Разбойник

       

Ты, это, Слав, только не прогоняй, хочу рассказать тебе одну историю. Не могу больше, засмеяла окаянная баба! Как только посмотрит на новые рукавицы – ну, ты знаешь, чем я занимаюсь, -  так и валится на пол. Ты, говорит,  и эти… Потом поймешь, о чем речь. Хотя прошло уже три года Честно! Вот други мои и посоветовали кому-то нездешнему рассказать. Такая у нас причуда на селе: поведай чужому о своей беде, он ее и унесет с собою. А то, говорят, и до края недалеко. Посмеиваются, но не зло. А когда выпьют, то даже гордятся мною, ей-ей! С ними у меня все в порядке. А вот баба… Так что, не прогоняй, потерпи уж!
Спасибо, родной!
А дело было так. Сшил я как-то несколько пар рукавиц и повез в губернию. Дай, думаю, хоть раз на большом народе попробую, а то все район-район, присмотрелись уж ко мне. Да и подороже там, да и на людей посмотрю, на ихний промысел, може, и для себя сгодится. Вобщем. Решился на выезд.
Приехал. Продал в момент! Даже тепло стало от удачи такой. Пошел на радостях пару кружек пива жахнуть.
Красота-а! Люди кругом жиг-жиг, наряды их – ух-ух, товары – ай-ай! А ты важно покручиваешь головой и пьешь в свое удовольствие, а денежки теплым калачом карман греют.
Попил, слава богу, ублажился. Дай, думаю, пройдусь, посмотрю на жизнь чудную снутри. Иду, хожу-брожу, вроде, ничего особенного, вроде, все то же, что и у нас, а со стороны виделось -  побогаче, поинтереснее.  Сразу заметил я это, да-а. Народу, точно, много больше, но  людишки какие-то будто игрушечные, смешные своими нарядами, разговор их отрывистый, словно отбрыкиваются друг от друга. Заметил и это. Но несмотря на все, скажу тебе, Слав, сила общая здесь витала и давила какая-то непонятная, и, не сразу, постепенно глушила  и слепила.  Робеть немного она заставляла, чужаком себя чувствовать. Даже с рублем в кармане! Этого тоже нельзя было не заметить…
Степенством, о котором рассказывали наши мужики, здесь особо никто и не выделялся. Разве что милиция. У нас на селе ее почти нет, а здесь, прямо, рядами идут. Здоровые, упитанные, одеты с иголочки, в высоких начищенных ботинках. И еще, палки у них особенные, на поясах болтаются  вместо кабуров,  для страху, видать, бандитского. Но главное – лица и походка! Лица не простые, не-а. Лица-  неземной власти, с глазами снайпера: фиксируют не только всех покупателей и продавцов, но и все товары. Так мне показалоь, и я машинально ощупал свои деньги в подкладке.
И подумалось – вот это сила! Это не наш забубенный урядник Дмитрич. Его никто не боится, а от этих дрожь берет! Хотя, может, так и надо? Столько развелось сейчас хулиганья всякого, управы нет! А здесь – гляко! Молодцы! У таких бойцов и мышка не прошмыгнет!
Немного, правда, забавляла их походка. Как девки по настилу! Ну по телевизору иногда смотрим моды разные, делать зимой чего? А программа одна только, ну и приходится. Так вот, там уж так ходя-я-ят, господи! Моя всегда ржет: в точности ты, говорит, когда с похмелья в туалет ползешь! Ну не отрава ли?!
И веришь ли, Слав, как только это слово в моем мозгу всплыло… Ну, туалет, какое еще слово! Так вот, как только, так мне сразу туда и захотелось. Честно! Как-то сразу и до зарезу захотелось! И зачем я только всматривался в этих ребят? Это меня бог наказал!
Ладно. Иду. Два туалета, как два близнеца, перед входом понятные лужи, в них островками – кирпичики. Оба туалета платные, мгноыенно, через боль, решаю – пошли к черту! За свое добро я еще платить должон! А ну как сорвусь с кирпичика, мне заплатят?!
Но подпирает, хоть кричи! Глазами шасть-шасть… Вижу, дорожка натоптанная в обход, за угол туалета. Во, думаю, это мое. И посеменил, со всех сил сжимая «хозяйство»!
Поспешно принял «боевую стойку», и только первая волна блаженства охватила все нутро, как услышал сзади властный окрик:
- Гражданин!
Кого, думаю, так зовут в таком месте? Но не обернуля, неудобно. Хотя чувствую, за спиной кто-то есть. Снова окрик:
- Граждани-ин!
И похлопывание по плечу. От растерянности я резко обернулся. Звавший почему-то резко отпрыгнул.
- Ты что, охренел совсем?! – закричал он, один из тех бравых ребят, которых я наблюдал в торговых рядах.
- Извините, ради бога, - пробормотал я и повернулся назад.
«Милиция! – пронеслось в мозгу. – Хана!»
- Откуда вы такие беретесь? – рычал он, отряхивая брюки, -старье вонючее! А ну прекращай и пошли! Слышишь?
Я не знал, что мне делать. Две кружки пива – это не стакан кваса! Все вдруг напряглось до такой степени, что о выполнении приказа представителя правопорядка и речи быть не могло.
- Слышишь? Снова крикнул он.
Я повернулся, но получилось, что опять слишком резко. Парень отпрыгнул еще дальше, но, увы, запоздало.
- Ах ты жеребец деревенский, ах скотина! Ты что, измываешься надо мной? Да я тебе, гад, нападение пришью! Хочешь? Да я…
- К-какое нападение? – испуганно перебил я и от растерянности начал поднимать руки.
- Руки! – крикнул он.
Я еще выше вздернул руки, а парень еще дальше отпрыгнул.
- Да опусти, дурак, руки. О-о, мать твою! Прекращай, говорю, дед, и пошли. Повернись и прекращай, понял?
- Да, - ответил я и с удовольствием отвернулся. Господи, что будет-то?
Через десять минут мы пришли в отделение. Там нас как будто уже ждал капитан, рыжий и с выпученными глазами, совсем некрасивый. И комнатка подстать ему, грязная, неухоженная. Посреди облупившийся стол, на нем пыльные графин и стаканы.
- В чем дело, сержант? – весело так спрашивает.
Тот подошел, пошептал на ухо, показал на брюки и отошел в угол.
-Этот, что ли? – удивился рыжий и заржал, да так, что стаканы запрыгали – вот уж кого стоило сравнить с деревенским жеребцом! Честно!
Мы с сержантом смотрели вниз: он – красный, я – белый.
- Держите меня семеро! – продолжал ржать капитан. – До того, блин, интересно, что хоть следственный эксперимент проводи. Как, старик, сможешь?
- Не знаю, - ответил я, совершенно сбитый с толку, - насильно не смогу. Нехорошо вышло как-то, не спорю. По чистой случайности обидел человека. И за что? Готов понести любое наказание, ей-ей. И нет у меня больше слов. Извиняйте благодушно! Одна лишь, вот, просьбица имеется. Тут ваш товарищ пригрозил мне и вдруг сделает… Вы, это, не оформляйте, как нападение, ладно?
- Какое нападение? – выпучился капитан. А потом как хрякнется на стол всем телом, как забьет по нему ладонями!
- Ого-го-го! Ты что, ему собрался нападение?!.. Ого-го-го, этому разбойнику?..
Ему хорошо было, весело. А мне жаль сержанта стало, осмеют его теперь в своем кругу. И я решил сбить смех. Попросился домой, бабка одна, то да се…
Наконец капитан остыл. Сказал, что сержант сгоряча пошутил и хорошо, что так. А другой бы дубинкой перетянул разок, так вмиг бы свой «кран» перекрыл. Сказал, что нехорошо нарушать общественный порядок, что за это полагается штраф. Дал лист бумаги и приказал написать объяснение. Что делать, надо так надо. И мне бы не умничать, а написать все своими словами, какие знаю. Нет, бумагу пожалел, побоялся, что заставит переписывать! И потому, как дошло до этого самого, я и спросил:
- А как лучше изложить – по-народному или по-культурному?
- Что изложить? – не понял капитан.
- Ну это самое, суть самую.
- Не понял! – рыкнул капитан.
- Ну, обо… или опии…
Капитан скрипнул зубами, но сдержался.
- Пиши, как хочешь! Но еще подобный вопрос, и я оставлю тебя на сутки. Видно, перетомился ты малость, отец.
Однако известно, если шило засело в одном месте!.. Через пять минут я снова спросил:
- А как правильнее, опии… сержанта на рабочем месте или у туалета?
- Умничаешь, старик? Весело тебе?
- Да не-ет, - робко протянул я и попробовал пояснить. – Если на рабочем месте, то… А если у туалета, то какое это нападение, какой резон нападать? Известно, дерьмо там всю жизнь. А бабку мне одну никак нельзя оставлять…
- У тебя документы при себе? – тихо произнес капитан.
- А на кой?
- На той! Едешь в город, а документов нет! И издеваешься тут! Вот задержу тебя не на сутки, а на трое, до выяснения, будет урок на всю жизнь. Сидел бы с бабкой на печи, да пожевывал харчи. Не-ет, туду же!
Он пружинисто прошелся по комнате, развернулся и вперился в меня, ожидаючи. А я сооброжал… И молвил сдуру:
- Еще раз извините меня, дурака старого. Я весь день наблюдал за вами. Хорошие ребята, ладные. А вот работа у вас такая, не по стати, что ли…
- Как-как?
… На этом, Слав, мои вопросы и объяснения кончились. Заночевал я у них, все деньги на штраф ушли. И вернулся домой с огромным волнительным вопросом – за что? И, главное, моя смеяться не перестает и тоже, как капитан, называет меня разбойником. Ты уж, Слав, в свою очередь расскажи кому, чтоб уж наверняка моя старуха замолчала и забыла. А то хот беги из деревни. К лешему!
Помоги, а?

                Н.Зотов,
                Г. Новохоперск