Едем по дамбе, она расширяется, впереди выезд на стоянку, рядом ресторан и высокая стела. На неё можно забраться по лестнице. Пулей залетел наверх и обомлел. Слева море, справа море, посередине дамба, на ней четыре полосы автострады, справа от неё полоса серых гранитных валунов, слева газон, за газоном велосипедная дорожка, за ней забор, за забором узкая полоса зелёного луга, на котором пасутся овцы. На горизонте все эти полосы, серые, чёрные, зелёные соединяются воедино и уходят в точку. Надо мной кружат чайки, пахнет морем. Чудесная страна Голландия!
После дамбы дорога ведёт в порт Харлинген. Вместо главной улицы через весь посёлок проходит канал. Среди старинных крыш то там, то тут торчат мачты парусников. Всё похоже на какую-то декорацию для съёмок сказочного фильма про алые паруса. Резким контрастом к этой картине маячит у берега огромный многопалубный паром. Едем к нему по узким улочкам, шины стучат по брусчатке, выезжаем на терминал и ждём указаний вахтёра. Ждём. Машет – заезжайте. Заезжаем в трюм, в нём уже в два яруса стоят уже десятки легковушек и грузовиков.
Выходим на верхнюю палубу. Лайнер отшвартовался и выплывает в открытое море. Какой простор! Чайки кружат над нами. Ребятня кидает за борт крошки хлеба. Чайки их ловят на лету. Проплываем мимо песчаного острова. На нём загорают на солнышке морские котики. Вдали на самом горизонте чернеется полоска земли. Она постепенно приближается к нам. Это остров Тершеллинг.
Бухкремер купил на острове фермерскую усадьбу и переоборудовал её под детскую турбазу. Разваленный коровник превратился в отель, а выгон для скота в футбольное поле. На острова зимуют стаи диких сибирских гусей. Они утрами будят меня ещё до рассвета. Весной все птицы вьют гнёзда, одни лишь гуси на острове гнёзд не вьют, а улетают на север.
Тысячи гусей живут на острове, а гнёзд не вьют. Как же так? Где их родина? Куда они каждый год улетают? Где выпаривают своих птенцов? Должна же быть там, где-то на далёком Севере, земля. Этот факт не давал покоя мореплавателю Вилему Баренцу. Наступил момент, когда любопытство стало просто невыносимым и весной 1594 года Баренц отправился в путь. Мечтал доплыть до Индии, но не смог пережить долгую зиму на Новой Земле. Умер там от цинги. Географы в честь Вилема Баренца ван Терсхэллинга назвали Баренцевое море Баренцевым.
Многие островитяне не вернулись домой. На набережной у самого моря воздвигнут памятник скорбящей матери, которая не дождалась своего сына. В руках заплаканный платочек, в надежде увидеть белеющий на горизонте парус, глаза всматриваются морскую даль.
Старинный маяк, причал, возле него рядом с морским лайнером сотни парусных яхт. Любуюсь допотопными улочками. Допотопные – это не преувеличение, многие постройки на острове возникли ещё в допотопное время и находились в глубине материка. «Вот эту церковь, построили на материке. На остров её не переносили. Как она здесь оказалась?» Красивая загадка. Я над ответом бился целый день, но так и не смог разгадать. А намёк то мне давали. Церковь то допотопная! Её построили до потопа. Мне почему на ум приходил Ноев ковчег, а не штормы Северного моря.
В 1290 году штормом промыло всё побережье. Неизвестно сколько селений оказались на дне моря. Тершеллинг стал островом, а Харлинген, расположенный в сорока километрах от берега моря стал морским портом.