В этом же г о р о д е , на этой же улице, в этом же доме жила де-
вочка. Она училась в английской школе, звали ее Лена, Но Леной ее
звали только родители. Одноклассники же звали Лену только по фа-
милии и, в основном, в упор не замечали. Фамилия у Лены была Ан-
дреева. Очень удобная фамилия, что-то вроде имени, вот по фамилии
все и звали.
Февральское у т р о . Звенит б у д и л ь н и к . Двадцать минут 8 - г о .
Лена видит сон. Она идет по улице вдоль своего дома и ищет свой подъезд.
Его н е т. Все чужие, не т е , даже на месте ее родного, так хорошо
знакомого ей подъезда какой-то странный чужой подъезд. Но место,
вроде, то. Она заходит. Чужая лестница до лифта, дальше - лестни-
ца с провалами вместо ступеней, есть только три ступеньки, до них
не добраться. Есть лифт. Лена нажала на кнопку, лифт открылся, она
зашла, нажала свой этаж. Лифт тронулся, но через минуту задрожал,
свет стал мерцать, и Лена почувствовала, что кабина летит вверх с
бешенным ускорением. Быстрее! Б ы с т р е е ! ! . . И вдруг шахтный лязг
прекратился и . . . Звонок.
Лена открывает глаза, понимает, что это был сон.
Утро, надо идти в школу, дома никого, родители уже ушли на
работу, Лена встает, идет в ванную, моет лицо холодной водой, сон
смывается. Идет на кухню, есть не хочется. Лена делает ч а й , почти не
сладкий, выпивает, одевается, берет драный
тяжеленный портфель и уходит.
На улице гололед, недавно была слякоть. Зима - что надо.
Лена идет и думает: "Проклятый 9-й к л а с с . . . Как было здоро-
во в 8-м! Все поуходили, остались одни зануды и зазнайки. Тяжело,
не хочется, а надо, поступать - скоро. О, Г о с п о д и! . .
Вот и школа. Толкотня на коридорах и в раздевалке. Первый -
английский. Она любит этот предмет, и хочет поступать в ин.яз.
Но родители говорят, что она туда не поступит и должна идти в по-
литехнический на строительный,"рисовать квадратики под трафарет» -
так говорит ее мама, а папа ее во всем поддерживает. Так что Лена
должна налегать на математику и черчение. Ну, с черчением еще
туда-сюда, а с математикой - плохо, от нее Лену мутит,
Утренняя зарядка. Английский. Никто не хочет идти к доске.
Вызывают Лену. Урок проводит быстро.
Следующий – алгебра.
Лена сидит с Олей, неплохой девочкой, которая почему-то са-
ма липнет к Лене, причину чего Лена никак не может понять. Но это
все-таки лучше, чем слоняться на переменах у стен одной. Девочка,
с которой дружила Лена, которая Лене нравилась, ушла после восьмого
в училище, Оля осталась.
А вот теперь она сидит справа и что-то болтает - рассказывает
Лене. Лена плохо слушает, у нее трояк, не закрытый, по алгебре. Дол-
жны вызвать или еще чего убийственнее - надо будет самой поднимать
руку. А Оля заливается соловьем про каких-то своих мальчиков, где
она только с ними знакомится? Она в математике сечет, как в семеч-
ках, вот бы Лене так. А эта Оля даже не собирается в ВУЗ.
Они сидят на второй парте у двери. Звонок на урок. Минуты
тянутся, как часы.. Богачев Юрий Андреевич, большой занудный муж-
чина, которого Лена ненавидит, вызывает её все-таки к доске перед
концом урока. Звонок. Лека не успела решить. Богачев вкатывает Ле-
не еще один трояк. Лена у б и т а, наповал. Оля же говорит:
- Ну что ты там не могла решить? Это ж просто.
"Сволочь, - думает Лена, - Взяла бы да объяснила, натаскала, а т о,
как липнуть, так тут как т у т, а как помочь, так . . . " Но это Лена
думает не со зла, Оля ведь не виновата, что Лена такая дубина. И
от этого Лене еще хуже.
Дальше уже ничего н е т. Есть только две тройки по алгебре.
Как сказать родителям, как исправить?
Вот такие мысли.
***
Дом. Чуть дотащив портфель до двери квартиры, на последних
сила Лена открывает дверь ключом, переваливается через порог и с
ненавистью швыряет портфель на пол к стенному шкафу. Снимает паль-
т о, сапоги, идет в форме на кухню. Груда грязной посуды - в раковине,
на столе, на втором столе, на плите, грязный пол. По-плану надо
пообедать, все убрать и сесть за уроки.
Ничего не хочется. Ни – че - г о. Лена включает бобинник, за-
валивается в форме на диван и вдруг в голову приходит спаситель-
ная мысль: "Сегодня же пятница! Будет "Экзотика" и «Программа А»! Можно будет еще
что-нибудь записать на свой бобинник. Тогда надо скорее все сде-
лать, что бы дали посмотреть. Вот такие д е л а . . .
И так изо дня в день. Единственное утешение – музыка.
***
С у б б о т а. После уроков Оля позвала Лену к себе, в гости. Оля
живет в соседнем девятиэтажном доме с аркой, на первом этаже,
в однокомнатной квартире, с родителями, которые все время сходятся и расходятся.
У Оли есть проигрыватель! И пластинки Аллы Пугачевой, Юрия
Антонова, разных вокально-инструментальных ансамблей. А у Лены на
бобиннике какой-то англичанин Стинг, группы Чайф, Аквариум, Настя,
Наутилус, Кино, и какая-то непонятная, но совершенно чарующая груп-
па ''АукцЫон".
Лена попыталась рассказать Оле об этом, но Оля понятия не
имеет о «программе А» и «Экзотике», не то чro об этих группах.
Говорить не о чем. Лене. Зато Оле всегда есть о чем поговорить.
Она прочитала книгу Мориса Дрюона "Французская волчица". Оля за-
хлёбывается: "Там такие м о м е н т ы ! . .»
"Дай почитать,"- просит слегка заинтересованная Лена. Оля
лезет за книгой на верхнюю полку секции напротив. Короткий свите-
рок задирается и обнажает тонкую Олину талию. Лена сидит на дива-
не напротив и смотрит на э т о . Оля не может достать книгу, и вдруг
говорит, не п о в о р а ч и в а я с ь: «Ну, ч т о , встает?" Лена вздрагивает, ис-
кусственно смеется и не может понять, чего она испугалась. А Оля,
как ни в чем не бывало, достает наконец книгу и плюхается рядом с
Леной на диван. Читают вместе отрывки. Оля в ударе. Лене хочется
домой. Скоро она уходит.
***
Выходной. Целый день Лена сидит д о м а, читает журналы, слу-
шает свой бобинник, смотрит в окно.
Люди ходят внизу. Разговаривают, здороваются, всем куда-то
н а д о, у каждого есть дело, свои планы, интересные разговоры. "Со-
вершено н е п о н я т н о . . . " - думает призрачная Лена в окне.
К вечеру она не выдерживает и звонит своей бывшей одноклас-
снице, единственной школьной подруге, которая ушла в хобзу после
восьмого.
Договорились сходить прогуляться. Вечерняя улица. "Вот и я
иду по улице и разговариваю,"- думает Лена, идя радом с неумолка-
ющей подругой. У нее море новостей, впечатлений и чувств. Рассказ
о хобзайском парне, который прямо н а уроке алгебры извлек квадрат-
ный корень… из клумбы у крыльца училища, искренне развеселил Лену.
Остальное уже не так интересно, но это совершенно не важно.
Самый большой интерес - сама Галя, Ленина единственная под-
руга. Лене нравится слушать Галин голос, его интонации, наблюдать
за выражениями лица, глаз, за говорящими губами, ощущать Галины
эмоции, оттенки нестроений, Галины флюиды, исходящие от нее и ча-
рующие, как музыка. Нравится держать Галю под р у к у . . .
Но самое большое, сильное и трагическое чувство вызывает у
Лены безысходная мысль о том, что все её чувства никто никог-
да н е у з н а е т, и в самую первую очередь - Галя. И все эти безумные,
бешенные чувства, не раскрытые никогда и никому когда-нибудь убь-
ют Лену.
Это сводит с у м а , у г н е т а е т , и немного пьянит.
Темнеет. Надо идти по домам. Никак невозможно расстаться.
Впереди одинокий вечер и безумная н о ч ь.
Опять бобинник. Музыка. И в д р у г: странная мысль, скорее -
неосознанное спонтанное желание. Лена берет тетрадь и ручку и убий-
ственный воскресный вечер проваливается в фантастическую бездну.
Лена пишет:
Отрешась от мира сущего,
Я п о д у м а ю: " О ! Насущное!
Кто тебя выдумал?
Тут Лена ненадолго задумывается, после чего пишет, уже не останавливаясь:
Уединясь в своей обители,
Чтоб не мучили родители,
Я подумаю: "О ! Прекрасное!
Ты совсем н е б е з о п а с н о е."
Созерцая мир загадочный,
Получу я втык порядочный
За невымытую посуду,
За невылеченную простуду,
За неоконченную стирку,
И за новую, купленную недавно пластинку.
Потом Лена читает стихи в журналах.
Когда уже автобусы пусты,
Когда уже никто не замечает,
Я ж а л у ю с ь . . .
И вдруг из темноты:
- Иалуболь,- мне голос отвечает.
А я, не успевая р а з о б р а т ь,
Откуда он звучит, что о з н а ч а е т,
Прошу е г о : - Не п р я ч ь с я… И о п я т ь:
- Йалуболь, - мне голос отвечает.
Ласкается и мучает в тиши,
И радость после смерти обещает.
- А есть ли там хоть что-нибудь, скажи?
- Иалуболь, - мне голос отвечает.
(Р.Лапушин)
***
Что же ты плачешь?
А может, не надо?
Чувствуешь -
С поля струится прохлада,
Пахнет дневным, голубым небосводом,
Садом вечерним, рекою и медом.
Видишь - готовятся птицы к покою,
Раз и другой покружась над рекою.
Слышишь - дорога притихла, синея,
Нежное что-то воркует над нею.
Вроде бы нет никакого порока.
Что же ты плачешь?
А мне одиноко.
***
Крыльями волшебных мотыльков
Цвет вишневый улицы засыпал.
И каштан под утро свечи выдал.
Только стройный тополь будто спит.
И рассвет, умытый после ливня,
Акварельной зеленью богат.
Отчего так грустно, подскажи мне,
Будто взял природу на прокат.
***
Из бездны космоса на землю
Песчинкой брошена душа.
Законы волчьи не приемлю,
Жизнь быть не может хороша.
Меня никто не понимает,
Не знаю, что же ожидает
Во мраке этого п у т и . . .
Сумей понять меня. П р о с т и . . .
Я не умею т а к, как в с е.
Плевать хочу на все запреты.
Все поплывем на волнах л е т ы,
У всех напрасные мечты.
***
Играют всегда,
Играют везде.
Играет известный актер,
Играет ребенок в песочнице.
Спортсмен играет в футбол.
Играет скрипка, играет паяц.
На сцене играет оркестр.
И в жизни играет душа.
***
Ствол белоснежный ножиком ранил,
К ране стеклянный сосуд он приставил.
Падают слезы
Белой березы.
Мальчик жестокий, слезы смакуя,
Боли березы сердцем не чуя,
Прыгает, радуясь солнцу, п р и р о д е . . .
Так и меня вы раните, р в е т е . . .
Но у березы раны не вечны.
Я ж навсегда становлюсь бессердечной.
Уж не тревожит меня ваше г о р е,
Мне бы дельфином в синее м о р е . . .
Вдруг! Скрипнула половица - мама прошла по прихожей. Без 15-ти
три! Ужас! Скорее спать!
***
Б у д и л ь н и к ! . . . Верещит, как гигантская зубная бор-машина. В шко-
лу. А не пошла б о н а, эта школа. Серость, свихнуться можно. Одно
и то же изо дня в д е н ь, да еще и эта козлятская м а т е м а т и к а . . .
О, Боже!
Первый урок - физика. Хоть что-то интересное. Лабораторная.
Лена с Олей - дежурные. Надо раздать по партам приборы.
В лаборантской тесно и загадочно из-за наваленных всюду таин-
ственных физических приборов. Лена в поисках нужных приборов под-
ходит к окну. Оля роется на стеллажах и вдруг подходит к Лене близ-
к о, вплотную, и, со словами: "Слушай, ко мне вчера пацан прямо на
улице л е з . . . Вот т а к . . . вот т а к . . . " Приговаривая э т о, Оля как-то
странно начинает наскакивать на Лену и о б х в а т ы в а т ь ее руками. Лена
в трансе пятится к окну, и тут заходит физичка по кличке Жаба (Жан-
на Антоновна в вечном бархатном болотного цвета халате-платье) и выручает
Лену из ее глупого и странного положения.
Следующий - литература.
Когда-то Лена очень любила этот предмет. Но любимая учительница Валентина
Николаевна Нечаева уволилась.
Русскую литературу Лена любит и сейчас, но учительница, у нее с Леной личная неприязнь.
Оле до Федора Михайловича Достоевского (после французской-то
волчицы) нет никакого дела. И они с Леной углубляются в увлеченный
шепот. Оля рассказывает о своем происшествии на улице и вдруг, по-
молчав с минуту, говорит следующее;
- Знаешь, Лена, а ты красивая, только не для этого в р е м е н и . . . Ты
похожа на Веру Холодную. Знаешь, была такая актриса в немом кино?
Лена опять в трансе. Она конечно знает такую актрису, но ни-
когда не думала о с е б е , ч т о похожа на такую красавицу. И откуда
Оля знает эту Веру Холодную? Х о т я . . . Надо ж е . . . Вот так комплимент.
Даже н е л о в к о . . .
Лена круглыми глазами смотрит на Олю и . . . тут ее колят в спи-
ну ручкой с задней парты. Лена резко оборачивается. Сзади со страш -
ными лицами шепчут: "Тебя вызывают! Вставай, ё ! . . " Лена смотрит на
русицу, маленькую, обидчивую и амбициозную пожилую женщину. Русица
смотрит на лену. Лена встает. Русица просит продолжить.
Что продолжить?! О чем?! Лена стоит и молчит. Оля пытается
узнать, о чем речь, но ей никто ничего не говорит.
Наконец русица произносит:
- Садись, я тебе ставлю два и три за четверть, Лена.
Лена садится в полной тишине. А русица, как ни в чём не бывало, продолжает пересказывать хрестоматию.
Перед концом урока вдруг одна девочка, по имени Анжела, с по-
следней парты начинает говорить, что с Леной поступили несправедливо.
Русица на это заявляет, что исправит оценку, если Лена сдаст ей все темы,
пройденные з а этот учебный год. Анжела затыкается.
Лена ж е, к некоторому своему удивлению, начинает чувствовать себя героем.
Скоро конец четверти и летние каникулы.
* * *
Снова воскресенье. Звонок Гале. Нет дома. Что делать? Куда
себя деть?
У родителей традиционный воскресный скандал. Лена пытается их
успокоить. Получает от них обоих. У з н а е т о себе, что она двоечница, раз-
мазня и неряха, и вообще кончит жизнь под забором, так как не хо-
чет учиться на пятерки, что она должна вымыть посуду и постирать
белье.
Немного порыдав, успокоившись, Лена идет мыть посуду и сти-
рать белье.
Вечер. Лена сидит со своим бобинником.
Ночь. Назавтра снова в школу. Надо исправить алгебру и как-
т о , . . литературу... Господи! Это выше Лениных с и л . . .
А Гали не было д о м а . . . К о н е ч н о . . . У нее куча новых п о д р у г . . .
Очень возможно, что она совсем уже и забыла Лену. А как им было
весело в восьмом! Даже время шло как-то по-другому, быстрее и весе-
л е е, незаметно вообще шло время, как-будто и н е было вокруг этой
удручающей серой жизни.
Лена вспоминает, как она натаскала Галю по химии с двойки на
ч е т в е р к у, как сшила Гале за п о л- д н я платье по труду, н а замечатель-
ную Галину фигуру, которой завидовали в тайне все признанные кра-
савицы класса. Г а л я . . . Она т а к а я . . . Ее вьющиеся рыжие волосы… За-
чем она постриглась и покрасилась? Г а л я . . .
О, Б о ж е! . . . Срочно спать!
***
У т р о . Школа.
Оля на коридоре держит под руку какую -то незнакомую девочку
и что-то рассказывает е й, улыбаясь и заискивающе заглядывая в лицо.
Лена стоит одна у стены."Кто эта девочка? Никогда даже не ви-
дела ее раньше. Из другого класса?"
Звонок. Алгебра. Надо вызываться к д о с к е . Господи! Лучше три
физкультуры с прыжками через козла.
Математик Богачев пожалел все-таки. Четыре ( с минусом).
Лена садится н а м е с т о, она переволновалась, красная, как помидор,
даже голос с р ы в а е т с я.
Оля как-то по-новому, неприятно, смотрит н а Лену и вдруг за-
являет:
- Я больше с тобой не сижу.
Лена не з н а е т, что ответить.
На следующем уроке Лена остается одна з а партой. Ей мучитель-
но стыдно, обидно и плохо.
Домой.
На кухне гора грязной посуды. Помыла; поела, н е х о т я . Села з а
уроки. Взгляд в о к н о . . .
***
Хрустальный купол ночного неба
С цветными блестками звезд на гранях
Был мне подарен на день рожденья
В одну из летних ночей бескрайних,
И мне казалось, что купол э т о т,
Как кубок древний и драгоценный,
С т о и т, до края наполнен летом,
На бесконечном столе Вселенной.
И только утром, при свете я с н о м ,
Я понял: небо над миром - это
Всего лишь вазочка из пластмассы
Буфетного голубого ц в е т а ,
А в ней не лето благоухает,
А п а х н е т серой и керосином,
И ветер солнце на дне катает
Гнилым несъеденным апельсином.
***
… И тут я прокололся!
Из меня стала
Со свистом улетучивается
Прежняя уверенность в себе:
- Ф ь ю - и т ь ! . . .
.
Слава Б о г у,
Сей призывный посвист
Был услышан
И музыкальный мой д р у г ,
Товарищ и брат
Был услышан. -
Перескакивая через принципы,
Примчался на подмогу
Шустро перебирает
Перескакивая через принципы,
Примчался на подмогу
Мой неизбывный д р у г ,
Товарищ и б р а т.
Не теряя милосердия даром,
Он приставил к проколу
Этакую клистерную трубочку
С дырочками Сограждане-меломаны!
И принялся ловко перебирать
Не ведающими покоя пальцами.
И, о чудо! -
Зазвучала музыка!
Да не какая-нибудь,
А самая что ни на есть
Д у х о п о д ъ е м н а я ! . . .
Так я стал
Не заслуженно забытой
Волынкой.
Время о т времени
Бодрый волынщик
Нажимает на меня
Локомотивным своим локотком,
И уже не гордыня -
Та давно вышла в с я,
Уже не гонор,
А всего лишь
Устало свищущий в башке
Ветер перемен
Устремляется из меня прочь.
И музыкальный мой друг,
Товарищ и брат
Шустро перебирает
Виртуозными своими перстами,
И я звучу, Господи!
И так легко на сердце
От веселой песни!
И жизнь по-прежнему
Прекрасна и удивительна,
Дорогие мои
Сограждане-меломаны!
Звонок в дверь. Пол-седьмого. Это мама с работы. Злой взгляд;
не раздеваясь, на кухню. Не к чему придраться. Лена сообщает, что
исправила тройку по алгебре. Мама раздевается, молча ест.
Лена грустно стоит у окна.
Наконец мама милостиво:
- Ну что уже опять, как умирающий лебедь?
Лене хочется расплакаться. Но это будет слишком вызывающе,
хочется объяснить все маме, поделиться своим грустным житьем-быть-
ем беспросветным, хочется, чтобы мама поняла и пожалела.
И Лена приносит маме стихи. Мама говорит:
- И это вместо т о г о , чтобы уроки делать?!
Лена с мольбой:
- Ну почитай, мама!
- Я не люблю стихи, читай сама, если хочешь.
Лена читает.
Мама слушает. На втором стихе ей начинает надоедать этот
"душевный стриптиз" и она сухо говорит:
- Хватит. Нечего страдать. Слишком у тебя жизнь хорошая, вот и бе-
сишься и нечего мне голову дурить.
Мама уходит смотреть телевизор.
Лена уходит в свою комнату и плачет до самой ночи.
Ночью она включает тихонько англичанина Стинга на бобиннике
и постепенно успокаивается под музыку этого странного, но такого
чем-то близкого ей Стинга.
***
Весна. Май. Конец учебе! Очень жарко. Последние числа мая.
В школу разрешили прийти не в форме.
Лену вызывают к доске. На Лене летнее платьице в полоску с
тугим поясом и узкой юбкой. Лена стоит спиной к классу и, высоко
подняв руку, пишет мелом на доске.
Главный супермен класса, амбал по фамилии Лобановский, вдруг
говорит вслух: " А н и ч е г о . . . " И Лена начинает чувствовать спиной
его липкий, гадкий, мутный взгляд. Ей противно и хочется провалиться
сквозь землю. Лена садится, вся красная, а девочки почему-то на-
чинают смотреть на нее приветливо и благосклонно. Все это утомляет.
Скорей бы каникулы! И к крестной! В деревню!
***
Деревня!
Лес! Поле! Река! Корова и сено!
Лена с крестной - на " п а с т е " . Целый день - леса, поля, дороги,
солнце, цветы, жующие коровы.
Лена переполнена, ей хочется п а р и т ь . . . Странное чувство.
Подъемы с рассветом - все так пьянит, что кружится голова
и сосет под ложечкой.
Вечерние беседы с крестной допоздна. Книги. Много книг.
Крыша е д е т . . .
(стихи из старых журналов)
***
Сидим на мостике дощатом.
За нами заросли, куда
По движущимся перекатам
Течет под пятками вода.
Вслед за течением лениво
Осока гнется, светлый мох
Горит на камнях, плачет ива
И жирный прет чертополох.
Когда бы не виднелось поле
За веточками, вдалеке,
Почудилось бы: мы - в Японии,
На крохотнейшем островке.
Там тоже дивные коряги,
Топорщась, тянутся с бугра,
Цветы, как маленькие флаги
И лопушинки - веера.
Там, видом схожая с ребенком,
Бросая тень в речное д н о ,
Стоит тростиночка - японка
С фонариком на кимоно,
В протоке там и цапля д а ж е . . .
Но з д е с ь , тебе благодаря, -
Милей, чем в л а к о в ы х пейзажах
Рекламного календаря.
И так мне весело, спокойно
В лицо любимое смотреть,
Что, кажется, сейчас не больно,
Не страшно было б умереть.
И даже хочется отчасти
Стать этой речкой и травой,
Стать маленькой картиной счастья,
Не кажущейся, а живой.
***
Затоплено лето цветами.
Кузнечик журчит, как ручей,
И гнезда с открытыми ртами
Пьянеют от птичьих речей.
В избытке и воли и хлеба.
Но если на солнце взглянуть,
Такое глубокое н е б о ,
Что хочется в нем утонуть.
Там облака беленький плотик
Куда-то уносит стрижей.
И словно бы не было плоти,
Что верно служила душе.
***
Лес! Лекарь мой и соловей,
Тоску-печаль мое развей.
Овей дыханием живым,
Коснись лица теплом твоим.
И в белой трепетной ночи
От новой боли излечи.
Вновь нашепчи мне те слова,
В которых истина жива.
Я их услышу, сберегу
Под летним небом и в пургу.
В заботе о своей судьбе
Тотчас сама скажу себе:
"Пока не поздно, оглянись
На т о, как пролетает жизнь".
***
Нa траве возле стога
Прямо в небо смотрел.
Онемев от восторга,
Вместе с птицами пел.
Рот набил земляникой
И увидел ежа,
И лосенка с лосихой
Повстречал не дыша.
Что для радости надо?
Очень много всего!
А бывает: не надо
Ну совсем ничего
Продолжение следует
http://proza.ru/2018/08/12/1757