Посвящается доброй и жизнерадостной Анне Колодницкой
Поле простиралось далеко впереди, и хотелось смотреть на него бесконечно. Настолько бесконечно, что до самого горизонта были видны только мягкие колоски пшеницы и огромные лопухи подсолнухов. Сердце то и дело наполнялось радостью и с добротой отзывалось о проделанной работе. Собственно, зачем ему ругать своего хозяина, ведь он настоящий мастер своего дела, растит злаки для людей, служит великой идее. Все говорят, что аграрии бедны и не могут извлечь пользы из своего промысла. Только мне этого не дано.
Видимо, нужно иметь особые данные для этого, болеть своим делом и не давать ему остыть, но так ли это легко на самом деле? На самом деле – нет. Просто нужно что-то большее кроме большого стремления к цели. Нужен потенциал, по крайней мере, раньше так считал.
О, Сенька, здорова, - воскликнул голос сзади. – Все смотришь на свои необъятные поля, сколько же ты их скупил за последние пять лет?
Не преувеличивай, друг мой. Мне просто очень повезло, - пробурчал я, не отрывая глаз со своей вотчины. Это мой друг Родя из соседнего дома, тот еще остряк и оптимист. Всю свою жизнь он был пастухом и нисколько не менялся с самых малых лет.
Молодец, молодец, сколько думаешь в этом году собрать? – с прежней улыбкой поинтересовался он. – Это и впрямь для тебя важно!
Ты знаешь, больше, чем в прошлом году, без роста никуда! – подхватил его настроение мой голос и вывел на равный разговор.
Довольно странно было думать, что он что-то понимает в этом деле и хоть как-то пытается выведать моих тайн и особенностей в выращивании культур, потому общаться было с ним очень просто и незатруднительно.
А жениться-то когда собираешься? Возраст подходит к своему зрелому апогею, а ты все холост и нисколько не меняешься в семейном положении? – затронул интересную тему мой друг. Для него это было очень просто и легко, ведь женился он уже как двадцать лет назад, а я все еще холост.
Думаю, семья не для меня, - с улыбкой произнес я и, положив на плечо товарища свою руку, пошел вместе с ним домой. Не для меня, это точно не для меня…
***
Родя давным-давно уже ушел, и на душе становилось совсем худо. Такое бывает в вечера полного спокойствия и умиротворения, ведь я сам выбрал такую жизнь. Жизнь, как и обычно, изображало лишь легкую озабоченность моими делами, да только меня самому себе. Так было всегда.
На улице стало совсем тихо и ничто не мешало наступлению ночи, кроме иногда возникавших лаев собак и отдаленных стрекотаний сверчков. Темнота постепенно опускалась на землю и заходила из дома в дом. Сумерки сгущались.
Спрашивается, чего бы такого поделать, да только книги все перечитал, газеты нынче неинтересные, даже те, что порой приносит Родя, а спать так совсем поднадоело. Хотя стоп. Что это за книга на тумбочке у двери? Никак Родя снова забыл. Ох, изрядно же он выпил, как бы жена его завтра не пришла и мне не высказывалась. Ну да ладно, бог с ней.
Ага, неизвестный автор неизвестной книги. Интересненько, попробуем почитать. И переплетение хорошее, и написана будто бы рукой. Странно, очень странно.
«Что же такое истинный путь? Путь праведника? Думаю, что нет. Стоит порой задуматься над глубоким смыслом проделанного пути и содеянного, легко потеряться в самом себе. Как вы считаете? Правильно, вы никак не считаете, потому что видите очень часто себя и только себя. А если попробовать что-то несколько иное…»
***
Что-то очень мерзкое и изворотливое разбудило меня. Оно ковырялось и копошилось где-то в коридорчике и явно намеревалось докучать мне. Что ж, придется-таки разбудить моего бесполезного кота и закрыть там. Платон, иди сюда.
Кот лежал на другой подушке и нисколько не думал двигаться с места. Я из тебя сейчас все вытрясу, чем кормлю, дуй туда! Пришлось схватить его и отправить в поднадоевший своим вошканием коридор.
Стоило только открыть дверь, как перед глазами возник отец, совсем уж странный и бледного цвета. Он зашел ко мне в комнату и сел на табурет рядом с рабочим столом. Его глаза так и навевали тоску и непонятную мне обиду. С чего бы вдруг, ведь все было хорошо!
Отец, зачем ты здесь? – поинтересовался я и стал сильнее рассматривать его все больше. Что-то уж очень странно выглядел он. – Ты ушел из нашей семьи давно и теперь вернулся обратно?
Он продолжал печально смотреть мне в глаза, и отчего-то зрачки его темнели, а он бледнел все больше. Было необычно наблюдать то, в какой вид порой приходят твои родители. Было даже несколько страшновато.
Я не совсем твой отец, хотя можешь называть меня как хочешь, - удивительно неотцовским голосом проговорил этот человек, сильно похожий на него.
А кто же ты, в самом деле, если не мой отец? – поинтересовался я и все также разглядывал его.
Твоя совесть, друг мой, твоя совесть, которая уже изрядно постарела и давно забыта тобой. Разве ты не узнаешь свой голос, Арсений? – спокойным голосом проговорил такую неурядицу этот человек.
Хорошо, и что же ты хочешь от меня? – возник вопрос из моего рта и параллельно вышел из его глотки.
Наказать…
***
«Бежать. Дальше бежать. Это существо никогда не остановится. Поля, мои поля. Они меня спасут!» - думал я и сильно ошибался. Существо не отставало и гналось за мной со своей огромной косой. Неужели это, в самом деле, смерть, и она так легко приходит ко всем?
Оно гналось не чувствуя усталости, казалось, что вот-вот догонит и насадит на свою острую косу и разрубит на кусочки. Было безумно страшно, страшно до того, что ноги перестали ощущать землю, и казалось, что вот-вот можно взлететь.
Арсений, не беги! Ты же знаешь, что это бесполезно! Ты всю жизнь был пахарем, пришло время скосить то, что ты вырастил! Ты обещал своему отцу, что заведешь детей и семью, никогда не будешь эгоистом! Время расплаты пришло! – громогласно орало вслед нечто.
Мой отец давным-давно пропал, я ему ничего не обещал! – крикнул я куда-то назад и понесся еще быстрее.
Врешь, все ты врешь. Самому себе врешь! – не успокаивалось существо.
Сил оставалось немного, ровно столько, чтобы дотянуть до реки, до самого обрыва. Оставались совсем мгновения. Еще немного и спасение придет само по себе.
Река. Давай же, Арсений, не трусь. Прыгай!
***
Тело с хрустом упало на землю, и чьи-то голубые глаза смотрели глубоко внутрь. Кто это? Это, несомненно, девушка, но она мне незнакома. А где моя совесть, или что это было. Надо спросить у нее.
Где моя совесть? – еле-еле шевелились мои губы. – Где оно?
Здесь никого нет, и не было. Вы бежали к обрыву и прыгнули в реку. Я вас вытащила на берег. Вы зачем-то просили моей руки, - скромно проговорила девушка и аккуратно обтирала лоб мокрой тряпкой. Ее голубые глаза смотрели мне в самую душу и навевали тоску о молодости, когда все было упущено.
Так вы спасли меня? – снова проговорили мои еле двигающиеся губы.
Пожалуй, что да. Иначе вы бы утонули, пришлось бы вытаскивать мертвое тело, – просто и ясно выразилась она.
Скажите, пожалуйста, а на ангелах женятся?
А кто сказал, что это неправда?
В детстве Арсений обещал отцу, что женится на самой лучшей девушке на свете и у него будет самая большая семья в селе. Прошло время, отец покинул семью, и молодой парень больше никогда не видел его, а про обещание забыл. Забыл он, но не его совесть.
15.03.2018