С первого по тринадцатое нашего января сами собой набираются старые номера… (с)
Донецк. Давно не январь, с одиннадцатого числа которого старые номера не актуальны. На этот раз украинская сторона заблокировала связь, и с МТС, за исключением некоторых окраинных точек, дозвониться невозможно. Птичка «Феникс» еще не у всех. Да, и отношения, когда тебя не поздравляют даже с Новым годом, сходят на нет.
2018-й. Март. Четырнадцатое. Очередные обстрельные сутки войны в Новороссии во время привычного бессрочного «абсолютного перемирия» на фоне минских посиделок. Мокро. Сыро. Солнца нет. Грязный давящий снег. Из-за затянувшихся холодов в ботаническом саду первоцветы ещё не появились, подснежники, крокусы и пролески ожидаются к концу месяца. Настоящая весна лишь в оранжереях, где массово зацвели цитрусовые.
Всеобостряющее межсезонье. Настроение – линия жизни. Понеслись. Донецкий региональный центр охраны материнства и детства, семья, «Теремок», преданный Кабир, «Москва», хореографический «кошмар» с «подкошмаром» по классу фортепиано, первая любовь, универ, война.
Внутри этого – Булгаков, Врубель и «нет на свете города красивее, чем Киев». Город влюблял постепенно, с каждым приездом все крепче сжимая в своих объятиях. Свято-Успенская Киево-Печерская лавра, Днепр и подольские горки. В экс-Самбатасе порой времени проводилось больше, чем в экс-Юзовке. К 13-му году принятие решения учиться и обосноваться здесь, однако весной-осенью все усилия по приобретению квартиры заканчивались ничем: не подходило, было продано, не было возможности приехать, в любом случае сделка срывалась. Мозг выносило от стойкого ощущения чугунной стены. И только майдан, грянувший в ноябре, прописал две точки над «и» – Богу было угодно отвести от украинствующего Киева и вернуть в русский Донецк.
«Обыватели» и «патриоты», «буйные» и «тихие», «профессионалы» и «любители» - каких только почитателей Донецка не водится в природе. Последние четыре года добавились также разного рода «кургиняны», «стариковы», «прилепины» и прочие «радетели». Никогда не блистала фанатичностью чувств к городу, но всегда любила в него возвращаться. Разговорилась однажды с земляком, вспоминал службу в армии на чужбине и как маялся, до воя, без тополиных аллей в Киевском районе, откуда он родом. Как же меня в тот момент торкнуло; дошло – при возвращении из аэропорта домой и мне нет ничего дороже тех самых тополей. Это, конечно, до войны. На войне мы все полюбили город заново...