Вит не понимал жену, стыдился этого чувства и вместе с тем неуклюже и даже нехотя отмахивался от редких подковырок окружающих. Теперь он вполне уяснил свой промах. В Единии жениться на женщине без честолюбия и стремления приносить хоть какой-то толк государству было глупо. Ия в своей жизни не работала ни дня. Вит тщетно уверял себя, что после свадьбы она изменится и станет держать себя как все женщины. Теперь ему было неловко перед собой за бесплодные надежды и совестно за опрометчивый поступок перед министерством и страной. Он был тщеславен и досадовал на себя, ведь удачный брак мог увеличить Показатель Притока Семьи вдвое.
Равные союзы были выгодны и просты. Все заботы и доходы делились поровну. Имелось только одно неудобство: при пополнении семейства жена становилась обременительной. Впрочем, женщины в таких случаях сами остро ощущали вину перед мужем и спешили загладить ее горячим усердием.
Ия любила глупые занятия. По утрам «варила кашу», хотя в Единии не готовили дома. На улице зачем-то наливала воду на растения и раскапывала землю вокруг. Это называлось «ухаживать за цветами», даром что трава давно была искусственной. Все озеленительные работы выполняла техника. Ия, казалось, не хотела понимать этого и не могла привыкнуть к новшествам после празднования Великого Дня Равноправия.
Одевалась Ия в длинные обрезы ткани - «платье» или многослойную рубашку – «блузу». Такая одежда не годилась для труда. Потому как походка становилась медленной и плавной, жесты неторопливыми. Она излучала безмятежность и удовольствие. Соседи подтрунивали над ними, тешась поговоркой: «нужна, как чину дар», что означало ненадобность и тщетность.
Вит работал в лаборатории министерства здоровья и на завтрак предпочитал «хим. состав №742», напиток из бобов. В лаборатории здоровья изобретали дешевые заменители натуральных продуктов.
Сегодняшнее утро начиналось как обычно.
Вит встал, надел форменную робу и направился в министерство. Дорога пролегала сквозь безлюдные кварталы стеклянных высоток. Фасады треснули и осколки стекла устремлялись выше, на свету поблескивая льдом. Несмотря на лето, веяло холодом. Вит поежился. Уже несколько месяцев он работал помощником главы Отделения Проверки. Его повысили вскоре после свадьбы. Удивительно, но его Показатель ПС не рухнул, как он втайне опасался, а вырос. Ему не о чем было беспокоиться, хотя три недели как Показатель снова увеличили по всей стране. Пять лет назад мировой союз ограничил ввоз продуктов в Единию из-за ее внешнего курса и населению стало туго. В стране ничего не выращивали. Новыми мерами верхушка стремилась поправить положение. Но всем было ясно- это пустые усилия.
Размышляя, Вит добрался до лифта главного здания. Выбитые лампочки, поцарапанные зеркала, ободранные стены. Мерцающий полумрак. Под ногами строительный мусор, пахнет цементной пылью. Вит поморщился. Здание только построили, а оно уже обветшало, осунулось, расползлось, точно ему не хватало сил держаться и больше того, не было смысла держаться.
В Отделении корпело еще пятеро. Анар был женат и его семья выплачивала многолетнюю ссуду за жилье. Он злился на жену за низкий прибыток. Ее поведение озадачивало и разочаровывало его. Анар сначала улавливал только мелкие черточки, едва заметные намеки, оттенки отличного, несхожего с самим собой, но тут же отгонял от себя подобные впечатления. Анар утешался лишь одной мыслью: Вит вообще живет с полоумной. Однако со временем ощущение перерастало в штрихи, являлось уже свойством, пока в конце концов не превратилось в особенность. Это открытие он тщательно прятал в своем уме и ни с кем не решался поделиться, ведь это бы значило, что особенность есть. А это не так. Не может быть так. Реально лишь то, что удобно многим. Отличие, замеченное им, лишь изыск ума. Празднуют же Великий День Равноправия, люди женятся, живут именно так, как он, и значит, это он заблуждался, подозревая жену в отличии. Все же…все же..инаковость есть. Он признавался себе в этом.
Двое других из отдела временно перевелись в Отдел сортировки. Эта было хорошей возможностью увеличить свой Показатель.
Двери в соседних комнатах яростно хлопали. Беготня заполнила коридоры. Отсчет начался. Вит забеспокоился. Им овладела смутная тревога, будто отчет начался, но время идет не вперед, а вспять. Раздался звонок. Вит схватил трубку. Влас, глава министерства, срочно требовал к себе. «Приближается», - мелькнуло у Вита в голове, но мысль запуталась и исчезла в полной сумятице.
Вит шел обратно, не помня себя. На этот раз чутье не обмануло. Таких, как его жена, Ия, в Единии было немного. В государстве после Великого Дня Равноправия, около ста лет назад, ввели процедуру Распределения. Все единцы в возрасте 7 лет (средний возраст начала работ) подвергались исследованию головного мозга. Изучали сложность нейронной сети. В норме у всех рожденных после Великого Дня показатели были одинаковыми: подавлена активность правого полушария и слишком активно левое. Но у нескольких процентов единцев обнаруживались обратные случаи. Слишком активным было правое полушарие. Ученые объясняли это генетической ошибкой. Несколько десятилетий было потрачено на их изучение. В конце концов, пришли к выводу, что подобная аномалия неопасна. Более того, к ним стали относится с неким подобием пренебрежительного сочувствия, когда обнаружилось, что они не могут трудиться, как все, увеличивая Общий Прибыток и принося пользу всем и каждому. Они лишь тратили время на пустяки. Таких единцев ставили на учет на всякий случай и тут же забывали.
В дверях Вит остановился, прокручивая в голове беседу с главой министерства.
Он знал об исчезновении сотрудницы министерства здоровья. Об этом официально не сообщали. По отделу ходили мрачные слухи, но правда оказалась еще мрачнее. В Единии зафиксирован первый случай неизвестной ранее болезни. И эта женщина стала первой жертвой. Активность ее мозга менялась-это подтверждало сканирование, но ни с чем подобным ранее министерство не сталкивалось. Женщина не могла более работать привычные часы, после половины срока ее одолевали безучастие и странность поведения, которые характерны для единцев с аномалией мозга.
Поэтому Влас и вызвал Вита. Лаборатория хочет подробнее исследовать его жену. Предполагают вирус. Возможно, подобные ей все же являются источником заражения.
Влас направился к дому. Жену необходимо как можно быстрее привести сюда. Он почти бежал. На улице палило солнце. Власа знобило. Он задыхался.
Ия медленно ступала по коридорам министерства здоровья. Пустые помещения сияли холодным светом. Она послушно села на указанный стул. Окружающие предметы расплывались. Огоньки на датчике ярко вспыхнули и погасли. Женщина потеряла сознание.
В палате пахло озоном, гудело оборудование, потрескивали приборы. Едва различимо тикали часы, но время, казалось, застыло. Ия открыла глаза. На столике лежал свежий выпуск передовицы. Крупными буквами значилось: «Вирус бесполезных дел». Ия пробежала глазами текст. В листовке объявляли о росте числа заразившихся. Корреспондент утверждал, что видел на улице танец двух прохожих. Подобное он наблюдал только у своего поставленного на учет родственника. Одежда на одном из прохожих, вероятно, была изготовлена самостоятельно. Ия отвернулась. Судя по дате передовицы, минуло трое суток. Ия легонько пошевелила пальцами. По телу разлилась тяжесть. Изменилось что-то. Едва уловимое, зыбкое. Внутри будто отцвело, одряхлело, осунулось. Тело по-прежнему молодо и свежо. Только свет потух. Внутренний свет.
Ия глубоко вздохнула и закрыла глаза.
В своем кабинете Влас только что закончил разбирать цифры приходящих отсчетов. Экономический кризис усугублялся. Показатели Притока по всей стране стремительно падали. Количество зараженных сравнялось с числом единцев с аномалией мозга.
Созданное лекарство не помогало. Оставалось одно- ждать результатов эксперимента с Ией. Министерство сделало первую попытку исправить аномалию мозга. Если эксперимент удастся, всех поставленных на учет подвергнут процедуре, и они заменят на рабочих местах заразившихся. Замысел выглядел обнадеживающе: качество нейронной сети у подопытной ухудшалось. Возможно, скоро ее удастся приучить к работе.
Вит сидел у постели жены. Он принес для нее живой цветок, сорванный тайком с уничтоженного министерством благоустройства сада. Но Ию неприятно поразил вид живого. Искусственное теперь казалось ей полезным. Надо упрекнуть мужа в занятиях пустяками. Ия открыла было рот, но внезапно ее глаза застыли, тело напряглось. Тиканье датчика прекратилось. Цветок выпал из ее руки.
Вит, не ощущая движений, возвращался обратно по блестящему коридору министерства здоровья. Он вспомнил вдруг, как отец подарил ему на семилетие игрушку. Он сделал ее для сына сам. Вит плохо помнил отца. Это было очень давно. Казалось, это было в другом столетии. И что-то едва различимое, очень смутное, похожее на ответ, зашевелилось внутри. Может быть, свобода так и рождается – как воспоминание о потере. Отцовский подарок, цветок в руке у жены. Вит остановился. На дороге, схватившись за руки, танцевала молодая пара. Живое больше не выглядело для Вита странным и неловким. Оно было просто живым. И было немножко, но все-таки свободным. Вокруг пары сжимался круг охраны. Охраны здоровья.