Про таких, как я говорят - "поздний ребёнок". Да, вчера моему Папе исполнилось бы 80 лет... Но он никогда не был для меня стариком. Особенно в те дни, когда помолодевшим и освеженным возвращался из парикмахерской. В те минуты я в шутку его называла мальчишкой, а он улыбался. Улыбался мне и чему-то необъяснимому внутри себя. Такая улыбка у него была... вглубь... Глаза с чуть лукавым прищуром. Он будто знал какую-то Тайну. Да не "будто", он точно её знал! Но выдавал дозированно, давая возможность осознать и принять её не умом, а сердцем.
Он умел быть близким, не навязывая своего общества. Люди сами тянулись к нему. Кто за советом, кто просто сыграть партию в шахматы. А я наблюдала издалека за Ним и если ещё не совсем понимала своим детским сердечком, но чувствовала, что Он - самый мудрый мужчина из всех.
Мы иногда дрались с моим старшим братом и Папа всегда защищал меня. Он приводил братишку ко мне, держа его за ухо и заставлял его просить у меня прощения. И когда я знала, что вина была моя, я просила Отца отпустить брата, признаваясь в том, что первая начала задираться.
Он учил не уча.
Однажды я без разрешения взяла его журнал "Приусадебное хозяйство" и вырезала оттуда красивые картинки для своего школьного дневника наблюдений. Знала, что поступила не хорошо, но надеялась, что Папа не заметит. А он заметил. Об этом я узнала, когда листала свой журнал "Костёр" и нашла в нём вырезанными картинки, с другой стороны которых были интересные статьи... И не было обиды на Отца. Было только чувство: "Да, я всё поняла, пап. Ты мне всё объяснил. Наглядно".
Он умел ругать без слов.
Дома нужно было быть ровно в 22-00. На часах было уже 22-05 (!!!) и я неслась со всех ног домой, чтобы успеть в уже неуспеваемое, влетала домой, а Папка стоял на пороге и просто смотрел на меня. Знаете, вот лучше бы отругал! Измерял меня тяжёлым взглядом сверху вниз... молча... а потом тем же взглядом снизу вверх... так же молча... и уходил в свою комнату. А ты стоишь в прихожей и сквозь землю готова провалиться потому, что тебе доверяли, а ты не оправдала доверия. И если дурацкое и ограничивающее мою свободу слово "дисциплина" раздражало и бесило всегда, когда в школе нужно было куда-то идти строем или петь что-то долбануто-коммунистическое, то та Дисциплина, которую воспитал во мне Отец, осталась со мной навсегда.
Он сажал меня на свой мотоцикл, я обнимала его изо всех сил и с каким-то уважением нюхала его кожаную куртку. Мы ехали в лес, к реке или просто куда-то по делам и эти поездки всегда были самым большим счастьем потому, что это Папа. Мой Папа! И я им гордилась.
Неслась со всех ног к нему, когда гуляя во дворе, видела его издалека. Он подхватывал меня на руки и кружил, а потом шёл домой к маме.
Сидела у него на коленках, когда смотрели с ним фильм "Цыган", поворачивалась к нему, брала его руками за щёки, трепала их и говорила: "Папочка, ты мой Будулай!"...
Отец для меня - это образец Мужчины. Совеменные мужчины читают Кастанеду, а Отец сам был Автором своего Пути. Мой Шаман...
Именно поэтому ТАК трудно сблизиться хоть с кем-то по настоящему. В каждом приходящем ищешь Его черты, Его Силу Духа, его Силу Воли, его Мудрость, его Простоту и Чистоту...
- Пап, а почему сыроежки называют сыроежками?
- А потому, что эти грибы можно есть сырыми.
- Кааааак сырыми?!
- А вот так, - сказал, вынул из кармана нож, отрезал кусок чёрного хлеба, сделал что-то вроде бутерброда из сыроежки, посолил и говорит: "На, попробуй!"
Сердце стучит от волнения, ведь где-то там, в пластмассовом мире, кто-то уже успел внушить ребёнку, что грибы нужно варить, жарить, или отравишься... А тут Папа стоит перед тобой, протягивает тебе бутерброд и улыбается.
И ты ешь сыроежки! И тебе вкусно! И весело! И ты на всю жизнь запоминаешь, Кто главный в этом Мире. Эти, пластмассовые "нельзя-не положено" или самый Настоящий, самый Родной Он...
В саду растёт яблоня. Отец посадил её весной, когда я родилась и назвал её "Доченька"...