вместо эпиграфа «бородатый» анекдот:
девочке 8 лет – мама знает все!
девочке 12 лет – мама знает не все…
девочке 17 лет – мама не знает ничего!
девочке 30 лет – надо было слушать маму…
Всю первую половину субботы Вика посвятила поискам ответа на один единственный вопрос: «А как теперь быть?».
Не-а, этот вопрос был непохмельный, типа вчера натворила, а сегодня расхлебывай. В пятницу она возвращалась домой в полной решимости расставить все точки над и: «Делай, что должен, и будь, что будет!». Но Ромы не оказалась дома! Она обошла по кругу обе комнаты, ванную и даже заглянула под диван. Это конечно уже был жест. Или жесть?( При всех эаворотах за Ромой не водилось склонностей прятаться под диваном). Внезапно лишившись сил, Вика плюхнулась на диван и здесь на нее набросилась совесть. Эта въедливая субстанция, чтобы растормошить стыд, подняла на ноги воображение. И понеслось! Пока только заголовки:
- Рома в больнице – его сбила машина!
- Рома на операционном столе – на него напал аппендицит!
- Рому поражает яркая синяя молния в тот самый момент, когда она, Вика, сидя на трибуне рядом с Антошкой, в первый раз за вечер счастливо выкрикнула «Гоо-ол»!
Вот это последнее уже было с иллюстрацией, переросло заголовок и явно тянуло на начало мистического триллера «Жестокая расплата блудницы». Как это ни странно, но триллер отрезвил совесть и унял воображение. Вика схватила телефон, решив начать со звонка Роме, его другу Антипу, а далее по нисходящей, в зависимости от предыдущих результатов: БСМП, ОВД и т.п. И телефону, видимо передались устремления хозяйки – его экран осветился. От неожиданности Вика его чуть не выронила! Секунд пять с мистическим трепетом она смотрела на экран пока ей не дошло – это же голосовой мессендж от Ромы! ОТ РОМЫ, блин!!!
- Викки, я на выездном концерте, - кричал Рома на фоне людского гвалта и громкой музыки. – Как буду свободен – позвоню! Целую, некогда!
- Некогда?! Тебе некогда?! – основной текст, в запале, Вика озвучила прежде, чем ее вызов отправился в эфир. А потом она педантично послушала гудки и даже англоязычную версию пьесы о выключенном телефоне абонента. А потом она просто отрубилась, успев только поджать ноги и натянуть плед. Да и немудрено.
Проснулась Вика не рано и не поздно, ни целой, ни разбитой. В общем ни то, ни се. В голове каша, а в сердце?! И в сердце ХЗ! Поэтому и вопрос: «И как теперь быть?» звучал в голове не без мелодраматизма.
Вика – дитя своего века, начала поиски ответа в интернете. Однако, несмотря на обилие информации по данному поводу и огромное количество специализированных ресурсов: от групп в соцсетях до тематических сайтов, в результате – ничего! В смысле практически полезного. В группах процветал махровый экстремизм и пошловатый волюнтаризм, очевидно от того, что средний возраст респонденток едва достигал пятнадцати лет. Сайты же, будь то дипломированного психолога, будь то потомственной ведьмы, жарко шептали одно: «… несите ваши денежки!...». (Уж Вика-то знала!)А самой в себе разобраться не получалось. То ли информации не хватало, то ли опыта. А может и того и другого и чего-то третьего. А разобраться было нужно. Жизненно необходимо. Лгать себе, делая вид, что ничего не произошло, Вика не хотела. Лгать Роме, лгать Антону Вика не могла и под страхом смертной казни. Характер и воспитание не позволяли. А кто у нас ответственный за воспитание? Да-да, они самые, родители.
Родители. Вика даже не удивилась промелькнувшей мысли. Но есть же еще подруга, близкая подруга, подруга которой можно рассказать все. Лариска поддержит в любой ситуации, проверено. А самое главное, а часто и самое ценное то, что если ее предупредить заранее, то она и болтать не станет. В общем золото, а не подруга! Но (какой же стереотипный стереотипище – «но»! так ведь в жизни еще и не такие стереотипы встречаются!) у Лариски есть прозвище, ЛериЛайт. Это также ее ник в сети. Она и не обижается на него.
- А чего на правду обижаться? Тем более я сама о себе так придумала, - и в этом вся Лариска. Она ко многим вещам относится легко, если не сказать легкомысленно. – Не придумывай себе проблем и их станет меньше. Гораздо!
«Какие проблемы? Нравится тебе Антон? Вот и будь с ним! А не нравится - не будь! У тебя с ним что-то было? Нет?! Чмокнул в щечку на прощание? Ха-ха! Так какие проблемы? Ну и что, что он надеется? И пусть его. Вот велика печаль! А что Ромка? То, что ты сходила куда-то вечером, а он и не почухался ни разу, так это его проблемы, а не твои. Ты, мать, как обычно придумываешь сложности там, где их и нет!» - Вика так отчетливо представила реакцию подруги, что этот монолог прозвучал у нее в голове голосом Ларисы со всеми интонациями и акцентами. Но беда-то в том, что Вика так не сможет. Ее загрызет совесть, да она умрет от стыда, причем два раза, сначала перед Антоном, а потом перед Ромой! В общем, ввиду означенных причин, Ларка – как консультант отпадала. Может быть потом, для релакса.
Чем выше поднималось весеннее солнце над горизонтом, тем сильнее терзалась Вика в своей неопределенности. Хорошо, что вчера она строго настрого запретила Антону звонить, пока она сама этого не сделает. А мама пока обижена, значит можно еще чуть-чуть обойтись без вмешательства из вне. Да с мамой придется туго. Она, если позвонит, обязательно прочувствует, что что-то не так и начнет «копать». И обязательно раскопает все, а там стыдобище! А не позволить углубляться в свои проблемы можно только двумя способами: соврать или …. Ну нет такого слова, обозначающего второй вариант, чтобы это не звучало грубо!
- Господи, да почему же все так сложно?! – эта первая сегодня Викина фраза вслух, в купе с выступившими слезами, констатировала факт: наступил пик кризиса. Вика знала (конечно, из фильмов, книг и т.п.), что при телесных недугах после пика наступало или облегчение, или агония. А что будет в такой ситуации, как у нее?
- Или все будет хорошо, или … погружение в ад! – мысли стали пробиваться в окружающий мир, как стоны при болевых приступах. Нужно было срочно что-то делать! Что-то неординарное, парадоксальное. На что в обычных условиях она бы не решилась никогда!
- Але, мам, привет! Ты дома? Я приеду, - соврать таки пришлось. – Ну, соскучилась. Чаю попьем, поболтаем. Я торт привезу. Ага, я скоро!
Поездка на маршрутке через весь город с тортом на коленях в другое время показалась бы Вике удовольствием, гораздо ниже среднего. Но в этот раз она думала о том, как построить разговор с мамой, чтобы и впрямую ни о чем не спрашивать и прояснить некоторые вопросы. За без малого два часа размышлений Вичка не придумала ни чего лучше, чем спросить о том, почему же они с отцом без сопротивления разрешили ей жить с Ромой. Тут же нюансов пруд пруди. Во-первых, разве пристало взрослой двадцатитрехлетней девушке спрашивать советов у мамы по поводу своей личной жизни? Это ж не про корицу в пельменях! Во-вторых, требуется окольными путями получить информацию на основе которой она, Вика, сама сделает выводы. В-третьих, у мамы не должно возникнуть фатальных (для Вики) вопросов. И далее еще восемь пунктов и двадцать три подпункта.
Решив главную проблему, о чем спросить, Вичка плавно переключилась на анализ взаимоотношений с родителями. По ее разумению основной напряг в этих взаимоотношениях пролегал в области доверия. Доверия со стороны родителей к ее, Викиным, способностям самостоятельно строить свою жизнь. Вернее, вся проблема была в дефиците этого самого доверия. И вся ответственность за этот дефицит, как считала Вичка, лежала полностью на совести мамы и папы. Они до сих пор считают ее недостаточно взрослой и компетентной. Мама стремится контролировать каждый шаг: где бываешь, что делаешь, оденься теплее и т.п. А отец и того хуже, любой Викин вопрос, а то и только намек на вопрос, вызывает длинную лекцию нравоучительного направления. После отцовских эскапад Вика чувствует себя дура-дурой. С отцом хорошо было готовиться к контрольным тестам в школе. Но ведь с тех пор столько времени прошло! А он не изменил своих подходов! Обидно. У него еще дурацкая манера подчеркивать к месту и не к месту свое крестьянское происхождение, «колхозное», как он сам выражается. Наверное, поэтому отец с Ромой и не нашли общего языка, в Роме ничего такого (крестьянского) не видно. И почему это должно быть недостатком? Мама, кстати, тоже относится к Роме без восторгов. Но она хотя бы общается с ним вполне себе спокойно. Они иногда обсуждают какие-то темы и в соцсетях, мама интересуется Роминым творчеством. Рома заключил, что мама ищет точки соприкосновения, а папа надавливает. И, наверное, Ромка прав. С его стороны все проще. Вика видела Ромину маму один раз и то мельком.
Вот такая вот диспозиция нарисовалась у Вики к тому моменту, как она увидела знакомую с детства остановку. И пусть железобетонная коробка (из детства) сменилась на прозрачную из пластика, а шершавый асфальт с выпирающими острыми гранями камешков, сменился двухцветной плиткой, но все равно здесь осталось ее детство, с разбитыми коленками и оцарапанными руками. А вон там за средним подъездом, в тупичке до сих пор есть ее надпись, нацарапанное на кирпиче «Вовка – дурак».
- Ну, да, точно. Еще виднеется. Так это же – ностальгия! – Вика даже приостановилась. – Так вот ты какая!
- Да, я такая! Доброго времени суток, Вичка! – на последней фразе из подъезда выскочила девчонка лет тринадцати. Жирно подкрашенные брови, фиолетовые губы и не по погоде легкая, но яркая курточка. – Как давно я тебя не видела!
- Привет, Леська! Какая ты уже большая!
- А то! Прости, спешу - чувихи с чуваками уже час ждут! Давай вечерком в ВК спишемся, ага?
- Хорошо!
«Футы-нуты! Ну и пигалица! Куда нам старушкам!» - с веселой усмешкой Вика подошла к лифту.
Вика всего ожидала от этого визита к родным. Она опасалась нудных и банальных наставлений, категоричных требований и призывала на помощь все свое терпение и даже хитрость. Типа разведчик в тылу противника. Однако, реальность оказалась также далека от ее представлений, как продукт от его рекламы. Диалектика бытия просто выпрыгнула на Вику из универовских конспектов по философии. Она нашла то, чего и не искала. И это - найденное, оказалось ценнее и нужнее искомого.
Мама, ожидаемо предложила пообедать, а потом они долго пили чай с тортом и болтали о всякой всячине. Отец был в гараже, возился с машинами, и Вика решила, что пора брать быка за рога.
- Мам, а почему вы разрешили мне с Ромой жить? Вам же это не нравилось? Ну, без штампа, и все такое?
- Да если честно, Викусь, то смалодушничали. Это все-таки твоя жизнь. Но ты не думай, доча, мы жалеем о своей слабости.
- Рома совсем вам не нравиться? И тебе?
- Да бог с ним, с Ромой! Ты приехала спросить, почему же мы жестко не настояли на своем? Да? Папа предвидел, что…
- Да-нет-мам-я-не-об-этом! – Вика выпалила фразу скороговоркой, потому что тут же сообразила, что зря не дослушала до конца и торопилась от того, что глупость, сказанная быстро может остаться незамеченной.
- А о чем? – мама заметила.
- Ну-у…, - «вот теперь придумывай, балда, и что же ты имела в виду?!» – Он же сразу вам не понравился, а потом… я сказала, что мы вместе снимем квартиру.
- Да нет. Рома интересный молодой человек. Умен, образован. Даже, наверное, талантлив. Он не вызвал у нас неприязни. Если ты об этом. Вы поссорились?
- Нет, - «вот хорошо, что заранее сказала себе, как отвечать на такие вопросы. И ведь не соврала! Или соврала маме, а теперь вру себе?»
- Нет? А мне показалось, что поссорились еще вчера.
- Правда не ссорились, мам! У Ромы выездной концерт.
- И ты, зайка, поэтому нервничаешь?
Вика была готова к расследованию. Главное не оправдываться.
- Я нервничаю от того, что между вами и Ромой… Короче, что-то не так. Вот и хочу разобраться.
- Хм, доча, но мы же не первый раз говорим с тобой об этом. Папа вон тоже…
- Да, папа скажет! Сил у меня нет лекции слушать! Тебе он тоже так, ну, как э, в первом классе?
- Ха-ха! Бывает! Ты не обижайся на него, он не со зла. Конечно, он может и мне брякнуть. Но я слова знаю, волшебные!
- А какие?
- Неважно. А о вас с Ромой, с нашей стороны это выглядит так, что вы живете уже два года, а все как в первый день. Развития отношений не видно.
- Мама, а в чем по-вашему это развитие должно выражаться?
- Во многом. Вы всю жизнь будете на съемных квартирах жить?
- Мам, ты так говоришь, как будто мы миллионы получаем, но за квартирой сходить ленимся! И потом, мы еще не решили. Может мы переедем в другой город, а может в другую страну. Мы же говорили об этом с тобой, мам.
Вичка внимательно следила за лицом мамы. И сейчас ей показалось, что на нем промелькнуло выражение досады.
- Так в том-то и дело, что все еще ничего не решили, а время идет. Сейчас послушай меня и не перебивай. Время идет твое. Тикает твое время, как женщины. Не кривись, дослушай! Рома может стать отцом и в семьдесят лет. А для тебя сейчас самое время родить первого ребенка. И для твоего здоровья, и для здоровья малыша. После двадцати пяти уже наступают проблемы, а после тридцати – почти наверняка! Ты погугли об этом, если мне не веришь!
Вика собралась было вспылить, но видя на лице матери откровенную грусть, передумала, а только скорбно вздохнула: «Ну, опять! Сколько можно!».
- Да, опять я об этом! – мама точно читала Викины мысли. – Ты вот на отца обижаешься, что он тебе, как глупенькой лекции читает, так ваше нынешнее с Ромой житье-бытье детский сад напоминает! Тогда тебе очень хотелось взять подружку на ночь или самой у подружки переночевать. Вот так и вы с Ромой, как вместе (заминка) играете.
- Мама! Но сейчас так многие в нашем возрасте поступают, неужели все глупые!
- Многие – не все, а глупыми оказываются их родители, - Вике показалось, что у мамы блеснули слезы. –Ты прости нас, Викочка, за малодушие. Ты вот спросила, почему мы не стали отговаривать, не запретили? Испугались вмешиваться в твою личную жизнь потому что. А вдруг Рома – это твоя судьба! А если не судьба, то ты и сама разберешься. Правда папа тогда мне сказал, что мы в любом случае будем виноваты. Так что прости нас Леопольд! А то мы получается за свои ошибки тебе морали читаем!
Мама улыбнулась, но как-то несмело, как-то… «Виновато!» - вдруг обожгла Вику внезапная догадка. Она еще не осмыслила услышанное, не поняла всего до конца, Вика только почувствовала, только ощутила на кончике восприятия новизну и важность маминых слов. Но сейчас ей было не до этого. Вику захлестнула волна нежности и дочерней любви. Впервые за несколько последних лет она обняла маму так, как тогда, в далеком детстве. Нет не так, теперь ей хотелось не найти защиту и утешение у матери, а самой утешить и защитить ее. Новизна этого чувства, так поразила Вичку, что даже слезинки, собиравшиеся прорваться счастливым ливнем высохли на полпути.
Потом они беззаботно болтали с мамой о косметике, вздыхали об обуви. Пришел папа и они все вместе доели торт. И что удивительно, Вика без раздражения, а с веселой кислинкой восприняла папины сетования, что торты нынче не те. И что масла в них нет и, что крема мало. Какое-то новое самоощущение стало проявляться у нее во всем.
По дороге домой Вичка постоянно улыбалась встречным знакомым и своим мыслям. Она точно знала, что сама примет верное решение.
Правда, она еще не знала какое.
Склеменс.