АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ
ЖЕНЬКИН РУЧЕЙ-ОБОРОТЕНЬ
Люди там исчезают...
...Течет среди мрачных буреломов серебристый ключ. Боятся люди пить из него прозрачную воду. Недобрые идут про те места к нам слухи. Заманивает простодушных грибников и норовит погубить колдовское место. Смотри в оба. Не сбейся с пути. Не помогает там отыскать дорогу домой среди звериных тропок верная магнитная стрелка. Глупеет она и вертится как шальная во все стороны. Петляет по тайге в зарослях Женькин ручей.
Являются на том источнике опасные существа - призраки.
Ходят туда по бедности за черемшой. Чтобы в городе траву продавать.
Соберут крупную да широкую черемшу в короба. Закружатся по полянам, заплутают. Захотят к вечеру домой выйти. А места все как будто подменили. Незнакомое все вокруг. Недоброе. Неродное.
Завоет вдруг в кронах старых сосен ветер. Заскрипит сучковатый лес. Захочется бедныму сборщику уйти побыстрее. Кинется человек обратно к ручью. Захочет найти дорогу назад из страшного места. Да не тут то было.
Побежит несчастный вдоль ручья. Посмотрит куда он течет и подумает, что верный путь ему стелется по течению вниз.
Затопает ножками травник, заторопится. Долго будет идти. Но только хуже сделает. Посмотрит со страхом вперед.
И ахнет. Что за нелегкая несет его. Что за беда за такая.
Лес все гуще. Бурелом все чаще на тропе мешает. Все приметы какие есть говорят прохожему, что уходит он все дальше от жилья в самую жуткую медвежью глушь. День и так к вечеру подходил, а вкоре и вовсе сумерки опустятся.
Только тогда, притомившись, поймет с ужасом заплутавший человек, какой этот тихоня ручей коварный. Словно русалка. Лесною девою-утопленницей манит серебристая вода за собой человека в невозвратную даль.
Похолодеет нутро у бедняги, когда поломав голову поймет он, что течет ручей против течения. Мгновенно изменила хитрая вода свой путь на обратный. Поймет обманутый путник что течет перед ним настоящее живое существо.
Ручей - оборотень.
Захочет несчастный донести до людей открывшуюся ему правду. Да поздно. Явятся ему во мраке ужасные и ничем необъяснимые видения. Обступит бедного человека со всех сторон жестокое и злое очарование. Закричит он от ужаса и отчаяния, да поздно будет. И расквитается заплутавший травник за свое легкомыслие и неопытность лесную по самой дорогой цене. Выбьют из него ужасные духи тайги сначала последний рассудок .
А потом вырвут невидимой лапой и самую жизнь человеческую .
Пройдет от того жуткого дня или вечера много месяцев.
Прибежит в участок городской испуганный лесник. Позовет за собою в дебри лесные при Женькином злом ручье. Сначала ему и не поверят. Пока сами в лесу не наткнутся на высохших мертвецов. Теряются то люди в разное время. А находят всех примерно рядом не шибко далеко. Словно проплутав по тайге положенный судьбиною срок собирались бедняги здесь. Ложились на зеленой траве и жизнь тихонько дыхание последнее испускали. Как нарочно.
Посмотрят на мервых. Проверят. Последят и всегда один коленкор. Один вывод . Нет на несчастных никаких примет невольного отнятия жизни. Не трогал покойников ни злой человек, ни голодный зверь. Сами так и умерли. Неизвестно отчего. Будто бы выходит, что от голода. Или от жажды. Высохли обескровленные останки словно те заморские мумии. Кто же их крови лишил до такой невероятности? Толком понять за давностью дел нет возможности. Остаются без наказания кровожадные чаровники - невидимки. Ищи - свищи. Молчит вековечная тайга над вашими головами. Прячется в зеленом море опасное для пришельцев хитрое зло.
Помнят старожилы кровавое предание, почему назван был лесной источник Женькиным ручьем.
Служил в тех местах еще в царские времена заметный человек - лесничий Вакула. Происходил род его из старого казачьего города Черкесска. Вышел оттуда же и славный покоритель Сибирского царства. Атаман Ермак Тимофеевич. Приехали сюда еще родители Вакулы. Первые в красноярский край переселенцы.
А когда вошел казак в зрелый возраст, то нарезал ему усадьбу Рыбинский переселенческий сход. Занялся тогда же Вакула охраной нашего леса. Приписали еще в те времена Сокаревское лесничество к большому Рыбинскому земству.
Устроился сибирский казак недалеко от нынешней плотины. Сложил с Божьей помощью высокий дом. Обустроил просторную усадьбу. Чтобы было где хлеб сеять, выжег себе черноземную пашню в целых тридцать
десятин.
Женился казак давно и первому сыну его Евгению шел тогда двенадцатый годок.
Общался наш лесничий Вакула с древними насельниками этих благодатных мест. Киргизами. Еще самые дальние предки их охотились на опасном ручье.
Приходил поговорить с Вакулой их старый вождь. По криргизски хан Тасык. Зашел разговор про безымянный ручей. И нахмурился кареглазый старик. И не мог он сказать ничего хорошего про коварные те места. Завлекала туда киргизов прекрасная охота на клыкастую кабаргу - лесного оленя. Но слишком там много клеща.
Кишит там ядовитый клещ в теплое время. Сыпется на людей отовсюду. Подстерегает и на ветках и в траве. Нет от него спасения. Только одна острожность. Из леса пришел сначала клеща посмотри. Всегда десяток их снять успеешь. А если не заметишь ты кровопийцу, то беда случиться. Вопьется маленький паучок поглубже и спустя часа четыре разбивает человека злой паралич. Настоящий кондрат бьет. А потом и вовсе разболится у больного голова. Распухнет и от воспаления ее придет на человека . И все от такой мелкой ядовитой букашки.
Много рассказывал старик про лесные тайны и вспомнил как погибли на безымянном колдовском ручье три охотника. Вздохнув печально начал он свой рассказ.
Дурная слава тех краев издавна повелась. До прихода еще сюда русских людей. Охотились однажды на колдовском ручье трое друзей из сибирских киргизов.
Выследили дружные охотники большого и сильного лося. Проходил сохатый в сторону лесного источника. Бросились за ним искусные лучники в погоню, словно серые волки. Вместо луков несли они в руках надежные и сильные железные самострелы. Есть у такого железного лука и приклад, чтобы прицелиться, и курок спусковой. Удобная и главное бесшумная вещь. Пробивает железная стрела толстые бока большого зверя.
Долго гнались стрелки в лисьих малахаях за сохатым быком. Но настигли наконец рогатого лишь у самого волшебного ручья.
Опадала уже желтая хвоя с высоких лиственниц. Осыпались листочки с молодых порослей. Виден был хорошо в зарослях могучий и грозный рогатый лось.
Словно лесной король высоко и гордо держал дикий бык
свою костяную корону. Не испугался он метких охотников и вдруг смело повернул из зарослей навстречу людям.
Замерли тогда и охотники. Вскинули беспощадные самострелы и хотели уже выстрелить. Как вдруг вышло на них из зарослей сразу трое рогатых лосей. Троица сохатых и грозных быков. Трое живых призраков. Не испугались
отважные друзья и выпустили свистящие железные стрелы в самые сердца лосиные. Ушли каленые стрелы во звериные души. И должны уже были лоси повалиться на сырую землю, проливая на травы свою горячую кровь.
Как вдруг видят охотники, что прошли их острые наконечники насквозь трех лосей и в сосны ближние впились глубоко. А быки ярые идут прямо на них как ни в чем ни бывало.
Хотели друзья в лес отступить, да видят поздно. Подходят рогатые все ближе. Успели еще выпустить-выстрелить по одной стреле. Но тут догнали их разъяренные лоси. А копыта-то у лосей страшные. Настоящие топоры. Деревца молодые срезают на пути. Теми копытами и охотников всех затоптали. Не вернулись охотники из лесу. Долго ждали добытчиков в семьях, да так и не дождались.
Отправились родственники в лес искать пропавших стрелков. Наткнулись на них и нашли только через два дня. Лежали охотники все изувеченные. Истоптанные могучими быками. Давно уже испустили дух двое киргизов. Застыла на лисьих малахаях кровь. Но застали родственники одного добытчика еще живым. Подоспели, когда третий стрелок уже едва дышал.
Холодеющими устами поведал умиравший, что встретились им в лесу вместо гонимого сохатого злые призраки трех лосей. Да напали на людей разом.
Не смогли охотники поразить призраков стрелами и пришлось стрелкам пострадать под острыми копытами. Растоптали всех волшебные звери-видения. Рассказал изувеченный о случившемся с ними и вскоре помер.
Разнесли люди горькие вести по киргизским улусам.
Удивился новый лесничий и надо сказать нисколько не испугался. Никогда не встречался он в лесу с духами или призраками. И вскоре за многими делами совсем позабыл советы бывалого старожила. К чему прошлое ворошить. НО вскоре пришлось ему горько поплатиться за свою простоту.
Однажды по осени решил казак Вакула поохотится на колдовском ручье. Узнал сынок Женька, куда отец собирается и давай проситься туда же. Уговорил. Вдвоем веселее по тайге ходить. Приготовили ружья друзья и за порог переступили. Вышли к ручью заполдень. Дело уже к обеду приближалось. Решили остановиться и костерок развести. Положили ружья у костровища и занялись дровишками. Женька при костре кашеварит, а отец его Вакула чуть поодаль дрова собирал - ветки сухие.
Недалеко от ручья видит нежданно лесничий прекрасного оленя. Идет на охотника олень сам собою. Только стреляй.
позвал казак сына по имени и попросил ружье передать. Женька что-то замедлил. Обернулся Вакула в его сторону и
глазам не поверил. Потянулся мальчонка к ружьям. А отцовское ружье само поднялось. И ствол на сына медленно так развернуло. Замерли охотники от неожиданности.
Вдруг выстрелило ружье само собою. Грохнуло страшно и дымом завеяло. Вскрикнул сынок лесника и упал на сырую землю. Кинулся к Женьке отец и видит. Прострелена грудь у мальчонки навылет. Нет, закричал Вакула ,не может того быть! Обманом все вышло!
А ружье проклятое упало на землю, словно кто бросил его ненужное после выстрела.
Обернулся лесник на оленя а его и следов нет. Обманул Вакулу хитрый призрак. Попутал нечистый дух..
А сынок его и сказать ничего не успел, как уже скончался.
Спасти его невозможно было. Потерял Вакула дорогого сына. И наказать за убийство никого не смог. Убили мальчонку злые духи-оборотни.
С те пор осталось это дело загадкою на памяти людской, как горькая заноза.
Доходят до нас и другие рассказы об этом страшном деле. Говорят люди, что умерла родная мать убитого сына, а отец женился на другой недоброй женщине. Что очень не любила мачеха пасынка своего Евгения. И потом погиб он на охоте. А отец считал себя во всем виноватым.
Иные считают, что ружье было положено рядом с Женькой стволом на него и только случайно выстрелило в его сторону.
Зовется с тех далеких времен безымянный источник по имени погибшего от его колдовской звериной силы.
Женькин ручей.
Говорят люди, что иногда является у ручья призрак. Идет вдоль ручья словно отрок в синем таком кафтане и с ружьем на плече. Посмотришь и сам заплачешь. Приходит видно Женька на свой источник. Бывает. На горьком том месте и горькая вырастает трава черемша. Словно дали дикому чесноку вкус слезы людские. Не мало их там пролилось.
Раньше и нынче творилось там много страшного и жестокого. Словно тайно поселились при ручье невидимые но сильные враги рода человеческого.
Расходятся в народе тревожные слухи про эти колдовские и коварные дебри.
Рассказал мне знакомый таежник про страшную ночь
свою на ручье. Едва хватило ему сил дождаться утра.
Есть на Женькином ручье старенькая избушка. Отдыхают под ее крышей усталые добытчики - звероловы. Снабжена добрая постройка каменной печкой и посудой. Положен там таежниками общий запас сухих спичек, поваренной соли и крупы на черный день. Придет намаевшийся охотник, сварит нехитрую кашу из запаса, да поест. А свою крупу свежую подложит в туесок. Подрубит дровишек утром поблагодарит немую избушку за ночлег. И покажется ему скатертью тропинка к родному дому.
Но бывает там и совсем другая, недобрая ночь. Попал я туда как раз в такую пору.
Заманила меня благородная охота на красавца лесного оленя-кабаргу. Надеялся я там и большого сохатого лося встретить. Уж больно часто там можно взять на мушку крупного копытного зверя. Лучше добычи не придумаешь.
Мяса вкусного много получаешь и риску несравненно меньше чем если на медведя идти.
Долго пришлось мне подбираться к пятнистому стаду.
Подстрелил я после полудня небольшого лесного оленя-кабаргу одним выстрелом. Взялся разделывать, увлекся. Да вот и не заметил даже, как вечер осенний подкрался.
Затянулось бледное небо темными лохматыми облаками. Разыскал я недалеко от источника избушку и толкнув дверцу за порог переступил. Внутри застал все по прежнему. Снял тяжелую берданку с натруженного плеча и на стенку повесил. Дровишек сухих порубил-приволок. Огонек яркий в каменке развел. Разложил на столе припасы. Взялся обед налаживать.
Настрогал свежей оленины. Посолил. порезал вместо чеснока широкую да длинную черемшу. В черном чугунке потушил оленину в гречневой каше. Чаю травяного таежного погрел с пиленым сахарком. Покушал хорошо и на широкую лавку старые тулупы себе постелил. Глянул за окошечко маленькое и удивился. Быстро как переменилась погодушка. Поднялся в лесу сильный ветер. Замахал еловыми лапами. Нагнал по небу мрачные тучи и вечером совсем темно вокруг стало.
Заложил я от греха избушкину дверцу на крепкий засов. Да и в горницу дверь на крючок закрыл. Спокойнее чай будет. Подложил в каменку поленце. Да перекрестясь на сон грядущий разложил на тулупах свои усталые косточки.
Тихо стало в избе, только печка пощелкивает. Пляшут от яркого пламени на стенах тени. Нашла на меня сладкая дремота после дневных забот. Однако слышу сквозь сон, что за стенами прямо таки буря какая-то поднялась. Ветер словно с цепи сорвался. Рвется прямо в избушкины щели. Да только построена-то она для себя. На долгую зиму, на совесть. И непробраться в нее студеному сквозняку.
Слышу в дремоте, что нет-нет да и задрожат от ветряного порыва стекла в низком оконце. Откуда только берется здесь такая непогода?
А за стенами уже сосны трещат. Поднимает и обрывает, несет осенний ветродуй золотые и багряные листья по воздуху. В такую погоду в теплой избушке просто рай небесный. Продремал я так до самой полуночи. Вдруг заполночь чувствую, словно ожила вокруг чаща лесная.
Словно зашевелились в зарослях чьи-то тихие голоса.
Заколотилось в моей груди растревоженное сердце.
Чувствую каким-то шестым чутьем, что сейчас приближается чужой кто-то к моему домику.
И так сильно почуялось мне приближение чужого человека, что не смог уже на лавке спокойно спать. Береженого Бог бережет. Схватил я рубаху и завесил свое оконце.
Слышу со страхом издалека словно плачет кто-то.
И вдруг со страшной силой захотелось мне посмотреть, кто же это там мается. Нарисовалась в мыслях у меня сама собою тревожная картинка. Будто бы отбился от матери в Сухаревке ребенок. Забрался в тайгу далеко. Может быть и много дней проплутал. Вот и вышел сюда.
Открою, думаю, дверь. Не зверь же на пороге. Погляжу.
Только от чего, удивляюсь, сердце так бьется. Как перед смертью. И рука верная дрожать начала.
Вижу я во мраке ночном саженях в пятнадцати низенького такого да маленького человечка. Словно бы ребеночка лет пяти. Будто заблудился в лесу совсем маленький мальчонка. Стоит он вдалеке на тропе, подвывает, и словно ждет помощи. Решил я рассмотреть его бедного получше.
Тусклый свет из окошка сумрак ночной ослаблял.
Хоть и было мне жутко, вышел я за порог из домика
желая помочь заплутавшему поманил его рукой. Позвал.
Он ни с места. Так и стоит темной тенью на тропе. Надо, думаю, подойти к нему да в домик позвать-пригласить. Вон как плачет. Продрог, небось, на ветру. Иду к нему твердым шагом по тропке, хочу помочь.
Вдруг отвернулся от меня странный мальчонка и словно от испуга в лес побежал. Да что, думаю, за дурашка. И рассмотреть себя не дает. Отворачивается. Я ж тебе помочь хочу. Прибавил ходу . Вот уже и избушка за поворотом тропинки скрылась. Обступил меня сумрак со всех сторон. Шорохи какие то повсюду слышу.
А мальчонка странный различимый лишь темным очертаньем взял да и ловко так пыгнул с тропы в траву и прямо по буреломам от меня дальше с плачем побежал.
Но из виду не потерялся. Встал и на меня, чувствую, смотрит. Стало между нами опять саженей двадцать. И надо сказать, показалось мне, что кожа у мальчонки совсем не белая. И на лице. Но издалека не понять. Догнать чернушку еще надо.
Ну, подумалось мне, пробегаем мы так до утра в догоняшки. Спасти его хотел, а сам он словно всю жизнь через валежник перепрыгивал. Кабарга настоящая. Дураков нет. Прыгать за ним там где любой ногу сломит не стану.
Да и избу нельзя без клюшки держать. Тепло разнесет. Да и ружье там без присмотра осталось. Чувствую между тем, что словно манит меня за ним какая-то дурная сила, нечистое любопытство. Словно должен я ему что-то.
Нет, думаю, темнишь ты чего-то. Вот думаю что. Сам охотник. Заманивают меня в темный бурелом. Запутывают. Вспомнились тут и рассказы про высохших мертвецов. Не эти ли мальцы людей до смерти доводят?
Развернулся я и махнув на лесное диво рукой пошел до хаты. Едва уже смог я узнать в полном мраке тропу.
Еще бы немного и заблудился бы сам. Иду и чувствую, что хорошо насолил кому-то. Ощущаю спиной звериную чью-то ненависть. Заволновался уже за избушку, но славаБогу, вижу знакомый поворот и теплый огонек из окна. Вот счастье. Иду скорее за порог и дверь закрываю.
Заложился на засов и стало моему сердцу сразу спокойнее. Но слышу на тропе шорох и завывание. Ах, думаю, проклятый ревун. Опять прибежал. Теперь меня не обманешь. И ясно ощутил я тогда, что по всем повадкам тревожит меня здесь кто угодно, только не человек. Голоси, думаю, нечисть, сколько угодно. Нет тебе веры.
С теми словами и спать уложился. До первых петухов выла под окнами неведомая зверушка. Всю душу намотала.
Хотелось поспать, да больно жутко вокруг было. Ждал я почему-то стука в дверь и долго глаз не сомкнул. Сердце все болело.
Мысли страшные в голову лезли.
Вот если прикинуть. Почему та чернушка на человека сама не набросится, а по хитрому в дебри завлекает? Не потому ли, что там в буреломе тайная засада приготовлена. Охотится сволочь по слабости своей бесовской всей стаей. Одного то такого мальца или двух трех легко раскидаешь. Можно их из ружья дробью угостить. А вот ежели налетит тех чернушек отовсюду десяток-другой? Что хотят то и наделают с человеком. Судя по мервецам высохшим, не рвут невидимки добычу, но жизнь отнимают понемногу. Батюшки! До чего ночные думки доведут. Неужели кровь из людей здесь тянут? Вот страсть. Помню в детстве пугали меня вурдалаками-упырями. А они являются по ночам низкорослыми карликами. Да по всем приметам на наших мальцов походят. Ой-ей-ей. Словно братья родные. Однако других догадок тут нет. С такими думками пожалуй не уснешь. Ворочался я бедный до третьих петухов.Пришлось потом поздно вставать.
Озарило утром красное солнышко теплыми лучами страшный лес. Прыгнул из маленького окошка на дощатый стол добрый луч солнечный. Осветилась вся местность и запели звонко далекие птички лесные. Только тогда и решился открыть крепкий дверной засов. Увидел белый свет и словно заново родился. Слава богу, что смерть стороною прошла. Покинул я с радостью из избушки и быстренько по тропочке отыска
Говорят слышат такие злые голоса у Черного моря в горных крымских пещерах.И если послушается человек и выйдет поискать ребенка, то плохо кончает. Или в пропасть сорвется во мраке или сойдет с ума. Бывает такое бурными ночами.
Поведал нам тот же охотник еще одну темную историю. Передадим все его же словами.
Охотился я однажды при ручье и застала меня в лесу лютая непогода.
И куда не побегу, куда не посмотрю, везде мне нет знакомой дороги. Нет моих примет, чтобы домой вернуться.
Хоть плачь, хоть кричи. Смешно сказать, лесник сам заблудился. Намокла уже вся одежда. А ноги так и гудят в тяжелых сапогах. Иду я уже и сам не зная куда. Тучи небо закрыли. Сумрак на чащобу опустился. Бухает гром со грозового неба. Молнии в лес падают из темных облаков.
Норовят меня достать. Тропа звериная под ногами вся раскисла. Едва разбираю дорогу. Но понимаю, что сейчас выбраться мне из лесу почти не возможно. В какую сторону по тропе ручей? Путается все перед глазами.
Одно понимаю. Хитрые эти места, не простые. Шел сюда на промысел спокойно при ясном небе. И знал, что не будет никакого дождя. Не должно быть. Обманула меня погодка.
Словно нарочно кто-то тучи собрал надо мною и льет как из лейки. Что же теперь дальше будет.
Вдруг померещился мне впереди тусклый отсвет. Заторопился я в ту сторону, словно надеялся на что-то.
Расступился наконец передо мною мрачный и сырой лес. Ясно увиделся мне яркий костер на темной поляне. Ну думаю, какие-то люди, добытчики отдыхают. Подхожу поближе и все немогу ничего кроме слепящего во мраке костра разглядеть. Поздоровался я с незнакомцами, пригласили они меня вежливо посидеть у жаркого костра.
Люди там все темными очертаниями только видны. Подхожу совсем близко и к теплому костру подсаживаюсь.
Заметил тут я сразу, что нет надо мною постылого холодного дождя-ливня. Слышу его, как он вокруг шумит по траве, но сам ничего не чувствую. Присматриваюсь и вижу что действительно ни в костер, ни на тех кто рядом сидит ничего не попадает. Как под крышей какой-то. Словно под шапкой- невидимкой. Понимаю с тревогой, что дело тут нечистое - колдовское. Боюсь на других гостей посмотреть. Молчу и покоем наслаждаюсь с дороги.
Вдруг ближний ко мне человек темной внешности обернулся ко мне. И говорит. Мол, вот вы охотники много убиваете зверей. Истребляете их безо всякой жалости. Будто они и не живые. А ведь животные то ничем вас не хуже. Всё живые существа понимают. Всю боль от выстрелов ваших чувствуют остро. Умирают от вашей жестокой и жадной руки в страшных мучениях.
Молчу себе виновато в ответ. Припоминаю сколько загубил прекрасных оленей и лосей. Совестно мне стало.
Поднялись в смущении мои глаза на обличителя своего.
Озарило пламя костра его внешность. Матушка родная!
Сидит передо мною у костра ужасный человек -оборотень.
Похолодело внутри все. Живым бы уйти!
Смотрит на меня звериными глазами медвежья голова.
А ниже звериной лохматой головы плечи и руки человеческие на коленях положены. Страх несусветный.
Открывает голова пасть с большими клыками. И говорит человеческим твердым таким голосом. Повернулся тут срашный собеседник мой ко остальным своим гостям и спросил у них , мол , так ли он говорит и согласны ли прочие звери с его словами.
Повернулся невольно и мой взгляд на их сторону. Заколотилось тут и вовсе сердце мое от белого ужаса.
Вижу пред собою во свете костра ужасных гостей медведя-оборотня. Играют отблески костровища на звериных мордах . Вот застыл неподвижно человек -олень с ветвистыми большими рогами. Рядом смотрит в огонь с человеческих плеч огнеглазая клыкастая рысь. Дальше по кругу приглядывается ко мне матерый белый волк-оборотень. Сверлит меня глазами хитрая обманщица лиса
с человеческим телом. Смело сидит рядом с ней друг ее прижавший уши - человек-заяц и косится в мою сторону выпученными глазищами.
Думаю, пропал бедный охотник. Набросятся сейчас лютые оборотни на новенького скопом. Да в миг разорвут на мелкие клочья. И конец.
Но тут человек-оборотень с медвежьей мордою пообещал, что есть у них для меня щедрый подарок.
Смогу я стать великим охотником, если получу его. Но конечно должен владелец подарка уважать духи зверей и не бить их без надобности.
Представь себе, что научим мы тебя особым колдовским словам. Дадут тебе те слова особую власть над всяким зверем. Захочешь ты увидеть оленя. Скажешь наше волшебное слово. И вскоре прибежит прямо на тебя из чащи лесной пятнистая кабарга.
Подними ружье и стреляй. Будешь ты бить за один день оленей сколько пожелаешь. А они вам еще и кланятся будут, припадая на передние копытца. Все звери такому охотнику покорятся. Даже хитрая лиса чернобурая. И соболь. Хочешь выйдет на выстрел черный баргузин, а хочешь обычный соболек. Безо всякого риска сам преклонится пред тобою хозяин тайги бурый медведь. Но есть тут одно наше условьице. Нужно и от тебя еще кое-что.
Что же, говорю, я должен сделать, чтобы так прекрасно и беззаботно охотится на Женькином ручье?
Хитро прищурил в ответ медведь-оборотень хищные очи да и отвечает. Должен ты с этого дня никогда больше не ходить в церковь. Да не креститься. Ни в коем случае. А не то пропадет вся сила твоя колдовская и останешся ты как прочие люди -ни с чем.
Поразил меня голос обороня словно громом. Вот оно что! Куда ветер -то дует. Душу мою видно нечисти прикупить захотелось. Верить ведьмакам нельзя. Вон сколько народу здесь пропадает. Да и на что мне такая бесовская охота. Что у меня рук что ли нет. Или голова не на месте. Сумею и без вашего черного участия зверя добыть. И зачем это им чтобы охотник в церковь не ходил.
Значит сильно она, родимая, оборотня достает. Боится нечистый Святого Креста. Ишь как повернули, нелюди.
Нет, говорю, буду я в церковь ходить. И не нужна мне ваша легкая охота. Мясо кровавое. Не волк перед вами, а человек.
И перекрестился правою рукою сверху вниз и с правого плеча на левое. Расточитесь, думаю, яко исчезает дым исчезните. Так все и обернулось.
Только отказался я от черного договора, как вмиг все предо мною словно туманом заволокло. Склонил я голову и крепко заснул. Отошло от меня сознание.
Проснулся после уже утром, когда рассветало. Стряхнул сладкую дремоту и вижу себя на незнакомой поляне. А рядом костровище большое тлеет-дымится. Ух, думаю, пронесло. Опасное тут место.
Ну ее, эту черемшу дикую. Хоть и широкая она там и длинная. Жизнь дороже. Одному туда лучше не ходить.
Вздохнули мы вместе с бывалым охотником и решили с тех пор собирать про опасное место народные преданья. Прибавляет опыт стариковский умному человеку много лет к быстротечной жизни. Поможет разобраться в незнакомых местах.
...Течет среди мрачных буреломов серебристый ключ. Боятся люди пить из него прозрачную воду. Недобрые идут про те места к нам слухи. Бывает даже, что находят там до десяти мертвецов за год. Попадется с мертвыми рядом не открытая даже бутылочка водки. Мотай на ус.
Пропадешь там, если любишь ты выпить.
И чудно как-то лежат высохшие люди-мумии. Видно, что в разное время ходили несчастные в лес. И узнают потом, что в жизни пропавшие не встречались, не дружили. Но все словно завороженные пришли на одну злую полянку и умерли. Может и притащил их кто-то сюда? Не те ли ночные ревуны-вурдалаки? Способна та древняя нечисть и призраков вызвать. И закружить простачка по лесу до вечера.
Заманивает простодушных грибников и норовит погубить колдовское место. Смотри в оба. Не сбейся с пути. Не поможет тебе здесь верная магнитная стрелка. Петляет по тайге в зарослях Женькин ручей, путает грибников ручей - оборотень.