Казах
Старый Ерден пас коз недалеко от станции. Правда, не понятно было кто кого пас! Эти чертовы создания притащили его сюда сами. В степи нечего было есть. Здесь же, около рельсов, росли, какие - то кустарники. С солнечной стороны складов попадалась пожухшая, пропитанная маслом трава. Как это можно есть, старик не представлял! Но его пять худющих коз, как - то ели. Вот раньше была трава…. Ерден, усмехнулся про себя. Раньше я тоже был «богатырь»! А теперь дряхлый больной старик, который не может угнаться за полудохлыми козами. Что поделаешь, когда родители выбирали имя новорожденному, не думали, что он может состариться. Да может быть, я бы выглядел еще ничего, если бы оба моих сына Ержан и Рашид, не погибли с разницей в три месяца. Мои предки говорили, что имя данное новорожденному ведет его по жизни. Не знаю …. Может быть имя Ержан- который переводится как храбрый, отважный, и соответствует сказаниям. Мой Ержан погиб, прикрывая подбитый самолет друга, своим самолетом. Но имя моего младшего сына Рашида, переводится как - благоразумный. Где же был его разум, когда он таранил, этот чертов немецкий самолет. Куда делось его благоразумие, когда он оставлял сиротами двух стариков. После его смерти моя Карлыгаш совсем слегла. Казах во все времена ходил по земле, пас скот! Зачем оба мои сына ушли в небо. Хотя о чем я болтаю, как будто на земле мало убитых сыновей. А дети мои рвались в небо, наверное, потому что мать у них - «ласточка». Имя моей Карлыгаш означает - Ласточка….. После смерти сыновей старик стал разговаривать сам с собой. Сегодня он совсем разошелся, размахивал руками, повышал голос, совсем забыв про своих «чертей». А козы были уже далеко. Они паслись под вагонами, которые были загнаны в тупик на краю станции. Про эти вагоны люди рассказывали много нехорошего. И все старались держаться от них в стороне. Поэтому Ерден поспешил угнать подальше от теплушек своих коз. Четырех, он выгнал за рельсы, довольно быстро. Пятая же, самая сволочная, с обломанным рогом, с потрепанной бороденкой, и противным голоском, делала вид, что крики старика ее не касаются. Ерден разозлился, подобрал палку и полез под вагон, чтобы заставить эту козу уважать себя. Пройдя до середины вагона, он услышал над головой мелкие шаги. Судя по всему, шаги были детские. Ерден забыв о своей обидчице, кинулся к дверям вагона, с трудом их приоткрыл и остановился, разинув рот. В середине вагона стояла металлическая печка – «буржуйка», вокруг него, взявшись за руки, ходили два мальчика. Старшему было лет восемь – девять, младшему лет пять. Старик с трудом забрался в вагон, подошел к детям, потрогал «буржуйку», она была холодной.
- Вы откуда здесь: - спросил он на ломанном русском. Мальчик заговорил на калмыцком языке. Ерден знал десяток калмыцких слов, но для расспросов их было мало. Поэтому он сказал на калмыцком: - Сян болх (все будет хорошо). Старик сам догадался обо всем. Вчера, на этой станции, спецпереселенцев с Калмыкии, пересаживали на другие вагоны, для отправки, куда - то за Урал. А вагоны, в которых их привезли сюда, загнали в тупик. У детей видно не было родственников, вот их в спешке и забыли. Старик оказался прав. Заян, старший из мальчиков рассказал, когда немного начал говорить на казахском, как все было на салом деле. Когда в хатон приехали большие грузовики, чтобы везти всех на вокзал, Заян с младшим братом Отхоном уже были сиротами. Отец погиб в первые месяцы войны. Мать умерла через три месяца, от какой - то болезни. Жили они с бабушкой. Бабушка не понимала по-русски. И когда всех погрузили в машины, у них почти не оказалось теплой одежды. В вагоне чтобы как то согреть их с братом бабушка укрывала своим платком. Недалеко от станции она умерла. Ее отнесли, в какой - то специальный вагон. Дети сначала плакали, а потом уснули. А когда проснулись, уже никого не было. Отхон начал плакать, что холодно. Заян хотел затопить буржуйку, но не нашел спички. Чтобы успокоить братишку стали ходить вокруг печки. В это время старик их и услышал…..
Когда старик привел двух детей домой, старая Карлыгаш вскочила с лежанки, кинулась к детям и заголосила: - Бог вернул нам наших детей. Я же говорила, что он не прав забрав обоих наших мальчиков. Где ты их нашел?
Выслушав ответ, она сказала: - Мы назовем их именами наших детей. И всем скажем, что это наши внуки!
- Какие внуки: - возразил старик. Все знают, что наши дети не были женаты.
- Тогда скажем что родственники с Бурятии. Ержан сделай что нибудь. Я не хочу их никому отдавать. Их ведь никто не заберет?
Волнения Карлыгаш оказались напрасными. В то время когда люди пропадали десятками и сотнями, судьба двух мальчиков, государству была безразлична.
На следующий день она заставила мужа зарезать козу. Ержан сделал это без особого сожаления, настолько эта безрогая замучила его своими выходками. Половину мяса раздали соседям, другой половиной за месяц, старушка сумела придать божеский вид двум худющим малышам. Старик, глядя на нее, удивлялся, его ли эта жена. Карлыгаш бежала доить коз, потом готовила еду, стирала, шила какие- то вещи, между делом учила детей казахскому языку. Впервые после смерти второго сына она начала улыбается. Она действительно была похожа на ласточку, стремительная, добрая и какая - то светлая. Ержан мало верил в бога, но может быть и вправду, Он их свел с малышами!
Потихоньку, боль за погибших в истребительном полку сыновей, у стариков, стала притупляться. Да и малыши начали улыбаться, помогать по хозяйству. Старики называли детей Ержаном и Рашидом. Сначала называли их так, боясь, что власти узнают и заберут малышей назад. Потом как - то прывыкли. Так Заян и Отхон стали Ержаном и Рашидом.
Однажды когда все вместе собрались около печки,
старик, посмеиваясь, заговорил с Отхоном: - Отхон твое имя на калмыцком кажется переводиться как сирота. Теперь ты не сирота. Моя Карлыгаш будет тебе и мамой и бабушкой. А твое новое имя Рашид означает «благорозумный». Так что тебе придется приглядывать за моей женой, потому что она думает больше сердцем, чем разумом. Будешь приглядывать? Малыш хоть и не очень понял, о чем речь, уверенно кивнул. Все рассмеялись. Карлыгаш шутливо замахнулась на мужа кочергой: - Интересно, где бы ты был сейчас, без моего сердца?
-Может быть, ты и права дорогая: - став сразу серьезным ответил старик. Через некоторое время он обратился к Заяну.
- Заян ты не обижайся, что мы называем вас другими именами. Это ради вашего блага. Мы не хотим, чтобы вас забрали. Мы не требуем, чтобы вы забыли свою семью, свой народ. Сейчас идет война, все сходят с ума. Когда все наладится, мы будем называть вас, как вы захотите. Мы теперь
ваша семья! У вас же нет больше родственников?
- Был у нас дядя. Мама говорила, что его вместе с отцом на войну забрали. Когда мама умерла, на ее похоронах, кто - то из соседей говорил, что его убили немцы. Я точно не знаю - ответил Заян.
-Заян твое имя переводится как «судьба»!- сказал старик.
Я не очень верю бредням мул, попов и гелюнгов, но может быть то, что с нами случилось, это судьба. Не знаю…. Я просто хочу, чтобы ты понял, что вы с братом сейчас самые близкие нам люди. И надеюсь, что так будет всегда!
Наступила весна. Где то шла война. О ней напоминали сводки информбюро и «похоронки», которые разносила грустная почтальонка. Но, не смотря, ни на что, жизнь продолжалась. Зазеленела степь, солнышко потихоньку прогревала землю. У коз появились козлята. Они так уморительно носились целыми днями, что даже старый Ерден, улыбался сквозь морщины.
Ержан и Рашид уже сносно разговаривали на казахском. Они подружились с соседскими мальчишками и теперь не чувствовали себя одинокими. Дома братья во всем помогали старикам. Карлыгаш не могла нарадоваться на детей. С тех пор как старик привел в дом малышей, она ни разу не пожаловалась на болезни. Она как будто бы помолодела. Единственное что не нравилось Ердену, она стала, больше молится. Старик догадывался, о чем просит бога его «ласточка». И поэтому, молча, уходил, когда Карлыгаш начинала « бить поклоны».
Рашид больше тянулся к бабушке. Помогал ей распутывать шерсть, вдевал нитки в иголки. Выполнял посильные поручения. Курлыгаш ни на минуту не оставляла его одного. Они вместе ходили в гости, на станцию, чтобы купить какие - то продукты. Иногда они ходили в степь, чтобы собирать травы
Ержан больше времени проводил со стариком. Они возились с козами, топили печку, собирали дрова, кизяк. Косили траву для коз. Ремонтировали заборчики. Но кроме этого у них обнаружилась одна общая страсть. Однажды вечером Ерден полез, куда - то за шкаф и достал оттуда запыленную домбру.
Увидев «загоревшие» глаза Ержана, он спросил: - Ты умеешь играть на домбре?
- Немного. Мама меня учила. Правда у нас было три струны, и форма инструмента была другой.
-Это ничего не меняет. Не важно, две струны, три, или пять! Не важно, круглый инструмент, квадратный, или треугольный! Не важно, калмык, казах, или кто - то другой на ней играет. Важно чтобы у человека была душа. Когда на второго нашего сына принесли «похоронку», моя душа умерла. И я перестал играть на домбре. Теперь благодаря вам она ожила, и хочет спеть для вас песню. Старик бережно стер пыль с домбры и начал играть. Домбра, плакала и смеялась, убеждала и сомневалась, просила и обещала. Ержан слушал, открыв рот, Курлыгаш отвернувшись к печке, плакала, Рашид прижавшись к ней, молча, смотрел на огонь. Наглый рыжий кот, который не мог усидеть ни минуты, вдруг притих, прижавшись к ногам старушки. Даже мыши, которые шуршали под досками и одинокий сверчок за печкой, притихли, как будто понимая, о чем говорила душа старика! Когда утихла музыка, Заян дал себе слово научиться играть, так как играет дедушка.
Закончилось лето. Наступил сентябрь. Старик, пошептавшись со своей Курлыгаш пошел в школу. Пришел оттуда довольный, и сказал Заяну: - Заян, ты теперь Касымов Ержан, внук моего родственника с Бурятии. Он якобы умер, а я вас с братом взял на воспитание. Завтра пойдешь в школу, в третий класс. Услышав это, Отхон заплакал: - Я тоже хочу в школу!
Кое – как, совместными усилиями, его успокоили, объяснив, что он еще мал, да и бабушке нужно помогать.
Прошел сентябрь,… октябрь,… наступила зима. Конечно же, летом было веселее. Но и зимой было не скучно. Ержан утром помогал кормить коз, топить печку, потом шел в школу. Сразу после школы, пообедав, они с Рашидом и с друзьями бежали кататься на санках. Потом ужинали. Ержан делал уроки. И после этого, старик с Ержаном, по очереди играли на домбре.
Однажды вечером старая Карлыгаш попросила мужа подыграть ей на инструменте. Заян очень часто вспоминал эту песню, в которой радость от рожденья и горечь утраты переплелись между собой. Голос то поднимался в крик, то опускался до шепота. По лицу Карлыгаш текли слезы. Она пела о своих сыновьях, погибших на лету, как настоящие птицы!
К весне мальчик уже довольно хорошо играл на домбре. Конечно, до старика ему было еще далеко, но Ерден говорил своей жене, что этот мальчик превзойдет своего учителя.
В мае сорок пятого, хриплое радио, голосом Левитана, объявило о победе. В село стали возвращаться мужчины. У людей разгладились лица, смех уже не считался чем - то запретным. Наступивший мир, конечно же, был долгожданным и для семьи старого Ердена. Но особых изменений он не принес. Детей, которых забрала война никто им не вернет. Слава богу, судьба привела к нам этих двух малышей, радовался старик. Вся жизнь, все мысли, теперь крутились вокруг детей. Рашид тоже пошел в школу. Старики души не чаяли в малышах. Ерден старался это сильно не показывать, а Карлыгаш и не скрывала! Дети отвечали взаимностью. Они росли добрыми и смышленными. Карлыгаш втайне от старика уже приглядывала Ержану невесту. Ну а что! – размышляла она. Вроде бы он вчера к нам пришел, девятилетним пацаном, а сейчас ему уже четырнадцать…
Когда к ним во двор вошел худой, усталый, но не старый еще калмык, старик понял что радость, поселившаяся в этом доме, скоро может уйти.
Мужчина подошел к Ердену и заговарил на русском: - Отец, я дядя Заяна и Отхона.
- Я не умею врать. Но твое появление может убить мою жену.
- Я все понимаю! Но пойми и ты меня. Эти дети последние мужчины в нашем роду. Я дал слово их отцу, что буду, о них заботится.
- Ержан, вернее Заян, говорил, что тебя убило на фронте.
- Да почти убило, полтора года по госпиталям мотало. Когда очухался, похоронку уже успели отправить родным. Пока нашел, с кем они ехали, пока выпросил разрешение на поездку. Прошло столько времени. Хорошо хоть наш комендант, оказался фронтовиком. Понял меня и помог до вас добраться.
- Как тебя зовут?
- Баатр.
- Оказывается мы с тобой тезки. Мое имя тоже переводится как богатырь. Правда, какие - то мы с тобой ненастоящие богатыри.
- Ничего отец, зато мы духом крепки!
- Как вам в Сибири хоть живется?
- Сначала было тяжело. Про нас власти людям такое наговорили! Но сибиряки быстро разобрались, кто есть кто. Я думаю, наш народ всегда будет благодарен людям, помогавшим нам выжить!
- А ты чем там занимаешься? Кем работаешь?
- Столярничаю в колхозе. Отец я понимаю, что ты хочешь сказать! Конечно, у вас им легче живется. Они к вам привыкли. И вы к ним привязались! Но поставь себя на мое место! Я не возражаю, вы будете для них бабушкой и дедушкой. Мы будем приезжать к вам в гости!
- Хорошо! Но у меня Баатр к тебе просьба. Ты оставишь их у нас еще на год. За это время ты создашь им у себя нормальные условия для жизни. А я подготовлю свою жену и детей к тому, что им придется расстаться.
- Согласен, отец! Я их пять лет искал, подожду еще год. Я могу хотя бы издалека увидеть своих племянников?
- Да конечно. Они тут недалеко в футбол играют.
Когда они подошли к полю, игра была в самом разгаре.
- Вон в воротах стоит Рашид, вернее Отхон, а Заян вон тот, который с мячом: - сказал старик
- Как они вымахали! Когда я уходил на фронт, они были совсем маленькими! Спасибо тебе отец. Мы у тебя не в отплатном долгу!
- Слушай, как Отхон переводится?
- Младший. Иногда переводят как «сирота». Но точный перевод «младший».
- Вот и не верь после этого в имена!
- О чем ты говоришь отец?
- Да так ничего. Это я о своем…
Так тяжело Ердену еще не было! Пошла уже третья неделя, как уехал нежданный гость, а он все никак не решался заговорить с женой. Он боялся, что эта новость ее убьет! Его Кырлыгаш и дети так сдружились, что иногда глядя на их отношения со стороны, у старика наворачивались слезы. Порою Ердену казалось, что со своими детьми, его «ласточка» была гораздо строже. Прошел месяц, еще один, и еще один….. Однажды, когда дети были в школе, Карлыгаш обратилась к мужу: - Ерден, что с тобой происходит? Я вот уже три месяца наблюдаю за тобой, ты какой - то не свой. Ты не заболел?
- Да нет родная, не заболел. Я просто не знаю, как сообщить тебе одну новость.
- Какую?
- У наших детей нашелся дядя.
- Я никому их не отдам!
- Я тебя понимаю Карлыгаш! Но по всем законам, и по людским и по божьим, нам придется их отдать.
- Нет! За что бог уже дважды отнимает у меня детей? Я в жизни никому ничего плохого не делала!
- Ты не права! Бог, если он есть, на пять лет вернул тебе твоих сыновей.
Во время разговора в комнату ворвался радостный, возбужденный Заян, и с порога затароторил: - Ата (дедушка),Аже (бабушка), Алима Галимовна сказала что обязательно отправит меня на музыкальный конкурс в Алма-Ату. Я ваши две песни собрал в одну и назвал ее песня «богатыря и ласточки». Когда я ее сыграл, девчонки с класса и Алима Галимовна плакали! Здорово, да?
Увидев серьезные лица стариков, он спросил: - Вы что болеете? Сделать что ни - будь?
- Нет ничего не надо. Бабушка немного приболела. Мы Заян очень рады за тебя. А когда ты успел переделать песню, ты же ее дома не играл?
- Я в школе задерживался. Хотел сделать вам подарок.
- Сыграешь нам вечером?
- Конечно! Можно я на футбол, пацаны ждут.
- Беги….
Когда Заян ушел, Карлыгаш со слезами обратилась к мужу: - Ну как их отдавать?
- Карлыгаш, я их люблю не меньше твоего! Не рви мне душу! Но вопрос решен! Через девять месяцев за ними приедет их дядя.
- Не отдам!!
Время такая штука, когда хочешь ее задержать, она бежит еще быстрее. Старик все откладывал разговор с детьми о том, что их дядя жив, и что скоро он за ними приедет. Но тянуть уже было нельзя! Вечером, когда Заян и Отхон пришли со школы, он им все рассказал. У детей был такой же шок, как и у Карлыгаш. Ерден понимал, как тяжело сделать детям выбор, особенно Отхону. Он потихоньку начал их подготавливать к расставанию. Порою ему хотелось плюнуть на все и сказать: - Не отдам! Но совесть говорило о другом, и он опять беседовал с детьми. Карлыгаш не принимала участия в этих разговорах, но особо и не мешала.
Летом, когда все были дома, к калитке подъехала подвода с вокзала. В ней сидел возчик и дядя Заяна и Отхона. Баатр зашел в дом и поздоровался со всеми. Ерден пригласил его за стол, налил чаю и спросил: - Когда поезд?
- Через три часа.
- Карлыгаш собери детей: - попросил старик жену.
Больше получаса Карлигаш как во сне собирала детские вещи. Когда уже почти все было собранно, она кинулась к детям и закричала: - Не отдам! Старику с трудом удалось ее успокоить, и отвести в соседнюю комнату. Выйдя с комнаты, он, немного постояв в раздумье, накинул на двери крючок. Потом сняв со стены домбру, он сказал Заяну: - Возьми, это тебе. Мы всегда будем рядом с вами. Пойдемте я вас провожу. Когда подвода отъехала метров сто, из дома выскочила Карлыгаш и с криками: - Не отдам, верните мне моих детей! Кинулась за подводой. Пробежав десяток метров, споткнулась, и упала на землю. Она пыталась встать, вырывая раскинутыми руками степную траву. Со стороны казалось, что раненая птица пытается, помогая крыльями, оторваться от земли…..
В доме Ердена поселилась грусть. Карлыгаш редко вставала с постели, потеряв интерес к жизни. Что особенно пугало старика, это то, что она перестала молиться. Ерден хоть и не верил в бога, но понимал, что у человека должна быть вера во что то, иначе какой смысл в жизни. Говорят, добрая весть лечит. Правы оказались мудрецы. От Заяна пришло письмо, старик прочитал его вслух жене.
Здравствуйте дорогие Ата и Аже. У нас все хорошо. Мы учимся, дядя работает в колхозе. Здесь красиво, кругом леса, озера. Недавно я выступал в клубе, пел песню « богатырь и ласточка», в зале многие плакали. Меня здесь дразнят казахом. Наверное, потому что я часто играю на домбре казахские песни. Но я не обижаюсь, пусть называют. Тут много калмыков и русских, мы учим оба языка. А с Отхоном мы часто разговариваем на казахском, чтобы не забыть язык. Дядя обещал отвезти нас к вам в гости. Аже как вы себя чувствуете? Мы тоже о вас очень скучаем. Как там наши друзья, передавайте им привет.
Как порою мало надо человеку. Карлыгаш услышав добрые слова от своих любимцев, через два дня стала ходить. Старый, не верующий в бога Ерден, шепотом, чтобы не услышала жена, благодарил бога, за свою Карлыгаш: - Ты не обижайся на нее. Она с горя не понимает что делает. Дай ей здоровья…
То ли бог услышал. То ли душа у Карлыгаш ожила. Она встала с постели. Стала управляться по дому. Временами приходили письма от Заяна и Отхона, они уже стали совсем взрослыми.
В 1957 году калмыкам разрешили вернутся на родину. Баатр вместе с племянниками вернулся в Калмыкию. Устроились на работу. Заян работал вместе с дядей в столярной мастерской, Отхон шоферил. Жизнь налаживалась. Заян временами продолжал писать в Казахстан. Но ответа оттуда не было.
Братья почти в один год женились. У Заяна родился сын, у Отхона дочь. Их назвали Ерденом и Карлыгаш. Потом родились еще дети, потом внуки.Все они знали историю о «богатыре и ласточке». Казалось бы вот оно счастье! Но почему то Заян все чаще и чаше играл на домбре грустные песни. Соседи, услышав мелодию, говорили: - Наш казах опять загрустил! Жизнь сложная штука. Порою, мы не понимаем, как сильно нас любят близкие. Став стариком Заян почувствовал, что он обязан выполнить обещание, данное им в детстве. В последнее время по ночам ему все чаще снилась ласточка. Ласточка стремительно летала вокруг гнезда, то вверх то - вниз. Казалось, что она пытается защитить от кого - то своих птенцов…
Однажды, когда в гости пришел брат, Заян сказал ему -Отхон нам надо поехать в гости к нашим старикам!
- Я сам хотел тебе это сказать: - ответил брат. Возьмем Ердена и Карлыгаш, и через четыре дня будем на месте…..