Игрушки не растут, не развиваются вместе со своими обладателями. Игрушки могут только ломаться, рваться, то есть идти к уничтожению, стремиться к тлену, распаду под влиянием внешних факторов. Но лишь люди – хозяева игрушек, уже при жизни стремящиеся занять очередь в Рай, умирают, чаще всего - по естественно-биологическим причинам, игрушкам «биологическая» смерть неведома. Это существенный плюс, но для игрушки таковой плюс не важен. А затем…затем памятную игрушку принесут на могилу тому, кому она была небезразлична и останется ей Быть, находиться там, на этой самой могиле, пока не выбросят или не украдут для себя, либо кого-то, кому, вроде как, «нужнее».
Хмурый человек шёл по кладбищу, от могилы к могиле. Все здесь по итогу – те, чьи принципы следования постулатам чести формировались от противного – от бесчестного обращения в детстве; те, кто по иронии умерли, посетив место последнего отдохновения кого-то близкого; живущие на Земле как на небесах; коллекционеры использованных прокладок и многие, многие иные разные или псевдоразличные.
Эпоха рока, эпоха рейва – Хмурый человек прошёл через все эпохи и остался неизменным. Здесь он – хозяин и здесь он дома. Остановившись у любой могилы, хмурый человек, если желал, мог прозреть жизнь и смерть лежащего под землёй, переживая чужой уход как свой собственный, умирая с каждой смертью вновь и вновь, но разве это смерть в понятии ухода за грань? Могила за могилой, могила за могилой ежедневно…
Могила №1. Покоится в ней Ш. Э. С.
Ш. Э. С. умер насильственно, был убит. К 30 годам, в отличие от многих, Ш. Э. С. разобрался и твёрдо знал что для него «Счастье» как понятие, как цель, коим образом этого счастья достигнуть и, при этом, счастье Ш. Э. С.а не было «привычно-обывательским» - семья, автомобиль и «кубик»-квартира, однако же и особенно сильно выдающимся от чаяний других счастье Ш. Э. С.а, по сути, не являлось – любимое дело; призвание; путешествия – та же конфета, что и у других, просто в другой обёртке. Как и почти каждый житель Земли, Ш. Э. С. считал, что особенный и не такой, как все – на Земле почти все такие вот «особенные». Убит был Ш. Э. С. таксистом, ситуация предубийства простая – после посещения гипермаркета со своей девушкой, следствием чего стала обильность наличия тяжёлых сумок, Ш. Э. С. заказал такси, на полпути от гипермаркета до дома такси-автомобиль сломался, однако деньги за поездку водитель частично взял, чего, как позже выяснилось, по регламенту делать был не должен. Ш. Э. С. со спутницей и тяжелыми сумками попытались дойти домой самостоятельно, затем вызвали другой автомобиль такси этой же компании, не желая, правда, платить за него в связи с тем фактом, что водитель-представитель такси, везший их изначально, взял, таки, энную сумму. Однако заплатить пришлось, ведь второму извозчику никто не объяснил, что довозить кого-то куда-то он должен бесплатно. Затем был длительный период перезвонов и разбирательств Ш. Э. С.а со службой контроля качества такси и принудительный возврат денег со стороны «сломанного» таксиста (Ш. Э. С. любил жить не «по понятиям», а «по закону» и нередко путал «правильно» с «докопаться надо»). Таксиста звали С. Всё произошедшее сильно разгневало его, он, разумеется, деньги на телефон Ш. Э. С.а положил, после чего «бонусно» нашёл спорщика-клиента и убил. Но стоит ли жалеть Ш. Э. С.а? Он полностью и в одиночку выпивал коробку яблочного сока, купленного для себя, не делясь ею со своей сожительницей, однако от «угоститься» и её соком любого вкуса не отказывался; редко делал настроение своей любимой «цветным» и слишком сильно подгонял уход зимы, не желая снегов и холода 12 марта (как и многие, впрочем, как и многие. «Никого не жалко, никого – ни меня, ни тебя, ни его»…
Могила №2. Покоится в ней П. Е. С.
П. Е. С. была девушкой таксиста С. Девушкой хорошей, доброй и милой, которая, правда, выпив материлась больше многих мужчин. И ладно бы как Шура Каретный – нет, всего лишь как «топорный» и безыскусный в искусстве красивого мата ребёнок будто бы вчера попробовавший на вкус кисло-сладкий вкус рельефа матерных слов. Зато ей было всё равно, что С. одним полотенцем, подобно большинству мужчин, вытирает и лицо, и руки, и тело, а трусы меняет лишь раз в неделю. Думая про белых обезьян, о которых в известном афоризме призывают не думать, П. Е. С. представляла обезьян других – троицу «Ничего не вижу»; «Ничего не слышу» и «Ничего никому не скажу» в белом, всё же, окрасе. П. Е. С. полностью устраивало её бытие и становится отличной от других, иной в сравнении с окружающими людьми, она не желала. П. Е. С. не формулировала для себя терминологию «Счастья», вместо счастья имея скорее цель в качестве манка для стимула к действию и избиранию круга общения, но на месте П. Е. С. не сидела. Умерла П. Е. С. глупо – в процессе ссоры из-за очередной ерунды с таксистом С. она ударила его, он – её, да так, что упала девушка, упала неудачно, стукнувшись виском о косяк двери, смертельный упадок, коротко говоря.
С горя С. закурил запрещенное; «выдыхая дух» думал о бренности сущего и о том, что когда-нибудь природа «заберёт» всё обратно, как обычно весьма оперативно накрыв собою словно ковром следы жизнедеятельности человечества; С. кашлем будил задремавшие было в теле болезни; сожалел о содеянном; посещал исповедь о грехе обжорства в месте дислокации унитаза; слушал в голове парадоксальные песни обиженных на него за их съедение им коров и свиней; решал как быть-жить дальше; окроплял ТВ святой водой из старой пятилитровой канистры и пытался сформировать новую программу жизни, но программа была столь же бессмысленна, как и сетка передач во время, любимое для просмотра зомбоящика домохозяйками.
Могила №3. Покоится в ней С. (таксист и убийца)
Душа С. молчала, голодом пело пузо, получившее отказ в кормлении по причине лени и апатии пузообладателя в части пойти и приготовить. Настроение С. можно было охарактеризовать фразой – «Уголок Пьеро». Он был одинок как окурок, годы пролежавший у киоска где продавали хот-доги, но который внезапно перенесли, резонно, но коварно не прихватив с собой старика-окурка. Человек-залежавшийся ролл и заветренное суши пришел на кладбище к той, которую убил и, как казалось, любил…
Хмурый человек знал всё о посетителях кладбища, едва взглянув на них. Хмурый человек был вечностью и кладбищенской легендой, С. был глупцом и мелкой душонкой, растерявшей остатки внимательность и наблюдательности под воздействием груза вины, алкоголя и наркотиков. Поэтому С. не сразу заметил Хмурого человека.
Хмурый человек иногда наказывал. Вот он и наказал С. Пистолет, который вот уже несколько лет С. носил с собой, никак не повредил Хмурому человеку, звук трёх выстрелов лишь спугнул ворон, сорок да белок, которым кладбище не было местом скорби, а являлось, по сути, возможностью поживиться разнообразной едой.
Могильщики нашли тело С. и без лишних вопросов закопали его в свободный слот земли, по итогу С. остался лежать там, где отсутствовали какие-либо опознавательные знаки о нутре могилы.
Хмурый человек сделал необходимое, не без эмоций, но как должное. Кладбище было его местом силы, на кладбище он мог всё и ничто, никто не мог бы его остановить или даже повредить. Однако мало кто желал бы себе подобной участи – существовать казалось бы вечно среди кровавых периодов буйной истории страны.
А вдоль вечно изменчивой кладбищенской дороги-полотна стояли фактурно-дизайнерские деревья с торчащими восклицательными знаками веток, по которым рыжими пятнышками сновали наблюдатели-белки, роняя на хранящую мертвых и ждущую живых землю ореховые приюты шишек…