки агентуры. Со всех концов планеты собирается сюда молодежь, дети не слишком бедных родителей. Со временем какая-то карьера им обеспечена. А пока они пьют пиво, гоняются за девушками, кое-кто пробует наркотики. Получить на них компрометирующий материал – проще простого. Конечно, из сотни таких шалопаев выйдет, в лучшем случае, два-три толковых агента. Да никто и не будет сразу брать их в оборот, можно подождать десять, пятнадцать лет. Молодые вырастут, займут неплохие должности, но останутся управляемыми.
Если все это так, руководство школы должно быть в курсе дела. Вероятно, директор и некоторые преподаватели имеют соответствующий чин в разведслужбе. Ключевая фигура среди них – Джо. Экзамен TOIFL – это и главная проблема, и заветная мечта потенциальных иммигрантов. Ради него человек всегда готов оказать небольшую услугу нужному преподавателю. Кроме того, Джо, безусловно, обладает незаурядным умом и эрудицией, знает психологию и умеет тонко вести дискуссию. Именно эти качества необходимы специалисту по вербовке агентуры.
До сих пор я лишь осторожно присматривался к мелькающим вокруг меня персонажам, обходил мелкие ловушки. Сейчас пришло ощущение, что пассивная тактика неизбежно приведет к поражению.
В молодые годы я успешно играл в шахматных турнирах, в 17 лет стал чемпионом Крыма и еще с тех пор усвоил жесткую логику спортивной борьбы: чтобы заставить партнера ошибаться, нужно каждым ходом ставить перед ним нестандартную задачу. Лучше всего мне удавалась подобная тактика в тяжелых позициях, я с удовольствием изматывал противников в трудной обороне, чтобы при первой же возможности бросить свои фигуры в молниеносную контратаку.
В нынешней ситуации о контратаке нельзя было даже мечтать, но активизировать игру было необходимо. Я прикинул свои возможности на этот счет и немного успокоился. Шахматы научили меня еще одному правилу: лучше иметь плохой план, чем вообще никакого плана.
- * -
На ужин м-с Тошик решила сделать мне приятное – приготовила запеченную рыбу. Морская рыба внешне была похожа на сазана, мне встречались такие экземпляры в Красном море у берегов Египта, жаль, названия не запомнил. Я был признателен хозяйке, потому что рыбу действительно очень люблю, в том числе, мороженую строганину. М-с Тошик слушала об этом с содроганием. Наверное, в ее глазах я все больше походил на эскимоса.
Рыба была большая и вкусная, мы с хозяином доели последние куски с откровенным удовольствием, а на долю м-с Тошик выпало столько похвал, что она сияла, как никелированный чайник.
После ужина в одной из телевизионных программ я набрел на фильм, который показался мне не совсем обычным. На роскошной вилле в Австралии развлекается группа молодых художников с прелестными женами. Скуки ради, а, может быть, для пользы здоровью, все расхаживают по саду голыми и близко общаются в разных сочетаниях. «Общение» происходит в самых неожиданных местах, и почти всегда на глазах у кого-то из друзей. Но в финале каждый из мужчин приходит к выводу, что собственная жена все же лучше всех, и расставание происходит без сцен ревности и прочих переживаний.
Вот уж не ожидал увидеть такой фильм в благопристойной Англии, где искренне беспокоятся о нравственности. Даже в более ветреной Америке показ обнаженного тела допускался только до пояса, да и то по кабельному телевидению, ибо доступ к нему ограничен. Впрочем, времена меняются, а с ними меняются не только люди, но и, наверное, телевизионные передачи.
- * -
Вторник, 2 марта 1999 г.
Утром я застал на кухне м-с Тошик в полнейшем расстройстве. Оказалось, вчерашняя рыба не пошла хозяину впрок: он проглотил кость, которая застряла в горле. Бедняга промучался всю ночь, ранним утром его отвезли в больницу, возможно, ему предстоит операция. Я выразил глубокое сочувствие, но поторопился в школу.
В первом же перерыве я обратился к Виржинии с небольшой просьбой.
Из России я привез свою статью по молекулярной физике, опубликованную десять лет назад. Тогда я из любопытства, но всерьез занимался теорией жидкости, мне удалось возродить давно забытый подход к этой проблеме и получить очень интересные результаты. Я показывал статью признанным специалистам, никто не нашел в ней явных ошибок, но выводы не укладывались в господствующую теорию. Я и сейчас убежден, что это серьезное исследование вполне соответствует докторской диссертации.
Наконец, я перевел материал на английский язык и отправил в американский журнал «Физика потоков». Ответ пришел откровенно ругательный. Рецензент был убежден, что в теории все хорошо и мои изыскания попросту не нужны. Я сомневался в качестве английского перевода и попросил Виржинию бегло оценить работу переводчика. Она согласилась, но без особой охоты.
Одылжан в перерывах снова приставал ко мне с расспросами, теперь его интересовали мои занятия. Я отвечал односложно. Он явно не относился к числу интересных собеседников, да и его настырная манера разговора меня несколько раздражала. Мы также перекинулись парой слов с Сергеем и решили вечером еще раз посидеть в «Робин Гуде».
В начале урока TOIFL Джо с улыбкой популярного конферансье объявил:
- Завтра мы едем в Лондон познакомиться с английским парламентом. Лорд Бленд, блестящий оратор, будет говорить о мировых ценностях, его речь стоит послушать. У нас будет автобус, по дороге можно фотографировать из окон, а к обеду мы успеем вернуться в Кембридж. Сбор в 9 утра у входа в школу.
Я подумал, мне стоит поехать. Тем или иным способом, они заставят идти на контакты, так уж лучше побеседовать с компетентным человеком, чем с шестерками. Кроме того, Джо относился ко мне с некоторым пренебрежением, и было соблазнительно попытаться в прямом разговоре сбить с него эту спесь. Речь ведь наверняка пойдет о России, а я еще не встречал ни одного иностранца, хорошо разбирающегося в российских проблемах. Это для них сказано: «Умом Россию не понять, аршином ветхим не измерить…»
На всякий случай я подошел к Джо после урока и переспросил, точно ли сбор желающих утром в школе. Я не всегда хорошо понимал быструю речь Джо, но сейчас все было правильно.
- * -
Вернувшись домой, я окунулся в горестный плач м-с Тошик – ее мужу стало хуже. Он с трудом говорит, проклятая кость причиняет сильную боль, если состояние не улучшится, придется делать операцию. Через пару часов ей нужно идти в больницу ухаживать за ним, возможно, на всю ночь, а тут еще должна прийти ее знакомая, Карина, чтобы настроить барахлящий компьютер. Даниэл в школе, к тому же обещала вернуться поздно вечером. Не соглашусь ли я побыть дома пару часов, пока не придет Карина? Она прекрасная женщина и замечательно умеет обращаться с компьютером.
Я, разумеется, согласился. Не то чтобы я сильно поверил в историю с рыбьей костью: вчера вечером после ужина м-р Тошик выглядел прекрасно и никаких болей не испытывал. Но отказаться не было причин, кроме того, я подумал, что меня хотят познакомить с Кариной. Ранее в разговорах я упоминал, что мой отец был армянин, а имя Карина часто встречается среди армянских женщин. Я ничего не имел против нового знакомства, потому что до сих пор не мог понять, чего от меня хотят.
Я ведь не двадцатилетний мальчик, блестящая карьера мне не грозит, и вряд ли представляю для них интерес в качестве потенциального агента. Следовательно, их интересует информация о нашем регионе, где сталкиваются интересы государства, чиновников, мафии, российских и иностранных нефтяных компаний. Размеры интересов выражаются миллиардами долларов. Разобраться в этих хитросплетениях непросто, компетентное мнение человека со стороны может оказаться весьма полезным.
Но в этом случае они должны свести меня с людьми, разбирающимися в ситуации. Одылжан и японские девушки для таких целей явно не годятся, а вот Джо - вполне. Прямой подход выглядел неестественно, поэтому они действовали через женщину, Викторию. Способ не сработал, но это не значит, что его не повторят. А для меня ценно, что женщины менее искусны в подобных играх и чаще совершают ошибки.
Хозяйка ушла. Я допил кофе и отправился в свою комнату заниматься. Как всегда, включил телевизор и принялся заполнять пропуски в английских предложениях. Так прошло около двух часов, наконец, я услышал внизу голоса и спустился.
М-р и м-с Тошик с оживленно-счастливыми лицами раздевались в прихожей. Оказывается, хозяину уже сделали несложную операцию, врач извлек кость, и м-р Тошик мне ее продемонстрировал.
Я тогда не понял, почему они вернулись так быстро, и куда девалась обещанная Карина. Сейчас я думаю, они хотели посмотреть, что будет делать квартирант, оставшись в одиночестве. Вдруг он начнет искать в комнатах микрофоны и прочую технику?
- * -
После ужина я, не задерживаясь, отправился в «Робин Гуд». Сергей уже сидел за столом и оживленно беседовал с кем-то по мобильному телефону. По смыслу разговора я угадал, что его собеседник находится в России:
- …Нет, твою просьбу выполнить не смогу. Деньги на исходе, осталось в аккурат на последние дни и дорогу. Нет, открыть счет в банке здесь сложно, нужно не менее трех месяцев прожить в Англии… - Сергей врал очень неудачно. Инструкция для студентов нашей школы настойчиво рекомендовала студентам положить деньги в банк, если учебный курс продолжается хотя бы три недели. Похоже, Сергей ее не читал, но я решил ему подыграть:
- Нужно ехать на остров Мэн, там офшорная зона, соответственно должны быть льготы для иностранцев. - Сергей кивнул и продолжил свой разговор, в котором я больше не нашел ничего примечательного.
Его вранье было явно предназначено в мой адрес, и это мне очень не понравилось. На Западе наличие счета в банке – первый и обязательный признак добропорядочности человека. Ты можешь быть хоть магараджей в своей стране, но, если это не подкреплено солидной суммой на счете, с тобой будут обращаться не лучше, чем с бездомной собакой, даже адвоката не сможешь нанять. Раз им не понравилось мое намерение открыть счет, следовательно, они не исключают возможности жесткого обращения, когда и счет, и деньги могут мне пригодиться.
Ресторан постепенно заполнялся. Соседний столик заняли два японца, Сергей перекинулся с ними парой слов и предложил присоединиться к нам. По-английски они говорили неважно, поэтому процедура знакомства и обычного в таких случаях разговора заняла не менее получаса. Затем в зале появилась Акико, сияющая своей застенчивой улыбкой.
Я совсем не знаком с японскими обычаями, но, похоже, девушки там не могут появиться в общественных местах без мужчины. В данном случае старший японец как бы присматривал за ней. А я решил изобразить интерес к миловидной Акико, а заодно чуть расшевелить компанию.
Разумеется, балагурить по-английски было совсем не просто, но в этот вечер у меня получалось. Я расспрашивал Акико о ее любимых занятиях, о том, когда в Японии девушки начинают думать о замужестве, рассказывал истории о влюбленных и анекдоты из серии «старый конь борозды не портит». Она смущенно отвечала, японцы подсказывали нужные английские слова, и все от души развлекались.
Акико поинтересовалась моим напитком, я предложил попробовать джин с тоником, ей понравилось. В духе ухаживания я принес ей такую же порцию, отказался от денег, сославшись на то, что в России мужчины всегда платят за женщин. Японцы встретили наш обычай одобрительно, лишь Сергей почти не участвовал в разговоре, молча потягивал свое пиво.
После спиртного Акико оживилась, щеки порозовели, и она пожаловалась, что напиток оказался слишком крепким. Впечатление было такое, будто она слегка захмелела. Это послужило еще одним поводом для шуток, и только Сергей, наклонившись к моему плечу, неодобрительно заметил по-русски:
- Она еще несовершеннолетняя, ей запрещено пить крепкие напитки, так что ты не слишком усердствуй.
- Пустяки, - ответил я. - В бокале не больше двадцати грамм водки, что может случиться от такой дозы. А ведь милая девочка, не правда?
- Все равно, не стоит тебе сильно увлекаться. Все они милые, да только восток, как сказал классик – дело тонкое, не нажить бы себе неприятностей.
Я и сам прекрасно знал, что в Англии совершеннолетие наступает в 21 год (в Японии, кажется, в 20 лет), и по местным законам слишком настойчивое приставание может быть истолковано, как посягательство на достоинство женщины, тем более, несовершеннолетней. Я вовсе не собирался делать им такой подарок, поэтому мое ухаживание ограничивалось болтовней через стол, даже подсаживаться к Акико я не собирался. Неожиданная забота Сергея так и осталась для меня непонятной.
Но все на свете имеет конец, закончился и этот вечер. Я шел домой, пустынные улицы были залиты лунным светом, а кругом стояла такая великолепная тишина, что даже в дом заходить не хотелось.
- * -
Среда, 3 марта 1999 г.
Утром, когда я подошел к школе, часы показывали без двадцати девять. Я опасался опоздать, а пришел рано, школа была еще закрыта. Потом появились преподаватели и студенты, но ни Джо, ни кого-либо из нашей группы не было. Я подождал еще минут 20 и отправился наводить справки в приемную директора школы. Здесь тоже никого не было, кроме самого директора (кажется, его звали Аллан), он сказал, что Джо в школе и должен находиться в четвертом классе. Класс был закрыт на замок. Я подождал еще немного и поплелся домой в самом паршивом настроении.
Занятия в этот день начинались в час дня, и первым уроком был TOIFL. Джо сидел за своим столом, как ни в чем не бывало прихлебывал свой сок. На мой вопрос о несостоявшейся экскурсии он вытаращил глаза и заявил, что поездка состоялась, но группа собиралась на вокзале. Я выразил сожаление, что неправильно его понял и занял свое место.
Чтобы добраться до Лондона поездом или автомашиной нужно не менее часа. Добавим минимум полчаса езды по городу, хорошо еще, если пробок не будет. В оба конца получается три часа, а через четыре часа Джо уже сидит в своем классе. Непосредственно на речи в парламенте остается всего лишь час. Это уже не экскурсия, а прямо-таки ковбойские скачки галопом.
Значит, они решили поиграть в кошки-мышки. Я слишком явно показал свой интерес, а они на всякий случай щелкнули меня по носу. Неприятно, конечно, но надо продолжать игру.
В перерыве между уроками основного английского я подошел к Виржинии и показал свою статью. Она начиналась с формулы Максвелла для вязкости газа, кстати, выведенной им почти сто лет назад на экзамене. Результат был ошеломляющий.
Увидев мудреные термины и формулы, Виржиния потеряла дар речи. Некоторое время она растерянно перебирала листы (там рассматривалось термическое движение, вязкость жидкостей и даже сверхтекучесть гелия), потом выдавила из себя, что не является специалистом в этой области, не в курсе специальной терминологии. Я заверил, что терминологию хорошо знаю сам, мои сомнения касаются только грамматики. Под моим нажимом мы вместе разобрали одно из предложений, и я понял, что перевод выполнен вполне квалифицированно. Виржиния тем временем вылетела из класса и отсутствовала минут семь, так что урок начался с опозданием.
Я отметил для себя, что она тоже участвует в наших играх. Только, в отличие от других, Виржиния не туз, не дама, а находится где-то на уровне восьмерки. Мне и раньше показалось странным, что француженка, проживающая всего шесть лет в Англии, преподает здесь английский. Возможно, она оказывала кое-какие услуги британской разведке во Франции, затем не по своей воле вынуждена была уехать, вот ее и пристроили в тихом месте на виду у друзей. Разумеется, все эти предположения мало чего стоили из-за отсутствия подтверждающих фактов, но и явных возражений они не вызывали.
- * -
Дома я безуспешно пытался позвонить Наташе. У меня были две телефонные карточки, но вежливый до противности женский голос всякий раз отвечал, что номер набран неправильно. Сначала мне это просто не понравилось, через час я рассвирепел, потом внутри выросло гадкое чувство жалости к себе самому. Хотелось разбить телефон, но я вернулся в свою комнату и на одном дыхании сложил Наташе хорошие стихи. До сих пор считаю, ничего лучшего я в жизни не писал.
Результатом было невероятное облегчение, как после исповеди. Накопившиеся эмоции отступили, и мозг принялся за обычную работу.
В первую очередь я решил, что следует изменить стиль одежды. Раньше, как и многие студенты, я ходил в джинсах, темной рубашке (правда, с галстуком), а сверху одевал видавшую виды кожаную куртку. Теперь я отгладил костюм, заодно наскоро постирал джинсы и на всякий случай переложил из шкафа в карман пиджака паспорт и всю свободную наличность. Все свое ношу с собой - в этом качестве я чувствовал себя гораздо привычнее. Теперь можно было отправляться в «Робин Гуд».
Моя знакомая компания уже сидела там. Изменения в ней были минимальны: оба Сергея, швейцарец Питер, японец, только вместо Измаила присутствовал австриец Макс, молодой бизнесмен лет тридцати, занимавшийся торговлей лекарственными препаратами.
Я подошел к стойке заказать свой обычный джин с тоником, и тут случилось странное – девушка за стойкой обсчитала меня на 10 фунтов. Приняв 20-фунтовую банкноту, она не назвала ее, как положено, а невозмутимо дала мне сдачи с десяти. Я, естественно, возроптал, но мне тут же была показана десятифунтовая бумажка, разумеется, другая, в кассе их было достаточно.
Несколько секунд я размышлял, стоит ли поднимать шум, будучи совершенно уверенным в своей правоте. Дело в том, что в моем бумажнике были банкноты достоинством только по 20 фунтов. Но свидетелей не было, и я решил, что при моем плохом английском языке шансы на успех близки к нулю. Пришлось выразить общее сожаление и, вернувшись на место, задуматься, ради чего был сыгран этот эпизод.
Возможно, режиссер просто решил потрепать мне нервы, вывести из равновесия. В том же ключе была сыграна утренняя сцена, когда я бродил вокруг школы в поисках желающих посетить английский парламент. По идее я должен сейчас разозлиться на самого себя, на плохое понимание языка и держаться подальше от англичан, от которых одни неприятности. Логично сойтись поближе с русскими, крепко выпить для расслабления души или отправиться по злачным местам, куда меня упорно подталкивали на прошлой неделе.
Нужно признать, что они своего почти добились. Настроение у меня было самое гнусное, трудно было даже предположить, какую шутку они выкинут в следующий раз. Следовало как можно скорее нарушить такой ход событий, и я, поразмыслив, обратился к сидящему рядом Сергею:
- Сегодня у меня невезучий день. Утром проторчал в школе, чтобы поехать с группой в парламент, а, оказалось, все собирались на вокзале. Чертов Джо, знал ведь, что я плохо понимаю его неразборчивую речь, а не потрудился повторить вразумительно. Всё же англичане относятся к русским с явным пренебрежением, мы для них вроде папуасов…
- Ну это ты зря…- опешил Сергей.
- Разумеется, внешне они вежливы и привычно улыбаются, но я каждую минуту ощущаю налет презрения к провинциалу, непонятно зачем выбравшемуся из глухих сибирских болот в просвещенную Европу. Как же, у них великолепная техника, а в России даже кредитные карточки еще не в ходу. Поверь, я не в первый раз сталкиваюсь с подобным отношением, если хочешь, могу рассказать на эту тему небольшую историю. - Сергей кивнул и закурил сигарету.
- Лет восемь назад я в течении трех недель проводил исследования с инженерами известной англо-американской фирмы «Петролайт». Это крупнейшая в мире компания по поставкам химических реагентов для нефтяников. Они привезли с собой прекрасные приборы, наша лаборатория была оснащена, конечно, хуже. В культурную программу входила русская баня. Так вот, в перерыве между парилкой и выпивкой, один из англичан, доктор Николайдис, пожаловался, что любит играть в шахматы, но нет партнеров, приходится играть с компьютером. А я – кандидат в мастера по шахматам, выиграл у него раз, другой, третий… Второй англичанин удивляется: «Интересно, почему русские так хорошо играют в шахматы?», а я ему довольно точно отвечаю: «Потому что для игры в шахматы не нужна техника, технология, компьютеры и программы, достаточно иметь хорошие мозги».
Сергей еще раз кивнул и призадумался. До конца вечера он пребывал в меланхолическом размышлении, изредка поддерживая разговор краткими репликами.
Рассказывая ему давнюю историю, я имел в виду две цели. Во-первых, Ставрос Николайдис, грек по национальности, специалист по коррозии металлов, свободно владеющий пятью языками, действительно живет в Ливерпуле, при желании его легко можно было отыскать. Я знаком с ним 16 лет, он видел меня в работе и много раз высоко о ней отзывался. Мы оба профессионалы примерно одного класса, говорю об этом не ради похвальбы, а потому, что в серьезных научных спорах он неоднократно признавал мою правоту.
Во-вторых, я специально упомянул о своей шахматной квалификации. Опытный шахматист всегда просчитывает ситуацию на несколько ходов вперед и в простые ловушки не попадает. А я уже слегка устал от этих примитивных ловушек и втайне надеялся, может, отвяжутся?
Австриец Макс завел со мной разговор о России, оказывается, его фирма успешно занималась у нас поставками антибиотиков. Естественно, его интересовали последствия финансового кризиса, перспективы промышленности и торговли, коррупция и настроение людей. Я охотно вступил в разговор, не сидеть же в раздумье букой. Все особенно оживились, когда Макс спросил меня, насколько сильна в России коммунистическая идеология.
Я никогда не был членом партии и считаю, что коммунизм во многом напоминает религию. Никто не доказал, что существует Бог, но миллиарды людей верят в разных богов. Точно так же никому не удалось построить коммунизм, но сотни миллионов пытались это сделать. Фанатичная вера всегда стремится уничтожить противников, реки крови ее не пугают. Поэтому трудно сказать, чем Сталин и Берия хуже или лучше турок в период армянской резни или испанской инквизиции.
Когда я вернулся домой, все уже спали. Телевизор предложил американский фильм «Камасутра», и любопытство победило сон, хотя и ненадолго. Прекрасные съемки на природе, красивые женщины, даже эротические сцены поставлены толково и не слишком откровенно. А в остальном – типичная жутко-индийская трагедия. В финале возлюбленного героини казнят весьма экзотичным методом, под горький плач всего народа на него наступает слон…
После полуночи, укладываясь в постель, я обнаружил, что хозяйка ее поменяла. Медведь в лесу сдох, белье ведь положено менять по четвергам, а сегодня только среда. Но я догадался – искали исчезнувшие из шкафа деньги и паспорт. Я уже несколько раз имел возможность убедиться, что хозяйка шарит в шкафу, где они лежали. Вот и сегодня, уходя в бар, я не довел до упора дверь шкафа-купе на пару миллиметров, а сейчас она была закрыта до конца. В моей комнате спрятать что-либо невозможно, разве что в наволочке или под матрасом, поэтому постель перерыли, но ничего не нашли. Пришлось сменить белье, чтобы я не заметил следов обыска.
Настырные люди, однако, такие легко не отвяжутся. Жаль. Придется продолжать нелегкую партию.
- * -
Четверг, 4 марта 1999 г.
Сегодня в 10 часов мне предстояло сдавать тренировочный экзамен TOIFL, из-за него я пропускал уроки основного английского. Что поделаешь, Джо занимался со студентами из разных групп, у кого-то получались накладки.
Перед уходом из дома я вынул из сумки текст своей статьи по молекулярной физике, положил на подоконник и прикрыл сверху какой-то учебной бумажкой. Я не сомневался, что они постараются получить копию статьи, поэтому сдвинул скрепку, которой были скреплены листы, и запомнил ее положение. На листах было два старых отпечатка от скрепок, я же передвинул скрепку чуть в сторону от них.
Улицы были залиты солнцем, в парке заливались трелями птицы, стояла редкая теплынь, не менее 20 градусов выше нуля. В школьном дворе прямо на глазах распускались нежно-розовые цветы миндальных деревьев. Экзамен проходил в новом крыле школы, из окон просторной и светлой аудитории в обе стороны открывался обзор на весеннее оживление на улицах.
Джо методично и доброжелательно объяснил правила экзамена. Мне даже показалось, что он стал говорить медленнее, во всяком случае, понимал я его гораздо лучше. Затем последовало лирическое отступление.
Джо говорил о роли звуков в человеческом восприятии мира. Специальные исследования показали, что звуки не только несут информацию, но и, во многом, формируют эмоциональное содержание личности. Медики используют музыку для лечения болезней, причем не только психических. Сейчас вы сами убедитесь, закончил Джо, как музыка увеличит ваши силы, и это поможет вам показать более высокие результаты на экзамене.
Он включил магнитофон, и зазвучала музыка. Это был Моцарт, кажется, седьмая симфония. Завораживающая и нежная, она настолько сливалась с дурманом наступившей весны, что на глаза навернулись слезы, и мне пришлось отвернуться к окну. В пенистом напитке английской весны, как горечь миндаля, ощущался привкус напряженной игры на нервах.
Музыка смолкла, и магнитофон стал диктовать вопросы экзамена. Все включились в работу.
Для меня это был первый опыт участия в подобных тестах, естественно, не обошлось без тактических ошибок. Как и многие другие студенты, я не совсем правильно распределил время и не успел управиться в заданные два с половиной часа. Джо великодушно прибавил отстающим еще пять минут. Потом все по очереди подходили к нему, чтобы определить набранное количество баллов.
В разделе восприятия языка на слух я ответил правильно лишь на 40 % вопросов. Джо огорченно вздохнул.
- Это мое самое слабое место. – подтвердил я.
- Как и у многих мужчин. - заметил Джо. – Женщины гораздо лучше воспринимают на слух любой язык, это физиологическая особенность женского организма.
По остальным разделам мои результаты были лучше. С каверзной грамматикой я наполовину справился, а в разделе восприятия печатных текстов положительных ответов было почти две трети. Здесь мне помогал уровень общих знаний, многие термины в русском и английском языках имеют сходство. В целом, я набрал 470 баллов (для успешной сдачи экзамена требовалось 550), и Джо размашисто написал на моем листе: «Совсем неплохо для первого раза! Не снижать темп! На следующем тесте цель – 510 баллов».
У Виктории было 517 очков, но Джо остался недоволен, раньше ее результаты были лучше. Остальные выступили примерно на моем уровне.
Когда я вышел из школы, от весенней идиллии не осталось и следа. Порывистый ветер гнал по небу рваные облака и задирал до плеч плащи прохожих. Стало холодно, и мне пришлось застегнуть куртку.
Дома я в первую очередь осмотрел листы статьи. Скрепка была на том же месте. Зато окно, у которого лежала статья, было открыто, чего раньше хозяйка никогда не делала. Холодный ветер лихо задувал в комнату. Я закрыл окно и подумал: похоже, здесь работали квалифицированные специалисты. Положение скрепки они отметили сразу, но точно воспроизвести расположение стопки бумаг на подоконнике было невозможно. Вот они и открыли окно, мол, хозяйка делала уборку и могла что-нибудь сдвинуть.
Столь тщательный подход делает мне честь, неужели меня приняли за серьезного противника? Впрочем, выводы делать рано, возможна и случайность, так что подождем новой информации.
Забегая вперед, скажу, что окно в комнате открывалось в мое отсутствие еще два дня. Каждый раз я исправно его закрывал, после чего эти нудные операции прекратились.
После обеда я, как обычно, включил телевизор. Би-Би-Си сообщало, что в Кембридже зафиксирован групповой случай кишечного заболевания. В качестве возбудителя называлась кишечная палочка, трое заболевших госпитализированы. Это была программа горячих новостей, поэтому сообщение повторялось каждый час.
Я не придал этому значения. Кишечная палочка – обычный микроб, он присутствует в организме любого человека. Худшее, что он может вызвать, называется расстройством желудка. Стоило заняться домашним заданием, завтра на уроке у Ричарда мне предстояло участвовать в любопытной дискуссии, и следовало к ней основательно подготовиться.
Вечером, сразу после ужина я отправился в «Робин Гуд». Сегодня мы с Сергеем не встречались, соответственно, не договаривались о планах, и мне было интересно, появится он там или нет.
Я взял джин с тоником и расположился за дальним столиком у окна. Ресторан заполнялся медленно, в течение часа я не встретил ни одного знакомого лица, за исключением директора школы. Он пришел с дамой, сначала они заняли столик неподалеку от меня, а затем с компанией перебрались в противоположную часть зала.
Мой напиток быстро кончился. Я подошел к стойке заказать еще один и увидел за столиком у входа почти всю знакомую компанию. Сергей, Питер, один из японцев (я так и не научился их различать) и юная Акико. Ба, какая встреча! Разумеется, меня пригласили за стол и стали расспрашивать о результатах на экзамене TOIFL.
- Почему ты сменил костюм? – спросила Акико и добавила. - Тебе очень идет.
- Я хотел бы ответить, что экзамен для меня - праздник, но в действительности я попросту постирал свои джинсы.
Разговор сразу принял потешное направление. К нам присоединились еще две японки, уже знакомая Сашико из нашей группы и новенькая по имени Юмико, расположившаяся слева от меня. У нее было приятное загорелое лицо, хорошая фигурка, и выглядела она вполне взрослой девушкой, хотя училась на третьем курсе университета. Будущая журналистка приехала в Кембридж всего на четыре дня, по-английски говорила чуть хуже меня, так что наш разговор получился довольно оживленным. К тому же я изображал легкое ухаживание: время от времени пристально заглядывал Юмико в глаза, подносил зажигалку прикурить, нечаянно касался ее руки и т.п. Компания с одобрением над нами подтрунивала.
Акико завтра уезжала из Кембриджа, по этому случаю решила сделать фотографии на память. Все бросились позировать и под этим предлогом обниматься. Юмико тоже чуть заметно придвинулась ко мне, но я воздержался. Представляю, что сделала бы жена, увидев меня на фото в обнимку с миловидной японкой…
Чтобы отыграть роль до конца, при выходе из ресторана я на прощание весьма неловко чмокнул Юмико в щеку. Народ пришел от этого в буйный восторг, кто-то захлопал в ладоши, и все разошлись, весьма довольные собою.
- * -
Пятница, 5 марта 1999 г.
Утреннее сообщение Би-Би-Си оказалось серьезнее. Число заболевших кишечной инфекцией в Кембридже выросло до 25 человек, все помещены в больницу, трое в тяжелом состоянии отправлены в Лондон. Врачи пока не опасаются массовой эпидемии, но призывают население соблюдать осторожность, тщательнее готовить пищу и усилить профилактические меры личной гигиены.
По дороге в школу, возле ресторана «Робин Гуд» навстречу мне с воем промчалась машина скорой помощи. Это был не маленький микроавтобус, а большой закрытый автомобиль, в нем свободно разместился бы не только больной, но и большая бригада врачей. Машина скрылась в направлении района Черри Хинтон.
Не успел я пройти полукилометра, как скорая помощь с оглушающим сигналом промчалась в обратном направлении. Это уже начинало действовать на нервы, поэтому пришлось переключить мозги на медицинскую тему.
Теоретически организовать нужное сообщение на Би-Би-Си не составляет большого труда. В любой больнице всегда найдется десяток-два больных с кишечной инфекцией, стоит лишь с подачи влиятельного лица броско изобразить обычные факты, а уж репортеры готовы сделать сенсацию из любого пустяка. Но слишком уж натурально выглядят рейды скорой помощи в нашем районе. Трудно вообразить, что инсценировка выполнена специально для меня, но совсем пренебрегать такой возможностью тоже нельзя. На всякий случай стоит подумать, чего они добиваются.
Впереди выходные дни, и, возможно, они хотят опять подтолкнуть меня к поездке в Лондон. Для человека, опасающегося инфекции, вполне естественно при первой возможности покинуть опасный район. Англичане очень дорожат своим здоровьем, любой из них так и сделает. Они ведь не знают, что в молодые годы мне не один раз приходилось попадать в карантин по холере. Да и вообще, русский человек более фаталист по природе и привык на такие пустяки не обращать внимания. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
С Сергеем мы встретились перед лекцией, вместе расположились в первом ряду слева от кафедры.
- Завтра улетаю, посему вечером намечена прощальная процедура. – сказал он. - Сбор в восемь часов в «Робин Гуде», явка обязательна.
- Естественно. - согласился я и на секунду задумался. Появилась возможность устроить Сергею еще одну небольшую проверку. - Тебе не составит труда бросить в Московском аэропорту письмо в почтовый ящик? - Тут настала очередь задуматься Сергею, но времени на размышления у него было не больше.
- …Собственно, я лечу прямым рейсом в Петербург, но если тебя это устроит…- Я быстро отвел свои силы на заранее подготовленные позиции:
- Не стоит, из Питера до Москвы письмо будет тоже идти неделю, а тем временем я и сам успею вернуться. Да и острой необходимости нет, просто хотел послать родным привет из Кембриджа.
- Кажется, в понедельник в Москву летит Сергей (младший), можно передать письмо с ним.
Я действительно был не прочь послать родственникам весточку, потому что все мои попытки дозвониться домой или на работу пока успехом не увенчались. Но было рискованно знакомить моих противников с их адресом, они, наверняка, начали искать бы там костлявую руку КГБ и проводить разные ненужные проверки. Тут в аудиторию вошел Майк, и началась лекция.
Лекция была посвящена организационной и политической структуре Соединенного королевства. Майк начал с низов, небольших городов и сельских районов, затем плавно перешел к парламенту, кабинету министров и королевской семье. Сегодня любимым словом Майка было английское stupid (глупый, тупой). Студенты в Англии, безусловно, тупые, но и преподаватели вовсе не лучше. В офисах повсеместно тупые чиновники, полицейские – тупые, министры – тупые, королева…, нет, королева - умница, любимица всего английского народа, но зато ее муж (тут Майк сделал многозначительную паузу, обратив глаза к небу),… пожалуй, из всех тупых - самый тупой! Дальше пошел разговор о государственном устройстве.
- Соединенное Королевство Великобритания по конституции состоит из пяти доменов, всем известны Англия, Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия. Пятым доменом является расположенный между ними остров Мэн, его мало кто знает. Там живут какие-то странные люди, там даже официально разрешен гомосексуализм! У них совершенно дурацкие законы, и можно совсем не платить налогов. Вот почему на острове Мэн собрались жулики со всей Англии и Европы. Не советую молодым студентам попадать на этот остров, потому что вас обдерут до нитки.
Оказывается, Майк в курсе наших игр и ему тоже не хочется, чтобы я на острове Мэн открыл счет в банке. За заботу спасибо, хотя я вовсе не собирался тащиться ради этого через половину страны. Банков и на нашей улице достаточно.
- * -
Домашнее задание, выданное Ричардом неделю назад, было весьма любопытным.
Осенью 1972 г. чилийский самолет с 45 пассажирами на борту потерпел аварию и упал в Андах, высоко за границей вечных снегов. После крушения в живых осталось 27 человек, но участь их была незавидна. Некоторые были ранены, все жестоко страдали от холода, а из еды у них осталось лишь несколько шоколадок из бортового пайка. Не было никаких признаков того, что их разыскивают спасатели, и один из пассажиров уже предложил питаться мясом погибших в аварии товарищей…
А что бы делали Вы, оказавшись на месте потерпевших?
Ричард разбил группу на пары, моим партнером оказалась австрийская секретарша Астрид, с которой мы познакомились в день приезда. С чисто женским любопытством она приступила к расспросам. Поскольку я накануне подобрал все нужные слова, отвечать было легко.
- На мой взгляд, главная проблема потерпевших крушение заключалась в том, что среди них не нашлось лидера, способного организовать остальных и выработать план, повышающий шансы на спасение. Безусловно, следовало выбрать группу самых молодых и сильных, снабдить их веревками, остатком продуктов и отправить вниз за помощью. Остальных лучше всего собрать в корпусе самолета, законопатить снегом щели, чтобы они могли держаться вместе и беречь тепло.
- Но у них совсем не было еды, а там находились раненые, женщины и дети…- вставила Астрид.
- Человек может прожить без еды 30 дней, кроме того, в резерве были кожаные ремни, обувь. Шоколад следовало оставить для самых слабых.
- А ты бы смог есть человеческое мясо? - Это был главный вопрос повестки дня.
- Нет, никогда.
- Почему?
- Трудно сказать. Наверное, я перестал бы уважать себя после такого поступка.
Диалоги закончились, и Ричард предложил Одылжану изложить свой вариант действий в такой ситуации. Тот начал весьма самоуверенно и с обычной ухмылкой.
- Я пошел бы вниз. Бесполезно сидеть в снегу и ждать спасателей. Я взял бы с собой мясо и питался им по дороге. Не вижу в этом ничего зазорного, мертвым уже все равно, а живой человек должен думать о спасении своей жизни.
Одылжан излагал все это не слишком убедительно. В нашей игре ему досталась роль «плохого мальчика», и мне трудно судить, был ли он таким на самом деле, или не очень удачно притворялся.
- А остальных ты оставил бы наверху? - не удержался я.
- Нет, почему же, они могли тоже идти со мной. Наверху оставаться было нельзя, потому что у них было мало еды и теплой одежды…
- Чтобы избежать гибели, людям нужны не столько еда и одежда, но, в гораздо большей степени, ум, воля и взаимопонимание. - По-английски эта фраза звучит короче и потому убедительнее. Подумав, я решил добавить зеленой молодежи еще информации. – Много раз в Кавказских горах мне приходилось попадать в подобные ситуации, разумеется, не столь катастрофические, но достаточно опасные. Однажды с парнем из нашей группы случился приступ язвы желудка. До ближайшего села было не менее 12 часов пути, да и там получить медицинскую помощь было невозможно. Нам пришлось нести его на руках, он реально мог умереть, но приступ удалось преодолеть с помощью имеющихся у нас лекарств.
История эта действительно имела место, я ее приукрасил лишь самую малость. А с английским выражением stomach ulcer (язва желудка) пришлось впервые столкнуться пять лет назад в Филадельфии. У одного из членов нашей группы тоже была язва, приступ произошел поздним вечером, но американка, руководитель группы, невозмутимо отрезала: «У него нет страховки, ничего нельзя сделать». Я предложил собрать необходимую сумму среди своих, но ей было лень оторвать задний бюст от кровати ради какого-то русского. Правда, наутро ее же помощница подняла всех на ноги, нашла и страховку, и врача, и лекарства, приступ был ликвидирован. Что поделать, у каждого народа есть свои собственные сволочи.
- * -
В перерыве я зашел в буфет выпить кофе и обнаружил там почти комическую картину. Полным ходом шла упаковка посылок в Россию. В центре событий находился Сергей-младший (предполагалось, что он летит в Москву), тут же сидел Николай с небольшим рюкзачком и еще какой-то русский парень, мне незнакомый. Видя, что я не проявляю интереса к почтово-багажным манипуляциям, Сергей-младший сам предложил взять у меня письмо, но я отмахнулся и отправился курить на улицу.
На втором уроке Ричард как-то незаметно вышел на криминальную тему. После слов «мафия» и «коррупция» он объяснил нам, как по-английски «взяточник», «убийца», «кровопролитие» (он особо остановился на том, что оно может быть умышленным или непреднамеренным). Далее пошли юридические термины: «суд», «обвинение», «адвокат», «тюрьма», многие из них были мне знакомы. Стало совсем уж не по себе, когда дело дошло до слов «изнасилование» и «насильник».
Предстояли выходные дни, мои противники настойчиво подталкивали к поездке в Лондон, как бы там не создалась ситуация, в которой знание этих слов может пригодиться. Ни малейшего желания попадать в такую ситуацию у меня не было, поэтому в голове созревало решение вообще никуда не ездить и даже на вечерние проводы Сергея в бар не ходить.
Всю дорогу из школы я размышлял, как бы деликатно отказаться от приглашения, не вызывая особых подозрений. Но даже дома ничего подходящего в голову не приходило. Телевизор каждый час методично вещал о поносах в Кембридже. Текст сообщения с утра не изменился, лишь добавились съемки: санитары в белых халатах выносили из дома носилки с мучеником и укладывали его в машину.
После ужина я в раздумье прилег на кровать, покуривая уже третью сигарету. Часы показывали четверть восьмого, когда в тишине прозвучал телефонный звонок. Хозяйка позвала меня к телефону.
- Александр? – послышался в трубке молодой голос. – Привет, это Сергей.
- Что-то по голосу не похоже. – отрезал я. В тот же момент я догадался, что звонит Сергей-младший, но решил ошибку не исправлять. Не припомню, чтобы я давал ему номера своего телефона, да и вообще не особо с ним общался.
- Да нет, это Сергей говорит. Мы же с тобой завтра едем в Лондон…- терпения у них явно не хватало. Я соблазнился возможностью сыграть на совпадении имен:
- Что за чушь! Сергей завтра улетает в Россию. И вообще, что Вам от меня нужно? - на другом конце провода и вовсе смешались.
- …Так это ты, Александр? Я думал, что я Сергею звоню, а оказывается, это твой телефон… У тебя нет номера телефона Сергея?
Паузы ради я сходил за записной книжкой, строгим голосом продиктовал ему телефон и положил трубку. Слабоваты у них актеры, определенно, любители. Уверен, больше этот Сергей на моем горизонте не появится.
После такого разговора я окончательно утвердился в своем намерении в бар не ходить. Приглушив телевизор, лег на кровать, включил настенную лампу и стал читать роман Марининой. Минут через пятнадцать книжка выпала из рук на пол, глаза закрылись, и я ровно задышал в полусне, ни на минуту не теряя сознания.
Я не сомневался, что они постараются вытащить-таки меня в бар и для этого позвонят по телефону. В этом случае я все же выигрывал некоторое время, кроме того, появлялась возможность сослаться на усталость, уснул, мол, случайно.
Так прошло минут пятнадцать. В доме было тихо, и звонок телефона в этой тишине прозвучал отчетливо. Слышно было, как хозяйка с кем-то говорила по телефону, слов, конечно, разобрать было нельзя. Потом она поднялась, постучала в комнату к Даниэл, и они вдвоем очень громко заговорили наперебой. Я безмолвствовал. М-с Тошик спустилась обратно.
Послышался шум мотора, к дому подъехала машина. Хлопнула дверь, хозяйка с кем-то говорила уже на улице. Затем машина отъехала.
Снова зазвенел звонок телефона. Хозяйка сняла трубку, слышно было, как она поднимается на второй этаж. Подойдя к моей двери, она вполголоса позвала «Александр!». Я непроизвольно дернулся встать, но вовремя опомнился, перевернулся набок и снова ровно задышал. Хозяйка ушла.
Пришлось пролежать в кровати не менее двух часов. У меня хорошее чувство времени. Периодически я принимался считать до тысячи – это примерно соответствовало четверти часа. Наконец, я решил, что уже достаточно поздно, и изобразил пробуждение. Часы показывали без двадцати десять. Я, не торопясь, встал, снял очки, выключил телевизор и лампу, разделся и улегся в постель. Уснуть удалось почти сразу.
Проснулся я около двух часов ночи. Хотелось пить. Бутылка лимонада стояла на столе у телевизора, открывая ее, я случайно взглянул в окно. Под окном стояла большая черная машина, раньше я такой возле дома не видел. Я наклонился к окну, чтобы рассмотреть машину получше, и вдруг мотор заворчал, машина резко отъехала метров на пятьдесят от дома и, как бы в недоумении, остановилась. Мне даже показалось, что на приборной панели блеснул голубой экран телевизора, хотя ничего особенного в этом нет, машины с телевизором здесь не редкость.
Когда я улегся в постель, мотор снова заурчал, машина вернулась на прежнее место. Можно было подвести итоги.
Я и раньше не исключал наличия микротелевизионных камер в своей комнате, теперь же эта мысль получила прямое подтверждение. Мощность передатчиков телекамер наверняка небольшая, в комнате было темно, поэтому наблюдатель подъехал прямо к окну. За четыре часа безделья он успокоился, но, когда я глянул в окно, испугался, что будет виден экран, и машинально среагировал. Вряд ли он доложит начальству о своей оплошности.
Когда я еще раз проснулся в шесть утра, машины под окном уже не было.
- * -
Суббота, 6 марта 1999 г.
Утром я решил, что стоит продолжить изучение Кембриджа. Автобус довез меня до центра города, и я двинулся по средневековой улочке, где размещались, в основном, магазины сувениров.
Я не торопился, заходил в магазины, время от времени вынимал фотоаппарат, чтобы запечатлеть ресторан «Исаак Ньютон» или другую достопримечательность. Улица проходила по мосту через реку Кем, затем поднималась в гору, справа виднелся холм с площадкой обозрения. Я постоял несколько минут на холме и сделал пару снимков.
Сверху город был не менее красив, чем снизу. Привычных взгляду заводских труб почти не было, дома окружали цветущие деревья, то тут, то там острыми пиками взмывали ввысь старинные башни. Приятно было обозревать такую красоту, но мысли в голове работали в другом направлении.
Я ожидал, что меня будут вести по городу, но ничего похожего не заметил. Не удивительно, если за дело взялись профессионалы. Но вот вопрос: на кой ляд им сдалась моя скромная персона? Чем я им так насолил, что никак не отвяжутся?
Дальше начинались окраины. Я вернулся к реке и пошел вдоль берега. Речка была неширокой, метров 30-50, но красивой, вода отливала изумрудной зеленью. По берегам стояли вековые вязы и клены, под ними расположились рыбаки с разнообразными снастями. Я постоял около них, поклевок не было. Зато по реке медленно проплыла на боку синеватая рыба, похожая на леща. Рыба находилась при последнем издыхании, видимо, не все в реке было ей по вкусу. Признаюсь, я очень хорошо понимал ее «душевное состояние».
Чуть поодаль у берега курсировали стая уток и красавец-лебедь, прохожие кормили их хлебными крошками. Лебедь был нахальный, с шипением отгонял уток и норовил вырвать хлеб прямо из рук. И здесь конкуренция, подумал я. Кто смел, тот и съел.
Домой я вернулся к обеду. Пока я собирал на стол свои скромные харчи, м-с Тошик крутилась вокруг, заговаривая на разные темы. Наконец, она не выдержала и напрямую спросила, кто это звонил мне вчера.
- Звонил молодой русский парень. – я решил в избытке снабдить ее информацией. – Он мне не очень нравится.
- Почему? - с детской наивностью спросила хозяйка.
- Я редко вижу его на занятиях, чаще – в баре. Ему скоро 30 лет, но он все еще учится, а не работает. За его учебу в Кембридже платят папа с мамой, сумма не маленькая. Мне нужно год трудиться, чтобы заработать такие деньги.
- Что же плохого в том, что молодой человек продолжает учебу?
- В сущности, ничего. Только в бывшем Советском Союзе честный человек не может своим трудом накопить 20 тысяч долларов. Их можно только украсть или иным способом отнять у других. Все российские миллионеры приобрели состояния криминальным путем, поэтому я не могу испытывать к ним уважение. Их дети не намного лучше, они не учатся, а мучаются от безделья. Он приглашал меня сегодня вместе поехать в Лондон, но я не могу понять, зачем ему это нужно.
- Может быть, он просто хотел помочь тебе познакомиться с городом? – м-с Тошик все же не теряла надежды оправдать Сергея-младшего, но я решительно обрубил все концы:
- Он слишком молод, чтобы заботиться обо мне.
Для мусульманина этот довод является абсолютным. Молодому человеку не положено обсуждать действия старших, тем более, навязываться с услугами. М-с Тошик успокоилась и ушла к соседке, а я отправился к своим конспектам и телевизору.
- * -
Сообщения о кишечной инфекции в Кембридже продолжались без особых изменений. На другом канале шла передача «О, счастливчик!», в то время по программе НТВ она еще не выходила. Мне стало интересно. Эту передачу на английском языке смотреть легче, чем другие, потому что вопросы одновременно пишутся на экране и повторяются вслух, причем не один раз. Ведущий был не хуже Диброва, а вопросы – простенькие, я легко угадывал большую часть ответов, за исключением тех, что касались географии или истории Великобритании. Зато впечатляли суммы выигрышей – уже второй игрок ушел с площадки, унося в кармане 64 тысячи фунтов. Я досмотрел программу до конца и спустился вниз, чтобы в десятый раз попробовать дозвониться до дома.
Накануне в школе я купил уже третью телефонную карту, но ни одна из них не срабатывала. Я пытался позвонить своим сотрудникам – безуспешно, в трубке звучали короткие гудки или занудный магнитофонный голос «номер набран неправильно». Тогда я решил рискнуть и набрал свой домашний номер без карты, в счет кредита м-с Тошик. О, чудо! Со второй попытки в трубке зазвучал голос Наташи.
От неожиданности язык у меня заплетался, но злоупотреблять кредитом было нельзя. Разговор длился не больше минуты: у меня все в порядке, поздравляю с наступающим праздником, целую, люблю. Еще я прочитал Наташе свои стихи. Окружающие предметы поплыли в глазах, но это были слезы радости. Невесть откуда появилась уверенность, что все кончится хорошо.
Через час, когда вернулась м-с Тошик, я рассыпался в извинениях и выразил готовность многократно возместить ущерб, нанесенный ее кредиту. Она долго мялась, но в итоге успокоилась на сумме в пять фунтов.
Было пять часов, когда диктор Би-Би-Си объявил, что начинается прямая трансляция выступления министра финансов в парламенте с проектом налоговой реформы. Сначала я смотрел ее вполглаза, а потом заинтересовался.
Это было впечатляющее зрелище. Огромный зал, ложи для почетных гостей, трибуны для зрителей и прессы, изысканные наряды женщин и строгие костюмы мужчин. Речь министра время от времени прерывалась аплодисментами, пожалуй, вполне заслуженными.
Он начал с того, что темпы роста производства Великобритании постепенно отстают от мировых, и такое положение более не терпимо. В качестве главной проблемы министр назвал огромный бюджет страны и высокие налоги на производителей. Проект программы предлагал в несколько раз повысить акцизы на спиртные напитки, табачные изделия и нефтепродукты, тем самым стимулировать их экспорт. Освободившиеся средства предполагалось направить на поддержку предпринимательства, социальные программы и охрану окружающей среды.
Программы Би-Би-Си отличаются хорошим звуком и произношением, поэтому я понимал речь министра до мельчайших деталей. За его спиной располагались кресла для почетных гостей, и среди них я узнал королеву, которая тоже аплодировала оратору. Зал то и дело взрывался бурными возгласами одобрения.
На секунду я отвлекся от экрана, а когда снова вернулся к нему, королевы за спиной министра не было. Режиссер вырезал кусок пленки, подумал я, но тут же опомнился. Речь министра не прерывалась ни на секунду. К тому же в нижней части экрана периодически появлялась надпись «прямая трансляция».
Я присмотрелся к персонам в почетном ряду. Высокий джентльмен с худым лицом, полноватый лысый мужчина, седой усатый лорд, дальше виднелась эффектная дама. Камера переместилась в зал, а когда снова вернулась к трибуне, королева сидела на прежнем месте, а лысый мужчина отсутствовал.
Монтаж.
Я быстро пролистал в памяти мелкие детали, связанные с телевизором. Вряд ли можно найти в Англии еще один аппарат, который принимает только четыре программы. И потребовалось целых два дня, чтобы снабдить меня этим редким аппаратом. Он показывает эротические фильмы. Наконец, никто из моих знакомых в Кембридже не знает и не боится кишечной инфекции.
Сначала я подумал, что телевизор кабельный. Самого кабеля не было видно, но для проверки я выдернул из гнезда штекер комнатной антенны. Изображение исчезло.
Впрочем, телевизионный передатчик, настроенный на специальной волне только для одного приемника, тоже не уникальная хитрость. Именно такую технику использует герой неплохого фильма «Гений».
Позже я стал более внимательно наблюдать за телевизионными передачами и обнаружил, что на одном и том же канале иногда появляются разные телекомпании. Так, по третьему каналу обычно вещала телекомпания nrtv, но иногда на него «случайно» выходила со своей передачей BBC-2.
За ужином разговор зашел о кулинарии, хозяева расспрашивали меня и Даниэл о любимых блюдах, и все сошлись на том, что стоит устроить завтра день национальной кухни. Даниэл вызвалась испечь бразильские пампушки с чесноком, а я так вкусно рассказывал об ухе из форели, что у самого текли слюнки. В итоге с меня было взято торжественное обещание, что завтра я эту знаменитую уху собственноручно приготовлю.
Сварить уху – не проблема, сложнее самому в суп не попасть.
- * -
Часть 3. Пат
Воскресенье, 7 марта 1999 г.
Никаких особых планов на выходной день у меня не было. Телевизор каждый час давал сообщения о вчерашнем заседании парламента. По другой программе повторялась передача «О, счастливчик!». Я досмотрел ее до конца и стал собираться в город.
Мне нужно было хорошо все обдумать, поэтому я, не спеша, дошел до центра города, а затем повернул налево, где возвышались огромные корпуса университета. Шел едва заметный дождик, облака то рассеивались на мгновенье, то вновь сгущались. Прохожих на улицах почти не было, и никто не мешал мне анализировать сложившуюся ситуацию. Метод состоял в том, чтобы поставить себя на место противника, определить мотивы его поведения и попытаться угадать дальнейшие действия.
Скорее всего, моя персона вызвала у них определенное недоумение. Мужчина дееспособного возраста две недели живет без женщин, вроде бы с интересом за ними ухаживает, но ни на кого не бросается. Пьет, в отличие от других русских, очень мало. Либо импотент, либо агент КГБ. Отсюда разные проверки. Но, с другой стороны, он не может быть профессиональным агентом: слабый английский язык, нет спортивной подготовки, и, похоже, научный работник. Следовательно, либо любитель, либо просто чудак. В обоих случаях, промысловая рыба, на хорошую приманку вполне может клюнуть.
Приманкой обычно служат женщины или деньги. С женщинами есть проблемы, я не слишком общителен, на кого попало не кинусь, да и времени осталось маловато, чтобы подвести ко мне нового человека. Денежную приманку они еще всерьез не пробовали, только прощупывали мои финансовые возможности. Хорошо бы направить ход их мыслей в этом направлении.
Странно, что в игре со мной задействовано так много людей и техники. М-р и м-с Тошик, Даниэл, не менее пятнадцати студентов школы, четыре преподавателя, есть еще персонал «за сценой», который монтирует телепередачи, обслуживает аппаратуру слежения, наконец, планирует и руководит операцией. Получается человек двадцать пять. Не может моя персона вызвать такой интерес, чтобы оправдывал столько хлопот. Профессиональный мотив в их действиях не усматривается.
Однако, может присутствовать мотив личный. Поначалу операция выглядела просто, всего-то и дел, что поймать в сеть неповоротливого русского карася. Но вот уже две недели карась трепыхается и в сеть не идет. Уверен, у руководителя операции самолюбие задето, честь мундира требует довести дело до победного конца, да и начальство в случае неудачи по головке не погладит.
А возможно, есть у них подозрение, что я какую-то часть игры разгадал. Это хуже всего. Организация работы спецслужбы под крышей школы ранее потребовала много времени и денег, не дай Бог, ее засветить. До тех пор, пока есть такое подозрение, они не только не отвяжутся, но даже из Англии меня не выпустят. Значит, нужно срочно это подозрение рассеять.
В отношениях с женщинами тоже надо тактику менять. Допустим, я человек серьезный и положительный, на легкие связи с глупыми девушками не иду, а нравятся мне достаточно зрелые женщины, умные и миловидные. Виржиния, например. Потому я и свою статью ей показал, как-то раз жаловался ей на бессонницу, часто с ней шутить пытался.
Конечно, Виржиния с ними связана, но это и к лучшему. Без команды сверху она со мной в любовь играть не будет, а команды, скорее всего, не последует. Нельзя наспех вводить в острую игру неподготовленного человека, тем более, женщину. Такое решение нужно долго обдумывать и согласовывать, но времени у них нет.
Ну что ж, цели определены, а средства, надеюсь, найдутся.
Я сел в автобус и доехал до супермаркета в Черри Хинтон. В рыбном отделе выбор был богатейший, я купил трех форелей и большой кусок семги для строганины. При выходе мое внимание привлекла стойка продавца газет. Невероятно, но факт: на первых страницах каждой газеты красовалась фотография министра финансов, докладывающего проект налоговой реформы. Заголовки и тексты были соответствующие.
Неужели это тоже липа? Немыслимо.
- * -
Уха получилась на славу, Даниэл сначала отказывалась, а потом съела две тарелки. Хозяева тоже ели и нахваливали, м-с Тошик даже попросила у меня рецепт. Зато от строганины все дружно отказались, но я не расстроился и с удовольствием ел сам.
Телевизор продолжал освещать вчерашнее заседание парламента, а вот кишечная инфекция в Кембридже куда-то подевалась. В новостях показывали нефтяные платформы в Северном море, я их посмотрел с интересом. Дальше пошла какая-то умственная игра с большими призами, ее я тоже досмотрел до конца.
Мне пришло в голову, что они вполне могут определять, какой канал я смотрю, черпая тем самым информацию о моих интересах. С этого момента я всегда останавливался на телевизионных шоу с призами, пусть считают, что меня интересует умственная игра и деньги.
- * -
Понедельник, 8 марта 1999 г.
Женский праздник! Утром я написал короткое стихотворное поздравление своим сотрудницам, а в школе отправил его факсом. Пусть поищут в нем условные знаки, чтобы в мозгах застоя не было.
Перед уроком TOIFL ко мне опять подсел Одылжан и стал приставать с вопросами об английских университетах. Я решил отшить надоедливого парня, наклонился к нему и негромко, но очень внятно спросил:
- Слушай, чего ты ко мне при…цепился? Ну на кой …ляд ты мне нужен?
Пока он глотал ртом воздух, я, не спеша, собрал свои вещи и пересел за удаленный стол. Больше Одылжан со мной общения не искал.
В перерывах я несколько раз обошел весь школьный двор, приглядываясь к окружающим. Любопытно было бы встретить младшего Сергея, хотя была уверенность, что больше он в школе не появится. Но сам процесс поисков был частью моего плана.
Виржиния в начале урока обратилась к группе с вопросом: «Какие новости в мире?» Обычно на этот вопрос я отвечал первым, поскольку регулярно смотрел телевизор. Сейчас я промолчал, прочие студенты новостями мало интересовались.
- Кто-нибудь читал о докладе министра финансов в парламенте? – продолжала Виржиния. Раздались неуверенные утвердительные возгласы.
- Это закон о крупном сокращении налогов. – предположительно произнес Гаку.
- Да, - подхватила Виржиния. – И он обещает Великобритании большой прогресс в производстве, выведет страну на новый уровень развития. В первую очередь снизятся цены на товары, что сделает их конкурентоспособными в Европе и во всем мире. Правда, возрастут цены на табак и напитки…
- Это всего лишь план. – заметил я. - Любители крепких напитков могут пока не беспокоиться, что завтра их цена вырастет втрое.
Виржиния согласилась, и урок продолжался дальше. У меня голова шла кругом. Выходит, часть студентов тоже помогает пудрить мне мозги. Впрочем, достаточно было одного Гаку, остальные ничего внятного не сказали.
В перерыве захолустного вида девица с ленивой улыбкой и крашеными перекисью волосами по-русски попросила прикурить. Я щелкнул зажигалкой:
- Откуда?
- Из Казахстана. А вы?
- Из Тюменской области.
- У вас там, кажется, нефти много?
- Да, порядочно.
- А у нас тоже открыли огромное месторождение. Говорят, на сто лет нефти хватит.
- Как оно называется? - я, разумеется, знал названия всех крупных месторождений на территории Казахстана.
- Не помню. Но уже создали новую нефтяную компанию, иностранцы собираются вложить в нее 550 миллиардов долларов.
- Это непомерно большая сумма. Может быть, миллионов, а не миллиардов?
- Нет, точно, миллиардов.
- А как называется ваша новая компания?
- …Казахнефть!
Я выбросил сигарету и покинул школьный дворик. Слушать всю эту чепуху было слегка утомительно. Девица даже в мыслях не способна представить половину триллиона долларов, а компании «Казахнефть» в природе никогда не существовало.
- * -
На последнем уроке мы изучали газетные и телевизионные новости. Потом Виржиния разделила нас на группы по три человека, мы должны были изобразить в лицах краткое сообщение, один должен был играть телекомментатора, другой – репортера, а третий – свидетеля происшествия. Моей группе досталась такая новость:
Немец, носивший в кармане 8000 долларов, потерял их
в трамвайном туалете.
Учитывая, что в моем кармане тоже лежало около двух тысяч долларов, намек был весьма прозрачным. Я мило улыбнулся Виржинии, и решил, во-первых, доллары держать в том же месте, а во-вторых, разыграть ей сценку по всем правилам.
Моими партнерами были довольно смышленая японка и очень застенчивая девушка из Южной Кореи, которая по-английски говорила совсем слабо. Поэтому японке я отвел роль комментатора, кореянке – свидетеля, а себе оставил козырную роль репортера. Японочка четко отбарабанила краткое сообщение и предоставила слово мне.
- Уважаемые телезрители! - в руке у меня был футляр от очков, который я использовал в качестве микрофона. - У нас есть возможность побеседовать с прелестной молодой девушкой, которая нашла в туалете довольно крупную сумму и передала ее в полицию. Расскажите, мисс, как это случилось?
- Я вошла в туалет…, а деньги лежали на полу… - девушку душил смех, но я быстро пришел ей на помощь:
- И почему же Вы не положили их в свой собственный карман? - нарастал общий хохот, отвечать бедняжка уже не могла.
- Наверное, Вы самая честная девушка во всем мире?
- …
- Или у Вас очень богатые родители? - Кореянка прикрыла лицо руками, от смеха у нее началась икота, и мне пришлось закончить сцену самому:
- Впрочем, это не имеет значения. И какой же вывод мы можем сделать из этой короткой истории? Не держите свои деньги в кармане, пользуйтесь кредитными картами! Это был Алекс, Би-Би-Си ньюс.
Вечером, по дороге домой, я зашел в табачный магазин за сигаретами. Мои российские запасы кончились дня три назад, но лишь вчера, в центре я купил неплохие легкие сигареты, которые мне были по вкусу. Стоили они три фунта, впятеро дороже, чем в России, но более дешевые курить было невозможно.
Я взял две пачки и обнаружил на каждой наклейку рекламной лотереи, внутри карточку с условиями розыгрыша. Дома я рассмотрел их внимательно.
Карточка с номером являлась лотерейным билетом. Наибольший выигрыш составлял 64 тысячи фунтов, для русского человека это – целое состояние. Неясно было, когда проводится розыгрыш: то ли до января 1999 г., то ли после этой даты. Эти сведения были указаны очень мелким шрифтом, кроме того, английское слово till с равным успехом можно было перевести, как « с тех пор» или «до тех пор».
В голове быстро сложилась схема: моя карточка выигрывает, но получение приза задерживается и для этого необходимо остаться в Англии. Разумеется, я здесь не останусь ни за какие выигрыши, но если меня задержат вопреки желанию, благовидное объяснение под рукой: польстился на деньги. Потом выигрыш окажется ошибкой, а причина задержки будет выглядеть и вовсе подозрительно.
Конечно, схема была чисто умозрительная, всего лишь возможность, но, на всякий случай, я решил в эту лотерею не верить. Если события будут развиваться в таком ключе, с улыбкой презентую карточку м-с Тошик. При этом у них появится возможность продолжить игру после моего отъезда. Скажем, выигрыш обнаружится через месяц, и хозяйка, как благородный человек, предложит поделить его пополам. А для меня самым важным было благополучно добраться домой.
Характер телевизионных передач неуклонно смещался в новом направлении. Эротических фильмов уже третий день не показывали, зато появились программы про нефть и охрану природы. И, конечно, понравившаяся мне передача «О, счастливчик!», которую я опять досмотрел до конца.
- * -
Вторник, 9 марта 1999 г.
Утром м-с Тошик сделала мне предупреждение. Ей, видите ли, показалось, что строганина в холодильнике испортилась. Я проверил, рыба была самой, что ни на есть первой свежести, да и что могло ей сделаться в морозильной камере? В доказательство своей правоты я с удовольствием съел изрядный кусок.
В школу я пришел за двадцать минут до начала занятий и занял во дворе удобное для наблюдения место, с которого были хорошо видны ворота и главный вход. Сергей-младший, естественно, не появился, не было видно и других русских студентов.
Очевидно, Виржиния решила, что ей нужно несколько изменить внешний вид. Сегодня она надела белую гипюровую блузку, верхняя пуговица была элегантно расстегнута.
Мы изучали вопросы приема на работу. Каждому предложили составить краткое обращение в фирму от имени претендента на должность международного курьера. Вот что у меня получилось.
Уважаемый сэр!
Я прочитал Ваше объявление в газете «Дейли ньюс» о проведении конкурса на замещение вакантной должности международного курьера. Мне кажется, что я соответствую требованиям Вашей фирмы и могу претендовать на это место.
Я имею два высших образования, владею английским и русским языком. В жизни я достаточно много путешествовал, и мне нравится работа, связанная с частыми поездками и встречами с новыми людьми.
Прошу включить меня в состав претендентов на упомянутую должность. Разумеется, при необходимости я могу представить о себе более подробную информацию.
С лучшими пожеланиями и т.д.
Все это выглядело забавно до тех пор, пока мы не перешли в компьютерный класс, где нужно было это заявление отпечатать с полным адресом и реквизитами. Тут мне стало не по себе.
Конечно, изобразить мою подпись никакого труда не представляет, равно как и напечатать само заявление. Но в данном случае есть десяток свидетелей, которые подтвердят, что я его печатал сам. Им даже врать не придется. Двум-трем студентам предложат реально направить заявление в фирму, и они с чистой совестью заявят, что действительно подавали на конкурс, вот и Алекс сделал то же самое.
Пятнадцать минут я ковырял клавиатуру, намеренно делая ошибки и чертыхаясь при исправлениях. Я действительно первый раз сидел за компьютером, да и английская клавиатура была непривычна, но чертова железяка в обращении проста, при известном усердии я бы, конечно, письмо напечатал. Подошла Виржиния, молча кинула взгляд на мои страдания. Я решил их прекратить и отвернулся от компьютера.
В большом перерыве я зашел в приемную директора школы и обратился к дженни, которая сидела за столом секретаря:
- Могу ли я узнать адрес или телефон одного из студентов нашей школы?
- Да, разумеется. Как его зовут? - дженни поиграла мышью компьютера.
- Он русский, его зовут Сергей, фамилии, к сожалению не знаю. - Она быстро нашла нужную строчку:
- Сергей Бондарь, но он уже покинул Кембридж.
- Это не тот человек, Сергея Бондаря я хорошо знаю, а этот парень моложе его. Кажется, он из Москвы. - Тут я обратил внимание, что директор школы Аллан стоит рядом и внимательно нас слушает. Дженни продолжала поиск в компьютере.
- Нет, я не вижу другого студента по имени Сергей. А почему он вас так интересует?
- Я не вполне уверен, но мне кажется, он нечестный человек. Он представился студентом, но я ни разу не видел его на занятиях. Среди русских за рубежом достаточно жуликов.
- Может быть, у меня не хватает последней информации. – задумчиво произнесла дженни. – Вы не могли бы зайти позже?
Ей нужно было посоветоваться, и у меня, конечно, не было возражений. Когда я в следующем перерыве зашел в приемную, Аллан опять стоял у стола, а дженни четко объявила:
- В нашей школе был только один русский студент по имени Сергей. Сергей Бондарь в субботу улетел в Россию.
Я от души поблагодарил ее и откланялся.
- * -
После занятий я быстрым шагом направился по направлению к центру города. До отъезда оставалось не так много времени, а я обещал дочке привезти куклу. Кроме того, интересно было взглянуть на ассортимент газетных киосков.
Время было послеобеденное, и газет в киосках почти не было. Не видно было и продавцов с лотками. На тротуаре сидел небритый инвалид и играл на небольшом электрооргане грустную мелодию. Сперва я проскочил мимо него, потом остановился и вернулся обратно. Раньше мне не приходилось видеть уличных музыкантов в Англии. Я бросил в футляр несколько мелких монет, мужчина кивнул в знак благодарности. Более не задерживаясь, я дошел до супермаркета и стал искать там уже знакомый магазин детских игрушек.
Магазина на месте не было.
То есть он, конечно, был, но теперь в нем торговали изделиями из кожи. Я решил, что ошибся, дважды обошел оба этажа супермаркета. Магазин игрушек как сквозь землю провалился.
Впрочем, удивляться было нечему. Торговые площади сдаются разным фирмам отдельными залами, стеллажи и витрины стандартные, так что любой магазин может поменять профиль за одну ночь. Любопытно другое. В этом магазине мне подбросили кошелек. Вздумай я об этом заявить, кто теперь мне поверит? Нет такого магазина, Вам померещилось, проконсультируйтесь у психиатра.
При выходе из супермаркета я наткнулся на газетный лоток и сразу увидел на первых страницах уже знакомый портрет министра финансов. На обратном пути пришлось убедиться, что такие же газеты выставлены в двух киосках и на прилавке кафе. Картина постепенно прояснялась. Можно было чуть расслабиться, и я решил заглянуть в музыкальный магазин.
В нем продавали мебель. От музыки остались одни воспоминания. Хорошо еще, на углу сохранился другой магазин с примерно таким же набором инструментов. Я поиграл на рояле чуть более получаса, а затем отправился домой.
По дороге мне то и дело попадались уличные музыканты: к мужчине с органом добавился еще один, другой был с гитарой, а третий с трубой. Я не стал около них задерживаться. Здесь достаточно народу побогаче меня, пусть они и подают. В знакомом табачном магазине я взял еще три пачки сигарет проверенной марки. Только лотерейных наклеек на них уже не было.
Вечером хозяйка спросила меня, удалось ли купить куклу, и после отрицательного ответа рекомендовала утром сходить в соседний супермаркет, там хороший отдел недорогих игрушек. Взамен я выдал м-с Тошик всю правду-матку про Сергея-младшего.
- Не зря он мне не нравился, он вовсе не тот человек, за кого себя выдает. Несколько раз я видел его в школе, он сам говорил, что будет проходить шестимесячный курс обучения, а теперь выяснилось, что в списках студентов такой не значится! В пятницу этот Сергей звонил мне и приглашал вместе с ним ехать в Лондон, но я не давал ему своего телефона. Мне кажется, это жулик! - хозяйка изобразила заинтересованное недоумение, а я продолжал излагать свои доводы:
- Он вдвое моложе меня, у меня с ним нет ничего общего, не могу понять, зачем он звал меня в Лондон. Может быть, хотел вовлечь в азартные игры? Он был знаком с другим русским, тоже Сергеем. Тот настоящий бизнесмен, не миллионер, но деловой человек, это сразу видно. Уезжал он из Кембриджа совсем без денег, может быть, проиграл в карты… В Европе сейчас полно русских жуликов, поэтому честному человеку нужно быть здесь очень осторожным, чтобы не остаться с пустым карманом.
Чувствовалось, что эту липу про русских жуликов мои противники заглотнут с удовольствием. Теперь понятно, почему я ношу в кармане деньги и паспорт. Моя версия развязывала им руки, опасность засветить школу вроде бы миновала, теперь они могли позволить мне уехать из Англии домой.
Мне тогда не пришло в голову, что свободные руки можно использовать по-разному. Одно дело протянуть руку противнику в знак примирения, а совсем другое – влепить ему апперкот, чтобы дух перехватило.
- * -
Среда, 10 марта 1999 г.
За завтраком хозяйка опять бубнила про испорченную рыбу. Может, они собрались подсыпать мне слабительного и с полным основанием закатать в больницу на недельку? Мой самолет тем временем благополучно улетит. Пришлось съесть почти всю рыбу, а остатки выбросить.
В последние дни довелось много курить, вот и вторая пачка сигарет с лотерейной наклейкой кончилась. Я выбросил ее в урну и отправился в расположенный неподалеку супермаркет.
У меня кончилась зубная паста, поэтому я начал с отдела косметики. На стеллажах с товарами то тут, то там стояли таблички «Специальное предложение! Скидка 50 %». Вот и подходящая паста, бактерицидная, уменьшающая воспаление десен. И совсем не дорого. Что-то на ней написано очень мелким шрифтом.
Продукт содержит триметилдиоксин, соединения кобальта и мышьяка. Не рекомендуется использовать детям до 12 лет.
Я положил тюбик обратно на полку. Оказалось, что все дешевые образцы снабжены сходными надписями. Пришлось купить дорогой, но хорошо знакомый «Аквафреш».
Та же история повторилась в отделе детских игрушек. Куклы были дешевые и очень симпатичные, одна из них даже издавала запах клубники. С трудом различимая надпись на коробке гласила: «В состав одоранта входят дифениленамин, и т.п…. Не для детей младше трех лет».
Одним, словом, домой я вернулся без куклы. В мое отсутствие м-с Тошик прибрала в комнате и выбросила мусор из корзины. Не видать мне крупного выигрыша в лотерее, пусть даже воображаемого. Ну и ладно, все равно я не любитель этого азартного вида охоты за чужими деньгами.
- * -
На улице стройная темноволосая девушка обратилась ко мне с вопросом, как найти нашу школу. Я сказал, что нам по пути, дальше мы пошли вместе. Звали ее Сандра, в Кембридж она приехала накануне из Италии. Мне не хотелось развивать это знакомство, поэтому я не особо поддерживал разговор. На пороге школы мы распрощались.
В течение недели я не видел в школе Викторию, а тут она опять появилась на уроке TOIFL и села рядом со мной. Джо объявил, что завтра нам предстоит очередной тренировочный экзамен. Виктория заметила, что мне надо обязательно в нем участвовать, но я решил иначе. Никаких шансов на положительный результат у меня не было, зато я мог пропустить последний урок Виржинии, а это в мои планы не входило.
Сегодня Виржиния выглядела еще лучше. Повседневные брючки сменила строгая черная юбка выше колен, а вместо тапочек на ней были маленькие туфельки. По ходу урока она грациозно присела на мой стол, изящно опираясь на него правой рукой. Прямо перед собой я наблюдал на пальце обручальное кольцо, но никак не мог вспомнить, на какой руке носят его замужние женщины в Западной Европе. Кажется, на левой. Для меня это было весьма существенно, поскольку изображать симпатию к замужней женщине было глуповато.
Виржиния тем временем объявила новое задание. Игра состояла в том, чтобы как можно быстрей найти в тексте новое слово, которое показывалось на табличке.
Текст был незнакомый, к тому же напечатан мелким шрифтом. Я не успел пробежать взглядом половину, как Гаку назвал искомое слово. Следующее слово первым отыскал Одылжан, на это ему потребовалось не более двух секунд. Когда очередные победы в соревновании достались юным японкам, я понял, что группа этот текст уже проходила. Вероятно, неделю назад, когда я сдавал экзамен TOIFL. Игра шла под всеобщий смех, особенно заразительно смеялась Виржиния. Я хотел бросить напрасные попытки, но все же заставил себя довести игру до конца.
В школьном дворике мне повстречался Николай. После обмена приветствиями я решил еще разок подергать за слабую ниточку:
- Ты не видел молодого Сергея? Он зачем-то разыскивал меня в выходные дни.
- Нет, не видел. - Николай сделал паузу. - Но у меня есть его телефон, могу дать.
- Давай. - теперь я предварительно выдержал паузу. Я еще не решил, как далеко мне стоит заходить в поисках Сергея.
- А он у меня дома. Но если ты хочешь, я завтра принесу.
- Ладно, не стоит. Если я ему нужен, сам найдет.
По легенде Сергей собирался улететь в Россию, но в коротком разговоре и я, и Николай об этом не вспомнили. Я посчитал, что слишком усердствовать в поисках Сергея не стоит, опасно переиграть.
Вечером дома я попробовал составить план на последние два дня и остро почувствовал, что мне не хватает свежей информации. Я вполне допускал, что мои противники фиксируют все произошедшие малозначительные эпизоды, вводят их в компьютер, который с достаточно большой вероятностью прогнозирует мои действия. Мне, пожалуй, такой компьютер тоже не помешал бы, потому что представить их дальнейшие шаги было самой сложной задачей.
А где человек черпает недостающую информацию? Правильно, в телевизоре. Я принялся наблюдать за работой выделенных мне телевизионных каналов.
Здесь все большее место занимали нефть и экология. На экране разворачивались картины современных нефтеперерабатывающих заводов и нефтехранилищ. Великобритания обеспечивает себя нефтью на 75 %, но сейчас поставлена задача полностью отказаться от импорта нефтепродуктов. При этом очень важно сохранить риск экологических катастроф на существующем низком уровне. И это вполне возможно. Английские компании занимают ведущие позиции в мире в области предупреждения и ликвидации последствий аварий на море.
На телеэкране нашлось место и для передачи «О, счастливчик!». Новыми были сюжеты о борьбе с курением, которые появились на разных каналах. Под конец я набрел на документальный фильм о провинциальной Франции, который досмотрел до конца.
Похоже, упрямому ребенку разъясняют преимущества западного пути развития. Чтобы я это вполне «осознал», им, возможно, потребуется задержать меня в Англии, сохраняя добрую и благородную улыбку Айболита на физиономиях. Вот только не ясно, кого утвердили на роль Бармалея?
- * -
Четверг, 11 марта 1999 г.
Сразу же после утреннего туалета я попытался еще раз позвонить домой. Безрезультатно. М-с Тошик была дома, и повторно злоупотребить ее кредитом я не решился.
Весна все больше утверждалась на улицах, солнце заливало их яркими лучами. Возле ресторана «Робин Гуд» мне повстречалась преподавательница из нашей школы. Раньше я пару раз видел ее вместе с Виржинией, а сейчас она была за рулем автомашины, выруливала с автостоянки ресторана. Она приветливо помахала мне рукой, я, разумеется, ответил тем же.
Город уже проснулся после теплой ночи, но движение было еще не слишком интенсивным. За перекрестком из кустов неожиданно и степенно вышла утка, за ней двигался целый выводок забавных утят. Увидев меня, утка недовольно закрякала и повернула обратно в кусты, утята бросились следом. Я задержался посмотреть, как они бойко шмыгали в прошлогодней траве, пока не затаились в ней.
В школе я зашел в приемную к директору. Приближался последний день учебы, и я осведомился, когда можно получить удостоверение об окончании курса. Директор ответил, что вручение диплома состоится завтра в 12 часов в лекционном зале.
Виржиния выглядела, как и вчера, превосходно. Когда ее уроки благополучно завершились, я попросил ее задержаться на пару слов тет-а-тет. Формальный повод для разговора лежал у меня в сумке: пришло время раздачи прощальных сувениров на память.
- Я освобожусь через час, это время подходит? - согласилась она с улыбкой.
- Разрешите предварительно задать пару вопросов.
- Пожалуйста.
- Сколько вам лет? - Виржиния обворожительно улыбнулась.
- На этот вопрос женщины предпочитают не отвечать.
- Извините. Вы замужем? - она продолжала откровенно кокетничать:
- Это тоже сугубо личный вопрос, с Вашего разрешения я на него отвечать не буду.
- Конечно. Тогда я возвращаюсь к началу нашего разговора. Не могли бы вы уделить мне некоторое время после занятий?
Видимо, я неудачно выразился, подобрал не то слово. Ничем иным объяснить последующее превращение я не могу. Ее лицо исказила гримаса негодования, и она прошипела две короткие фразы, которые я в деталях не разобрал. Что-то вроде «Как Вы смеете! Я разведена!». Ошеломленный, я пробормотал слова извинения, заверил, что не имел намерений оскорбить ее, а, вероятно, неправильно выразился. На прощание я попросил ее принять на память небольшую шкатулку с затейливой резьбой по дереву, пожелал успехов и вышел из класса.
Я разыскал также Джо, вызвал его с экзамена и вручил сибирский сувенир, берестяной набор для соли и специй. Джо принял его с видимым удовольствием, мы пожелали друг другу успехов, и он со значением сказал мне «До свидания».
Английское «See you later» в дословном переводе звучит, как «увидимся позже». Я подумал, вряд ли судьбе будет угодно еще раз свести меня с Джо, если только… Если мне удастся благополучно вернуться домой.
Мысль эта не давала покоя мне по дороге из школы и дома. Я даже представить себе не мог, каким способом они попытаются задержать меня в Англии. Но, в любом случае, налаживать со мной контакт должен человек, к которому я отношусь доброжелательно. Либо Виржиния, либо Джо, третьего не дано.
Под моим окном фыркала машина. Не обращая на нее внимания, я в последний раз попытался получить информацию в телевизоре. Завтра его должны забрать служащие фирмы. Набор передач остался прежним с небольшим исключением.
Искусный оратор на сцене рассуждал о любви и сексе. По его разумению мужчины и женщины очень разнятся в этих сферах. Чтобы ощутить любовь, мужчине нужно иметь секс. Женщина, наоборот, не может иметь секса без любви. Это психологическое противоречие приносит людям немало страданий.
Я вовсе не разделял радикальных взглядов оратора, но передачу досмотрел до конца. Тем временем в голове созрело решение. Нужно дать им еще одну возможность подвести ко мне своего человека. Это может быть Виржиния, у нее есть повод извиниться за свою вспышку. Только в контакте я могу уловить признаки событий, которые ожидают меня в ближайшие дни.
После ужина я быстро оделся и пошел в ресторан «Робин Гуд».
- * -
Как обычно, ресторан в эти часы только начинал заполняться. Я выбрал в курящей зоне столик на четверых и взял двойной джин с тоником. Прошел час. Ресторан был уже почти полон, но к моему столику никто не подходил. Знакомых лиц в зале тоже не было видно. Я повторил заказ.
Еще через час я понял, что они не будут использовать представленную возможность. Внимание окружающих к моей персоне ощущалось, но, вероятно, мое появление в ресторане оказалось для них неожиданным. Голова начинала слегка хмелеть, тем не менее, я взял третий напиток и задумался.
Когда я поднял голову, у стойки бара спиной ко мне тихо беседовали мужчина и женщина. Женщина была очень похожа на Виржинию, как может быть похожим человек одного роста, с такой же фигурой, прической и в похожем наряде. Я невольно полез в карман за очками, но тут же опомнился, вынул из другого кармана портативный словарь-компьютер и стал набирать на нем какие-то английские термины.
Мирно беседуя, пара простояла в пяти метрах спиной ко мне минут двадцать. Было неловко пялить на них глаза, я периодически окидывал взглядом зал или заглядывал в словарь. В один из таких моментов пара бесшумно исчезла. Женщина, похожая на Виржинию, появилась еще раз в дальнем конце зала, но я на это уже не среагировал, подождал минут десять и пошел домой.
Я терялся в догадках, что означала эта немая сцена, но ничего путного придумать не мог. Только через два года у меня появилось хоть какое-то объяснение произошедшему.
Я тогда не знал, что в Англии не принято занимать целый столик, если не ждешь друзей или не назначил кому-то встречу. Выждав некоторое время, наблюдатели стали гадать, кто может прийти (или не прийти) ко мне на свидание. Последние дни я все время был у них на виду, а единственный человек, с которым я говорил наедине, была Виржиния.
Разумеется, она полностью выложила им содержание нашего разговора, но появилось сомнение - а вдруг она сказала не всё? Чтобы проверить его, они нашли похожую женщину и показали мне ее со спины, одним силуэтом. Моя непроизвольная попытка рассмотреть даму получше сбила их с толку, они решили, что я жду именно Виржинию. В сущности, эта догадка была не так уж далека от истины, хотя ни о каком свидании мы с ней, конечно, не договаривались.
Версия эта чисто умозрительная, в ней слишком много предположений. Однако, только она придает фактам хоть какую-то мотивацию. В противном случае нужно признать немую сцену в ресторане случайным совпадением. Как и многие другие события, произошедшие со мной в Кембридже. Но тогда наберется такой длинный ряд необычных случайностей, что он не укладывается ни в какую теорию вероятности.
Если же моя догадка верна, то, сам того не желая, я вызвал и укрепил у них подозрение к своему сотруднику. Могу себе только представить, какие вопросы задавали Виржинии на следующий день, и как непросто было ей доказать свою лояльность.
Тридцать три раза повторю: лучше плохой план, чем вообще никакого плана.
- * -
Пятница,12 марта 1999 г.
Всю ночь задувал свирепый ветер, а утром на зеленые газоны лег тонкий слой выпавшего снега. Над городом низко висели облака, мелкие лужицы замерзли. Уходящая зима решила в последний раз напомнить о себе людям, чтобы не забывали, она еще не раз вернется.
За завтраком я подарил м-с Тошик сувенир, мы договорились также о прощальном ужине. Даниэл уезжала сегодня ночью, мой самолет улетал завтра в час дня, но я заказал такси на 8 утра. А через два дня м-р и м-с Тошик отправлялись в Саудовскую Аравию совершить хадж, заветное паломничество мусульман к святым местам. Занавес опускался, актеры разъезжались в разные концы света.
При выходе из нашего тупика на улицу я почти столкнулся с двумя парнями в рабочей одежде. С помощью небольших сенокосилок с бензиновыми движками они делали вид, что косят газоны. Скошенная трава была длиной не более трех сантиметров. Я внутренне усмехнулся, не могли найти для прикрытия занятия по сезону. Или специально демонстрируют наблюдение?
Лекция пролетела незаметно, я даже плохо запомнил ее содержание. После перекура я вернулся в зал, где предстояла церемония вручения диплома. Майк, укладывающий свою технику, вопросительно взглянул в мою сторону.
- Мой курс заканчивается, подошло время получить диплом. - объяснил я.
- Вы ведь, кажется, из России?
- Да, из Сибири.
- А кем там работаете?
- Директор проектного нефтяного института.
- И много нефти в Сибири? - поинтересовался Майк.
- Вполне достаточно. Разведанных запасов хватит, по меньшей мере, на пятьдесят лет. По запасам нефти наш район занимает второе место в мире.
- Кажется, нефти у вас слишком вязкие, не так ли? - Майк, оказывается, был знаком с моей статьей, которая посвящалась вязкости жидкостей, в том числе и нефти.
- Нет, не слишком. Но вообще вязкость – важное свойство нефти, его необходимо учитывать в гидравлических расчетах. - тут я решил, что пора и ему отвечать на мои вопросы. - А вы знакомы с технологией добычи нефти?
- В деталях, конечно, нет. Но среди моих учеников часто попадаются нефтяники, а я человек любопытный и время от времени интересуюсь их проблемами.
В зал вошел директор школы, наш разговор прервался. Мне пожелали успехов и выдали очень приличный диплом с записью «…окончил полный курс английского языка в г. Кембридже…». С моей стороны последовали обычные в таких случаях слова благодарности.
В начале следующего урока я попросил Ричарда предоставить мне слово для короткого сообщения. Сувениров на всех педагогов у меня не хватило, и я решил подарить ему привезенную из Москвы бутылку «Старки». В доме моих хозяев спиртные напитки не употреблялись, не везти же ее обратно. Оказалось, что Ричарду русская водка нравится, так что в этом вопросе я не ошибся.
На последнем уроке мы изучали бытовые и медицинские проблемы. Сначала шли профессии: парикмахер, садовник, адвокат, почтальон, врач. Дальше следовали болезни, не исключая венерических. В парных занятиях японец Гаку методично донимал меня вопросами, и долго не мог поверить, что никакими болезнями (не исключая и тех самых) я не страдаю.
В перерыве я вынул фотоаппарат, чтобы запечатлеть группу на память. В классе было три человека, следовало подождать, когда вернутся остальные. Вот в коридоре показался Ричард, но, увидев у меня в руках фотоаппарат, резко свернул в соседний класс. Время шло, никто с перерыва не возвращался. Через пять минут я решил ограничиться теми студентами, что находились в классе. Как только я снял футляр с аппарата, в класс горохом посыпались остальные. Группа с трудом поместилась в кадр, но Ричарда среди нас не было.
Видно, не хотелось ему фигурировать на моей фотографии.
- * -
Дома хозяйка встретила меня с сияющим лицом: приехал погостить сын, который учится в университете на психолога. Славный отпрыск изъявил желание со мной побеседовать. Мы выпили в гостиной по чашке кофе. Разговор, как мне показалось, был одинаково неинтересен для обоих. Мой собеседник сам предложил закончить его, собрался и куда-то ушел.
Я поднялся к себе и занялся упаковкой чемодана. Вещей было довольно много, я раскладывал их в пакеты, чтобы они не помялись и не заняли слишком много места. Под окном разъезжала машина, но я не стал уточнять, кто там производит автомобильные маневры. И так было ясно. К ужину я почти закончил укладку вещей, когда хозяйка позвала меня к телефону.
Это был знакомый м-р Дрио из Лондона, он просил взять небольшую посылку для русских родственников. Я без особой радости согласился, и мы договорились встретиться в 10 часов утра в аэропорту Хитроу.
Ужин прошел, как говорится, в теплой и дружественной обстановке. Я выставил на стол красную икру и маринованные белые грибы собственного приготовления. Все ели и похваливали. За десертом шел неспешный разговор, когда м-с Тошик покинула нас и поднялась на второй этаж.
Я похолодел. Моя комната, как и другие, не запиралась, а в ней стоял открытый чемодан. Стоило сунуть в один из кульков маленький пакетик, например, с наркотиком, и у меня появлялась вполне реальная перспектива провести лет пять в комфортабельной британской тюрьме.
Перетряхивать весь чемодан в поисках возможной пакости было нереально. Я выругал себя за то, что оставил чемодан открытым, но совершенно напрасно. Если уж они решатся на такую провокацию, то легко могут подбросить криминальный груз прямо на таможне. Хлипкие замки чемодана тут не помеха.
Пришлось скрипнуть зубами и продолжать разговор. Через минуту хозяйка вернулась, а еще через некоторое время наверх отправилась Даниэл. Хозяева в этот момент занялись мытьем посуды, а я, стараясь не шуметь, стал подниматься наверх по лестнице.
Мне оставалось четыре-пять ступенек, когда Даниэл вылетела из-за угла, и мы столкнулись. Принимая во внимание траекторию и скорость движения, она могла выскочить только из моей комнаты. Но я не услышал стука двери. Тем не менее, оставить без последствий этот финт было нельзя.
- Что ты делала в моей комнате? - строго спросил я, стараясь глядеть ей прямо в глаза.
- Я не входила в твою комнату. – она отвела глаза в сторону, сжала губы, и я понял, что даже под пыткой Даниэл будет твердить то же самое.
Я посторонился, пропуская ее, и поднялся к себе. Дверь в мою комнату была плотно закрыта. Так и есть, она не входила ко мне, а ждала, притаившись за углом, чтобы специально навлечь на себя подозрение.
Даниэл. Вот, оказывается, кто выбран на роль Бармалея. Через пять часов она уезжает. Если завтра меня задержат на таможне, англичане будут играть в высокое благородство. Конечно, сэр, невозможно поверить, что директор института, член-корреспондент международной академии занимается криминалом! Но факты говорят против вас…Ах, Вы подозреваете бразильскую девушку? Это вполне возможно. Но трудно доказуемо. Где прикажете нам ее искать? Нет, разумеется, мы можем помочь, но по принципу «услуга за услугу»…
Я закрыл чемодан, завел будильник и забрался в постель. За окном ровно и тихо бурчал мотор машины. Было холодно, и водитель, вероятно, включал его, чтобы погреться. Завтрашний день обещал быть трудным. Было самое время спросить себя, готов ли я к самым неожиданным поворотам событий.
В шахматной игре изредка встречается положение, которое называется словом «пат». У одного из соперников подавляющее преимущество, он самоуверенно уничтожает последние вражеские фигуры и ждет, что противник сдастся. Тот, однако, упорно защищается и, улучив момент, жертвует последних защитников своего короля. Одинокому королю некуда ходить, эта позиция и называется патом. Игра считается законченной вничью. Пат – это торжество упорной и изобретательной защиты над грубой материальной силой атаки.
В нашей игре мне даже пожертвовать было нечем. Все ресурсы защиты, казалось, были исчерпаны. В моем распоряжении оставалось только упорство. Что ж, тоже не пустяк. Усилием воли сильные люди не раз спасались от гибели, врачевали раны и даже наказывали смертью мерзавцев. Я знал это точно, потому что такие примеры видел своими глазами.
- * -
Суббота, 13 марта 1999 г.
Такси пришло вовремя, и в 8 часов утра мы выехали из уютного тупика в Черри Хинтон. За ночь от вчерашнего дыхания зимы не осталось и следа. Снег растаял, дул теплый ветер, а из-за облаков подсвечивало солнце.
В начале десятого я был уже в аэропорту Хитроу. Быстро нашел место, где мы договорились встретиться с м-ром Дрио. Ожидание оказалось долгим.
В назначенное время м-р Дрио около светового табло не появился. Я прождал его еще час, а затем с чистой совестью отправился к стойке регистрации. Мой паспорт не вызвал никаких сомнений. Принимая в багаж чемодан, служащий задал мне вопрос: «Вы сами упаковывали его?». Я, не задумываясь, ответил утвердительно и очутился внутри аэровокзала в ожидании таможенного досмотра и посадки.
Видимо, нервы мои были напряжены до предела, потому что я вздрогнул, когда меня по радио пригласили подойти к стойке дежурного. Тот поискал глазами в толпе, призывно махнул рукой и оттуда выплыл м-р Дрио с картонным пакетом в руках. Я хотел вздохнуть с облегчением, но не смог. К тому же, вздыхать было рановато, неизвестно, что еще предстояло впереди.
М-р Дрио кисло извинился за опоздание, в городе такие автомобильные пробки (в субботу?). Он передал мне посылку, мы выпили по чашке кофе в баре и распрощались. Как говорится, была без радости любовь, разлука будет без печали.
Перед посадкой я внимательно изучил таможенную инструкцию. Она предписывала заранее заявить о вещах, принадлежащих другим лицам, вдруг среди них окажется запрещенный груз.
Я так и сделал, но веселый негр-таможенник меня не дослушал. Отпустив какую-то шутку, он пихнул сумку м-ра Дрио в рентгеновскую камеру и одобрительно похлопал меня по плечу. Через минуту я уже сидел в самолете. Медленно раскрутились двигатели, и машина начала выруливать на взлетную полосу. Затем двигатели внезапно смолкли, самолет остановился.
Он ездил по аэродрому не менее часа, периодически останавливаясь и снова набирая ход. Наконец, на очередной остановке двери открылись, и в салон вошла новая группа пассажиров. Самолет разогнался и плавно взмыл в воздух.
Четыре часа перелета я помню плохо. Мои соседи, два пожилых русских чиновника успели выпить две бутылки водки и заказать третью, а я все еще не мог поверить, что вырвался из Англии. Когда самолет пошел на посадку, землю уже укрыла ночная пелена, а я никак не мог отвести глаз от окна и вглядывался в темноту, пока в ней не замелькали снежные сугробы.
Москва!
Только теперь я подумал, что игра закончилась вничью.
Но я ошибся. Оказалось, игра еще не совсем закончилась.
- * -
4. Вместо эпилога
В Москве я, прежде всего, просмотрел газеты за прошедшую неделю. О грандиозных планах британского правительства и проекте налоговой реформы в них, конечно, не было ни слова.
На следующий день ранним утром я влетел на четвертый этаж в свою квартиру с красной розой для Наташи и куклой, купленной в Шереметьевском аэропорту. Дочке кукла очень понравилась.
А через несколько дней я обнаружил в домашнем трюмо нераспечатанную пачку сигарет «Виржиния Слим». Сейчас эти сигареты можно купить в любом киоске, а тогда я видел их впервые. До сих пор не могу понять, как попала эта пачка в мою квартиру.
«Виржиния Слим» можно перевести с английского как «Изящество Виржинии». Разумеется, Виржиния – это известный американский штат, где выращивают отличный табак.
- * -