Парторг рано утром с ветеринаром в плановом порядке объезжали чабанские стоянки колхоза. Овцы осенью ещё находились на летниках, продолжали нагуливать тело на склонах зеленевших падушек. Вагончик холостого чабана Володи находился на плоской возвышенности, окружённый чёрными пятнами вытоптанной земли от старых овечьих дворов, местами плотной стеной заросших высокой крапивой. Старенький колхозный москвич с будкой, в народе обозванный «воровкой», тяжело пыхтя, поднялся в гору. Двор был пуст, только в грязи валялись два пропавших валуха. Отара молодняка в этом году подлежала сдаче на мясокомбинат и требовала особого ухода, а здесь такое. На звук автомобиля из вагончика вывалился пьяный чабан и бросился бежать, заскочил в крапиву.
– Где овцы? – поинтересовался парторг, – выходи!
Володя ответил:
– Пасутся. Вон за сопкой. Вы, что, не видите?
Ветеринар поймал стреноженного коня, оседлав, съездил по направлению указанному чабаном. Отара действительно мирно паслась на обратном склоне сопки. Развернув лошадь, он подъехал к крапиве, в которой уже Володя не стоял, а лежал и крикнул:
–Выходи! До жары нужно пересчитать и составить акт.
– Не пойду, вам надо, вы и считайте, а я и так знаю, что все.
Парторг не выдержал и тоже подошёл к крапиве:
– Давай его вытащим и увезём к участковому, пусть органы разбираются, надоел уже, сколько можно с ним нянчиться и уговаривать. Пусть отправят назад домой, в Москву.
Услышав последние слова, Вовка сам выскочил из густых зарослей крапивы, весь раскрасневшийся и подпрыгивая, так как был босиком, стал уговаривать парторга:
– Михалыч, прости, больше не повторится, а бараны, правда, все. Отправляй комиссию завтра с утра и увидишь. Бухарик я, а не вор.
– То, что пьяница, знаем, а на что пьёшь, да ещё на рабочем месте? Зарплата-то давно была. Ты посмотри на себя, на кого стал похож, сорокалетний мужик, а ни семьи, ни родины, ни флага, – отчитал Вовку парторг.
– Вот поэтому и пью здесь. Потому, что больше негде, где работаю, там и живу. Женюсь вот и уеду от ваших баран, куда подальше – брызгая слюной, выпалил Володя.
– Женись, женись, работники колхозу нужны, детишек народите, и зарплата больше будет, хоть за бездетность не будут высчитывать. Ну, ладно, поехали, завтра с зоотехником приедешь и проведёте ревизию, – теперь уже обращаясь к ветврачу проговорил парторг.
Чабан, немного оклемавшись, взяв с собой бутылку воды и с палкой в руке, опустив голову, побрёл к овцам. Парторг с ветврачом сев в машину поехали на другую стоянку. По дороге ветврач, спросил у Михалыча:
– А про какую Москву вы говорили?
– Про столицу, сынок, про столицу! Ты же у нас года два, как работаешь, наверное, ещё не знаешь, Володя, он же у нас москвич.
– А по нему не скажешь, хоть и выпивает иногда, но в овцах разбирается лучше многих деревенских.
– Правильно, сообразительный потому что, как – никак высшее образование. Он закончил авиационный институт, по-моему, инженер. Мать – учительница, отец - какой-то профессор, а сынок, видишь, гулять стал и ни дня там, у себя, не работал. Вот и сослали перед олимпиадой за тунеядство к нам в Забайкалье. Сколько я с ним нервов потрепал, кем он только у нас не работал, электрик, между прочим, хороший, у него специальность как-то связана с электричеством. Вот если бы не пил, цены бы не было. Хотя, как у нас говорят, «кто пьёт, тот и работает». Правильно?
– Выходит так, пропьётся, прогуляется, потом и пашет за двоих, чтобы грехи свои замолить.
– Нет, ты не правильно говоришь, а пашет, как вол потому что старается наверстать упущенное, без ущерба себе и производству. Вот смотри, хоть я и парторг, но кто вас, молодежь, научит. Бывает, в праздник дома выпьешь, а назавтра, выйдешь во двор и не знаешь, за что схватиться – и то надо сделать и другое, вчера ведь не делал ничего.
– Интересно, но это дома, а здесь производство.
– Какая разница, здесь тоже надо всё наверстать иначе отразится на конечном результате, а в итоге на зарплате и премии. Народ у нас умный, считать умеет, а пить или не пить решает каждый сам.
– А Володя ведь прав, ему стоянка – дом, и производство, да выпивает не так часто, я ведь почти каждый день по стоянкам езжу и вижу, кто, как работает и живёт. Работать-то он молодец и, действительно, недостачи у него ни разу не было, падёж тоже небольшой.
– Молодой ты ещё, вот повозишься с этими пьяницами, не так заговоришь. Хотя чабаны у нас выпивают, но это больше от неустроенности быта и отдалённости деревень. Не возьмёшь бутылочку в любое время, вот и затариваются конкретно. Сейчас вопрос с автолавкой решили, и свет на каждую стоянку, в планах, протянуть, бензин к электростанциям подвозится регулярно, и детей в школу возим. Но текучка кадров, сам видишь, огромная.
2016 г.