Несколько раз поучаствовал в составе авторских коллективов в изобретательстве и настолько крепко подсел на это дело, что под занавес службы выучился на патентоведа и изобретаю до сих пор из любви к искусству, правда, по новому закону об изобретательстве – инициативно и за свои деньги. Появились рукописные и печатные работы, тоже в соавторстве, короче, приобщали меня и сам приобщался к работе научного сотрудника. Первый печатный труд в соавторстве с начальником лаборатории, ныне покойным, назывался «Методические рекомендации по приёму «наших» комплексов на вооружение СА». Подтягивал меня потихоньку в науку и не жадничал с идеями, поскольку понимал и знал, что потом от молодых мозгов и ему польза немалая будет. И вообще, поварившись в этом непростом вареве, я понял очень и очень многое, а именно – надо делиться, ведь наука в нынешнее время - это дело коллективное, а не удел одиночек. И поскольку уровень образования в стране был весьма высоким, то одиночкам в науке делать было особенно нечего, хотя оригинальность неких научных идей, а следовательно и некая индивидуальность в подходе к решению научных задач никем не отвергалась.
В нашем отделе работал гражданским специалистом некто Ян Иванович К-в, с одной стороны весьма одарённый и неординарный человек, а с другой – сам придумал какое-то «Коммунистическое само-программирование» (в интернете эта теория, кажется, есть) и где-то перешел грань, возомнив о себе, за что жесточайшим образом поплатился. Как же красиво его сделали, этого великого, забывшего уходя на обед, запереть свой чемодан с секретами в сейф. Вот уж командиры и замполиты оттянулись на нём по полной. Если честно, то и некоторые сослуживцы немного злорадствовали, уж больно он свысока начал смотреть на окружающих его людей.
Не думал я тогда о том, насколько мне повезло с начальником отдела, который учил, если надо - сёк и заставлял окучивать свой окоп, т.е. любой вопрос еще метров на 300-400 вокруг. Ну например, прихожу к нему докладывать документ - какой-нибудь отчет или разработку, присланную нам на экспертизу, вник в суть, знаю текст чуть не наизусть, заключение готово и ждёт подписи начальника лаборатории в машбюро, недостатки и достоинства выделены, и даже отмечено то, над чем в перспективе следует поработать… И вот, начальник отдела берёт отчет, осматривает снаружи коленкор обложки, внимательно разглядывает переплёт и тиснение, чуть-ли не нюхает корешок, зажимает между большим и указательным пальцами левой руки все страницы, чуть сгибает кисть и побежали все сто страниц быстро – быстро от пальца к пальцу, потом заглядывает в выводы и на пять минут замирает, изучая титульный лист. Дальше начинаются неожиданные вопросы – а что это за воинская часть, а где находится, а кто командир, чего хотят, а почему эти согласовали, а где они находятся, а почему так поздно утвердили, и кто такой этот полковник Карпенко?! Отчет летит по полированному столу для заседаний ко мне в руки и у меня ровно двое суток, что бы сделать повторный заход. Со временем выяснилось, что внешний вид документа и его выходные данные, так скажем форма, могут дать умному человеку информации не меньше, чем содержание.
Потом любой вопрос мной изучался досконально, как изнутри, так и снаружи, в дальнейшем эти навыки в жизни не раз выручали. Что касается личности начальника отдела, что тут скажешь? Здоровый, упитанный, крупнолицый дядька, хохол, с некоторым специфическим чувством юмора. В молодости в трюме возил ракеты на Кубу и обратно, затем на долго засел на Плесецке, потом НИИ и кандидатская.
Однако больше всего в НИИ напрягали различные подковёрные игры, которые велись на всех уровнях, как по вертикали, так и по горизонтали в которые я, к сожалению, тогда играть не умел, и потом не научился, вот наверное поэтому не стал, ни политиком, ни чиновником, ни холуём при олигархе, а продолжаю работать с железками и бумажками.