На четвертом курсе мы перебрались в общежитие. Устроились в комнатах с комфортом и по интересам, кто с кем хочет жить. С комфортом — это значит, обзавелись посудой, чайниками, старыми телевизорами и магнитофонами и почти в каждой комнате устроили тайничок с гражданской одеждой.
Это необходимое для жизни имущество в основном выкупали у бывших жильцов-выпускников за небольшие деньги, а чаще — за ведро пива или несколько бутылок вина. А наличие гражданской одежды позволяло за пределами училища ускользнуть от внимания патрулей и собственных начальников. Если, конечно, не сталкиваться с ними нос к носу в какой-нибудь пивной.
Свободный выход в город после занятий открывал для старшекурсника возможность воспользоваться соблазнами крупнейшего культурного центра, но некстати обнаружилась хроническая нехватка карманных денег. Конечно, родители присылали что-то ежемесячно, но 10–20 рублей семейных пособий плюс 12–17 рублей денежного содержания курсанта никак не могли достойно обеспечить потребности юного растущего организма в питии, закуске и развлечениях. Конечно, цены были в те времена очень щадящие, и ассортимент соблазнов не велик, но все равно не хватало. Может быть, нашим ровесникам студентам и казалось, что курсанты, обеспеченные государством и жильем, и одеждой, и едой в житейском плане инертны, туповаты и не предприимчивы. Вынужден их разочаровать. Когда надо решать шкурные вопросы, очень даже предприимчивы.
Забегая вперед, скажу, что во время перестройки, когда я уже служил в Ленинградском училище связи, только офицеры двух кафедр нашего третьего факультета, уволившись в запас, организовали две крупные и пять средних и мелких компаний. Причем самой различной направленности: региональная сеть электронных гипермаркетов «Техношок», компания по производству и продаже электрооборудования «ЭТМ», оптовая и розничная торговля мебелью «Мебель Белоруссии», региональное представительство по продаже видеотехники концерна «ВВК-электроникс», издательство технической литературы «Слово и Дело», производство и продажа сливочного масла и сыров «Невские сыры», оптовая торговля средствами бытовой химии «Химосервис». Связанные после службы не только прошлым, но общими проблемами предпринимателей, мы частенько собирались вместе попариться в бане и выпить водочки. Хорошим тоном также считалось для личных нужд покупать продукцию только у друзей, тем самым символически поддерживать бизнес друг друга. Так что я стиральную машину или холодильник всегда покупал в «Техношоке», провода и лампы — в «ЭТМ», столы и стулья — в «Белорусской мебели», телевизоры и телефоны у меня в доме и на даче только от «ВВК», финское масло приобреталось в упаковке «Невских сыров», а стиральный порошок — от «Химосервиса».
Так что мнение о том, что военные в плане заработка туповаты и ограничены, несколько ошибочно. В Швеции вообще считают свою армию резервом для бизнеса. У нас так не считают. Но, тем не менее, если средние и мелкие наши собственные фирмочки были известны только узкому кругу сослуживцев и партнеров, то крупные фирмы «ЭТМ» и «Техношок» имели множество филиалов и гремели по всей России и СНГ.
И в курсантское время тоже добывали деньги как могли. Если пребывание в казарме три года под строгим надзором не позволяло развернуться активным соискателям, то некоторая свобода старшекурсника предоставляла возможности реализовать свой инстинкт добытчика и опробовать себя в смежных областях гражданской деятельности. К тому же, в народном хозяйстве рабочих рук всегда не хватало, особенно на тяжелых, неквалифицированных работах и в ночных сменах. А это было как раз для нас.
Для начала осваивали трамвайный парк. По ночам на улицах спящего города ломали мостовую и прокладывали рельсы. После отбоя к полуночи небольшими группками приезжали на последних трамваях к месту работы в полувоенной форме. Бриджи, сапоги, а сверху — куртки или свитера. Брали в руки ломы, отбойные молотки и дополняли малочисленные бригады дорожных рабочих. Прорабы не могли нарадоваться на такую подмогу, позволяющую в срок и досрочно менять пути, и платили щедро от пяти до восьми рублей за смену. Кроме денег и любопытства, тяжелые работы воспринимались еще и как силовая тренировка, которой нам и так постоянно приходилось заниматься на занятиях по физической подготовке, но бесплатно. В четыре или в пять часов утра пешком возвращались в общежитие и падали до подъема. Досыпали на лекциях и самоподготовке. Выходили на ночные работы без фанатизма — через день.
Поработав отбойным молотком пару недель, я на полученные дивиденды приобрел портативный кассетный магнитофон, очень нужный для домашних вечеринок или выездов на пикник.
Однако кровавые мозоли на руках стимулировали работу мозга и заставляли искать другие пути пополнения бюджета. Более простая и приятная работа грузчиком была на конфетной фабрике. Но проблема с наличностью и строгие правила финансовой отчетности снижали привлекательность этого заведения. Там расплачивались конфетами и спиртом. За смену можно было заработать две фляжки этого огненного напитка и кулек конфет.
Еще нуждался в рабочих руках завод шампанских вин. После ночной смены грузчику выдавали пять бутылок шампанского и еще пять удавалось незаметно присовокупить и вынести с территории. Но это опять натура, без денег. И такой десертный стол не позволял реализовать гастрономические потребности молодых мужчин. Мысли снова возвращались к реальной наличности.
Курсовое и факультетское начальство, конечно, знало о таких ночных похождениях, но дальше глухого ворчания дело не шло. На фоне других нарушений устава внутренней службы в виде крупных драк, пьянок и многодневных самоволок ночные работы на благо Родины и курсантского кармана выглядели мелкими шалостями.
Однако если пролетарский труд не очень тревожил начальство, то подпольная торговля дефицитом среди личного состава преследовалась, особенно со стороны политотдела. Но преследовалась как-то вяло, в основном агитационной работой без карательных мер. У начальства, наверное, не совсем укладывался в голове этот очень новый вид предпринимательства.
Да, да, фарцовка присутствовала и в режимном училище. В середине 70-х годов только появились красочные полиэтиленовые пакеты. Сейчас это мусор, а тогда — престижное украшение выходного костюма. Дальше больше. Черный училищный рынок поставлял джинсы, кроссовки, майки с надписями на английском языке и прочие атрибуты чуждой культуры вероятного противника. Дело было доходное, и некоторые мои товарищи — подпольные торговцы — вполне безбедно жили, временами посещая рестораны и другие солидные учреждения досуга молодежи.
Но верх предприимчивости показали умельцы, сумевшие реализовать крупную партию чистых бланков увольнительных записок. Попались они не сразу, потому что учитывали широкие возможности особого отдела военной контрразведки и продавали желанный документ на других курсах.
Бизнес был организован очень просто. Во время разгрузки бумаги в училищную типографию они стащили пачку свежеотпечатанных увольнительных записок. Закатывали огромные и тяжелые рулоны, и в суматохе никто не заметил пропажи. Затем вырезали из каблука печать, герб для нее сделали из обточенной монеты. Ставили печать «поразляпистей» и получалось лучше настоящей. Цена бланка увольнительной записки колебалась от полутора до трех рублей. Товар разошелся «на ура» за неделю. Но все равно попались. На каком-то документе всплыла фальшивая печать.
Однако далеко не все пускались в рисковые, но доходные дела. Да и вообще немногие проявляли предпринимательскую жилку. А те, что проявляли, вынуждены были шевелить мозгами в ущерб собственной учебе.
К сожалению, заниматься фарцовкой мне не позволяло правильное пионерское воспитание, а махать кувалдой — слабая мышечная масса, поэтому пришлось изобретать новый способ добычи денег.
Понятно, что спирт, шампанское и конфеты — это все разовые мероприятия, обернуть этот товар в деньги не представлялось возможным, и я вспомнил, что у родителей есть легковая машина, которую они нечасто используют. Смотался в Луганск в самоволку на один день и выпросил у родителей жигули на пару недель.
Теперь через день мы выезжали «бомбить» на улицы ночного Харькова. Чтобы повысить безопасность бизнеса, выезжали вдвоем с Петей в гражданской одежде. Он садился сзади водителя, то есть меня, а пассажиров сажали на переднее и заднее сидение. Рулили с ним по очереди. Благо права получили еще на первом курсе и до четвертого успели накатать опыт ночного вождения. Утром Жигули ставили на стоянку ХВВКУ и спешили на завтрак. В воскресенье давали себе выходной. На машине вывозили девчонок за городскую черту на природу.
Не скажу, чтобы очень разбогатели, но за ночь собирали от пяти до десяти рублей и создали необходимый финансовый запас до летнего отпуска.
Как ни странно, все эти навыки попутных заработков очень пригодились в конце военной службы с наступлением перестройки. Мы уже были заслуженными людьми с большими звездами на погонах, но брались за любую работу, чтобы прокормить семью и в целом как-то восстанавливать хозяйство расчлененной страны.
Внезапно обнаружилось, что «прорабы перестройки» и уголовники присвоили принадлежащую всем общенародную собственность и средства производства и как бы ненавязчиво предложили нам снова засучить рукава и проявить смекалку и находчивость.