Тринадцатый счастливый. глава из трилогии как встр

Сергей Алексеевич Юрченко
Часть 1 - http://www.proza.ru/2018/03/09/1267
Часть 2  http://www.proza.ru/2018/03/10/2376

Случай 1
Кодирование

В вагон села девушка лет двадцати пяти с двумя маленькими детками. Девочке – годика четыре, а мальчику – около трех. Они разместились в купе. Проходя мимо, я увидела, что дети играют, разложив свои игрушки на сидении. А мама положила  голову на столик, обхватив голову рукам. Ее поза мне не понравилась.  Но по-разному бывает, может, не выспалась, может, голова болит.
– Детки, хотите сладкого чая с печеньем? – спросила я у малышей.
– Да, тетя, хотим, – сказала девочка. Мальчик только посмотрел на меня сияющими глазками ангелочка.
Девушка подняла голову. У нее глаза были, как у загнанной лошади. Уставшие, тусклые, почти неживые. Мне даже страшно стало.
– У вас все в порядке? Может, помощь нужна?
– Мне нельзя помочь! Спасибо!
– Почему вы так решили? Нет безвыходных ситуаций! Всегда есть выход!
– Вы правы, я знаю выход. За ним и еду.
– Я – Надя, а ты?
– Ира!
– Этот выход, за которым ты едешь,  тебе не нравится?
–Да! Но  у меня нет выбора.
– А какой выход?
– Вот еду к родителям мужа. Буду просить, чтобы приехали и заставили его закодироваться. Жизни нет, так дальше не могу.
– Ой, Ира, как я тебя понимаю! Детки еще маленькие.
– Надя, не говори, а то разревусь.
– Ира, послушай, что я думаю на эту тему.
Ира посмотрела в мои глаза. В них мелькнул проблеск живых искорок и погас. Вялым голосом она сказала.
– Скажи, Надя, мне сейчас важна любая информация.
– Ира, я очень сочувствую тебе. Прекрасно понимаю, что это такое, потому что в моей жизни это было. Я знаю, как это страшно. Я была ребенком и мое сердце сжималось от страха еще задолго до того, как отчим приходил домой. Наверное, если бы он тогда закодировался, мы с мамой были бы счастливы. Но сейчас, я думаю по-другому.
– Почему, Надя? Это ведь реально помогает.
 –Да, Ира, мужчина перестает пить. Но вот те случаи, что мне рассказывали здесь, в поезде говорят, что в этом есть скрытая проблема. Эта проблема некоторым женщинам не дает ощутить себя счастливой женой непьющего мужа.
– Какая же это проблема, Надя?
– Проблема в том, что жены кодированных мужей живут в постоянном страхе. Страх заключается в вопросе: «Когда муж сорвется?»
– Разве кодирование не дает гарантии?
– Нет никакой гарантии, Ира! Гарантия – только воля пациента, мужчины. Если он решил не пить своим разумом, своим убеждением, что так дальше жить нельзя, то ему это поможет,  и он сможет жить дальше без алкоголя.  Но, если его заставить, уговорить, принудить к этому, то опыт говорит о том, что он затаится на время. А то, что будет потом, может быть еще хуже, чем было до этого.  Если сейчас мужчину можно хоть как–то пристыдить, уговорить, то после срыва удержать его невозможно. Он входит в запой и может пить неделю или больше. И дальше из алкоголика, который каждый день выпивал по рюмочке и пивка для полировки он превращается в запойного пьяницу, пьющего неделями.
– Но ведь когда мужчину  уговаривают на кодирование, он же соглашается сам. Силой его не тянут!
– Ира! Муж, который пьет, постепенно  теряет волю. Так работает алкоголь. Мужчина становится неуверенным, пугливым. И, если вы с родителями на него сейчас насядете, он сдастся и согласится на кодирование. У него нет воли бороться с вами, нет жизненной энергии послать вас к черту. Он слаб и телом, и духом. Но те разговоры, что я здесь слышала, говорят о том, что покоя в семье все равно не наступает. Жена постоянно в страхе, что муж выпьет.
– Надя, но ведь пить нельзя! Их предупреждают об этом!
– Ирочка! У них, мужиков, есть схема, как выйти из этой кодировки. Начать с пивка. Потом по чуть-чуть водочки. Реакция прошла и дальше можно пить, хоть залейся. Они об этом знают. Это относится к тем, кто не хочет жить трезвым. Это относится к тем, кто после небольшого перерыва обретает волю, набирается  жизненной энергии, и готов послать всех подальше, чтобы снова пить
– Я уверена, что Николай не будет этого делать. Он искренне хочет расстаться с пьянством.
– Это очень хорошо, Ира! Но бывают случаи, когда такой мужчина срывается, выпив просто какого-то лекарства на спирту. Тридцать капель валерьянки и внутри сознания срабатывает механизм запуска программы  пить алкоголь. Удержаться он не может.
– Коле тридцать лет. Он не будет пить ничего такого со спиртом. Нет необходимости.
– Пусть так и будет, Ира! Но есть еще одно обстоятельство и оно, пожалуй, самое страшное в этих случаях.
– Какое обстоятельство, Надя?
– Дело в том, что закодированный мужчина, неважно каким способом, не такой как все. На его психику произвели воздействие, и он стал не таким, как все. Он каждой клеткой тела ощущает свою ущербность. Всем можно пить, а ему нельзя.  Он живет и с завистью смотрит на парней, идущих по улице с бутылкой пива. Он с завистью смотрит на пьющих мужчин, когда находится где-то в гостях. Это состояние изгоя усиливается еще и тем, что, находясь в гостях, ему приходится придумывать историю, почему он не пьет. Как правило, выдумывают какую-то болезнь. Ни жена, ни муж не говорят отрыто, что пить нельзя по причине кодирования. Понимаешь ситуацию?
– Пока  не совсем!
– Жена тоже стесняется всем сказать, что муж закодирован. Как ты думаешь, почему?
– Не хочет, чтобы знали, что ее муж пил.
– Да, не хочет, а еще ей стыдно, что другие пьют и с ними ничего дальше не происходит.  А ее мужу нельзя, потому что он или остановиться не может, или напивается вдрызг.  Она этим   ощущением усиливает воздействие на своего мужа: «Ты – изгой!» И ему от этого нехорошо.
– Ну, пусть нехорошо, но ведь не пьет!
– Подожди, я не закончила. Рано или  поздно мужчина попадает в компанию или на работе, или встретит  старого знакомого и на столе появляется алкоголь. Он пытается отнекиваться, что ему нельзя.  Но ему говорят, что от пятидесяти грамм ничего не будет, только польза здоровью. А поскольку муж уже достаточно долго не пил, у него внутри уверенность, что он уже управляет процессом принятия алкоголя. Плюс к этому, ему надоело быть изгоем, плюс к этому, глубоко спрятанное внутри желание алкоголя, плюс к этому, что когда он кодировался, он не говорил себе, что бросает пить навсегда. Он говорил себе, пройдет время, и я буду такой, как все. И он решается выпить эти пятьдесят граммов, будучи уверенным, что ситуация под контролем. Дальше, ты понимаешь!
– Да, понимаю, та же валерьянка.
– Да, Ира! Поверь, сколько раз я это слышала.   Жены закодированных мужей, когда те уезжают в командировку теряют покой и сон. Сорвется, не сорвется? Этот вопрос грызет сознание и отбирает сон. И срываются, да так, что бывает и  не возвращаются домой живыми.
– О, Господи, Надя! Страшно как! Что же делать тогда? Ладно, я как-то вытерплю, но дети ведь страдают!
 –Ира, я знаю только один способ, как можно попытаться остановить мужа в пьянстве его доброй волей.
– Наденька, солнышко, говори быстрее!
– Ира, ты слышишь меня? Попытаться! Не вылечить! Но шанс есть! Все зависит от того, что у него в голове осталось от прежнего Николая, как далеко он зашел в пьянстве, а еще от того, насколько сильно он вас любит.
– Любит, я знаю это. Очень любит детей, души в них не чает, когда трезвый.
– Ира, пьянство – это изменение психики мужчины. Он нормальный, но медицина называет это пограничными изменениями психики. И когда мужчину кодируют, или воздействуют гипнозом, то воздействуют именно на его психику. Иначе вылечить нельзя. Только, поменяв психику. Когда кодируют, в мужчину вселяют страх смерти от употребления алкоголя и этот страх меняет его психику так, что он перестает пить. Когда воздействуют гипнозом, то напрямую, минуя волю хозяина, в его мозгу поселяют убеждение – пить нельзя.  Поэтому я могу тебе посоветовать попробовать ввести мужа в состояние стресса так, чтобы в его голове произошли изменения, которые остановят его в пьянстве. 
– Как, Надя? Как это сделать?
– Ты говоришь, что он вас любит, когда трезвый. Тогда попробуй с детьми стать перед ним на колени. Заплакать так, чтобы от твоего плача заревели детки, и попросить его не лишать вас жизни. Сказать, что без него вас не станет. Сказать, что ты его любишь и веришь, что он сильный. Поцеловать ему руки, ноги и просить, просить, просить. Если в нем мозг жив, это его остановит так, что никакой гипноз не сравнится с таким воздействием на его психику. Вид плачущей жены и детей каждый раз будет останавливать его руку, протянутую к стакану.
– Ой, Надя! Я не знаю, поможет ли это.
– Попробуй, Ира! Поверь, закодированный муж – это раненый зверь, который находит огромную силу для борьбы. Но это – последняя сила, больше ее у него не будет. Он сдается и снова начинает пить, лишенный сил для борьбы самого с собой. Каждую секунду он борется сам с собой. Каждую, Ира! И  эта борьба лишает последней капли силы.  Наступает безволие, и дальше путь один – алкоголь.
– Как же мне быть? Как же быть, Надя?
– Ира, а он знает, зачем и куда вы едете?
– Да, знает!
– Просил тебя не делать этого?
– Просил, очень просил!
– Ира, он сейчас борется сам собой. Но борьба будет недолгой. Он не устоит и решит выпить последний раз, потому что когда вы вернетесь, вы ему это уже не позволите. Это опасно, потому что сколько он выпьет неведомо!
– Что же делать, Надя? Я в панике!
– Звони ему срочно!
– А что я скажу?
– Скажи, что вы возвращаетесь домой, что ты не хочешь, чтобы он кодировался. Скажи, что хочешь поговорить с ним еще раз.
– Ой, Надя, меня трясет всю!
Я открыла купе и Ира зашла в него, чтобы позвонить Николаю. Через пять минут она вышла.
– Ну, что, поговорила?
– Да!
– И что, трезвый?
– Трезвый. Обрадовался, сказал, что ему очень стыдно. Будет встречать на вокзале.
– Хорошо, Ира! Хорошо!
– А как же нам вернуться быстрее?
– Через полчаса остановка. Через час обратный поезд. Ты успеешь купить билеты и сесть в него с детьми. Через три часа вы дома.
– Ой, Надя! Я вся в растерянности. Правильно ли я делаю?
– Ира, ну попытайся еще раз. Лучше его добрая воля, чем принуждение. Попытайся, дорогая.
Ира собрала деток и скоро они вышли на остановке. Я их больше не видела. Верю, что им повезло.
Верьте и вы!