В тот раз было как всегда.
Решение о необходимости ехать в командировку принято в понедельник. Вторник ушёл на обсуждение и уточнение деталей, оформление командировки, получение в спецчасти допуска, а в кассе командировочных, после работы я пытался взять билет. На самолёт не достал, только на поезд. Итак, в среду я добираюсь до объекта, в четверг я буду решать вопросы. Оформление протокола, собирание подписей это на пятницу. При этом кого-то из должностных лиц не будет на месте, и торчать мне там в выходные субботу и воскресенье, чтобы в понедельник выловить главного инженера.
Ну, отложить бы командировку на следующую неделю. Выехал бы в понедельник, и спокойно бы всё оформил.
Ладно, я уже в купе поезда. А всё-таки приятное ощущение, когда текущие повседневные дела остались позади, и несколько часов я принадлежу самому себе. Можно читать книжку, можно просто смотреть в окно. На перроне ещё суета, кто-то с вещами стоит в очереди на посадку, кто-то прощается. Наконец лёгкий толчок вагона, последняя прощающаяся пара размыкает объятия, мужчина бежит к вагону.
А, вот и он! Заходит в моё купе. Итак, мой спутник.
За окном остаются позади окраины Харькова, потянулись однообразная полоса лесонасаждений. Открываю книгу, углубляюсь в чтение. Подобным образом поступает и мой спутник. Но он ещё не отошёл от последнего прощания, оставляет книгу и нервно выходит в тамбур.
Я полюбопытствовал, что же он читает. Подобрал с его диванчика книгу: Акутогава, знакомое имя, но я ещё ничего не читал. Заинтересовался, начал читать.
Добрый семьянин и гражданин, удачный торговец, но питающий слабость к вину, что служит предметом осуждение его близких. Бродячий монах берётся избавить его от пагубной страсти. Метод довольно жестокий: распятый на земле под палящими лучами солнца, а перед ним сосуд с винными ягодами. Через неделю его тошнит от запаха вина. Пагубная страсть побеждена. Но человеку стало тоскливо жить, постепенно хиреет торговля, обнищала семья. В общем, оставьте нам маленькие пороки, данные нам свыше и придающие смысл жизни.
Кажется, название новеллы «Вишнёвые ягоды", но сколь потом ни листал томиков Акутагавы, не мог найти этого повествования.
Нечто подобное я встретил в философии Ошо, и заменил для себя «Не введи нас во искушение» на более удобное: «Подари нам искушения!»
А мужчина вернулся из тамбура, и мы углубились каждый в свою книжку.
Но со временем и чтение надоело, завязался разговор о литературе, о поэзии. Это были 60-годы. Тогда всё пьянели от стихов Евтушенко, Вознесенского, Рождественского, и почти каждый третий писал стихи. И я и мой спутник попадали в эту треть. Оба писали стихи, у обоих было желание увидеть что-то из своего напечатанным.
Совпадение интересов пробудило желание рассказать о сокровенном, по крайней мере с его стороны.