Литературная героиня, от лица которой ведётся повествование, - вымышленный персонаж, как и все прочие герои и антигерои.
18+
---Брифли--
Я так и знала, что зальюсь слезами с первых строк пелевинского «Генерэйшен Пи», с букв, говорящих о временах, где застряли моя молодость и беззастенчивое ожидание счастья. Счастье, кокетливое счастье, сравнимо, наверное, со спайсом, его ожидание кружит голову как старинный шар голубой из песни со скрытым подтекстом, от затаённого предчувствия греха давней, но незабытой мелодии. Пишу о наркотике, но я никогда, как и мои друзья с собеседниками, не понюхала, не лизнула, не ширнулась, не вставилась, я жила как большинство. Плакать от слова «пепси-кола», которое нам, нынешним взрослым, было щедро подарено вскользь, намёком ещё в скудном советском детстве. А нынче брэнд успокоительно заполонил все прилавки, это нам за то, что мы мечтали о ней, о пепси-коле, как о символе летнего, черноморского счастья. Всхлипываю через просыпающееся ехидство: «О, апологеты свободы, как вам нравится эта несвобода, о певцы о чём-то неведомом и ваши сны о чём-то большем, сны–то назывались: "Кам бэк, в СССР!" Всего-то навсего??? Там, в капитализме, оказалось не настолько бесконкурентно, как вы надеялись, неожиданно строгие требования предъявила социальная политика, от которой вы отреклись, назвав коммунизмом, передёргивая термины. Социальная политика не зависит от строя, может отсутствовать при любом, и тогда этнос вымирает (дохнем как мухи), но вас, кажется всё устраивает. Алчно потеряв связь с реальностью, набивая карманы золотыми слитками, вы запутались сами и запутали нас. Впоследствии, откатывая назад и вбок, в бандитский неокоммунизм, реанимированный прежней, коммунистический элитой, вы добавочно деградировали из корысти, а не вследствие иллюзии идеализма, поскольку опять-таки этот неокоммунизм не предполагает социальной политики (вам показалось, что так удобнее). Пусть и бесчестно всё, и подло, и вы ничему не научились, потому что так хотели украсть, раз и навсегда решив все проблемы, как никто в мире ещё не хотел, и быть выше без повода, как никто на белом свете себе ещё не позволял, но это оказалось нельзя, поэтому было решено вернуться в прошлое. И вот получается хуже прежнего, потому что население вымерло и выехало, деньги вы раздали и растратили, и вы не поняли, где брать наличку, кэш, средства на тот уровень жизни, который вы себе присвоили неизвестно почему, расплачиваясь своим народом. Теперь хотят грабить честных, убивать невинных, клеветать о законопослушных. «Отличники, - взывают новые репрессанты - вы что, опять успели всё выыыыучить??? Освоили? Вас просииили???» Вы, те, что не отличники, что мерзопакостить по следу, изничтожить и отнять, вы-то всегда в выигрыше – сливки общества, пардон, старый анекдот про сливочную как не вспомнить, сливки делаете? Дерьмо сливаем!!! Нет, вы сливали не то. Руки вверх, не в этом счастье! Что там ещё? Своя рубашка… Против лома…
Присвоившие себе материальные активы и пассивы, вы вдруг и почему-то почувствовали себя обманутыми. Из-за чего? Из-за равной конкуренции на очень коротком отрезке времени, это был миллимиг между прошлым и будущим, его и на одно поколение не хватило. Из-за того, что ободранные вами тем не менее что-то заработали? А как должны себя чувствовать мы, которых обманули снова, как обманыали всегда?
О моя вера, моя вечная в вас влюблённость, ваше сексапильное лидерство и моё восторженное заглядывание в глаза… И ЭТО ВСЁ??? А-а-а… Серёжа, ты где? Ты ведь не был таким! Счастье моё, где ты?
Издалека звучит голос с едва слышным прирыданием:
И, как хрусталь, слезы,
Если не ты, кто же
Песню допеть сможет?
...Бьется в окно ветер,
Ночь как конец света,
Счастье мое, где ты?
(Би-2)
Мужчина моей мечты, окружённый бесчисленными проходными женщинами, как излинявший до пса волк, уже из другого романа про Оборотня, разочаровавший даже их, случайных, тебе нужна была лишь молчаливая слушательница? И довольно? Но я была такой слушательницей. Что ещё? Я не кололась, чтобы выглядеть крутой? Почти не пила, не курила, окей, зануда с их точки зрения, вне амплуа крутой любовницы, чувствительная и застенчивая … Но что бы вы со мной сделали, что бы я сама с собой сделала, если бы хоть раз нарушила табу! Для меня переспать с мужчиной – событие, роман, который всегда требует продолжения, но не для неё, твоей сегодняшней девушки… Твоей молчаливой спутницы, не глупой, но и не умной, не уродины, но и не красавицы, для твоей всегдашней «рука в руке» (зачем ей осуждать твои поступки, она ведь не такая нервная, чтобы задуматься, что будет, если ты захочешь отказаться от неё.) Таинственность леди с мохнатыми глазами тебя возбуждала и привлекала, как этикетка с другой стороны бутылки – а что там? Но разгадка заключалась лишь во всегдашней способности и желании тебя предать, в поиске и возможности этого предательства. Так зачем же и о чём ей с тобой говорить? Задача её несложна - молчи и улыбайся. Принимай как должное. Усмехайся, не плыви и не тай в нелепой благодарности, не беспокойся, он не поймёт никогда. Донт ворри, би хэппи. Ты не заметил её взгляда в тень за твоей спиной. О чём ей волноваться? Покупатель твоей жизни уже пришёл, и она как всегда неповинна…
---Глава 1. Если бы я пользовалась теми, кто пользуется пистолетом---
В 2016-м я сидела в кафе над обрывом в одной туристической стране. Если опустить взгляд чуть ниже, то среди ресниц по синему морю, может быть, проплывёт чёрная яхта, утеха многочисленного летнего туриста. Я рада, что у меня есть ресницы, не слишком густые, средней длины, каштановые, есть настоящие, не изменившиеся смолоду ресницы, несмотря на то, что я больна, стара, седые корни волос переходят в их окрашенное светлым продолжение, мне пятьдесят, лишний вес, нет денег, давно пора замуж. Я вдруг решила проверить эту сентенцию, и разглядываю ресницы в маленьком зеркале, которое достала из своей довольно объемистой дамской сумки. И расстраиваюсь: даже ресницы стали короче и тоньше! Претендент в мужья расположился напротив, ему шестьдесят девять, меня это утешает – ну не двадцать же лет между нами разница! Тур нам двоим я купила со значительными скидками. Кафе в хорошем, отчего-то двухзвёздном, отеле, как и сам отель, принадлежит россиянину – едва ли не единственный случай в истории сегодняшней Европы. Племянница хозяина приносит мне рыбу ципуру, прекрасно прожаренную, белыми обнажёнными телесами вольготно распахнувшуюся на большом блюде, так что овощи вынуждены тесниться по бокам. Ципура выращивается в садках вдоль здешних берегов. В последние годы я стала просвещённым гастрономом, раньше думала всё больше о калориях. Пятнадцать евро. Поклонник взял что-то подешевле. Он ниже меня ростом, и на пять килограммов легче, оттого я плачу сама за себя, разумеется. При своём росте метр шестьдесят и весе семьдесят килограммов чувствую себя огромной. Мой претендент недоволен – я не слишком в нём заинтересована. Счастлива лишь официантка Юлия – высокая женщина за сорок с идеальной фигурой, после двадцатилетнего прозябания в московском НИИ наконец-то нашла себе нормальную работу. Если задуматься, её можно понять: новая, не бедная, почти тёплая страна, семейный бизнес, ещё и Европа. Только боюсь, что её пробуждение окажется страшным. Но пока порхает. Трёт стол, что-то напевает себе под нос. Претендент Андрей, мой довольно нудный поклонник, начинает её расспрашивать о местных достопримечательностях, соблазнительно рокочет голосом. Я не ревную, Юлия на две головы его выше, а у него не тот масштаб личности, чтобы позволить себе такую разницу в росте.
Честно скажу, я его невзлюбила, но жду, - вдруг наладится. У него есть и положительные черты: он любит своих детей и внуков, звонит им каждый день. Двое детей от жены-брюнетки, понятно, что не славянка, кому мы нужны в эпоху тотального предательства и ползучего геноцида русских, внуков шесть, у меня одна внучка, меня гложет белая, но постоянная зависть. Моей дочери тридцать, её муж-карьерист меня терпеть не может, внучку я почти не вижу. Справляются без меня. К тому же я без конца болею, уже ныла Андрею по этому поводу – может быть, сам отступится. Мы знакомы пару месяцев, он увязался за мной в эту поездку, я сама продала ему путёвку, чтобы теперь слегка морщиться и не слегка сожалеть. Он мне чужд, как солдатский сапог, как потрёпанный портфель чиновника, человек, привыкший к непонятным подаркам вышестоящего лица, руководителя из номенклатуры, который раздумывал, кому бы вручить часть награбленного, чтобы кто-то в этом мире его любил и благодарил, и тоскующий его взгляд упал на Андрея, что очутился при подходящей должности в подходящем кабинете. Брать взятки этот советский человек сам бы не посмел. Ему ДАЛИ. Наградили, как ранее награждали орденами за то, что другие делают в обыденном порядке. Его и прежде не забывали, в те ещё, регламентированные времена.
Что вернет нам надежда?
Что спасет красота
Ты вчера был хозяин империи,
А теперь сирота.
Рожденный в СССР!
(ДДТ)
Нет, Андрей не сирота, и наши противоречия выпирали отовсюду. Я подумывала открыть крошечный филиал своей маленькой туристической фирмы в этой стране – бизнес мой в России дышит на ладан, и никто, и ничто, и нигде меня не держит. Уже договорилась с Василием, хозяином отеля, где мы остановились, как вдруг неожиданное рычание Андрея утром у зеркала в ванной: «Не пропущу!» И руки по-хозяйски по обе стороны моих плеч. «Что???» «Зачем тебе заниматься бизнесом? Выходи за меня замуж. У меня пенсия тридцать тысяч.» Мне стало смешно, суперэкономный товарищ, и мы вышли из тесной помывочной – прости, Василий, санузлы есть не сильная сторона твоего, в остальном милого, отельчика. Повернувшись, я подытожила: «Дорогой, ты два года как сдал свой пистолет, сам сказал. Как мы будем защищаться от квартирных отжимал? На твою пенсию?» Мою двуушку в Подмосковье уже пару лет терроризируют бесконечные наезды – коммунальные проблемы, неведомо откуда взявшиеся штрафы и т.д. Моя усталость порою перерастает в истерику.
Два года сдавши пистолет. Два года сдавши пистолет. Интересно, где и как он его применял, мой медицинский контролёр? Я загнула про пистолет – если бы я пользовалась теми, кто пользуется пистолетом, то не была бы практически нищей. Или не была бы жива. Это моё принципиальное решение – подальше от мафии. Впрочем, если ты не интересуешься мафией, это не значит, что она не интересуется тобой. Вот она, собственной персоной, врёт, что хочет на мне жениться. Чтобы наслаждаться моим роскошным пятидесятилетним телом, новой, отросшей в связи с климактерическими изменениями в организме, пышной и молодой, грудью – шутки, что ли, плюс двадцать килограммов за последние лет семь, и не мечтала о таком богатстве, эх, худосочная молодость, о многом ты и не подозревала. Чувствую себя использованной этим ограничителем моей свободы, другом убогой, неказистой жизни по имени Претендент Андрей.
---Глава 2. Курная изба крестьянина Тульской губернии в разрезе---
Дочь родилась, когда мне исполнился двадцать один (я стараюсь реже произносить её имя, чтобы не разгневать богов и не привлечь лишнего внимания, в православии она зовётся иначе, чем в миру, но эту магическую комбинацию звуков я тем более стараюсь скрывать.) Муж Игорь был на шесть лет старше, я училась в университете и полюбила его, этого начинающего художника. К сожалению, он так ничего и никогда не написал. Лучшее, что он сделал в жизни – наша дочь. Мы расстались, когда я окончила почти отлично университет после академов, уходов и восстановления в нём, после меняющихся рабочих мест, болезней, проблем, мне стукнуло уже двадцать восемь, за девять лет брака мой муж из своей однушки, где мы жили все вместе, выходил только в магазин к ближайшему метро Текстильщики. Ну почти. Я хочу сказать, что он всегда пытался найти работу исключительно на дому, чтобы меньше контактировать с окружающим миром, и я больше не могла выносить этого пассивного безразличия ко всему. Что это было? Я не знаю, какая депрессия лишила моего бывшего воли и стремления к жизни. Он и сейчас - при тех великих обещаниях и надеждах, которые давали его образованность, интерес к искусству, остроумие, хороший вкус - работает в двух шагах от дома охранником на заводе, больше всего ему пригодились юношеские занятия самбо. Он работает там, куда устроился незадолго до моего ухода, почти всю жизнь. Игорь давно по новой женат, но детей у него больше не было.
Иногда я вспоминаю нашу любовь.
Игорь любил музыку, не только живопись. Живопись была не рядом, к ней следовало протискиваться по метро и автобусам, платить отсутствующие деньги за посещение музеев, да и временем следовало обзавестись про запас… Иногда я, уставшая, от природы малосильная, не выспавшаяся, с головокружениями и полуобмороками, отчаянно чувствовала, как оно истекает, тикающее время, неумолимое, не имеющее обратного хода. Столь малого удаётся достичь, пока уходит жизнь, сколько тратишь сил, чтобы получить немногое, счастье, даже удовлетворение, ты так трудно достижимо!… И лишь музыка жила на кухне в музыкальном центре, плыла по волнам многочисленных радиостанций, бороздки пластинок, коими были забиты антресоли, щедро делились своими огромными запасами, своей мечтой о счастье. Как мы помещались, там, где жили книги и музыка? Втроём, с ребёнком? Я, всегда нервная, редко могла отдохнуть, но я не жалею о том времени. Мой музыкальный вкус во многом был сформирован бывшим супругом. До него я слышала о Dire Straits, Nirvana, Scorpions. Теперь я убирала (клининг – новое слово из девяностых) под Чардаш Монти, мыла посуду под Первый концерт Чайковского, вытирала пыль под Рахманинова. Только не следует думать, что музыка была закреплена за каждым действием, как у собаки Павлова с её вырабатываемыми рефлексами, настоящая шизофрения мне не свойственна. Ты, моя мелодия… тебя было много, прекрасной и случайной. Я осчастливила себя пусть этой небольшой свободой. Свобода, вот оно это слово, которое ведёт нас за собой — освободить шею - дышать, сбросить путы хотя бы иногда. И русский рок я навсегда полюбила именно в те годы. «Я сам себе и небо, и луна», не только привычка замена счастию, можно создать свой мир музыки, искусства, литературы, полезного или бесполезного знания, свою башню из слоновой кости, свой секрет, как в детстве, так мы и называли наши детские клады — секретами: выкапываешь в земле ямку, кладёшь на дно осколки цветного стекла, пластмассы, старые бусы, мелкие фигурки в некоем узоре, как в калейдоскопе, сверху накрываёшь куском стекла, типа музейной витрины, но в почве, земле сырой, никто об этом знает, только маленьких друзей приводишь, чтобы показать, а они делятся своими чудесными секретами - это благороднее многого другого.
Или ещё тайное сокровище: тебе пять лет, тебя отправили на всё лето к родственникам в Белёв, и ты часто ходишь в музей рядом с домом, что напротив полуразрушенного монастыря — слишком мала, чтобы брать с тебя деньги, тихую девочку впускают бесплатно, и ты бытро окидываешь взглядом местные минералы, чучела, большие настенные карты, но всё это мимо, мимо. Вот! Курная изба крестьянина Тульской губернии в разрезе. Чем не рождественский вертеп? Лавки, печь, свечи, крестьяне с детьми, а в сенях телёнок. Да, тогда люди были так бедны. Хочу ли я, пятилетняя, жить в одной квартире с телёнком? Я вас умоляю, конечно, нет. Странно такое предполагать, по-моему, со мной всё в порядке: у сандалий не стоптаны пятки, на голове капроновый бант, правда, он может слететь, только одна из молодых родственниц умеет нормально его приладить на моих густых, коротких, отчего-то очень скользких волосах. Ну потому что она делает банты одновременно мне и себе. Мои руки отмыты дочиста, кожа их гладкая, цыпки бывают только у неаккуратных девочек, про мальчиков сейчас не говорим. Но телёнок завораживает, сидит, такой славный, смотрит в твою сторону, и ты с полчаса молча любуешься сокровищем… Мы творим счастье, творим его суррогат из того, что под руку попадёт, выкраиваем с трудом свои выигрыши на аукционе жизни, простите за каламбур. «Аукцыоне». Из чего получится.
И эта книга, это мой секрет, которым я хочу поделиться со всяким, так ли бесполезны те сокровища, которые я могу вам показать? Я верю, что они бесценны: любовь, её отсутствие, семья, её отсутствие, дружба, её отсутствие, творчество, его отсутствие, бизнес, его отсутствие, молодость, её отсутствие, люди, люди, люди… Их отсутствие... Сокровища бесценны.
На Игоре сияла белая рубашка, к ней невыносимо подходила деревянная гитара, шёл второй день нашей свадьбы. Он пел, широко восседая на стуле, я умостилась на диване, были гости. Красивый баритон его завораживал, в начале знакомства от наших телефонных разговоров у меня замирало сердце, так мне нравились модуляции голоса Игоря. Я чувствовала настоящее волнение, когда на него смотрела в тот день, не помню ничего подобного в наших отношениях после. Отчего? Повседневная грубость всё испортила, непонятное перманентное должествование с моей стороны. Взгляд мимо закрепил отчуждение. Несколько абортов объяснили ситуацию, я поняла: если не нужны дети, значит, человеку не нужно вообще ничего, он живёт как зомби. Я не простила тех берёз, что обнимала в слезах и отчаянии, послушно отправляясь на аборты - семью содержать муж не мог, зарабатывала я.
Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе,
Но я устал, окончен бой, беру портвейн, иду домой.
(«Агата Кристи»)
Моему мужу уходить было некуда, поэтому ушла я. Без портвейна, но с книгами. С личными вещами, без оставленного приданого - мебели, посуды - я его так никогда и не забрала. За это бывший муж много позже подарил мне собственноручно собранный им компьютер. «Мой Первый,» - я его так называла, ласково оглаживая серые жестяные бока. Ушла я тогда к родителям в двушку недалеко от метро Перово. Да. После первого и для Первого. В Перово.
---Глава 3. При виде медведя нужно громко кричать и махать руками---
Как я собиралась совместить ту жажду свободы, которой невыносимо страдала и обычную трёхдетную семью? Не спрашивайте, я бы смогла. Смогла бы! Если бы для этого понадобилось чудо, оно бы произошло! Но следующий муж объявиться не спешил, мужчинам в те времена было чем заняться, новая реальность оказалась интересной и опасной, манила, обманывала, снова манила, и потенциальные мужья верили в по-настоящему крупные выигрыши. Им бескомпромисно был нужен весь мир у ног, почти в кармане. Я, наблюдая эти головокружительные кульбиты, смутно сомневалась, перспективы их мне казались туманными, как в пирамиде Мавроди.
Горькие, мало востребованные тогдашние мои годы (я многого не знала, не успев понять, продираясь через ментальную тьму, и подсказать было некому - кто подскажет? - никто не представлял себе, как жить во времена грандиозного слома и рождения - да, рождения) так вот, туманные мои времены скрашивались работой и одинокими прогулками по Москве, подругам было не до меня, кто-то заколачивал деньги, а кто-то проживал последнее, и обеим беззащитным категориям граждан страны перманентного грабежа и азартной русской рулетки было чем заняться. Тогда пришло впервые , точнее, возвратилось из почти столетнего забвения что-то важное, крайне необходимое. Свобода была высоко оплачена, но это была свобода. Но мне долго не удавалось почувствовать её драйв.
Я часто гуляла в парке Кусково вокруг усадьбы, вспоминая вечную любовь Прасковьи Жемчуговой, иной раз пугаясь одинокого путника: много маньяков и бандитов глядело на меня со страниц прессы. Кстати о прессе: втайне я ожидала увидеть медведя, которого видели в Москве иностранцы, о чём и сообщили в своё время СМИ, к тому же окружающий меня лес располагал нужными декорациями, и мне хотелось поговорить с теми, кто их видел. Где? В какое время? В конце концов, что тут удивительного, Москва проросла лесом, оплела себя, окружила. На что нам обижаться, на какую клевету со стороны интуристов? Вдруг они и впрямь видели тех самых медведей? Я на всякий случай просчитывала пути эвакуации в случае нападения хищника, на дерево от него не влезешь, не волк ведь, но можно убежать, наверное. Нет, оказывается, бежать нельзя, нужно громко кричать и махать руками.
Потом стало легче, денежнее, веселее. На работе в моду вошли корпоративы, Москва засверкала и похорошела, театры, казино, рестораны — и вот наконец, и у меня закрутился вихрь радостной и сытой жизни с презентациями и шампанским, новыми нарядами и дорогими аксессуарами. Мне было уже за тридцать. Пару раз удалось завести романы, так ни к чему и ни приведшие, но в бильярд играть я научилась, и даже стала выезжать на отдых в Турцию.
Первым тогда прибыл МакДональдс, ставший поначалу элитным, а впоследствии перекочевавший в статус молодёжного. Мой понтовый начальник говорил: «Пойдём в МакДональдс, выпьем их поганого кофе.» Ничего личного, меня он приглашал поговорить о важном в новую американскую закусочную, блистающую чистотой, элегантностью и ещё чем-то невероятно заграничным – впервые мы видели приличный туалет бесплатным! Приглашал потому что я почти ничего не ела? Забавно... Диета, и даже поганый кофе не пила, так, сижу, цежу сок через трубочку, небольшие проблемы обсуждаю, а других позовёшь – ни в чём себе не откажут, он ведь платит. Одежду себе и дочери, а часто и родителям, приходилось покупать на Черкизовском рынке, иногда на в Лужниках. Толку что я дипломированный историк, дослужившийся до должности начальника отдела продаж? Но позже на этой же фирме мне удалось немного заработать, потом я удивлялась, куда ушли деньги – в образование дочери, проблемы со здоровьем, разорительные попытки бизнесов. Отчаянная надежда вырваться, задышать, прекратить ощущать своё беспросветное рабство куда-то пыталась меня вывести. Я наконец-то научилась ходить в салоны-парикмахерские и покупать одежду подороже. Когда перестаёшь экономить два рубля, не становишься богаче, просто выключаешь в мозгу счётчик, который учитывает знаки после запятой. И без оглядки начинаешь думать о прекрасном. Прекрасном Рыцаре, например.
Вот перед нами лежит голубой Эльдорадо,
И всего только надо опустить паруса,
Здесь наконец мы в блаженной истоме утонем,
Подставляя ладони золотому дождю.
В этой безумной любви мы конечно утопим друг друга,
И будем вечно лежать как две морские звезды.
("Ва-Банк")
---Глава 4. Саксон Гамматик бывает прав---
Если вы думаете, что сию же секунду речь пойдёт о нём, Рыцаре, то ошибаетесь. Вначале я должна представиться. Меня зовут С., иногда Е., как видите, своё имя я тоже стараюсь засекретить. В тексте, как и в жизни, где зовущие меня, окликающие, ласкающие, оскорбляющие употребляют обе формы, я буду их чередовать. У моего имени полно уменьшительно-сократительных форм, как и у всех русских имён. Не удивительно ли? Очевидно, злые духи атаковали нас особенно часто, отличаясь коварством и разнообразием. А ведь бывают ещё и псевдонимы, однажды я придумала себе псевдоним, предварительно проверив, нет ли такого в интернете, чтобы на мою небольшую сетевую уникальность никто не посягал, но ником пользовалась редко, а потом забыла. И что вы думаете? Вдруг вспомнив при очередном ежедневном вхождении в сеть я обнаружила несколько вновь возникших персон с таким именем!
Интернет, тогда он не был столь доступен, поэтому иногда я сильно скучала, но это же заставляло искать дружеского и человеческого общения вне сети. Нашла ли я его? Нет. Поэтому интернет - благо. Имея с ним дело, переходишь в другую лингвистическую реальность: начинаешь задумываться о значении имени, ника, логина, пароля. О нижнем подчёркивании, дефисе, верхнем регистре, а также цифрах, количеством не менее трёх. Поэтому я пришла ко вторичному упрощению и называю себя просто - С. Или Е. Такого имени нет в поисковых строках интернета, а если есть, то никто не будет им представляться, такое имя можно написать только на бумаге или в сети, которая тоже всё терпит, как бумага, ей безразлично. Тогда я представлю дочь. Еа. Вот так - Еа. Здорово, да, что мы дали ей такое имя? Окрещена она, как я говорила прежде, под другим. Тайными именами крестили мы детей и молились о них. «Под тайными именами любимые нас знавали.» - строка из ещё ненаписанного мною стихотворения. Мне неведомо, знает ли муж Еа её другое имя, и вообще его отношение к религии мне неизвестно.
О значении имён сказано очень много. К примеру, не пользующиеся в России авторитететом западные источники, которые ошибаются так часто, что ввергают в изумление тех историков, что способны изумляться, говорят устами Саксона Грамматика, что в 5-6 в. н.э. датский конунг Фродо совершил поход на балтские земли и победил Полоцкого (Палтиски – называет город Полоцк Самсон Грамматик) правителя Веспасия, имя правителя, очевидно, римское и свидетельствует о миграции в эти края римлян. Какие ники! Фродо, Веспасий! Палтиски! Современная, не обделённая хотя бы мизером аристократизма, дама, обладательница подобного родового имени, мигом нашла бы себе мужа с деньгами и внешностью античного императора. Лишь за право взять её фамилию досталось бы ей это завидное замужество, хотя стоит ли говорить о том, как надо поосторожничать с человеком, желающим сменить паспортный ник.
Но продолжим. С римлянами или чуть позже прибыли на наши земли и славянские племена кривичей, хотя данные говорят о том, что кривичи, напитанные сарматством, пришли, скорее, со стороны нынешней Варшавы в 6-7 веках, и с этого же направления через Беларусь дошли до Москвы, той, что должна была потом появиться, ещё не предвидя времён городов Москова, Кучкова. Это не отрицает возможности более раннего присутствия славян в этих местах. Что касается присутствия римлян, как часто не ошибались бы западные летописцы, но в имени они вряд ли могли допустить прокол, учитывая, что римские имена им были хорошо знакомы. И, следовательно, Траяновые времена из русского эпоса могли наступить в связи с присутствием на этой земле римлян и римлянок, судя по кокошникам, что-то подобное на голове носили женщины из окружения императора Траяна. Разве не выглядит миграция в этот известный римлянам район, "путь из варяг в греки", вполне логичной? И тогда выражение «на седьмом веке трояновом» из «Слова о полку Игореве», автор которого уроженец города Чернигова, без запинки вписывается в постримскую культуру и традицию в районе от Балтийского моря до Чёрного. И значит готовы были к восприятию римской культуры варварские племена. В начале новой эры распалась Римская империя, римляне могли оказаться в наших местах в связи с этим трагичным обстоятельством. Чем объяснить временной разрыв между годами жизни Траяна и отсылом к пятому веку, веку, когда славяне упоминаются в истории впервые? Где бродили эти люди с именем Траяна в сердце и кокошниках на женских головках целых триста лет? В пределах империи? Как они возникли эти римляне-славяне? Можно предположить, что некая группа дославян могла попасть в плен во время войн римлян с даками, впоследствии сделать там карьеру и даже приблизиться к императорской семье, вступить в брак с римлянками - много было свободных и незамужних римлянок во времена завоеваний, когда восточные пленницы оказывались в жёнах у завоевателей. Затем, возможно из-за разнообразных гонений, римлнам-славянам пришлось удалиться в дальние уголки Ойкумены. Каким авторитетом пользовался император Траян как в империи, так и у окружающих племён, мы знаем. И что Троян - не только божество у славян, троян - трёхголовый змей, поскольку бывал он и врагом, а не другом, и головы его дышали огнём, возможно, в сторону других славянских племён, без кокошников. Не пользовался особой любовью и Дракон, символ чуждого, хотя враги римлян, даки, вместе с союзниками, славянами, шли в бой со знамёнами в виде дракона. Но не всегда, наверное, приходилось им быть союзниками. Извечно лавирует мой народ между Сциллой и Харибдой, молотом и наковальней, Трёхголовым змеем и Драконом. Между красными и белыми, коммунистами бедными и коммунистами богатыми, бизнесом и чиновниками, бандитами отсидевшими и бандитами, которые их посадили, между образованными и одичалыми, работающими и теми, кто от пособий.
Однако вернёмся в величественный и совершенный Рим. Не от римлян ли взята жизнерадостность славянской культуры? А обычай человеческих жертвоприношений, (стыдясь этого, всё же не хотим скрывать) во время сатурналий не был ли перенесён из тогдашнего Рима к нашим быстро прогрессирующим, тогда ещё без христианства, предкам? Римская империя до Константина часто приносила в жертву христиан. Невольно вспомнишь судьбу варягов Фёдора и Иоанна в Киеве. Вот они, с трудом изгоняемые времена трояновы, оборотная сторона медали. Деяния варварства или деяния империй? Что ж, ещё одно противоречие. Траян был ярым гонителем христианства. Древняя Русь, похоже, принимала христианство дважды и несколько запоздало, возможно, отсрочка состоялась именно из любви к Траяну и его инженерной мысли, немало восхитившей славян. Славяне жили, как известно, вдоль рек и благодаря Траяну с его строительством дорог, мостов, гаваней и каналов получили большой толчок к своему развитию и много преимуществ перед другими племенами.
Сколько информации можно извлечь из имени или его отсутствия! Безымянные жёны Рюриковичей, не упомянутые даже по национальности, откуда вы вели свой род? Даже рассеянный взгляд говорит о том, что были они из евреек, хозарок, финок или восточных славянок. Европеянки с Запада, в основном, западные славянки, аланки, половчанки, византийки имена свои носили с большой гордостью.
И если всё же Саксон Грамматик был прав, и выше описанные события имели место быть, то переселение обримляниных многочисленных славян, возможно, небольшого количества скандинавов и балтов от "Палтиски" на русский Север и Северо-Восток (Псковская, Новгородская, Ростовская земли и далее) становится весьма вероятным, только там можно найти кокошники, подобные тем, что носили родственницы императора Траяна. Самые крайние севера были заселены теми же людьми во время бегства от монголо-татар. Бегство в эти регионы логичны и для жителей Чернигова после смерти князя Михаила в Орде. Наверное, так и случилось. Всего-то две тысячи лет минуло, а сколько, оказывается, всего произошло.
А над городом - желтый дым
Городу две тысячи лет
Прожитых под светом Звезды
По имени Солнце...
("Кино")
---Глава 5. Вид со спины в наклоне---
Неспроста я вспомнила о Варшаве, которая, кстати, возникла на сто шестьдесят шесть лет позже Москвы, если в данном случае уместно говорить о точности, чую, что жив историк внутри меня. В отеле много польских туристов. Вчера вместе со Стеллой, оторвавшись от предсказуемо поплевавшего на все экскурсии Андрея, мы поехали в обзорку по нашему милому, простенькому, скучноватому средиземноморскому острову, без следов истории и прошлой культуры, без пластов и наслоений, и моя хандра слегка отступила. Стеллу я узнала в лицо, до этого мы виделись в Москве на различных профессиональных сходках, у неё тоже небольшая туристическая фирма. Классической внешность её не назовёшь, но запоминается. Высокая шатенка, с чёткими чертами лица, не знаю, может быть, и красавица, но по возрасту приближается ко мне, к счастью для неё, подпирает, а не возвышается. Представились друг другу пару дней назад, уже здесь, в отеле. Сейчас, дорогой читатель, вашему вниманию будет представлен репортаж , который не посрамил бы любой женский журнал мод. Итак: вчера утром: С., 50 лет, светлые фисташковые брюки, чьи манжеты непринуждённо подвёрнуты, широкая блуза цвета топлёного молока, кожаные светло-коричневые сандалии. Стелла, 48 лет, облегающий топ фиолетового цвета, укороченные джинсовые шорты известной марки, выразительные босоножки на платформе. Причём, это уже моя ремарка, шорты укорочены настолько, что полностью видны не только довольно стройные длинные ноги, но и трогательно выступающие пониже шорт ягодицы, боже, боже, где мне взять столько веры в себя? И что вы думаете, у Стеллы из-за её костюма одни лишь бонусы в виде заинтересованной или шокированной публики, а я запуталась в своих подвёрнутых манжетах, и едва не повредила ногу.
В автобусе вместе с нами путешествовали, в основном, поляки. В одном из магазинов я устало опустилась на скамью, и ко мне подсел немолодой варшавянин, из тех, что ещё помнит русский язык. Стелла, восхитительно наклонившись, оперлась руками на стол, разглядывая товар, стояла к нам… скажем так, спиной в наклоне, в двух шагах от нас.
Любовь зимой приходит в платье белом
Весной любовь приходит в платье голубом
Любовь приходит летом в платьице зеленом
А осенью любовь приходит в золотом.
(Ляпис Трубецкой)
Поляк завёл непринуждённый разговор:
- Это ваша подруга? Пани столько курит! Я ей сделал замечание, она говорит, это для того, чтобы понравиться нам, мужчинам.
- Она не врёт.
- Русские слишком много пьют и курят. И женщины тоже.
- Мы на отдыхе. Главное, это хорошее настроение, все болезни от стресса, – обратите внимание, ни полслова по поводу шорт. Шаблон в мозгу пришёл на помощь:
- Мне кажется, все в отпуске стараются повеселиться, чтобы хватило на целый год.
Что бы мы делали без заученных фраз и общепринятых понятий? В конце концов, это и есть цивилизация.
Я бы сказала, что англичане пьют и шумят больше нас, но не хотелось вступать в бессмысленную европейскую дискуссию - вспомнила, что мне есть из-за чего огорчаться, и на самом деле: я в зоне риска, и, может быть, окончательно придётся бежать из горячо любимой – без иронии - родной страны. Поляк ещё что-то долго и пространно говорил о католичестве, о воспитании, каким оно должно быть, но сегодня его нет, должного воспитания, даже в Польше. Я автоматически вставляла междометия, чтобы поддержать разговор, но мысли были далеко. Хорошо бы пофлиртовать, хотя лекция о воспитании очаровательного, по сути, мужчины, расхолаживала. И не то, чтобы темперамент у меня изменился, нет, просто чувствуешь, как дни убегают, а дела стоят не сделанными, и маются по организму не достигнутые цели – то там кольнёт, то здесь стрельнёт.
Только не думать о бизнесе сейчас. История, наверное, ты будешь моей последней любовью. Времена трояновы и рюрикова эпоха поселились в голове, недавно к ним присоединились обрывки неточных генетических исследований последних лет. Судя по всему, поляки - ближайшие родственники всех восточных славян, но разница ощущается. У поляков в каждом поступке, жесте чувствуется размеренность. Мононациональное государство? Католичество? Мы, россияне, себя всегда ведём так, словно сегодня нужно ухватить побольше, потому что завтра всё отберут. Отберут собственность, фирмы, хорошую еду, одежду, даже сигареты и мужское внимание! И мы не ошибаемся!
---Глава 6. Хазарский след, половецкие выплясы---
Утро, над островом взошло солнце. О соле мио! Небо с таким градиентом света, какого не встретишь за пределами Средиземноморья. Я прикрываю веки от блаженства, потом сажаю на переносье строгие очки. Волосы мои густые, длинные, светлые (о боже, не надо о седине) выкрашены в оттенок блонда, называемый белый песок, как просил мой бывший супруг. Женщины сами выбирают, какой цвет волос им носить. Но не я. Я послушно последовала совету мужчины – носить только секущиеся от пергидроля кончики в районе лопаток. Надо бы их обрезать – идти в парикмахерскую, терпеть чужие прикосновения – не люблю, поэтому они секутся. В браке мы с мужем стригли друг друга. Я была потрясена, когда Игорь мне впервые сказал, чтобы я его постригла. Я не умею! Но он терпел мои художества у себя на голове. Что уж говорить о моей благодарной шевелюре, им обрезанной, – её отсечешь кое-как, никто и не заметит. В таких мелочах мы были лояльны друг к другу, но в главном не сошлись.
Читаю сквозь сон, пишет Альдо Мартурано из Южной Италии: «В раннем Средневековье в Прикавказье существовала мощная Империя Хазар. Ее столица Итиль располагалась на Волге. Город не найден по географическим и естественным причинам, но другой, Саркел, столько же известный, построенный Византией,- да! (Моё примечание: Саркел был затоплен при Сталине во время строительства Цимлянского водохранилища, у ИГИЛ масса предшественников. Почему? Кто-то претендовал? Славяне? Исключено. Он находился на славянской территории, хазары и аланы вымерли. Конкуренция со стороны других древних памятников?). Хазарская империя исповедовала иудаизм и доминировала на Черном море, конкурируя с Константинополем за влияние на Киев. Византийская Империя пыталась склонить правящую элиту хазар к христианству, в этих целях неоднократно заключался брачный союз императоров Византийской империи с девицами из императорского хазарского рода. Так, византийский император Лев IV носил прозвище Хазар, благодаря своей матери, хазарской принцессе Чичек (что в переводе с турецкого значит 'цветок').» Хазарский относился к группе тюркских языков, что можно сказать о языке многих тогдашних кочевников и соседей Древней Руси. Есть и в Украине созвучное слово: чичка – цветок, иногда так называют девушку, хазарский след, половецкие выплясы, османская империя, память о Византии? Моя мать – украинка. Её фамилия до замужества - Чичко. Её отца, моего деда, звали Яков.
О хазарах написано много и ничего. Терпкий как вино из северного винограда, сладкий, как сливянка, и знаменитый почти как Википедия, роман Милорада Павича лишь разжигает любопытство и усуглубляет жажду. Где ты, чистая вода правды? (Милорад – какое славянское имя!) Но правда становится прозой, лишь только её узнаешь. Очень мало простора для воображения оставляет сквозное знание. Хазары - сплошь тайна, а ведь они были реальными людьми, но у каждого своя роль в подлунном мире, исполняет свою миссию и якобы вымершая нация. Роль её - тайна, загадка, романтика.
Цветок. Вспомнила о дочери и о внучке. Позвонила, поговорила с обеими. Цветы. И одна, и другая. Одна – цветок с сиреневыми лепестками вместо век, другая – цветочек с бантом на голове в виде раскрывшегося венчика. Существуете ли вы, те, которых почти не видишь? Или они как древние хазары – вроде бы есть, а вроде бы и нет, только были когда-то, только красота и поэзия? И голоса по телефону… Я одна. На всей земле. Планете.
Мое солнце горит на стыке ветров, границе семи холмов,
Мое небо дождем опрокинули вновь тени пяти углов,
Сколько троп и дорог для меня заплелись в одну,
Я иду по своей земле к небу, которым живу.
("Алиса")
---Глава 7. Мало времени удаётся выкроить на театральные спектакли---
- Е. – меня кто-то окликнул. Мне подумалось: «Как официально!» Называйте же меня просто С.! Но тут вспомнила, что в театре мы не частным образом, а развлекаем участников конференции. Это вам не дворовые посиделки, спину выпрямить – улыбку на губы! В те времена я работала в одной компьютерной компании, мы продвигали новое программное обеспечение, и люди к нам приехали со всей страны. После выставочного дня мы, обалдевшие от успеха организаторы, повели гостей в театр Пушкина на Тверской. Была премьера с Верой Алентовой в главной роли, «Недосягаемая» по Моэму, 14 декабря 2001 года. Я запомнила этот день. Перед началом я стояла в темноватом холле, оглядывая наших гостей, все ли довольны. Кажется, у кого-то вопросы, в мою сторону шёл господин из Воронежа, высокий, светлый, в сером костюме с галстуком, в те времена нынешняя расхристанность и вольности в одежде были недопустимы. Ещё ты был никем для меня, и я запомнила некоторую усталость, померклость твоего лица, впоследствии я представляла его только сияющим, улыбчивым, совершенным лицом победителя. Такова любовь. Тогда, за мгновенье до любви, я официально улыбалась ему навстречу, как вдруг это его движение в мою сторону приобрело другой смысл. То есть когда он стоял в десяти шагах от меня, это был специалист из Воронежа в сером костюме, а когда, улыбаясь, приблизился на расстояние пяти шагов, то меня вдруг осенило: «Это ко мне». В смысле: мой человек, я уже его отличаю, я от него чего-то жду, он мне не посторонний, его быстрый, лёгкий, уверенный шаг мне близок, шаг мужчины после тридцати, который много занимается спортом, шаг, лишённый угловатости и стеснительности, и вектор его движения направлен в мою сторону, и он смотрит только на меня, он меня заметил и отличил. Лицо моё стало горячим, смятение вдруг налетело откуда-то, я ощутила замешательство. Вопрос, сомнение — не ошиблась ли я? Точно ли ко мне? Я увидела себя со стороны: платье тёмного болотного оттенка до колен, ассимитричная его драпировка скреплена на талии чем-то вроде неброской камеи, чёрные туфли, колготки телесного цвета, немного украшений, единственная броская деталь моего наряда, крупные серьги к ушах, делают акцент на лице с неброским макияжем – в общем, безупречно. Белокурое легкомысленное каре с волнистыми кудрями под хорошим лаком для волос тоже не портит вид. Немного хороших духов. Бывает так, человек направляется в твою сторону, и пока он идёт, люди входят в роли, выстраивается барьер, через который не пробьёшься, а тут словно мы застали друг друга врасплох. Застали своими одинокими душами, открытыми навстречу друг другу, своим кипением крови, своей жаждой жизни. Поняли и полюбили друг друга в течение нескольких секунд. Жаль, что мне уже тридцать пять. Я потом посмотрела паспортные данные моего данного судьбой избранника, ему тридцать четыре. Младше меня на десять месяцев.
- Не могли бы вы быть мне гидом? Я пока нечасто бываю в Москве, и в театре очень редко.
- Охотно.
Замешательство стало причиной столь короткого ответа, но я вспомнила о привилегии развлекать гостей, и повела Сергея по анфиладам фойе.
Когда сквозь тело
Идёт смертельный ток.
Когда вся кожа.
Один сплошной ожог.
Когда ты здесь,
Земля уходит из-под ног.
("Сплин")
Как было эту запредельную романтику вписать в реальность? Почему он оказался рядом со мной в кресле во время спектакля? Почему он держал мою руку в своих руках, а я, вдруг опомнившись, озиралась по сторонам, никто ли из наших не видит, и кто-то даже присутствовал в круге, очерченном моим нездешним взглядом, но потом снова исчезал? Почему он не смотрел на сцену, а только на меня, при этом сожалея, что так мало времени удаётся выкроить на театральные спектакли? Почему после театра мы поехали на дачу, которую он арендовал, собравшись перебраться в Москву вместе с фирмой и своей семьёй?
Я ходила на этот спектакль потом, после нашего расставания, ещё не раз, в осознанном одиночестве - вспоминать, возвращать, быть снова, быть не одной, быть, чувствовать полноту жизни, уловить её опять, брела за счастьем и восторгом той моей великой эпохи, чтобы сорвать цветы прошлого, снова надкусить запретный плод, хотя бы мысленно, другие спектакли в других театрах я любила больше, но свои приходы к ним не повторяла. Потому что мне удавалось достать из тайников души сокровище только на Тверском бульваре у заветной двери, обладать им снова, любоваться. Любоваться с горечью невосполнимой утраты: если мы чудом встретимся и станем воскрешать прошлое, оно будет другим, безвозвратна молодость, и неповторима наша страсть. Любовь? Нет, она не уйдёт.
Опять безутешно гуляя по дождливым аллеям, сверкающим магазинным улицам, постигая роскошь пассажей и бутиков, стоя у крыльцов банков и библиотек, по сумрачным паркам Москвы, я помнила о тебе, Серёжа. Таинственные фонари неизменно просвечивали через летнюю прохладу или сквозь морозный сумрак, являя собой реестр столетий: фигурные девятнадцатого, минималистичные двадцатого, двадцать первый век, век странный, отмечающий своё присутствие по праздникам анфиладами светодиодов, фонарями в Москве пока никак себя не зарекомендовал. Стиль зданий Ивана Грозного с маленькими злыми зарешёченными окошками, куда хочется заглянуть как в бездну, потом словно опомнишься — упаси нас, Господи, - сменялся наплыванием церквей семнадцатого, восемнадцатого, последующих веков. Трепетали свечи у икон, благородно мерцали иконостасы. Прикосновение лбом к кресту, к ногам Бога. Жаркие молитвы тебе, Иисусе, Святой троице, Пречистой Богородице, Двенадцати апостолам, всем Святым, Пантелеймону Исцелителю, Николаю Чудотворцу, Георгию Победоносцу, Серафиму Саровскому, Матрёне Московской, Вере, Надежде, Любови. И скромно, в конце - Спиридону Тримифундскому — о благосостоянии. За здравие. За упокой. За благополучие.
---Глава 8. Дом потом кто-то поджёг---
В этих улочках роскошные, новые, солидных цветов машины и щегольские спортивные автомодели стояли прямо во дворах церквей. А по центральным магистралям лакированные экипажи проносились со звёздной скоростью, ведомые сверхлюдьми в суперодежде, мужчины сверкали запонками, и леди в замшевых распахнутых куртках горделиво держали руки на руле, размазываясь от взгляда, от острого желания их рассмотреть.
Иду навстречу цветным витринам,
Мимо пролетают дорогие лимузины.
В них женщины проносятся с горящими глазами,
Холодными сердцами, золотыми волосами.
Город - сказка, город - мечта
Попадая в его сети - пропадаешь навсегда.
Глотая воздух, простуд и сквозняков,
Запахом бензина и дорогих духов.
«Танцы минус» о Питере, но о Москве тех времён, времён начала двадцать первого века, так сказать было бы ещё вернее.
Однажды в лимузине за мной заехала сногсшибательная модельная женщина с длинными золотыми волосами, тонкими коленными чашечками, в чём-то зимнем, но облегающем. Это была моя университеская однокашница Леда, заполучившая ещё пару высших, включая понтовый MBA и только что возглавившая крупную туроператорскую фирму. К туризму я тогда имела очень мало отношения, но к программному обеспечению много, и Леда решила мне отдать один крупный заказ. На заднем сиденье сидел наш общий знакомый Бартоломео, прозвище, кажется от фамилии Варфоломейчик, брюнет с броской внешностью, когда-то мы все были общей компанией в боулинг-клубе, играли в бильярд, и я проиграла, и словно бы задолжала ему ночь, шутка, конечно... но от другого я бы отвертелась с гораздо большим трудом… Я поняла, что Бартоломео не слишком зациклен на сексе и слегка гей, но с первого взгляда его не раскусишь, не спрашивайте, как я определила, по одному затаённому взгляду искоса в сторону чернофрачного официанта. Его амплуа - Супермужчина. Высок ростом, хорош собой, с ним приятно пройтись рядом, поднимается как настроение, так и статус. Мы долго приятельствовали, встречаясь в разных компаниях. Бартоломео младше нас обеих, надеюсь, никто этого не замечает, я тоже не лишена честолюбия. Золото моих волос обеспечивает ароматизированная краска «белая плюмерия», волосы Леды - «бежевый абрикос». Мой настоящий цвет светло-каштановый, ценный у парикмахеров, которые, как и все, предпочитают всё неподдельное, точнее подделанное натурально, впрочем, даже те, кто меня знает давно, уверены, что я сразу так и родилась белой ароматной плюмерией. Леда и в самом деле блондинка. Но оттенённаячем-тоглянцево-элегантным.
У Бартоломео с Ледой до этого состоялись свои переговоры, а с нами он уцепился просто так, попраздновать, шутка ли: Леда отныне — страшно сказать, только подумать, - да её в телевизоре теперь увидишь чаще, чем востребованного погодного диктора!
В ресторане, в отдельном кабинете, пока вышел покурить Бартоломео, дела мы закончили довольно быстро, и французское шампанское из горла бутылки, с высоты, с высока, непрерывной соломенной струёй заполнило бокалы. Что узкие как античные колонны. Я ощутила запах игристого, запах флирта, успеха, победы, любви, праздника, больших возможностей. Впрочем, шампанское, и самое лучшее, в тот период моей жизни случалось нередко.
Неожиданно в кабинет вошёл парень лет двадцати пяти, красавец-шатен. «Коллега, - представил Бартоломео. - Привёз документы. По странному стечению обстоятельств тоже Бартоломео». Мы удивлённо переглянулись, затем Леда благосклонно кивнула. Парень надолго завис взглядом на ней, на мне. Потом снова посмотрел на неё. Строен, рост выше среднего, волосы откинуты назад, густые брови. Губы Леды словно обнажились, её помада осталась на стекле. Поморщившись, она вытерла край бокала салфеткой, слегка закашлялась.
- Ну, - неожиданно игриво сказала она. - Где же документы?
Леда, тридцати пяти лет, не замужем, да и когда успеть с таким плотным графиком? Я посмотрела на Бартоломео Намбер ван: твои дела?
Парень протянул Леде папку, решив быть непринуждённым:
- Я так спешил. Я и не представлял себе, как мне повезёт. - И на секунду дольше задержал папку в руке, заглядывая Леде в глаза.
- Вы - менеджер, двадцать пять лет, не женаты? Я в вашем возрасте жила в огромном доме с одним о-о-очень деловым мужчиной, он тогда недавно вышел из тюрьмы. Этот дом позже кто-то поджёг, и я сбежала от этого мужчины.
- Сразу? - заинтересовался новый Бартоломео.
- Через семь лет примерно, - задумчиво произнесла Леда. - Данил… Он был неплохой, он меня любил.
- Тогда зачем сбегать?
- Эта связь сильно портила мне репутацию. - Оказывается, Леда курит, в её руках чуть подрагивает тонкая сигарета.
Я поразилась. Ну кто тебя просит? Кто понуждает к откровенности с первого слова? Она надеется, что Бартоломео Новый уйдёт сразу, избавит её от предстоящих разочарований. Горечь, унижения Леды, рыдания в ванной, как она хотела этого избежать! Леда, если бы дело было в этом, к счастью, нам не хватает воображения представить всё, мы не хотим, не умеем предвидеть, не обязаны, наконец... Потом я поняла, какой подарок тебе был преподнесён в лице этого парня. Ему, конечно, тоже.
Но теперь я беспокоюсь, вот сейчас он скажет:
- Извините, дела, мне пора.
Заполнит спиной пространство, прикроет, уходя, дверь, оставит сплошь видимым её прямоугольник в стене.
Но он стоит, не уходит, смотрит на Леду. Она словно бы ещё раз подумала, затем сказала с нежной виноватой улыбкой:
- Останьтесь, давайте выпьем за мой успех.
Бартоломео Второй снял безупречное пальто. Рукава светло-серой рубахи пышно присборены в проймах, на сером стального оттенка жилете нижняя пуговица расстёгнута. Старался. Не прогадал.
Итак, мы расселись попарно. Эта неинтересная для меня в сей момент попарность — я вся в мыслях о тебе, Серёжа, - позже подсказала мне очередной, пятый тост:
- Шампанское в честь помолвки Бартоломео и Даны! - И пробка следующей бутылки взлетает над столом, белая пена снова выползает из бокалов, как всегда сопровождаясь возгласами и суетой. Дана - невеста Бартоломео Первого, на которой он вскоре и женился.
Захмелевший Бартоломео Первый мне шепнул: «Я почти женат, но ведь я не мёртв.» Мне смешно, я в себе уверена: «Ну тогда - вот моя рука». Он берёт мою руку, эротично поглаживает её, перенизывает кольца. Серебряный век, Мандельштам. «Белее белого лицо твоё, нежнее нежного твоя рука. От мира целого ты далека.» Дальше этого кокетства дело зайти не должно, поэтому мы, опомнившись, небрежно вспоминаем стихи по случаю, полностью их никто не знает, лишь отдельные строфы. Только я произношу полное, цветаевское, глядя в лицо Бартоломео, который всё ещё держит мою руку в своей: «Цыганская страсть разлуки, чуть встретишь — уж рвёшься прочь. Я лоб уронила в руки, и думаю, глядя в ночь: Никто в наших письмах роясь, не вникнет до глубины, как мы вероломны, то есть - как сами себе верны.» Как будто и в самом деле в нашем совместном прошлом остались незабвенные ночи, особая близость и горькое расставание. Меня смешила эта имитация.
Леда и Бартоломео Новый, уже отрешившись и забыв нас, забрали свои остро модные одежды и скрылись за дверью, унося свою влюблённость, а я получила возможность устроить моему приятелю вечер расспросов:
- Признайся, ты решил их познакомить? Некоторые люди могут быть невероятно уверены в себе! Поручишься за результат? А если твой ловелас разрушит иллюзии дамы? А если Снежная Королева истает до мокрого пятна? Или заморозит вьюношу?
Бартоломео громко хохочет из-за моих инсинуаций, его великолепные зубы обрамлены молодым двадцатидевятилетним ртом:
- Я? Да он просто нахал! Что он о себе возомнил? Ты не поверишь! Ничего подобного мне бы и в голову не пришло. Я был с ним на пляже, он мохнатый, у него шерсть по всему телу! Да. Как мамонт!
Я смеюсь безудержно, словно мчусь в санях с подмосковной горки: «Какой ты завистливый, невыносимый, Бартоломео, Бартоломешечка! Ой врёшь, наверное» - и бросаю в Бартоломео белоснежные салфетки, и приближаю к нему весёлое лицо. Странно, сообщение о шерсти по всему телу в моём представлении ничуть не уменьшает привлекательности красавца, тем более, что можно сбрить всё не нужное. Вызвав такси, мы по-приятельски прощаемся и разъезжаемся.
---Глава 9. Люди, которые живут в скафандрах---
Как другие вспоминают свои шестнадцать лет, я навек запомнила тридцать шестой день рождения. И где мой разум? За синими горами тут же забытых деловых папок, за широкими морями извечно огромных офисных окон. Ты позвонил, как и обещал, ты пришёл, как я и не надеялась, поцеловал, как я не мечтала… Опять мы ехали по шоссе на дачу, и я была полна тобой, в голове моей стоял гул, иногда с трудом перебиваемый музыкой из радио, я не замечала дороги. Только под конец пути осознала: поворот, лес, вечер, ночь, тонкий ломтик месяца в прохладном небе, легко шуршат приближающиеся к крыльцу шины. Дом стоит недалеко от озера, вот и он, и озеро выступают из темноты, слабый свет от звёзд и месяца делают видимым близкий водоём, метрах в тридцати от особняка. Нверное, если выключить радио, то можно услышать, как некая птица вроде выпи пугает своим криком окрестности. Электричество загорается сразу по всему дому, и мрачная таинственность отдалённой усадьбы уступает место преддверию ещё не близкого рождества, так кажется из-за яркого освещения, но ёлки ещё нет, разумеется. «Замёрзла? Сейчас-сейчас согрею». Твоя близость, теплота, сила, решимость, уверенность, нежность. Мы входим в холл. Везде царит безупречный порядок, я даже комплексую. Сажусь на деревянную скамью за деревянный стол, светлые поверхности обработаны безупречно. Нежности и во мне полно, но уверенность... «Сиди, я сам». Мне кажется, я фосфоресцирую от счастья. Освещаю, не обжигая. Вспыхиваю, не сгорая. Представляете людей, которые живут точно в скафандре? И вот я сняла скафандр, и он снял, а под ними чувствительные и чувственные, искренние и доверчивые, истосковавшиеся по любви и страсти, одинокие и любящие друг друга тела. Кожа, дождавшаяся прикосновения, нервы, пришедшие в восторг… Потом ты спокоен, а я нет. Счастлива, но в голове клубы тумана. Если ты бодрствуешь, я, в основном, молчу, только обнимаю. Если ты спишь, я мрачнею. Грех, потаённое. Страх будущего и фантастическая надежда… Серёжа…
Как звёзды колки, колок небосвод!
Как острый свет поверх теней мерцал!
Блестело озеро, и полосою - плот,
Рябины влажной дозревал коралл.
Мелькала ветка, словно на ветру,
Но это я дрожала невпопад,
Я о любви твоей сказала на миру,
Листая долгих дней бессрочный ряд.
(Мои стихи)
Рано утром пьём кофе почти молча, я в полусне, потому что уснула далеко за полночь. И вот колёса автомобиля, выбравшись с узкой просёлочной дороги, коснулись нового шоссе, мы спешим на работу, я, закутанная в лёгкую светлую дублёнку, не выспавшаяся, но перламутровая лицом, меня чуть лихорадит, однако я радуюсь рассветным краскам, а ты, уже собранный, деловитый жаворонок, крупный для жаворонка, похож своими плавными, сильными движениями на снежного барса. Полоска белого небесного дыма впереди, почти над дорогой, пересекает горизонт, а ниже даль становится сиреневой, зыбкой. Еловые лапы ближнего Подмосковья декоративно развешены на стволах, сосны достигают синевы. И берёзы, что за берёзы, много берёз в мире, да не все они одинаковы, таких тонких, белых, изящных нигде, наверное, не сыскать. Москва, Россия моя!
Сергей рулит одной рукой, в другой держит мобильный, ведёт переговоры с бухгалтером. Облако счастья и удачи летит над нашим автомобилем, накрывая его своими прозрачными перламутровыми крылами, освещая собой всё, даже прозу обыденных разговоров.
- Ах, предоплата? Купите у нас кота в мешке, да подороже? Только пятьдесят процентов, и с правом возврата, если нас не устроит качество. Что ещё? Ремонт грузовых машин? Каких машин? Плановый? Но деньги должны были быть выделены ещё раньше. Алё, алё, куда ты пропала? Хорошо, приходи позже, если к утренней планёрке всё равно не успеваешь.
Время, ты самый ценный ресурс… Потом мы шутливо болтаем о том, о сём.
- Не думай, что ты грешна, гордись собой, гордись же, улыбайся мне.
- Я не грешна, я влюблена, как неизвестная тебе Изольда в неведомого тебе Тристана.
- Почему же неведомого? «Тристан и Изольда». Так называется парикмахерская недалеко от моего дома, только там и стригусь.
Я смеюсь, смотрю на тебя с доверием и восхищением, твоё лицо светится, когда ты оборачиваешься ко мне. Дорога, будь нескончаемой! Но мы уже прибыли, и нежно целуем друг друга, прощаясь. Серёжа, как я люблю тебя!
---Глава 10. Передо мной два окна: одно над другим---
Но что же делать дальше? Я открываю глаза, передо мной два окна — одно над другим. Второе, мансардное выглядит изысканно-расплывчатым, колеблется его лёгкий тюль. Вчера этого окна точно не было. Вспоминаю, где я. Где-то не дома. Встаю, чтобы рассмотреть окно. Да, вечерняя дегустация. Это всего лишь лакированный потолок отеля, в котором отражается настоящее окно, и нахожусь я в другой, надеюсь, гостеприимной стране, куда я была вынуждена, будем называть вещи своими именами, бежать. От кого? Как это назвать? Наверное, разгул преступности. Узаконенной преступности.
Надо открывать филиал, а я застыла в непонятном раздумье. Вспомнились сарацины, которые давно хотели отравить Константина (по Павичу), нам известного как Кирилл из наипопулярнейшего тандема Кирилл-Мефодий. Мне кажется, что моё плохое самочувствие неспроста. Но кому есть до меня дело? Зачем меня травить и ликвидировать? Две гипотезы: либо я более важная персона, чем о себе думаю, вернее, могла бы ею стать, если бы… да если бы…, либо масштаб бедствия громаднее, чем кажется. Второе вероятнее.
Я задумалась и решила, что об этом не сегодня, а касаемо аренды коморки - мне кажется, Василий меня избегает и вообще уехал. Или я его избегаю? Что-то меня тормозит. Настораживает.
Мысли вернулись в плавание по безопасному. Я их записываю в небольшом походном ноутбуке. Отчего так известны хазары – из-за полемики о трёх верах, в которой вроде бы победил иудей и склонил хазар принять еврейскую веру? Скорее всего. Пишут, что готовясь к полемике, христианин и славянин Константин выучил еврейский язык, самаритянское письмо и никому непонятное «русьское» письмо и язык. Но если принять гипотезу, что в те времена (860 – 862 гг) варяжско-финское племя «рус» ещё не успело образовать единый народ с восточными славянами и другими финно-уграми, то происхождение письма и языка нужно искать в Скандинавии на землях этого племени. Да и в некоторых поселениях Киевской Руси говорили на восточном диалекте древнескандинавского и писали, видимо, руническим письмом. Но тогда в современном русском языке должны существовать слова из скандинавского. Об именах - Игорь, Олег, Ольга мы помним. А ещё? Кнут, ларь, пуд, сельдь.
Из моря – сельдь,
Тяжёлый пуд,
Расписан ларь,
И Гамсун — Кнут.
Шутка, только что придуманный мною незатейливый каламбур. Гамсун, с его фашизмом (ах, как жаль), кажется, здесь не при чём. Кнут, в смысле бич. Бич божий. С трудом выживаешь в определённых обстоятельствах, и, оказывается, тебе пришло наказание. Что и где надо было сделать иначе? И не поймёшь, в чём покаяться, потому что реальность была выстроена узкой и тесной, как глухой коридор, напрочь лишая возможности манёвра, и почти ничего от тебя не зависело. Тайно я раскаиваюсь в том, что не пошла на конфликт со всем близким окружением и не родила хотя бы ещё одного ребёнка. Но на какой авось мне пришлось бы рассчитывать со своим задумчивым не инвестором - законным супругом? А Серёжа? Да, смелая мысль. Всё само собой разумеющееся в наше время сместилось в область подвига.
Кнутом по нервам, я вздрагиваю от неизвестного наружного грохота (туристы нечаянно свалили зонтик над столиком в кафе) и от того, о чём стараюсь не думать.
Лучше думать об исторических фактах. Древнескандинавский - это не «русьский» язык, что, наверное, финский, отличаемый, от древнешведского, он же дренескандинавский. IX век - времена финна Рюрика, шведов Аскольда и Дира. О норманнах известно, что они, прибыв, охотно смешивались с местным населением, оттого, наверное, так мало скандинавских слов в русском языке. А вот генетические исследования говорят (говорят и показывают, как Москва где-то когда-то, в другой реальности), что Рюрик был, скорее, финном по отцу, а по матери Умиле, как известно, из ильменских словен, внуком Гостомысла. По документам после смерти своего отца Рюрик унаследовал некие финские земли. Об этом гласит Иоакимовская летопись. Теперь благодаря современным генетическим исследованиям Иоакимовскую летопись в изложении Татищева можно считать гораздо более достоверной, чем она считалась ранее. Варяги оказались племенем весьма сборным. Значит, присутствовал среди варягов и значительный финский элемент. Финны почти не фигурируют в истории, но их гены широко распространены в Европе, особенно, восточной. Финская скромность принесла свои обильные плоды.
Сколько скандинавов живёт в современном мире? Сверяюсь с ноутбуком. Примерно двадцать один миллион. Этот регион всегда поставлял мигрантов. Скандинавы вымирают или это их обычное количество? Нет, не вымирают. Мы вымираем, это точно. Минус двадцать пять миллионов русских в сравнении с девяностым годом, и финский элемент нации в том числе тоже стремительно идёт на убыль. Русские, люди мы русские, не хазарские уже, так, наверное, говорили предки (Киевские Дир с Аскольдом ещё платили дань хазарам). Летопись пишет, что до прихода русов северные наши поселенцы считались людьми словенскими, летопись, считающаяся самой достоверной - «Повесть временных лет». Вот это наши воины и наш князь, да, победители, те, что прибили щит к воротам Царьграда. Воины. А мы - крестьяне и землевладельцы, мы, славяне, – словены, кривичи, мы, финны, - меря, весь, мурома - много нас разных. Нет, землю им, пришлым варягам, в одиннадцатом-двенадцатом веках пока не отдали, отстояли пока и землю, и относительную независимость.
Ненадолго мысленно возвращаюсь на свою нынешнюю островную землю. Договор аренды с Василием – маленького чуланчика для открытия экскурсионного бюро на первом этаже будет достаточно — заключу завтра.
Минуточку, я то по отцу финно-угорских кровей отхватила больше, чем другие русские, его мать, моя бабка, происходила из одной из финно-угорских народностей. Ах, это я сродни Рюрику? Мерси, мерси. Даже спасибо по-фински никто не знает – вот что такое финская скромность. И в русском языке из финно-угорского – так, рыба одна, камбала, корюшка, салака и ещё пару слов. Название красивых, правда, много. Ладога. Молога – как звучит. Молога — проклятие светлокожей веспы с мерей как проклятие петроградской белоглазой чуди, озвученное Бродским и спетое Сашей Васильевым, что думает только о смерти. Это наш, русский, протест сродни самураеву.
Итак, если вспомнить о «русьском» письме и его единственном константиновом упоминании, древние финны говорили на древнефинском, а писали на древнескандинавском? Или существовал письменный древнефинский, тот самый «русьский»?
Отец, мой скромный и порядочный снаружи, пылкий оппозиционер внутри, белокожий интеллигент, ты, наверное, древняя европейская кровь, поскольку из ныне живущих именно финские и саамские гены, в которх тебе было много, считаются европейскими древнейшими.
Но каков Рюрик! Вряд ли он смог бы удержаться у власти, если бы не поддержка финно-угорских племён, смешанных и не смешанных со славянскими. Если Рюрик из финнов, тогда это объясняет его призвание на княжество в славянские земли сразу после войны этих земель с варягами-норманнами. И название племени «русь», может быть, и заморского, но в полном составе прибывшего в Новгород, лингвистически легко ложится в ряд других финно-угорских племён: чудь, весь, пермь. И объяснимо восстание предводителя словен Вадима Храброго против Рюрика – началось недопонимание по национальному признаку, как водится, что ж, диковатые времена, варварство, да уж. И поражение словен тоже объяснимо. Но при чём же скандинавская военная элита, а русы выглядели именно так? А дело в том, что женат был Рюрик на норвежской княжне Ефанде, - имя какое! - и дружина его была, включая Аскольда с Диром, тоже не совсем русская, в том, раннем смысле слова, т.е. не только из его рода, но и по большей части из скандинавов, нигде не фигурирующие финны тогда, скорее всего, часто входили в состав норманских дружин. А племя рус располагалось на территории Финляндии до его переезда в полном составе куда-то в район Старой Руссы. И под Рось у Киева? Киев, возможно, принял христианство ещё при скандинавах Дире и Аскольде, но Рюрик и его сторонники, вероятно веровавшие в Траяна и его гениальную роль в становлении славянства, были не готовы к столь решительному шагу, и снова конфликт, и, скорее всего, не только религиозный. Вот какая чудная картина выстраивается, если задуматься. Далёкое прошлое словно выступило из тумана, и приобрело некие формы.
Когда человек стал человеком? Не тогда ли, когда испугался смерти? Но и животным свойственна смертная тоска. Или потом, когда уверовал в вечную жизнь? В курганы нынешней территории России клали всё, что могло пригодиться по воскрешении. Из-за любви? В надежде на другую жизнь? Из уважения? Сочувствия? А воскрешение при том уровне диагностики, наверное, происходило часто.
Невозможно поверить в смерть, её не ощутишь, а можно верить только в любовь. Значит, любовь была всегда, и общечеловеческая любовь тоже. Человек стал человеком, когда поверил в любовь. И поверил в долг.
А о чём нам скажут заколоченные гробы и трупосожжение? Циничная усмешка "уходя, уходи"? Было ли у подобных цивилизаций, семей и родов будущее долгим? Частенько. Или подобный обычай говорит не об отсутствии любви, социальных связей, что приводит к вымиранию этноса, а лишь о наличии возможности безошибочной констатации смерти? Налицо желание уберечься от страшных инфекций. В нашем климате, к счастью, инфекции не выдерживали морозов.
Наш климат. Но разве я там?...Да, где-то будет осень золотиться, затем грянут морозы... Засияет снегом столица в трёх часах лёту от меня... Замерцают фантастические дворцы и арки, прозрачные, бестелесные скульптуры из светодиодов. Затуманятся серым небом купола. Не на моих глазах, не мой взор порадуют.
Белые церкви над Родиной там, где одна я.
Где-то река, как тоска, затянув перешеек.
Черные птицы летят надо мной, как мишени.
Кони бегут и бегут, обгоняя деревья.
......
Я пролечу, прокричу, словно осени птица.
Всё, что случится, на веру приму, кроме смерти.
Около ветра, как где-то река возле листьев.
Возле любви и не так далеко от столицы.
(Настя Полева)
Столица! Снова о тебе вспомнила. Твоя река.
...Тогда мы взяли себе выходной в среду и поплыли на речном трамвайчике по Москве, никого не замечая вокруг, это было обычным тогда, в самом начале нашей любви. Убрали сходни, и речной трамвайчик отправился, чтобы мы могли, не скучая, любоваться погожим июньским деньком. Постояли немного на палубе: плывите, набережные, роскошные здания, проклинаемый памятник Петру, великий собор, прекрасные мосты, всякая архитектурная красота и несуразица Москвы. Фабричные трубы, ангары неведомо с чем, большие лужи, дикие парки, кубы, параллелепипеды, металлические, чугунные конструкции — вы тоже плывите. Фигурки рабочих, нарядная публика — всё это толком не разглядеть, но двигайтесь, проплывайте.
Вот откуда-то прибыл дождик, затрепетал, заморосил, и мы укрылись в баре.
«Странная женщина, странная,» - пел Михаил Муромов. Мы даже подвигались немного в медленном танце.
Но Сергей долго не выдержал, разложил на столе деловые бумаге. Прогулка была трёхчасовой, и ему оказалось жаль всё это время ничего не делать. А что же мне? «Можно я тебе помогу?» Я сидела над его пресс-релизами, вникала, соображая, где бы найти клиентов для Сергея. Минут через сорок он вымолвил: «Ну ладно, хватит, в кои то веки выбрались, и проклятый дождь всё-таки нам помешал.» Мы снова вышли на палубу. Я оперлась на его руку, и вдруг он сказал: «У меня есть для тебя предложение». На секунду мною овладел восторг. Мы поженимся! Счастье будет вечным! Но… Да, но вдруг я поняла, что фраза построена иначе, по-деловому. Я обернулась к нему всей своей фигурой, замершей в ожидании. «Будешь моим заместителем?» «Я? Буду!»
Продолжение следует...