Мне нравились командировки в Голландию. Утрехт, Амстердам, порт Харлинген, остров Тершеллинг. В ожидании парома бродил по набережной, по дамбе, по пирсу, по старинным улочкам вдоль каналов, вслушивался в крик чаек в порту и с наслаждением вдыхал свежий морской воздух. Он особенно свеж на острове Тершеллинг. До Ледовитого океана очень далеко, но в тёплые весенние дни северный ветер доносит запах льдов Арктики, а Гольфстрим в это время пахнет югом. В жаркие летние дни этот запах перемешивается с терпким духом разогретого под солнцем вереска.
Здесь в этих краях жили мои предки. Рыли эти каналы, отвоёвывали эту землю у моря, осушали эти польдеры, здесь они вышли из католической церкви, стали протестантами и пошли вслед за проповедником Менно Симонсом. Проповедника предали анафеме, а меннонитов стали отправлять на костёр. Бежать было некуда, кроме как на восток. Польша в то время всех беженцев принимала. Меннонитам задаром отдали все земли устье Вислы. Эти заболоченные места после бесконечных войн и нескольких эпидемий чумы обезлюдели и превратились в огромный биотоп. Меннониты осушали те болота двести пятьдесят лет и превратили их в плодородную равнину.
После раздела Польши мои голландские предки попали под власть Пруссии и стали там белыми воронами. Белым воронам в чёрной стае делать нечего и меннонитам пришлось бежать дальше на восток. Россия приняла их с распростёртыми объятиями. Покровительство российских царей, многовековый опыт жизни на чужбине, неподдельная любовь к ближнему, братский дух в меннонитских общинах и муравьиное трудолюбие – всё это дало свои уникальные плоды на российской земле. Они осваивали целину на юге России, в Казахстане и на Алтае. Они были среди первых целинников, но в историю таковыми не вошли.
Меннониты верили в пророчество Исайи и никогда не жалели оставленного добра, когда им приходилось покидать свои насиженные места. Впрочем, места, ставшие им родными, они не насиживали, а преображали неустанным трудом. Меннонитский мир взывал к милосердию и строительству новой жизни. Этот мир малоизвестен, хотя он был в России долгое время рядом с нами. В нём до сих пор есть какая-то тайна за семью печатями.
Отец высоко ценил менталитет своих предков, но много об этом не рассказывал. Меннонитов крестили, когда им исполнится двадцать один год. Пастор работает бесплатно. Меннонитам вера запрещает брать в руки оружие. Всё.
У отца была одна заветная мечта - обезоружить человечество, всё оружие какое есть на белом свете складировать на необитаемый остров и заселить туда на разборки всех политиков. В свою мечту отец не верил, понимал, что безоружные меннониты не смогут разоружить вооружённых политиков.
В 1956 году советских немцев освободили от надзора комендатуры и к нам в гости из Казахстана приехал папин брат Яша. Обнялись, прослезились и начали городить какую-то абракадабру. Я подумал, что братья от избытка чувств лишились дара речи. Ведь пятнадцать лет не виделись. Не пускали их друг к другу. Отца даже на похороны деда не пустили. Отец и дядя Яша могли до этой встречи не дожить. Разлучены были навечно. Деду с фронта похоронка приходила. Война застала Якова в Красной Армии. Пришёл приказ отозвать с фронта всех бойцов с немецкими фамилиями и направить в трудармию. Командир не захотел отпускать бойца Якова Тиссена с фронта и записал его в списки погибших. Потом та часть попала в окружение. Яков вывел из окружения 17 бойцов. Братьям было о чём поговорить на своём родном языке, языке голландских фризов.