Афанасьев был неброской внешности. На первый взгляд ему можно было дать лет сорок-сорок пять. На самом же деле ему было всего лишь тридцать. Невысокого росточка, коренастый, с лысиной от висков до затылка и с округлившимся животиком, который в народе называют «пивное брюшко».
Но почему у Афанасьева такое брюшко? Он никогда не пил пиво, не понимал в нём вкус, а деньги, потраченные на него считал попросту кинутыми на ветер. Выпивал он очень редко, по праздникам, и исключительно только в коллективе, когда была складчина. Деньги отдал- как не выпить? Не пропадать же им зря? Но в доме его никогда не бывало не только коньяка и водки, но даже лёгкого винца.
«Ни к чему,- рассуждал Афанасьев, - купишь впрок, поставишь в шкафчик- то Шурик забежит, опохмелиться попросит, то Андрюха в гости завалит. Он когда с женой поругается- всегда пьёт. Будет знать, что у Афанасьева в запасе бутылочка- как на мёд будет бегать. А так- нет и нет!»
Все его знакомые и коллеги об этом знают. Шутят иногда по этому поводу, а Афанасьев только улыбается….. «Пусть шутят, стерплю, зато деньги целые», - успокаивал он себя.
Кроме неказистой внешности, Афанасьев отличался от коллег -мужчин простотой в одежде. Привык в юности ходить в том, что мать случайно «доставала» по своему вкусу и доступным ценам. Да и какие деньги были у простой медсестры в девяностые годы? Доставала то, что подешевле и поскромнее. Он и сейчас одевался так же - самые дешёвые джинсы с рынка, рубашки сомнительного производства простейшего фасона и такие же куртки, которые носил по пятилетке. Свитера, шарфы и перчатки связаны мамой, которые она дарила на каждый день рождение и Новый год. Яркие, с рисунком. То, что в девяностые в его отрочестве смотрелось вполне даже неплохо, на взрослом мужике, да при его-то должности, как-то не соответствовало.
-О, у нас у Аркадия Петровича опять новый свитер! Мама связала?- спрашивала коллега Лариса Андреевна.
А Шурик подхватывал:
-И перчатки новые! Дай поносить!
Афанасьев прекрасно понимал, что над ним подшучивают, но не обижался, не огрызался и не закидывал предметы шуток в дальний шкаф. Он по-прежнему одевал свитер с яркими оленями или цветами, вывязанными мамиными руками. Перчатки из натуральной кожи, подаренные ему коллегами-женщинами на День Защитника Отечества забросил в платяной шкаф, а продолжал носить мамины- синие с красным узором.
Мама просто обожала сыночка. Не только вязаными вещами баловала его, но и каждое воскресенье приносила то жареные пирожки, то котлеты с пюре или пельмени. А то и всё сразу. Она садилась напротив сына за кухонным столом, подпирала кулачками подбородок и умиленно смотрела, как тот с удовольствием уплетает домашние гостинцы. Приберёт в квартире, постирает, наварит борща на всю неделю и довольная уезжает домой.
Она бы никогда не расставалась с сыном, но работу он смог найти только в этом районе, добираться до дому далеко, пришлось снимать квартиру. Работа по специальности, зарплата хорошая, это стоило того, что мать и сын расстались и по неделям не виделись. Всё бы ничего. Но у Аркадия появилась женщина. Наташа. Афанасьев не знал как поступить- то ли познакомить её с мамой, то ли не встречаться с ней по выходным, когда мама хозяйничает в квартире?
Познакомились они совсем случайно. Стоя в магазине у кассы, Наташа рассыпала мелочь из кошелька. Ойкнула и наклонилась собрать. Афанасьев, стоящий за ней в очереди, тоже наклонился. Вот здесь, на полу, у кассы, где была очередь человек семь и все нервничали и торопились поскорее рассчитаться и уйти, между Аркадием и Наташей пробежала искра. Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться. Мелочь так и валялась не собранная, а продавец грубо окликнула:
-Так вы платить будете или так и будете свои копейки с полу собирать? Они поднялись. Афанасьев рассчитался за свой товар и, неизвестно почему, за Наташин. Он сам не ожидал от себя этого. Знакомые и коллеги даже в долг у него никогда не брали. Знали - откажет. Скажет что денег нет. Правда, почему-то обязательно начинал оправдываться и говорить куда издержал. Врал. Деньги он никуда не держал. Они у него спокойненько лежали дома, в шкатулочке. Банковским картам он тоже не доверял. Снимал всю зарплату, распределял что куда, остальное разменивал на пятитысячные купюры и аккуратно складывал на место. Он любил, чтобы деньги лежали дома, чтобы видеть их и иногда вытаскивать и пересчитывать. В этом был своего рода кайф. Афанасьев чувствовал себя богатым и счастливым. Может он копил на дорогой компьютер? Или на машину? А может собрался во время отпуска съездить на море и отдохнуть, деньгами поссорить, расслабиться? Нет. Он просто любил, когда у него дома лежат деньги. Было двадцать тысяч- он радовался, ему казалось, что у него их много, стало пятьдесят тысяч- опять радовался, сто- и снова радовался. Ну что ж, кто его осудит? У каждого свои понятия о богатстве. У Афанасьева вот такие- съёмная квартира, дешёвенькая одежда и деньги в шкатулочке. Но он был счастлив!
Из магазина вышли вместе с Наташей, разговорились, оказалось, по пути. Жила она в том же квартале, что и Аркадий, в трёх домах от него. Несколько раз приглашал Афанасьев подругу на свидания. Но ему показалось, что свидания обходятся дороговато. Раз были в кафе, другой раз в театр сходили, а потом осмелился сводить новую знакомую в ресторан. Этим и кончилось. Решил, что выгоднее приглашать её домой. И вот как-то решился. Устроил романтическое свидание при свечах- купил бутылку недорогого сухого вина, кое-что из фруктов. Вполне дёшево. Вина ни он ни Наташа много не пили, поэтому бутылки хватило на три вечера.
Афанасьев в свои тридцать был девственником. В институте девчонки каким-то образом вызнали об этом, подшучивали, приглашали его в компании, знакомили с девчонками. Но Афанасьев отказывался. Иногда задумывался сам- почему ему никто не нравится? Может он не как все? Краем уха слышал подробности встреч своих однокурсников- секс, измены, беременности, встречи, расставания, слёзы и ссоры. Всё это проходило мимо его…. Не было в его студенческой жизни подобных инцидентов. На работе тем более. Там почти все были женаты, замужем или разведены. Личная жизнь не особенно обсуждалась в тех кругах.
А тут как обухом по голове. Хочется быть рядом с Наташей, видеть её каждый день, обнимать её и целоваться. «Это что ли называют любовью?» - думал Афанасьев. Он переживал, как быть дальше? Жениться он вообще не собирался, расходы лишние на жену, да и дети пойдут… А зачем они ему? Семейные скандалы, о которых рассказывал Андрюха, тоже его не привлекали. Немного страшила и первая брачная ночь.
Афанасьев встречался с Наташей месяца два. Но встречи эти напоминали дружбу пятиклассников, только вино на столе говорило о том, что здесь всё-таки взрослые люди. Выпьют по фужеру, закусят фруктами и сидят смотрят телевизор. В обнимку. На диване.
-Вот так бы и сидела всю жизнь и никуда не уходила,- говорила ему Наташа. И вздыхала.
-Наташ, уже двенадцать, давай я тебя провожу, завтра на работу рано,- вторил ей кавалер.
И провожал до подъезда. Наташа целовала его в щёчку и, попрощавшись, убегала домой. А он, постояв ещё пару минут, ощущая на щеке след от поцелуя, думал: «Надо было МНЕ её поцеловать! Когда-то надо решиться. Пора уже. Мама говорила, что с первой встречи в постель к мужчине залазят только шлюхи. Но ведь мы уже два месяца встречаемся- это не первая встреча. Завтра решусь»,- дал сам себе установку Афанасьев.
-У нашего волка-одиночки подруга появилась, - сообщила на работе новость Карина Заборова,- не поверите, иду вчера вечером от подруги, он идёт с женщиной, прям как два голубка воркуют.
- Да ты что? Вот не верится! Да чтобы Афанасьев да с бабой! -удивился Шурик. Новость эта облетела весь отдел, всем было интересно что будет дальше. Поговорили дня три и вроде успокоились- не до него. Подумаешь, тридцатилетний мужик влюбился! Пусть даже и впервые! Да флаг ему в руки!
Но была у Афанасьева соседка, Оксана Венедиктовна. Вот она-то не могла успокоиться, узнав о его любви.
Женщина бальзаковского возраста. Она так сильно любила себя, заботилась только о себе и хотела быть вечно молодой! Ярко-рыжие кудри, грим толстым слоем, как у гуттаперчевой куклы, ярко-синие тени и губы с яркой помадой… Одета по моде. Но не по той моде, что носят женщины её возраста, а по той, что обожают девчонки-подростки: юбка мини, кожаная косуха, туфли на шпильке и сумка через плечо. Сзади могла вполне сойти за девчушку, благодаря своей худобе. А главное -было в ней огромное количество нерастраченной любви! И почему она её всю не растратила к своим пятидесяти с хвостиком? Неизвестно. Вроде бы трёх мужей сменила, с каждым разом всё моложе себе партнёров выбирала и вот поди ж ты! Решила ещё моложе заиметь. Афанасьева она приметила давненько, как только он квартиру стал снимать. Решила, что он, ну самое малое на пятилетку или две её помоложе… выглядел-то он вполне респектабельно. Брюшко придавало ему определённый авторитет. А главное, заметила Оксана Венедиктовна - мужчина не пьющий, не курящий и уважительный- здоровается каждый раз и женщин не водит.
Но как-то заметила, что женщина всё-таки приходит к нему каждые выходные, даже ночевать иногда остаётся. Расстроилась Оксана Венедиктовна. Появилось большое желание разобраться и сказать ей пару ласковых. Случай представился. Оказались вместе в лифте. Оксана свысока осмотрела соседку по лифту. «Серая мышка, ничего особенного. Мог бы и помоложе найти. Хотя, на лицо она вроде ничего была в молодости. Снять бы с неё этот серый страшный плащ, туфли, в которых её ноги похожи на лапы гуся и конечно же подкрасить. В наши годы иметь молодого любовника и не краситься! Это просто чучелом надо быть! Ну ничего, отобьём, она мне и в подмётки не годится»,- думала Оксана Венедиктовна. Из сумки женщины пахло чем-то жареным, кухней и пирогами. «Ага, пирогами подкармливает… А чем ещё-то его приманить? Только пирогами. Как я раньше не догадалась?» - отругала она сама себя.
-Вы тоже на восьмой этаж?- спросила попутчица. Оксана чуть было не нагрубила этой наглой, старой любовнице своего обожаемого ею соседа, но та продолжала.
-А я вот к сыну еду, пирогов ему напекла. Знаете, дитё оно и взрослое будет для матери дитё. Вы наверное поймёте меня, у вас же тоже наверно есть взрослые дети,- продолжила она.
-Так вы мама моего соседа Аркадия?- обрадовалась Оксана Венедиктовна. -Ах как я рада с вами познакомиться, какого хорошего сына вы вырастили….
Лесть лилась через край и на площадку восьмого этажа они вышли уже почти подругами. Мама, Нина Николаевна, поделилась рецептом самого вкусного на свете торта, а Оксана Венедиктовна обещала зайти к ней в гости и принести рецепт своего фирменного слоёного пирога.
И приходила. И не один раз. Всё надеялась встретить Аркадия. Но он был чем-то занят в другой комнате и на кухню к матери и её подруге не выходил. Она ждала встречи, вечерами не могла заснуть, представляла, что он обязательно влюбится в неё и не торопила события. При встрече в лифте или на лестничной площадке пыталась заговорить с ним, но он здоровался и, не поддерживая беседу, старался прошмыгнуть поскорее в квартиру. Оксана Венедиктовна устроила празднование своего дня рождения, которое правда у неё должно быть только через пять месяцев. Но это не важно. Главное- она пригласила Нину Николаевну вместе с сыном. Уж здесь-то она своего не упустит, обязательно постарается его охмурить. У неё это всегда прекрасно получалось. Но, на день рождение пришла одна Нина Николаевна, сказала, что у Аркадия срочная работа, некогда. День рождение ему просто не нужно было. Идти к какой-то материной подруге, сидеть со старухами и тратиться ей на подарок! Оксана Венедиктовна немного сникла, но надежды на тесное знакомство не теряла.
Но когда увидела что к соседу ходит женщина и он поздно вечером провожает её домой, Оксана Венедиктовна поняла: «Уводят жениха, прямо из-под носа! Надо что-то делать!» Дома осматривала себя в зеркало, восхищалась своим видом и думала: «Меня променять на какую-то неряшливую и растолстевшую бабу? Это он меня не рассмотрел как следует. Сама виновата, давно могла бы прийти к нему и познакомиться- так и так, соседка, материна подруга. Хотя…. нет, не надо говорить это. В его представлении все материны подруги старухи. Надо было просто попросить его помочь что-то по хозяйству, например кран починить или карниз прибить…. А здесь бы на жизнь пожаловаться, как плохо без мужских рук, без помощника и без мужской ласки… Да что там? Что я не знаю как мужика заарканить? Слава богу, практика была за свою жизнь.
На завтра вечером, в воскресенье, Оксана Венедиктовна постучала к соседу в дверь. Открыла Нина Николаевна, которая уже собралась уходить.
-Ниночка Николаевна, что мне делать? Не знаю право. Взбрело в голову покрасить пол в спальне. Вы же знаете какая я чистюля, не могу смотреть как где-то что-то не прибрано, не помыто или плохо покрашено. А сейчас вот краской так пахнет, так пахнет, прямо невозможно. Можно я у вас хотя бы вечерок посижу? Окошки открыла- может к ночи выдохнется?
Нина Николаевна растерялась:
-А я, Оксаночка, уезжать вот собралась. Аркаша правда дома…. Может с ним посидите?
Из комнаты вышел Аркадий, он слышал разговор. Что, он враг своим соседям? Нет конечно, с соседями нужно дружить. Как говорится: «Выбирай не дом, а соседа»
-Проходите. Вот располагайтесь в комнате. Можете телевизор посмотреть.
Мать довольная вышла на улицу- сын у неё умница, добрый. А там, кто его знает, может и подружатся, мальчик-то уже вырос. Все его ровесники женаты, детишки пошли. Оксана хоть и старше его намного, но ведь следит за собой, аккуратненькая, модничает, квартира опять же у неё трёхкомнатная и готовит хорошо. Если что и получится, Аркашенька будет как у Христа за пазухой. Она ведь видела, как Оксана посматривает на её сына, нравится он ей. Оксана в первую же встречу с Ниной Николаевной запретила ей называть её по отчеству, просто Оксана. Видимо, когда к ней так обращаются, она чувствует себя моложе.
А рядом с молодым мужчиной она чувствует себя ещё моложе. Кровь разыгралась, мечты ушли далеко-далеко и вот у неё уже «голова разболелась от этой проклятой краски». А Аркадий, будучи добрым и воспитанным, приученным мамой уважать старших, предложил соседке у него переночевать.
Вот только этого соседка и ждала. Ночью подкатила к молодому человеку в чём мать родила. Что-что, а соблазнять она умела. Ночь была неожиданной, страстной и безумной для Аркаши. Его нерастраченные сексуальные чувства выплеснулись на Оксану Венедиктовну.
А назавтра было утро! Утром то, что было ночью, кажется плохим, необдуманным, непонятным. Оксана Венедиктовна сбегала домой, одела свой прозрачный розовый пеньюар, сварила своему молодому любовнику кофе, обняла с таким чувством, что сердце его сжалось и захотелось продолжения ночного «кошмара».
А вечером она устроила соседу романтически ужин. Не он ей, а ОНА ему. Якобы отметить день их знакомства и любви. Чего здесь только не было- дорогой коньяк, красная икра, ананас и конечно же сытный ужин- жареная куриная грудка в кляре, сочная кулебяка с мясом и горбуша под соусом. Хозяйка дома с гордостью сообщила, что она сама приготовила для него этот ужин и что её кулинарным способностям завидуют все подруги. И, шёпотом, с улыбочкой, как что-то интимное и секретное, добавила: «Особенно мужья подруг». При свечах и приглушённом свете от висящих на стене бра, Оксана выглядела моложе лет на двадцать- ни морщин тебе, ни опустившихся уголков губ. А её заразительный смех и улыбки в этот вечер опьяняли Афанасьева.
Он продолжал встречаться с Наташей. Разбуженная Оксаной Венедиктовной страсть придала ему смелости. И как-то вечерком он сделал Наташе предложение. Она осталась у него ночевать. Стеснительная, не опытная, она не вызвала столько восторга у молодого мужика, сколько было от Оксаны Венедиктовны. Но какое-то третье чувство говорило ему- старовата Оксана, несмотря ни на что.
А он обожал большие красивые глаза Наташи, которые Оксана называла «коровьи». Он обожал её свежесть и румяные полные щёчки, а Оксана называла её толстухой. Он обожал её скромность, кротость и простоту, а Оксана называла её неграмотной дурнушкой. Оксана Венедиктовна собрала через знакомых, а те через своих знакомых, а те через своих, все сведения о Наташе. Выяснилось, что была она замужем, недолго пожила и ушла к матери в однокомнатную квартиру. Там они втроём и живут. Третий- ребёнок лет трёх. Кто говорит её ребёнок, кто говорит материн. Тёмная какая-то история с этим ребёнком. Работает эта самая Наташа санитаркой в ближайшей больнице.
Сведения эти она потихоньку пересказывала Нине Николаевне, сообщив ей однажды, что у Аркадия появилась любовница. В надежде, если вдруг Наташа познакомится с матерью Аркаши, чтобы Нина Николаевна заранее знала о её недостатках. Что у неё есть? Да ничего!
Потом ещё были встречи, сытные ужины с коньяком, бурные незабываемые ночи. В знак их знакомства, Оксана Венедиктовна подарила ему золотые запонки. Они остались у неё от второго мужа- модника. Но Афанасьев-то этого не знал. Он был удивлён и благодарен.
А потом Оксана подарила ему дорогой телефон. Он восхищался и говорил:
-Зачем деньги тратить, Оксана? У меня вот есть, я его три года назад за тысячу покупал. Нормальный же ещё.
-В моём молодом человеке всё должно быть прекрасно- и душа, и тело, и телефоны, - смеялась она, обнимая любовника. Никогда в жизни ему не дарили таких дорогих подарков, никогда так не целовали и не называли любимым. Она купила ему модные джинсы от какой-то известной американской фирмы, рубашку, куртку и обувь. Сказала, что при его должности такие свитера носят только дома, а на работу ходят в стильных деловых костюмах и в фирменных рубашках. И купила конечно же. На работе коллеги удивлялись переменам в его внешности и сам он себе нравился, косясь мельком в зеркало. А как ловко всё придумала- и маму не обидела, и Аркашу тоже, и приодела по последней моде.
Оксана несколько раз водила его в кафе и рестораны, знакомила со своими подругами и с гордостью говорила:
-Мой бойфренд.
Казалось, они счастливы и всё было прекрасно.
Но в душе у Афанасьева не было всё прекрасно. Там метали громы и молнии. Кого выбрать, с кем остаться?
Как-то мать сказала:
-Аркаша, какая у тебя соседка Оксаночка удивительная женщина! Мне кажется ты ей нравишься.
-Мама, ну не жениться же мне на ней. Она же твоя ровесница.
-Ну и что, сынок. Она стройная, модная, а как готовит, а какая квартира у неё! И не бедствует она, смотри как богато живёт. Наверное на хорошей работе, зарабатывает хорошо, не то, что санитарочка в больнице. Ты там будешь как сыр в масле купаться. А то ведь есть такие пигалицы, у них ни кола ни двора, да ещё детишки от первого брака. Что, ты будешь чужих детей растить? Вот познакомишься, с молодой-то, а у неё ребёнок, тебе это надо? Или у тебя уже есть кто на примете? Подумай, не упусти Оксаночку.
-Ладно мама, я ещё сам в себе не разобрался, а ты мне с невестами.
Но уже то, что мать не против их отношений с Оксаной, ему нравилось.
Оксана Венедиктовна его не торопила, делала вид, что не знает о существовании Наташи. Ничего так не раздражает мужика, как ревность. Об этом она знала точно. Ревностью можно только оттолкнуть его. Бог сам решит как дальше быть.
И решил. Но не бог, а сам Афанасьев.
Наташа прибежала к нему как-то вечером, радостная и счастливая, она репетировала по дороге, как скажет ему : «Милый у нас будет ребёнок!» Или нет, лучше так: «Аркаша, у нас с тобой скоро родится сын!» Или нет, лучше вот так….
Афанасьев открыл ей дверь, но в квартиру не пригласил, прямо на лестничной площадке, сказал:
-Наташа, ты извини конечно меня- наши встреча была случайной. Я не вижу будущего. Нам придётся расстаться.
-Но у нас…
-Я всё сказал,- перебил он её и зашёл в квартиру, хлопнув дверью. Постоял, прислушиваясь что делается там, на лестничной площадке. Он ожидал- там будут слышны крики, проклятия и рыдания Наташи.
Но всё было тихо. Наташа молча стала спускаться по лестнице. Восемь этажей, путь длинный, за это время она надеялась прийти в себя после удара, который нанёс любимый человек.
Аркаша стоял за дверью и вспоминал её глаза, улыбку, её ямочки на щеках и её странный, непонимающий взгляд после его слов о том, что нужно расстаться.
А в дверь напротив, в глазок, смотрела его соседка, его любовница, его неожиданная страсть - Оксана Венедиктовна.
Прошло лет пять.
Афанасьев остался как та старуха из сказки Пушкина, у разбитого корыта. Только та сидела у корыта, а он на ступеньке, рядом стоял чемодан. В чемодане то, что заработал он за пять лет проживания с Оксаной Венедиктовной.
Деньги, накопленные им когда-то и которые хранились у него в шкатулочке, которые он так любил иногда вечерком пересчитывать, ушли на ресторан, где они с Оксаной отмечали помолвку. Оксана так решила. Назвала подруг и знакомых, от него была только мама. Но дальше помолвки дело не пошло. В ЗАГС Оксана не торопилась. А потом он брал кредит ей на пластическую операцию. Оксана решила, что необходимо подтянуть кое-что на лбу и у глаз, у губок дряблое тельце подправить.
-Твоя любимая Оксаночка должна соответствовать своему молодому мужу, правда котик?
Ну что тут скажешь против? А потом он забыл как шелестят в руках денежки- нечего было пересчитывать вечерами. Всё уходило на массажи, косметологов и поездки на море.
-Аркашенька, ты золотко! Все подруги мне завидуют! Я просто не имею права не поехать нынче в Крым, все подруги едут. Откажешь- скажут, что у меня муж плохой. А я хочу, чтобы все они мне завидовали. Ты у меня лучший! –она обнимала его и целовала в щёчку.
Афанасьев с детства любил, когда его хвалили. Сначала мама, потом учителя, потом снова мама, а сейчас вот Оксана Венедиктовна. Конечно он тоже не хотел, чтобы Оксанины подруги считали его плохим. Всё для Оксаны. И его отпускные тоже ей на юг. Сам пропадал у мамы в саду, окучивал картошку и полол морковку. Заодно загорал, тело становилось почти шоколадным, как будто побывал на юге. Оксана давно забыла, что её Аркашеньке тоже пора сменить сорочки и обувь, купленные ею во время конфетно-букетного периода. Вернее- конфетно-коньячного.
А потом не стало хватать его зарплаты. Поизносилась немного Оксана, необходимо менять гардероб. На шубу занял у Шурика, немного не хватало, тысяч сорок, у Андрюхи занял ей на кольцо с бриллиантом. Всё-таки юбилей, пять лет прожили, Оксаночка сказала, подарок только с бриллиантом. Намёк понят! Юбилей отмечали в ресторане и Оксана с гордостью прошла по рядам подруг с вытянутой рукой, на которой сиял бриллиант.
И вот сейчас с долгами, с кредитом на всю следующую пятилетку, с чемоданом, сидел он на ступеньке лестнице и вспоминал всё, что с ним приключилось за последние пять лет. Он не жил. Он был марионеткой в руках Оксаны Венедиктовны. А теперь куда? Квартира, которую он снимал, давно занята новыми жильцами. К маме?
Афанасьев тихонько стал спускаться по ступенькам с восьмого этажа. Чемодан был лёгкий, ничто не мешало ему идти и раздумывать о житье –бытье.
На улице остановился около скверика, который был напротив дома, присел на скамейке. Что-то защемило сердце, вспомнилась Наташа. Видно бог его наказывает за ту беззащитную женщину, которую он обидел когда-то. Вдруг он услышал знакомый голос:
-Славик, не лезь туда, упадёшь!
Афанасьев повернул голову- на самом верху деревянной горки сидел малыш лет четырёх и махал, по-видимому матери, рукой. Афанасьев улыбнулся и вспомнил себя маленького- такой же наверное был егоза.
А малыш спустился по ступенькам горки, и бежал, растопырив в сторону руки, с криком:
-Папа!
Афанасьев оглянулся кругом- никого на детской площадке не было.
Мальчишка так с распростёртыми руками и ткнулся ему в колени.
Действительно знакомый голос. И он принадлежал Наташе. Она подошла и молча взяла мальчика за руки, чтобы забрать от Афанасьева. В голове у него пронеслись воспоминания их встреч и минуты расставания. Наташа была счастливая и порывалась что-то сказать…. Но он не дал, он перебил её…
-Это мой сын? - спросил он. Наташа молча кивнула.
Афанасьев закурил и долго сидел молча. Да, да, он стал курить. Оксана сказала, что без курева от него мужиком не пахнет. И не только курить- всё чаще стал выпивать. Приучила его Оксана к коньячку со своими романтическим вечерам и походами в кафе и рестораны.
-Папа, пойдём домой… - сказал громко малыш. -У всех моих друзей папы дома живут, а ты у какой-то бабушки. Мы с мамой здесь каждый вечер гуляем. Бабушка вчера ругала тебя и сказала - Марш домой! Я слышал. Пойдём к нам домой.
Он стал тянуть Афанасьева за руку, пытаясь поднять со скамейки.
«У бабушки живу… Вот уж точно- устами младенца истина глаголет. От ребёнка возраст не скроешь никакими бриллиантами.»
-А не пожалеете, что домой к себе пригласили? Пьющего, курящего, с кучей долгов.
-А сын тебя любого любит, - сказала Наташа.
-А ты?
-И я тоже,- засмущалась она.
Афанасьев встал со скамейки, взял сына на руки, Наташа прислонилась к его плечу и пошли. Куда? Домой, к семейному счастью. Очень хочется, чтобы было именно так.
А в окно вслед им смотрела Оксана Венедиктовна. «Ничего, - думала она,- невелика потеря, помоложе найду!»