Как просто сложена наша жизнь: из разных событий, ежедневных, больших и малых, важных и не очень, привычных и неожиданных. В жизни каждого человека есть особенности и закономерности, характерные и важные, для разного возраста - свои. Наши привычки и традиции всегда сближают совершенно разных людей и, даже, определяют их судьбу.
В детстве мы добры и доверчивы, и вся жизнь - это сплошные открытия и мечты. Мечты на час, на день, на всю жизнь. Когда мы становимся самостоятельными – вся жизнь состоит из планов, забот, обязанностей и стремлений. Наступает период, когда, вдруг, ты понимаешь, что жизнь заканчивается, и человек, будто с разгона, продолжает двигаться в привычном ритме. Но иногда, мы ловим себя на мысли, что окружающие нас с детства люди уже ушли, и нам не хватает этих людей, поэтому мы часто живем - доброй памятью и приятными воспоминаниями о прошедшей жизни.
Иногда связь времен происходит независимо от возраста, когда, в определенных условиях, человек переживает такие мироощущения, которые оживляют восприятие окружающей среды в других измерениях… И эта самая связь времен может проходить ни где-нибудь, а в самой обыкновенной русской бане…
Андрей Никандрович Баженов не был банным фанатиком, он просто любил погреться и попариться, особенно после трудной работы или в законный, банный, субботний день. Эта любовь к бане впиталась с детства в его существо. Он, как сейчас, помнил своего деда - кержака - Пимена Никандровича, к которому отец привозил его, восьмилетнего пацана, в гости, в далекий таежный Покровск.
Деревня стояла на солнечном косогоре, по которому тайга спускалась к маленькой речке. Добротные дома, срубленные из толстых брёвен, живущими хозяевами, крепко и удобно стояли по пригорку вдоль ручья, в окружении пригонов, сеновалов и омшаников.
Ручей сбегал по крутому ложку к речке; и вдоль него вилась дорожка, по которой ежедневно ходила вся деревенская скотина на водопой.
Два дома стояли рядом, на одном уровне. На задах, вдоль ручья темнели две баньки. Чем-то похожие друг на друга. В одном доме жил дед Пимен Никандрович Баженов с бабушкой Пелагеей, а в соседском – его верный друг, Лебедев Иван Игнатьевич с бабушкой Евдокией. Детей вырастили, разъехались они по своим усадьбам и деревням, а старики так и остались верны себе и своим гнёздам. Жили себе упорно и дружно на этом, с юности обжитом клочке земли. Тайга и скотина помогли вырастить детей. Ежедневный тяжелый труд закалил здоровье и воспитал простой и добрый нрав. Старики по-прежнему держали коров, ставили сено вручную, готовили дрова на зиму. Дети приезжали подсобить. То сено сметать помогут, то дрова выдернуть из тайги. Вот и сейчас внучата прибыли на праздники помочь старикам по хозяйству, да душу порадовать.
На дворе стояли ноябрьские праздники. Выпал первый снежок и морозы по утрам уже наряжали инеем ветки осинника. На пушистых темных пихтах, высоченных и стройных, как башни, прилепился белыми клочками снег.
По субботам старые соседи соблюдали незыблемую традицию. Они ходили вместе в баню. По очереди, друг к другу. Потешить душу и косточки попарить. Начиналось это действие с вечера пятницы. Тесто подходило к утру; и утром, с рассветом, растоплялась русская печка. Дрова в печи шипели и пощёлкивали; языки пламени, улетающие в широкий чувал, подсвечивали избу, и всё вокруг казалось таким добрым и привычным. К пацанам, лежащим на полатях, поднимался теплый и живой дух от бабушкиной печки. И звяканье посуды в кути у печки, где хозяйничала баба Дуня, подвязанная цветастым полушалком, в коротеньких пимишках. Она заряжала большой чугун под похлебку, и на шестке - знакомый стук жестяных листиков, на которые ловко укладывались будущие круглые хлеба, и пироги с пареной калиной и медом, вкуснее которых ничего на свете не бывает.
Дед уходил управляться со скотиной. Надо было дать сена лошади, корове, теленку и овечкам, почистить и поправить подстилку. А овечек осталось всего-то ничего - три головы. Не так как раньше, по тридцать штук держали. Полегче - с заботами. Да ведь необходимость такая была. Надо было валенки ребятишкам катать, да носки вязать, вот и держали овечек. Да ещё и люди заказывали теплые пимишки - чёсанки. Так и проходили зимние дни и вечера в постоянных заботах. Летом - то пчел посмотреть, то прясло подгнило, то с дровами, то с сеном заботы, и пашня время занимает. Так и текла эта жизнь бесконечными заботами.
Но, по субботам, два хозяина ходили друг к другу в гости. Управившись со скотиной, дед затоплял баню, к обеду, когда баба Дуня задвигала в загнетку чугунок с похлебкой и вынимала готовый хлеб из печи. К этому времени в дом заходили Иван Игнатьевич и Пимен Никандрович. Степенно и шумно кланялись хозяйке, с разговорами про погоду да праздники усаживались за стол. Дед Иван доставал из-за занавески четверть с медовухой – большую трехлитровую бутылку и ставил её на стол, где уже стояли чашки с капустой, грибами, крыночка со сметаной и огурцы с дымящейся картошкой, заботливо приготовленные хозяйкой. Старики обсуждали урожай, рассказывали друг другу о повадках своих животных. Наливали по чарочке и спокойно продолжали беседу. Немножко погодя приходила бабушка Поля, и, сразу-же дом наполнялся женскими голосами. Баба Дуня делилась с ней, как поднялась опара, да ночью пришлось тесто подбивать, чтобы не убежало. Старики приглашали хозяюшек к столу, и начиналась бесконечная приятная беседа про детей, внуков, соседей; и весь мир помещался в небольшой уютной, с высокими окнами, кухоньке. Добавив по чарке, старики собирались в баню.
Баня к этому времени уже, как раз, подошла. Хозяйки сидели за столом и обсуждали нынешний урожай картошки, и сколько солонины приготовлено впрок, чтобы хватило до нового урожая. Да за товаром надо бы съездить в Сайдыпское сельпо, уже кое-чего под износилось, да нашить бы надо занавески новые на окна. Пили чай с пирогами и кормили внуков, и хлопотали беспрерывно, помогая друг другу.
Наконец дверь растворялась и мужики, розовые, распаренные в исподних штанах и рубахах, с узелками под мышкой шумно вваливались в дом. С шутками да рассказами о горячей каменке и банном духе, комната опять наполнялась весёлой энергией до потолка. Следующей была очередь бабушек, они потихоньку уходили в баньку, а старики, налив по чарке, поздравляли друг друга с праздником, продолжали беседу про государство и рыбалку, про тайгу и своих друзей. Приходили баба Дуня и баба Поля, распаренные и закутанные в клетчатые шали. Довольные и весёлые удалялись за занавеску, где расчесывали волосы и приводили себя в порядок. Старики терпеливо дожидались своих спутниц, приглашали по чарке после баньки, и незаметно в комнате возникал разговор о песнях. Дед Баженов затягивал забойным голосом песню про Стеньку Разина, а дед Иван подхватывал густым баском, и баба Дуня с бабой Полей выводили звонкими голосами красоту песни. Потом была песня про тонкую рябину, про милого дружка…
За окном день уходил во вторую половину. Старики засобирались на улицу напоить скотину. Бабушки дружно пили запашистый чай, настоянный на травах и обсуждали свои дела. Снова приходили старики, пели песни, и лишь когда начинало смеркаться за окнами, все вдруг вспоминали о домашних делах: корову подоить и печку протопить на ночь, и сенца кинуть скотине, да собак накормить.
Соседи дружно прощались, желали друг другу добра, хвалили друг друга и расходились по домам. Праздник заканчивался…
Андрей Никандрович был мастеровым мужиком, порода Баженовых вся такая была. Давно уже покоятся старики Баженовы и Лебедевы на погосте. И время собственной старости подкатило незаметно к самому Андрею. Жизнь стремительно изменилась. Давно уже нет многих деревень, и Покровск зарос травой и молодым лесом. Разъехались да поумирали его жители. Только ручей да речушка в таежных зарослях живут, да традиции переданные потомкам сохраняются. И банная русская традиция осталась живой и вечной.
Вот и внуки Андрея Никандровича выросли и разлетелись по городам. И в баню теперь ходят по одиночке. И скотину не нужно держать, все можно купить в магазине…
Свою баню Андрей построил в молодости, да переделал лет двадцать назад. Все продумал до мелочей, чтобы удобно было и тепло. Сегодня не знают люди, как были устроены бани по-черному. У всех современные баньки, с железными печками. И Андрей самостоятельно сварил из листов железа удобный тепловой агрегат, отдающий максимальное тепло и стремительно согревающий всю баньку. И вода нагревается быстро и парку поддать – удобная каменка. Всё изладил, как надо, и в тайне гордился своей предусмотрительностью и умением. И мужики достойно оценивали его мастерство, когда разговор заходил про бани.
Сегодня хозяин съездил в Усть-Куют, на своей лошадке, надо было заказать кадки новые под солонину. Давненько не запрягал он «Воронка», нет уж нужды коня-то держать. Всё по старинке, жалко расставаться с привычками, веками привитыми жизненной необходимостью в лошади. Раньше, чтобы управиться с хозяйством, безлошадному очень непросто было. И дрова, и сено, и постройки какие затеешь – без коня беда…
Хоть и одевался тепло, а все-таки продрог. Старый стал. На дворе декабрь, морозы крепчают с каждым днем. Воронку-то что - бежит, да греется, а тут, из саней вылезти лень, чтобы рядом пробежаться, размяться и согреться. Не такой уж резвый, как в молодости. Хоть недалече до Куюта, и тулупчик в санях был, да спина остыла. Вот и озяб. «Баньку надо. Лучшее лекарство при таких делах – то» - думал Андрей, затопляя баню.
Старики всякие болезни лечили при помощи бани. И грыжи правили, и «прострелы спины» выводили, и простуды и другие хворобы. И даже веники из различных трав готовили, чтобы лечить разные болезни. Например - «золотуху» у ребятишек чередой лечили, а простуду пихтовым веником.
Вот и банька натопилась. Андрей отворил дверь, и теплый банный дух с привычными запахами березовых веников, теплого дерева и жаркой каменки устремился в предбанник. Градусник показывал шестьдесят пять градусов. « В самый аккурат,» - подумал Андрей и, довольный, полез на полок. Приятное обжигающее ощущение кедровых досок немедленно разделило банный жар с озябшей мужицкой задницей и чувство удовлетворения от неё, родимой, стало наполнять душу Андрея. Подобрав под себя пятки, Андрей сидел на полке, как на царском троне, и благоухающий мягкий жар прикасался к каждой клеточке его тела. В печке чуть слышно трепетало пламя на углях и шипела вода на каменке. Андрей зачерпнул ковшом воды и легонько ливнул сбоку на каменку. С треском и громким шипящим звуком рванулся пар из-под накаленных камней. Горячая волна жара взлетела к потолку и немедленно накатилась на все пространство бани, заполняя все уголки и щелочки. Загорели уши, потом и главные мужские инструменты, которые пришлось прикрывать рукой. «Многовато плеснул, однако», - подумал Андрей - «Наверное, промерз хорошо, вот и пожадничал сразу».
Жар делал свое волшебное дело. По спине побежали струйки пота, появилась удивительная бодрость с непоколебимым желанием взять веник и похлестать по хребту, по коленкам и всем оставшимся важным местам драгоценного человеческого организма.
Андрей наслаждался жизнью. Сколько раз он ловил себя на мысли, что баня – это удивительная штука, которая способна обновить всё, и ощущения, и мысли, и здоровье! Как правильно устроена деревенская жизнь и как важны в ней праздники чувств, простые и вечные, которые освежают твоё существо и возрождают желание жить..!
2016