Михаил стоял на перроне и грустно смотрел вслед уходящему поезду, а в голове как будто молотом стучало: что я сделал, что я сделал, подлец, мерзавец, ничтожество. Как я мог так поступить, что я наделал, я ничтожество. Я вытолкал ее, мою любовь, которая уже три месяца носит моего ребенка, какая же гадкая я личность. Михаил сорвался и побежал вслед. Добежав до конца перрона и понял свою безнадежность, он прислонился лбом к столбу и вновь почти вслух, начал чеканить: «Как я мог так поступить, я же люблю ее, но почему, почему я так поступил! Мама… Мама, зачем ты такая жестокая, ты для меня все, но…».
Михаил помнил себя маленьким мальчиком. Его мама была подлинным авторитетом, уважаемым человеком, причем не только в доме — в доме ей и так беспрекословно подчинялись, она была глубоко уважаемым и очень влиятельным партийным работником — секретарем коммунистической партии Горкома.
Михаил хорошо помнит эпизод, который случился, когда он только пошёл в школу, в первый класс. Он почувствовал её влиятельность, когда ему, как первокласснику доверили поднять флаг на торжественной линейке. Он поднимал и смотрел на маму, которая стояла в окружении учителей и других уважаемых людей, каждый из которых, большей частью, следил за её реакцией, чем наблюдал за тем, как Миша поднимал флаг.
Тогда из-за того, что маму долго расспрашивали о чём-то после линейки, окружив так, что Мише пришлось крепко держать её за руку, чтобы толпа его не вытеснила, он зашёл в класс последним. Все дети уже сидели за партами, и мама сделав несколько шагов вперёд и осмотрев детей, подошла ко второму ряду к первой парте, за которой сидели два мальчика.
— Пойди, мальчик, присмотри себе другое место, - сказала она какому-то ребёнку и усадила на его место Мишу, — Вот это твоё место, здесь тебе будет удобно, — сказала она, обращаясь уже к собственному сыну, — во-первых, будет светло, близко от окна, но при этом не будет так дуть.
На следующий день, когда дети пришли в школу, учительница первым делом решила пересадить детей так, чтобы всем было хорошо видно доску. Миша к своим семи годам был довольно плотным и высоким мальчиком так, что учительница даже спросила его, сколько ему лет, а пересадила его на третий ряд за четвёртую парту.
Вечером, когда он рассказывал маме про школу, он упомянул в том числе и то, что теперь сидит в другом месте. Он заметил, что маме это очень не понравилось, она даже поджала губы. На следующий день они приехали в школу вместе на маминой служебной машине. Миша пошёл в класс, а мама направилась к директору.
Когда прозвенел звонок, в класс вошла не учительница, а директор с какой-то новой женщиной. Директор первым делом пересадил Мишу обратно, а после представил детям новую учительницу. Детям тогда это было безразлично, но теперь он понимал, как, должно быть, опасно было школьным учителям в те годы с ним.
Мама учила его правильно отвечать на уроке. «Тяни руку, — говорила она, — только в том случае, если точно знаешь правильный ответ. Я не хочу, чтобы все подряд думали, что мой сын тупица». Миша так и поступал, а потому был отличником. Хотя позднее он стал замечать, что учителя и так почти никогда не спрашивали его, если он не тянул руки. Замечал он также, что учителя и попросту пропускали его ошибки, не исправляя их.
Каждое лето он ездил в Артек на три месяца. Приезжал обратно загорелым, отдохнувшим, писал сочинения о том, как он провел лето, описывая приезжавших к ним в пионерский лагерь высоких гостей. Мама всегда была рядом, всегда его контролировала и следила за ним. Она пристально наблюдала за его поведением, контролировала круг общения юного Миши и в особенности следила, чтобы он не пробовал ничего того, к чему мог бы привыкнуть — курение, спиртное, конфликты. Особенно в ельцинскую эпоху ей было как никогда легко аргументировать Михаилу, почему пить ни в коем случае нельзя.
— Вот, смотри, — указывала она на телевизор, когда по новостям передавали Ельцина, — яркий пример, как водка действует на человека. Был человек, был секретарь обкома, а сейчас, кто это? Это инвалид, мозги которого расплавила водка.
После развала Союза мама вновь стала секретарем, но уже других партий, и называться ее должность стала иначе. Политика Михаила не интересовала и, когда пришло время выбирать будущее место обучения, он объявил маме, что хотел бы поступать в военное училище.
— Хорошо, — ответила ему мама, — военное, так военное, но только в военно-медицинское ты пойдёшь.
Как она сказала, так и случилось: он поступил в Военно-Медицинскую Академию в Санкт-Петербурге…
Когда он приехал к маме на четвёртом курсе и объявил, что встретил лучшую девушку на земле, мама не разделила его восторг.
— Ты можешь в кого угодно влюбляться, но помни: ты женишься на Асе.
— Мама, ты что говоришь, как я могу жениться на Асе?
- Ты женишься на Асе. Так надо, того требуют дела.
- Позволь, мама, какие дела? Во-первых, ведь я её вообще не люблю, да она и старше меня на целых два года, и потом, смотри, у неё даже усы растут и на ногах волосы… Как я могу любить её?
- Ты женишься на Асе и полюбишь её.
- Мама, ты что говоришь? Я люблю Зою, ты увидишь её, ты обязательно тоже влюбишься в неё!
- Я тебе сказала, ты поступишь именно так. Этого требуют дела.
- Какие могут быть дела? Я через год буду врачом.
- Вот тогда ты и женишься на Асе.
Он наотрез отказался тогда от женитьбы на Асе и пообещал, что когда мама встретит Зою, то мгновенно поменяет свое мнение.
После того, как Михаил окончил академию, армию начали расформировывать, и большая часть военных врачей была переведена на гражданскую службу. Та же участь постигла и Михаила. Он вернулся в родной город и там при помощи мамы был принят на работу в городскую больницу на должность кардиохирурга. Зое предстояло ещё год учиться в Петербурге. Он регулярно звонил ей, часто приезжал на праздники или во время каникул и, хоть Зоя в это время и готовилась к экзаменам, они много времени проводили вместе. Для них это было подлинное счастье…
После того, как она защитилась, он уезжал с обещанием забрать её к себе и первым делом повести её в загс, а затем ввести в его дом, который должен будет стать и ее домом тоже.
Михаил твёрдо объявил матери о своих намерениях, но та только спокойно сказала привычную для него фразу:
- Ты женишься только на Асе.
Когда он получил сообщение от Зои, что она села в поезд, он сильно перепугался. За оставшееся время ему было не переубедить маму, но и привезти Зою в ее дом без ее разрешения он тоже не мог. Еще никогда он не позволил себе ослушаться матери и не был готов проверять ее реакцию, используя любимого и очень дорогого для него человека.
- Ты женишься на Асе! — постоянно повторяла его мать.
Михаил попросил своего друга Виктора пустить их пожить ненадолго. Когда он встретил Зою и по её виду догадался, что она в положении, его раздавила сначала грусть, а потом злобное, досадное чувство. Это обстоятельство сильно все усложняло и окончательно ставило крест на любой попытке убедить мать принять его любимую. Он хотел спрятать её на первое время, но мама как будто почувствовала и настояла на встрече. А оказавшись с ней один на один, он уже не мог сопротивляться её воле и… И просто оттолкнул Зою от себя, не понимая, как он на самом деле ранит ее. Он-то понимал, что сам не желает этого, но Зоя… Зоя не могла не воспринимать его буквально. Он не опомнился, когда Зоя сама ушла из дома его матери, не опомнился, когда убеждал ее в отрицательных результатах анализов, хотя прекрасно знал, что на самом деле они были очень положительными. Он не сумел защитить её и теперь, стоя на платформе и слыша утихающий вдали стук поезда, ему просто хотелось биться головой о столб.
Что теперь делать?
36 часов. Поезд идет 36 часов. Он прилетит туда раньше на четыре часа, встанет на колени прямо на перроне и будет умолять о прощении.
Он написал заявление об отпуске и прилетел в Санкт-Петербург. По дороге на вокзал он купил розы и уже придумал, что и как он будет говорить. Наконец, поезд подъехал. Он вглядывается в выходящих людей, идя навстречу, но её нет. Он вбегает в опустевшие вагоны и проходит их, заглядывая в каждое купе. Но её нигде не было.
Проводница толком ничего не ответила. Оказалось, что она подменила прежнюю, которая сошла с поезда раньше.
Михаил стоял в растерянности, неужели он ошибся, и она приехала уже вчера? Нет, это должно было произойти сегодня. Что делать… Может, она отстала, вышла что-то купить, он же даже продуктов ей не положил. Она вышла, захотела что-то купить, ей могло стать плохо… Он набрался смелости и позвонил. Но ее телефон не отвечал.
На следующий день он вновь пришёл встречать тот же поезд, но вновь безрезультатно. В квартире её свет не горел и на звонок в дверь ему тоже никто не отвечал. Вернувшись в свой город, он стал выяснять, не было ли происшествий на железной дороге. Но ничего о Зое нигде не значилось… Через три месяца он опять прилетел в Санкт-Петербург и, о чудо, — в ее окошке он увидел свет. Он не стал дожидаться лифта, вбежал по лестнице прямо до ее квартиры. Ему открыла незнакомая пожилая женщина.
- Вам кого, молодой человек?
- Мне Зою Андреевну.
- Простите. Не поняла.
- Зою Андреевну мне нужно.
- У нас такая не проживает.
- Как не проживает, это же ее квартира!
— Вполне возможно, была ее когда-то. Но уже неделю как здесь живу я.
- А где же Зоя Андреевна?
- Мы не знаем Зою Андреевну, мы купили в агентстве, хозяйка съехала раньше, поэтому мы не знакомы.
- А какое агентство?
Женщина назвала.
Михаил поехал туда, но там не было никаких сведений — квартиру продали через нотариальную контору, и с хозяйкой агенты не встречались.
Он вернулся к себе и углубился в работу. Он оставался вечерами, его просили подменить дежурством, а он был только рад. Часто ему звонила мама и требовала прийти домой. Это бывало по субботам или воскресеньям, и в эти дни назначался ужин в присутствии Аси и ее родителей. Он приезжал, но, ссылаясь на сложных больных, быстро уходил.
Со временем, он сдался, женился на Асе, как того хотела мама. Все вокруг хотели пышного праздника, но Михаил с него ушёл. Впереди его не ожидало ничего хорошего, кроме жизни с нелюбимой женщиной и бесконечной работы, в которой он старался спрятать все самое горькое, что было в его настоящем.
_______
Осенний солнечный день. Город Севастополь. Возле дворца бракосочетаний стоит множество машин и огромный белый лимузин, украшенный двумя кольцами. Вдруг двери загса открываются, и оттуда начинают выходить множество людей, одетых торжественно и празднично. Среди людей выделяются молодожены: высокий темноволосый молодой человек в черном смокинге и юная невеста в подвенечном платье. Лицо её сияет от радости. Со стороны невесты можно также заметить еще молодую, элегантную женщину, очень похожую на невесту, а рядом с ней статного мужчину, капитана первого ранга. Почти никто из гостей не заметил, как женщина в какой-то момент незаметно смахнула слезу. И точно никто из собравшихся не знал, что эти слезы не только от радости, но…