Сидя на диване, Жорж молча наблюдал за сном тяжело дышавшего товарища, совсем недавно разносившего комнату и дико кричавшего. Измотавшись от собственной вспышки гнева, он спокойно сел на диван, принялся о чём-то рассуждать и сам не успел заметить, как его глаза закрылись.
Ренье завистливо взглянул на своего друга, присел на диван и сам попытался заснуть. Едва он закрыл глаза, голова Фредерика начала опускаться вдоль спинки кожаного дивана и упала ему на коленки. Казалось бы, от такого люди просыпаются, но это был не тот случай.
Жорж грузно вздохнул и открыл глаза. Его взгляд упал на лицо друга, полное какого-то умиротворения. Он не был похож на человека, переживавшего тяжелые времена. Хотя, если приглядываться внимательнее, то можно увидеть выпиравшие побоку от глаз вены, которые красноречивее всего говорили о пролитых слезах.
Тяжелое дыхание спящего было единственной вещью, нарушавшей покой в комнате.
Внезапно раздался звонок в дверь. «Соседи. Небось переволновались из-за криков. Главное, чтобы это была не полиция».
Ренье аккуратно приподнял голову своего друга, встал и с нежностью акушерки положил её на освободившееся место. К счастью, Кузо не проснулся, но в ответ на действия Жоржа перевернулся на другой бок. В дверь начали стучаться активнее.
— Господин Кузо, откройте. Это Луи, я пришел насчёт дела своего родственника.
Дверь отворилась, но гостя встретил не хозяин.
— Привет, — Жорж протянул открытую ладонь Луи. — К сожалению, он сейчас спит, да и не думаю, что он найдет время для твоего дела.
<tab>— Здравствуйте, — юноша робко ответил на рукопожатие. — Но как?.. Он же обещал…
— Прости, дружище, но не всегда удается исполнить обещания… Форс-мажоры и всё такое, сам понимаешь, — виновато отвечал Жорж.
— Какие еще к чёрту форс-мажоры?! Моя сестра пропала, понимаете?! — врываясь внутрь, кричал Луи — Дайте мне с ним поговорить!
— Спокойнее дружище, спокойнее, — Ренье корпусом перекрыл входную дверь — Давай выпьем и всё спокойно обсудим.
— К чёрту выпивку, к чёрту вас! — стену сотряс кулак. — Выпивка не вернёт мне сестру! Вернуть её может тот, что спит по ту сторону двери! Не зря его называют одним из лучших следователей Канн!
— Слушай, мне правда жаль…
— Жаль ему, жаль! Тьфу на вас! — пронзительный крик эхом разнёсся по всему дому.
— Что за чертовщина тут творится? — заспанные глаза смотрели в упор на гостя.
— Луи, проходи.
Жорж пожал плечи и ушел с проёма, давая гостю возможность войти внутрь.
— Я давно раскрыл твоё дело, не волнуйся. Твоя сестра убежала из города и сейчас мирно живёт в Орлеане, — обыденно сказал Фредерик, наливая себе кофе.
— Что? Зачем? — изумленно спросил Луи.
— Спроси у её мужа, — лаконичный ответ поставил ясность в этом вопросе.
— Она жива, а это главное. Я пойду и выбью дурь из этого говнюка… — он огляделся по сторонам и опомнился. — Спасибо вам… Извините за беспокойство… — теперь виноватый голос был у юноши.
— Ничего страшного, ты правильно делал, что пытался попасть сюда, — понимающе сказал Фредерик. — Когда речь идет о наших близких, нельзя останавливаться ни перед чем. А теперь извини, но у меня полно дел.
— Да, да, конечно… Спасибо еще раз… — уходя бормотал Луи.
— Найди её и береги, найди и береги… — уставившись в одну точку, прошептал следователь.
***
С тех пор как Диана получила письмо, Жуан сидел словно на иглах: ёрзал на месте, поправлял воротник и вытирал пот со лба. Как только девушка взяла бумагу в руки, на неё подозрительно уставилась вся мужская часть зала. Она прочитала его, улыбнулась и, чтобы вызвать приступ ревности у своих ухажеров, посмотрела на Жуана. Эту улыбку он еще долго вспоминал, раз за разом прокручивая её в своей голове. Художник не смог удержаться и улыбнулся в ответ. Он почувствовал великое облегчение, думая, что эта эмоция предназначалась ему, но он даже не представлял, как ошибался.
Каждая последующая минута спектакля тянулась невыносимо долго, хотя Жуан был готов отсидеть и дюжину таких представлений, если бы это привело к их свиданию. В том, что встреча состоится, де Лакур не сомневался. Он смотрел на каждого мужчину глазами победителя, как в своё время Голиаф смотрел на Давида…
Долгожданный конец. Занавес закрывался под аплодисменты толпы. Диана и её родственники вышли вместе и поехали к своей усадьбе на карете. Она украдкой поглядывала на Жуана, который без толики стеснения пялился на неё. Как только всё семейство де Торильо уселось в карету и двинулось в путь, художник запрыгнул к первому попавшемуся на глаза извозчику и приказал ехать за ними. Он отказался от прежнего плана, желая выцепить её, как только она окажется дома. По пути его терзали сомнения, но каждый раз он понимал, что сможет сделать все на свете, лишь бы побыть с девушкой хоть немного. Иногда его чувства казались какой-то одержимостью, но сам Жуан не мог видеть этого.
Через каких-то полчаса карета остановилась у простенькой двухэтажной усадьбы, к которой прилегал маленький кусочек леса. Извозчик, преследовавший их, также прекратил движение. Дом был достаточно простым, но весь шарм окрестностей составляли не красивые поместья, леса или животный мир, а близость к Лионскому заливу. Если навострить уши, то там всегда можно услышать тихое бульканье воды.
Жуан расплатился с извозчиком и выпрыгнул на улицу. Краем глаза он увидел закрывающуюся дверь дома. Ночь была достаточно темна, поэтому заметить его было непросто. Он занял выжидательную позицию вдоль забора, служившего показательной охраной дома. Де Лакур готовился к длительному ожиданию, но спустя несколько минут калитка тихонько заскрипела, и светловолосая девушка оказалась за пределами поместья. Жуан кинулся к ней.
— Хвала господу, что вы пришли, — по лицу девушки можно было сказать, что она явно не ожидала увидеть его тут. — Давайте удалимся, я не хочу подвергать вас опасности обнаружения.
— Да… конечно, — растерянность сказывалась на её речи, но она смогла взять-таки себя в руки. — Я выбралась из окна, все думают, что я сплю. Но мне не хотелось бы рисковать, нужно вернуться как можно скорее.
— Тогда давайте не терять времени, — он протянул ей руку, которую она приняла без колебаний. — Я просто хотел выразить вам свои чувства… Я люблю вас. С первой минуты, с первого взгляда. Нет ничего важнее вас, нет ничего нежнее вас…
— Я знаю, — бестактно прервала она его. — Вы так красиво говорите!
— Вы меня любите? — художник встрепенулся, но тут же стыдливо затих: — Извините…
— Да, да, конечно, — с уверенностью сказала де Тарильо. — Вы же такой красивый…
— Я самый счастливый человек на свете! — его лицо засияло.
— А я-то как счастлива, знали бы вы! — Диана потянулась своими губами к нему.
Их губы слились воедино, Жуан обнял её за талию и притянул к себе. Они словно горели, горели страстью, охватившей их. Воспоминания об этой ночи еще долго грело холодное сердце де Лакура.
Их сон, прерванный светом рассвета, продлился лишь час. Диана открыла глаза, зевнула, прикрыв рот, и положила свою голову на его обнаженную грудь. Она провела рукой по его щеке, призывая проснуться. Первое, что он увидел — лучи солнца, пробивавшиеся сквозь облака.
— Вставай, мне нужно идти, пока дома никто не проснулся. Я и так потеряла много времени, — она одевалась.
— Знаешь, мне с тобой хорошо, очень хорошо… — мечтательный голос Жуана никак не сочетался с её материализмом. — Когда мы снова увидимся?
— Никогда, — холодно ответила она.
— Что? — он не верил своим ушам.
— Ты всё слышал. Ты мне более не интересен, — она оделась и готовилась уйти. — Вчера было и вправду хорошо, но это не может продолжаться. Я тебя не люблю. Держи язык за зубами и не распространяйся о прошлой ночи. Прощай.
«Я тебя не люблю», — эти слова грузом ударили по сердцу парня.
— Стой, прошу тебя! Я же тебя люблю, я тебя люблю! Останься! — умоляюще кричал Жуан ей вслед, но девушка даже не обернулась.
Главным для неё сейчас было попасть домой незамеченной, чтобы не получить наказания. А какие-то чувства почти незнакомого ей парня не имели для неё никакого значения.
Это было тяжелым ударом для художника. Он многим разбивал сердца, но никогда не думал, что это может быть настолько болезненным. Внутри была лишь пустота.
Тем же утром нашли труп девушки, на груди которой была вырезана культовая цифра "8". Она была истерзана, на её теле было множество ранений, словно кто-то выпускал пар. Да, опять все подозрения пали на Жуана, но вновь не было найдено никаких доказательств его причастия к этому делу. Диану не стали приплетать к делу, ведь обвинения всё равно были сняты из-за отсутствия улик.
Он сделал несколько попыток поговорить с ней, но все безрезультатно. Де Торильо уже вовсю крутила интрижки с другими мужчинами, которые смотрели на Жуана глазами победителя, как в своё время Голиаф смотрел на Давида…
Поняв тщетность своих усилий, Жуан решил покинуть город. Он собрал все картины и поехал из Марселя, выбрав путь, пролегавший через её дом. Когда повозка проезжала мимо поместья, де Лакур приказал остановиться. Художник вышел из кареты, взяв с собой одну из картин. Он положил её прямо у калитки, откуда в ту самую ночь выкралась Диана.
— Езжай, но медленно. Дай мне насладиться видами…
***
Кропотливая работа в доме Жоржа продолжалась. Фредерик проснулся совершенно другим человеком: он был полон уверенности, сил и неимоверного желания найти истину, способную спасти любовь всей его жизни.