Масштаб личности

Просили явиться на торжественный вечер. Столы были накрыты белой скатертью, на столах хрусталь. Пришли все мои друзья, с которыми я был когда-то дружен.      Подан был десерт - конусы конопли и хрустальные подсвечники. Необходимо было каждому, субъективно, поджечь свой подсвечник и зажечь свой конус.                Я заметил, что в дверях сидят организаторы и не принимают участия.               Аккуратно, обойдя все столы, я обнаружил много интересного. Люди постепенно пьянели и проявляли неожиданные качества.                Один молчаливый, обычно, художник, стал широко открывать рот и вещать что-то политическое и, даже, религиозное. Весьма сдержанные в эмоциях люди, оказались обычными слюнтяями.                Я подумал, что нельзя мне вдыхать это прилюдно, а надо, незаметно, спрятать в сумку и вынести. Украду у кого-нибудь его обгоревший конус и подложу себе.     Незаметно проскользнул в туалетную комнату. Смотрю, а дура-кладовщица подглядывает за мной в вентиляционное окно, на предмет, не вколю ли я нарккотики. То есть, они уже заметили мои маневры и считают меня наркоманом еще более злостным.                И дурой она была всегда лишь для конспирации, а на самом то деле, очень тонкий и подозрительный психоаналитик. Может, даже, самая главная, из организаторов.  Конечно, я не думаю, что кладовщица - вселенское зло и этот прием - бал у Сатаны.                Но, в масштабах моей личности, это очень существенно.                Так, всю жизнь, как будто проходишь через рамку металлоискателя, где тебя проверяют насчет криминала.                Девушки пошли в другую комнату, посмотреть на Ленку. Она вышла замуж за Есенина. Я тоже побежал туда. Есенин - это ведь икона! Это, как Гребенщиков!    Есть люди, которые понимают Гребенщикова до таког уровня, что нужно оканчивать академию, чтобы понять. А Есение поэт. Но это икона поэтов. А я ж, ведь, поэт. В уютной комнате я увидел Ленку. Она уже искала свое пальто. Я восторженно стал поздравлять ее. Она смущенно улыбалась. Муж ее уже вышел на улицу. Ленка поспешила за ним. Я метнулся следом. Мимо торговцев китайскими сувенирами, мужчин грузинского вида, с нагловатыми лицами, которые, подвыпив, грелись на солнышке и травили последние новости. Я нагнал, все-таки Ленку, увидев ее, поднимающуюся по узкой улочке. Под мышкой она несла довольно взрослую уже дочь, а за ручку держала двухгодичного малыша. Сзади шел муж. Это был сутуловатый, небольшого роста, в кепке, с очень проницательным взглядом и, несомненно, очень интеллектуальным лицом, крыса.                Голова была очень крупная, как пять человеческих голов, только крысиная, а тело обычного размера. Есенин чуть повернул голову, но увидел меня. Умно улыбнулся себе в ус и стал подниматься за женой.                Стоял март. Все было свежим и приятным. Чистая вода стекала со всех карнизов. Сияло радостное, веселое солнце.