Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/03/18/2237
Приговорённых к каторжным работам солдат и матросов содержали в плавучей тюрьме. Она располагалась в блокшиве «Ифигения». Арестантов в кандалах утром высаживали на берег и отводили на позиции для строительства укреплений, а вечером отправляли на баркасах в плавучую тюрьму.
Когда союзники принялись интенсивно обстреливать город и корабли, арестанты, справедливо опасаясь, что могут заживо сгореть при попадании в блокшив ракеты или бомбы, взмолились, чтобы им разрешили постоянное пребывание на переднем крае.
Они рассчитывали, что там больше возможностей остаться в живых, да и была надежда, что война когда-нибудь окончится, и они получат амнистию.
В наших глянцевых исторических книгах и учебниках мольба арестантов разрешить им участвовать в обороне города, не ночуя на «Ифигении», преподносилась как великий патриотический порыв.
Арестанты, в подавляющем большинстве своём были убийцами, насильниками, ворами с соответствующей моралью и нравами. Политических среди них насчитывались единицы. В те времена уголовники классово близкими, как в 30-е годы при советской власти, не считались. Ближе, как раз, были политические преступники.
Штрафные батальоны тогда ещё не придумали, поэтому вице-адмирал Корнилов приказал перевести каторжан с «Ифигении» в казематы и использовать на тех работах, куда жалко было посылать хороших солдат и матросов.
Он также распорядился снять с арестантов кандалы и ежедневно выдавать им водку. Позже сняли кандалы и с арестантов сухопутного ведомства. В последнюю очередь освободили каторжников, прикованных к тачкам. Они совершили самые тяжёлые уголовные преступления.
Поручик, воевавший на Малаховом кургане, вспоминал, как однажды во время обстрела случайно среди грохота разрывов бомб услышал стоны и зашёл за траверс бастиона. Он увидел там знакомого матроса-артиллериста с оторванной ногой и раненой другой.
Матрос стал умолять, чтобы офицер заколол его штыком, избавив от мучений.
Оказалось, что переносчики раненых отнесли матроса за траверс (заграждение из грунта для защиты от пуль и снарядов), чтобы не было видно на бастионе, швырнули на землю и ушли, оставив его на стороне, обстреливаемой противником.
Офицер был вынужден умолять негодяев, чтобы они отнесли матроса на перевязочный пункт. Он с горечью написал в воспоминаниях: «Я уверен, что каждый севастополец согласится со мною, что подобные сцены, свидетелями которых так часто приходилось нам быть, особенно тяжело ложились на душу и были одними из главных трудностей, пережитых нами».
Не следует удивляться тому, что боевой офицер унижался, умоляя этих подонков, отнести тяжелораненого матроса в перевязочный пункт. А что он мог им сделать? Кто стал бы ими тогда заниматься?
Неудивительно, что в Севастополе распространилась практика, когда раненые офицеры платили деньги солдатам, доставлявшим их к врачам. А вам сейчас не приходится платить деньги в лечебных учреждениях, чтобы получить то, что вам положено без всякой оплаты?
Но были и другие отзывы. Речь шла о тех немногих порядочных людях, попавших в арестантские роты по злой воле своих командиров или по стечению обстоятельств. Эти арестанты честно выполняли свои обязанности и к раненым относились с состраданием.
Известны случаи награждения отдельных арестантов Георгиевскими крестами. Уголовников среди награждённых не было.
Транспортные средства в русской армии, по оценке Николая Ивановича Пирогова, находились «в самом первобытном состоянии». Ему вторил профессор Гюббенет:
«Носилки, которые были употребляемы у нас при Севастопольской осаде, были самого первобытного устройства, шесты с парусиной не были скреплены поперечными перекладинами, так что они постоянно сближались и расходились во время переноски раненого.
Они не имели ножек, и носильщики, останавливаясь на отдых, ставили их, как попало». Можно себе представить, как арестанты или солдаты, которых предпочли лучше отправить на такую работу, чем находиться рядом с ними в бою, «ставили» носилки, чтобы отдохнуть.
К тому же носилки весили столько, что их и без раненого тяжело было нести. Во время дождей носильщики плюхали носилки прямо в грязь, которая везде стояла по колено.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/03/20/2138