По тянувшейся через лес тропинке брёл мальчик лет тринадцати. В его внешности не было ничего необычного – за исключением огненно-рыжих волос и веснушек на лице. Был он одет просто, по-осеннему. В этом лесу росли могучие деревья с пышной кроной и тонкие, совсем ещё молоденькие. Листва с них потихоньку опадала. Лишь на соснах и елях держались иголки, как всегда зелёные и пахучие.
Мальчик всё шёл, напевая какую-то грустную мелодию. В том, что она грустная, не было никакого сомнения. Даже странная и немного пугающая. Охристая, жёлтая, карминная листва трепетала от слабого ветерка. Опавшие листья приятно шуршали под ногами, лаская слух. Лучи прохладного осеннего солнца пробивались сквозь кроны деревьев.
За спиной у мальчика висел рюкзак, и он то и дело поправлял его лямки. Вверху над лесом пролетела большая чёрная птица, взмахнув своими крыльями. А мальчик тем временем забрёл вглубь тёмного леса, куда лучи солнца не могли добраться. Осмотрев верхушки деревьев, он нашёл то дерево, которое было ему нужно. Это оказалось поистине гигантское дерево с листьями карминного оттенка. К нему была приставлена старая высокая деревянная лестница, которая вела в построенный домик на дереве. Мальчик вскарабкался по этой лестнице и зашёл в деревянный домик, сооружённый из приколоченных друг к другу досок. Сняв рюкзак, он кинул его на дощатый пол. Рыжий лёг на самодельную кровать из подушек и прикрыл глаза.
Домик на дереве, словно человеческое гнездо, выглядел пугающим как внутри, так и снаружи. Его вход был обвит с двух сторон диким виноградом, красные листья которого служили шторами, свисая вниз по дереву почти до самой земли. Также эти листья тянулись в деревянный домик, обвивая собою весь потолок и стены домика, практически не оставляя свободного места. На дощатом полу лежали кленовые листья не первой свежести, принесённые сюда в тканевом мешке мальчиком.
Рядом с кроватью стоял деревянный столик, а на нём размещалась старинная лампада, которую рыжий зажигал по вечерам с наступлением темноты. Над кроватью висел самодельный ловец снов, перья которого покачивались от редкого ветерка, а металлические и деревянные штучки позвякивали, стукаясь друг о друга.
Мальчик лежал с закрытыми глазами, его рыжие ресницы подрагивали. Он снова ушёл из дома, ничего никому не сказав. Такое случалось не в первый раз, но это не слишком его коробило. Он отчасти недоумевал, почему его отчитывали родители, когда он приходил поздно вечером домой. Или делал вид, что не понимает.
Сразу же после школы он бежал в этот волшебный, таинственный лес, гулял здесь в одиночестве, отдыхал в своём домике и возвращался домой, когда на дворе уже было совсем темно. Но в рюкзаке всегда был фонарик, поэтому мальчик не боялся.
Особенно чудесно было проснуться в темноте, выглянуть из домика и увидеть ночной лес и луну в черном небе, которая уже сама по себе служила фонарём. А потом собраться, спуститься осторожно вниз по лестнице и пробираться через тёмный, дремучий лес по уже такой родной тропинке. Ветки деревьев в это время казались пугающими. Гробовая тишина леса ужаснула бы, сломала бы психику любого ребёнка или даже взрослого. Но только не его.
Потом, конечно, непоседу отчитывали родители, просили больше так не делать. Уже хотели вызывать полицию (не в первый раз), но рыжему было всё нипочём.
Одноклассники издевались над ним в школе, гнобили его, считая козлом отпущения. Но мальчик не знал как защищаться, как ответить. Он лишь копил в себе обиду и задавался вопросами: «Почему я? За что они меня так ненавидят?»
Дело в том, что он не говорил ни слова уже год. Совсем. Был нем как рыба. Родители места себе не находили, не зная, что с ним делать, водили его к разным психологам, врачам. А учитывая, что они проживали в деревне, было сложно оказать должную помощь ребёнку. Да и денежных средств особо не было.
Мальчик всегда ходил с каменным лицом, задумчивый, грустный, одинокий, ничего не говорил и даже не плакал, когда его били в школе и издевались. Он чувствовал себя маленькой, никчёмной рыбкой в большущем аквариуме, в котором остальные рыбы крупные и жирные.
А случилось это из-за одной истории. С самого детства мальчик рос тихим, спокойным, немногословным ребёнком. С рождения он жил с родителями в этой деревушке. Когда ему исполнилось четыре года, родители отдали его в детский сад. В один из осенних дней, когда листья точно также как сейчас уже успели опасть с деревьев на землю, мальчик сидел в беседке и играл с игрушкой, в то время как другие дети бегали на улице, резвились и смеялись, а воспитательница следила за ними своими зоркими глазами.
- Пливет! Как тебя зовут? – рядом присел другой мальчик и заговорил.
- Елизар, - ответил рыжий, на долю секунды взглянув на собеседника, и принялся дальше играть.
- Какое класивое имя! – восхитился мальчик, - А меня зовут Антон. Давай длужить? – Антон лучезарно улыбался и был весьма приветлив. Он протянул ладонь для рукопожатия.
- Давай, - удивлённо и в замедленном темпе ответил Елизар, нехотя протянув руку в ответ, словно чего-то остерегаясь.
Так и произошло первое знакомство Елизара с кем-то из своих сверстников. После этого мальчики проводили время вместе. В садике играли в одни и те же игры, разговаривали друг с другом, дурачились, кушали в столовой. Даже их кровати стояли рядом.
Время шло, мальчики росли, становясь неразлучными друзьями. Они настолько привязались друг к другу, что ни минуты не могли прожить друг без друга. Как оказалось, они были соседями, и их родители тоже стали дружить, приглашали в гости, устраивали посиделки.
Редко когда можно было увидеть, что Елизар или Антон один – без своего лучшего друга. Всегда вместе, всегда вдвоём, не разлей вода.
Когда они пошли в школу, то, конечно же, оказались в одном классе и за одной партой. Многие даже завидовали их крепкой дружбе. А так как Антон был общительным, все тянулись к нему и тоже хотели дружить. Мальчик общался, конечно же, и с другими сверстниками и даже с других классов, но всё своё время – свободное или нет – проводил с Елизаром. А тот не мог поверить своему счастью, что у него есть такой хороший друг, который ценит его, понимает его. Они были как братья-близнецы, даже скорее сиамские.
Они могли весь день напролёт бегать, разговаривать и играть вдвоём, а потом часто один мальчик оставался у другого на ночёвку.
Первым нашёл этот домик Антон. Он просто повёл упирающегося Елизара за собой в лес по тропинке. Елизар боялся, не хотел уходить далеко от дома. Тогда бы он ни за что на свете не подумал, что в будущем будет проводить здесь дни и даже ночи.
Они принесли сюда длинную лестницу из дома Елизара. Его папа искал её, но так и не нашёл. Приволокли в домик на дереве старые подушки, лампаду и даже не очень тяжёлый столик.
Потом друзья стали проводить в лесу большую часть времени, иногда даже прогуливая уроки. Елизар обычно лежал на подушках и читал какую-нибудь приключенческую книгу или сам писал рассказы.
Антон же тем временем писал картины акварелью или пастелью. Он стоял возле мольберта задумчивый, увлечённый своим занятием. Баночки с красками, кисти, карандаши, пастельные мелки и много чего ещё было разбросано по полу. Также возле Елизара на полу валялись скомканные и даже разорванные в клочья листы бумаги, текст на которых не удался. В общем, если бы кто зашёл в их обитель, понял бы сразу, что здесь обитают люди. Творческий беспорядок. Мальчишки, что с них взять…
А когда картины, стихи и рассказы были написаны, друзья показывали их друг другу, критиковали по очереди свои работы. Они наслаждались обществом друг друга.
Но всему рано или поздно приходит конец. Ничего не вечно…
Елизар лежал с закрытыми глазами, провалившись в воспоминания. Одна солёная слезинка скатилась по щеке, затем – другая. Мальчик резко распахнул глаза, стёр слёзы пальцами, удивился, поднялся с подушек и подошёл к выходу из домика. Он давно не плакал, поэтому был так ошеломлён. Он не понял сначала, в чём дело. Что с ним? Почему он плачет? Было обидно. Обида сидела в горле, образовав там ком. Обида закралась в желудок, и он больно сжался. Будто в нём поселились черви и медленно пожирали плоть.
Елизар смотрел вдаль с высокого дерева, смотрел на верхушки деревьев. Поморщился, а затем глубоко вздохнул и прокричал, что есть мочи:
- Почему ты уехал? Почему оставил одного? – эхо разлетелось по осеннему лесу, будто смеялось над ним. Но никто не дал ответа.
Елизар с широко раскрытыми глазами сел на дощатый пол, свесив ноги. Он не грустил и не радовался в этот момент. Что-то среднее. Ноль эмоций. Елизар схватился обеими руками за горло, а затем что-то прошептал в тишину, убедившись, что снова может говорить, что обрёл голос.