СВЕТОВАЯ ФАНТАЗИЯ
О сотворении вездесущего мира, жизни великого русского поэта
Александра Сергеевича Пушкина и его Музы Татьяны
Александр:
Прощай же, детство безутешное, прощай и юность, как мечта,
прощайте годы скоротечные, прощайте недруги, друзья…
Жизнь Пушкина окаменела, что было - как дитя, люблю,
желая Музе вдохновения остаться, в Небо ухожу…
Голубою, светящейся краской небо залилось, воды, земля,
и возвысилась явью прекрасной Неизвестная, Мыслью - в меня:
“Балы, как жизнь, чудны их сказки, обманчивы их зеркала,
в них всё милее, чем вчера, не думая, что будет завтра…
Сегодня страшная игра поэта из земли изжила,
одним лишь выстрелом убила и распростилась навсегда
с ним безобразная толпа капризных, лживых и бездушных,
зачем им гения душа? Ушёл их Александр Пушкин, фантазия его жива!
Кровь отразилась в зеркалах ещё не созданных творений,
желая Пушкину стремлений собраться каплями видений,
явиться в жизнь и, наконец учить других любить и плакать,
как может плакать лишь поэт, любовью жечь, не виновато
и, ею, исцелять всех, свято, добавив красок в скучный век”.
(Время несёт, свет сохраняет, как капельку воды, ту мысль,
что телом и душой читает фантазий книгу - всех жизней жизнь…)
Александр:
Не довольствие растёт не за горами, не найти его, ни в водах ни в песках,
не кружится оно ветром над полями, не гнездится в солнечных садах,
не бывать ему сугробом белоснежным, не спускаться листьями к реке,
не гореть огнями в землях бренных, не скрываться в звёздной тишине;
нет, оно Душе всецело близко, не узрев, понять его нельзя,
как больную мысль, с оценкой низкой, прихотью чрезмерности любя;
и даже, если б в зеркало глядело, в то, что изменений век творит,
не нашло бы всех довольствий дело, нет, оно, в нём, непробудно спит.
О, Мысль довольная, проснись, я умоляю, и успокой мятежную судьбу
(я тут за слабости себя не проклинаю, от не довольствия избавиться хочу…)
И мне явилось несравненное видение, я слышу песни новую мечту:
«Расцветает солнечной короной маленькая солнечная мысль,
вот она – на солнечном раздолье превратилась в солнечный каприз:
Ароматом солнечного лета, для полётов солнечных идей,
я хочу быть солнечно одета в платье солнца красочных лучей,
солнечной улыбкой, неустанно, солнечные лица одарять,
продолжением солнечного Рая солнечную мысль свою вещать».
Как я найду её, несчастный (?), услышав Музы глас, прекрасный,
скорей узреть её спешу, лечу к Земле (там я её найду!)
Мне Муза верностью служила и верно бедствуя, уныло,
осталась на Земле скучать и встречи с Пушкиным желать
(а я теряюсь, всей душою, не в силах пару строк собрать,
чтобы письмо ей написать…)
Какой я вздор несу, порою (каким пером с Небес писать?),
представить, с духа неба: в волю учением веков блистать, -
Татьяне, я смогу (не скрою) учителем небесным стать.
Одно действие благое в мир, а довольствия - множества сил,
мыслей польза себе и другим (лучших нет для творений причин…)
Что, прекраснее искренних глаз, что радушнее помощи, в час,
когда слово у друга не спит, и заботой о вас, говорит (?)
Свет явился из мысли одной и сияет любовью, волной,
рассевает он всюду себя, озаряет и вас и меня
(воспитанием сердца, ума, чистой мыслью (живая она),
неэтичному скажете - нет, лишь прекрасное сможете зреть…)
Иду, к Земле, унынием Духа знаю, там, всё, как было в юные лета…
«Бог истинный! – отчаянно взываю, – прости дуэль, и отпусти меня,
прости безверие – душевной мысли слабость, неисчислимо в век её число
(о всепрощении молить не стану, я лишь знамение в знание Твоё)»
Светили, Солнце и Луна шептались звёзды до утра,
о том, что падший Ангел я, не выдержал всех испытаний,
нашёл для плоти палача… Бог, Ты, в последний миг явился,
я зрел Твой свет, дивился я - молчали все колокола,
и не было столпотворенья, царь хоронил в ночи меня,
сокрыв в тени мои стремленья; боялся он, народ Руси
исходом может возмутиться, и на плечах с главой семьи
ему на трон не возвратиться.
Судить не стали «палача» (Дантесу на царя молиться (!),
он иностранец, русский я (закон «повесить» мог бы сбыться…)
Трясётся по ночам жена, от лихорадки не лечиться –
я для неё, как сатана, что хочет ею насладиться…
Позволь, Бог, радовать Тебя, духовной Музой, ежечасно,
Мысль, верой душ, единогласно, как к Солнцу к Свету обращать,
с Книги Фантазий в мир вещать.
И я почувствовал прощение, и принял рук благословение
от Бога, видел Его Свет, как Мысли светлой силуэт…
Ужасный гул потряс меня, Душа в густую тень вошла,
несчётных действий зеркала разбились выстрелом в меня!
Вижу, прозрачное себя - в осколках всех зеркал дитя,
и стало шириться пространство (явилась Мысль, её убранство
собрало синь осколков в жизнь, как капли вод… как мне их пить (?)
А, Мыслью той, под звук дождя запели зримые Светила,
и белых бабочек краса, своим числом неисчислимым,
открыла в зеркалах меня, везде был я!
Мирских цветов благоухание, их ярких красок сочетание
позволило себя забыть… но, новое Души дыхание
закончило моё молчание, созвав частички мыслей в жизнь
совокупиться в Мироздание;
цельными стали зеркала, в них - Александр Пушкин - я!
Я, Музой, в Эхе Бытия! Желанный Богом и Татьяной!
Это она меня звала… Мысль стала бабочкой отрадной…
К Земле, к Татьяне, жизнь любя!