Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.
М. Цветаева
Это эссе о Михаиле Задорнове. Мы познакомились в лесу… - говорю я всем в свойственной Михаилу Николаевичу шутливо-разительной манере. И все сразу жутко дивятся, смеются, расспрашивают: «Как? В каком лесу?! Как ты там оказалась? Ого…». А всё ведь очень просто: наш Михаил Николаевич, в лучших традициях советского воспитания, устроил для нас однажды добрый субботник в Красногорском лесу, неподалёку от своего района. Собралось тогда не то, чтобы много ребят, но и не сказать, что мало. Помню, долго не могли найти в обширном просторе Крылатского место сбора. А потом всё-таки заприметили небольшую кучку людей, окружающих оратора. Да, именно таким и предстал впервые вблизи мне Михаил Николаевич. Очень загорелый, молодецки поджарый, в задорной чёрной панаме, с руками, раскинутыми привольно и заботливо, словно обнимающими пространство и слушателей вокруг, он стоял, и лилась его речь нескончаемым, плавным, упоительно-блещущим потоком… Мы стояли минут десять, завороженные, немые, с восторгом и трепетом следя за каждым словом своего лектора, завидуя сами себе. Тогда в очередной раз я поразилась глубине и пытливости его мироощущения… В бесценности знаний, которые вверены ему. Вверены нездешним, могучим, космическим. Вверены, без сомнения, Богом. Помнится, он много говорил тогда об истории, о славянском мире и языке, об устройстве нашей Вселенной, об энергии и природе.
А потом мы двинулись к самому лесу. Так вышло, что Михаил Николаевич оказался в центре движения: часть группы, со всей нашей обильной упряжью, дружно прошагала вперёд, часть скромно подтягивалась сзади, а я вдруг очутилась всего в нескольких шагах от него… Дожидалась свою замешкавшуюся спутницу. Он же ожидал всю остальную нашу братию. В какой-то миг мы мило и добро смерили друг друга взглядами, и я поняла: если сейчас не пересилю своё стеснение и страх, то с глазу на глаз вряд ли получится потом поговорить… И я сделала шаги в направлении Михаила Николаевича… И мы пошли бок-о-бок по лесной дорожке. Во мне и вокруг всё замирало от пытливого роскошества его разума… А он оказался очень участлив, ласково улыбчив, трогательно поэтичен. И, что главное, прост. Помню, мы говорили о русском языке, о природе и лирике, о прошлом… Я ощущала себя совершенно не сведущей ни в чём рядом с ним… Но почему-то правильно чувствующей его чаяния. Правильно откликающейся на них… Казалось, вот это глыба… Вот это монумент-человек. При этом не надменный, не козыряющий известностью своей… Лишь слегка чувствовалась некоторая его отстранённость, возвышенность надо всем, свойственная всем вдумчивым, наблюдательным, глубинным людям… Да, он ведает Знание, и ему расплёскивать его нельзя. Можно дарить, делиться, но обязательно беречь. Он – хранитель. Хранитель истины. Уже потом, спустя время, я поняла, что только так и подлинно ощущать подобные знания: интуицией, сердцем, тонким чутьём раскрывающегося разума.
А потом был задорный, шумный сбор мусора по всему лесу, смех и радужные переклички, мастер-класс от Задорнова по рубке дров, дивный плов, приготовленный самим мастером и его товарищами для нас, поклонников-трудяг. Помню, как обхаживал каждого Михаил Николаевич, дабы проверить, всем ли досталось, всем ли нравится ужин. И всё говорил-говорил… Мудро, пламенно, трепетно… Много шутил. Шутки сами, как птички, чирикая, слетали с его уст: точно, кто-то нашёптывал ему их на ушко. Как умело и тонко мог он вкраплять важные, вселенские мысли в свои хлёсткие россказни. Казалось, сам Бог льёт ему в темечко чудесный эликсир жизни и правды, а он только передаёт нам всё, что слышит оттуда, с Небес. Помню, как робко вручила ему письмо в голубом с ромашками конверте, в котором были найденные мной когда-то смешливые заметки и много-много похвалы, солидарности. Приятнейше было услышать потом эти наблюдашки в его концертах: прочитал, значит, учтиво-любознательный Михаил Николаевич, нашёл время, не обманул. Помню, как заливисто и горько смеялся он найденному в кустах на субботнике унитазу! «Вот! В этом вся наша жизнь, вся суть современная наша!..» - заключил тогда Михаил с прискорбной улыбкой.
Но это была личная первая встреча. А заочно познакомили меня с ним ещё родители, в далёком детстве. Включали телевизор, смеялись сами, и смеялась я. Ничего ещё особо не понимая, но уже чувствуя детским тонким чутьём природу и уровень настоящего эрудированного юмора. Задорнов был у нас своеобразным сценическим знаком качества, личным ГОСТом. Так сладко и засыпала под душевного дядю Мишу… Спасибо папе с мамой, что правильные каноны в детстве задавали. Могла ли я тогда подумать, что пройдусь с ним когда-то вот так непринуждённо, среди лесных птах и зелени, буду иметь общение?..
Почему он всегда занимал абсолютно особое, никому другому не подвластное место на юмористической эстраде, вообще среди артистов разговорного жанра?
Конечно, он – обладатель совершенно пленительного облика, неповторимого профиля, чрезвычайно оригинального и обожаемого всеми тембра голоса. Его паряще-плывущая дивная походка, изумительный интеллигентно-простой налёт на каждом движении, во взгляде, слове… Казалось, словно нимб нездешности и старины окружал этого человека всю его жизнь, а внутри незримо высился духовный столп. Что-то влекущее и чарующее было в его ауре, во всех его проявлениях. То, как бережно он дотрагивался до любого предмета, как ласково обволакивал взглядом всё, за чем наблюдал, как мелодично говорил… Сколько в нём было доброты, всепрощения и целомудрия. Как умерен он был во всём… Человек, утвердившийся в своём пути, в понимании мирозданья, осознавший предназначение своё, над собой поднявшийся.
Со многим Михаил был не согласен. Но в нём не было этой раздражительности, брезгливости к миру, повсеместно проскальзывающей у большинства из нас. В каждом он видел и призывал человека, светлую сторону нашей сути. Человек откликался Задорнову, и свет побеждал в первом все его пороки. Писатель жил с извечной радостью, не переставая удивляться всему вокруг, сохраняя в себе живость взора.
Он смеялся там, где впору плакать, и кто посмеет упрекнуть его в этом? В нашей прискорбной насквозь жизни, когда одни бесятся с жиру, а другие едва сводят концы с концами, когда антинародны законы, дети умирают от ЕГЭ, Родину унижают все, кому не лень, а деградация воспринимается нормой… в таком положении можно положиться только на смех, Дух и Бога, чтоб окончательно не окочуриться. От стыда и боли.
Он умел сговориться с абсурдом нашей жизни… с алогичностью и антиприродностью, которые установились в мире уже давно. Умел подбодрить, вдохновить, вселить гордость и надежду… В очень многом он был нашей опорой.
Для него же опорой, как мне кажется, были три вещи… Михаил и сам называл их частенько: любовь, природа и чувство юмора. Что, думается, он понимал под любовью как таковой? Безусловно, говорил, наверное, о вселенской любви, всеохватной заботливости, проникновенности. Мало любить одного, мало любить чувственно-плотски, есть Бог, Родина, общество, есть любовь деятельная, и есть духовный, высочайший, космический уровень любви. Уровень, где живут в бессмертии своём самые светлые идеи и чаяния. А что природа в его толковании? Экологическая сторона вопроса? Не только, главным образом, внутренняя, вопрос нашей натуры, сути. Из чего мы состоим, как сообщаемся с внешним миром, чем наполняем себя, как ходит и распределяется энергия в нашем теле, тем ли мы развиваем сознание своё, чем нужно. Производим ли внутренние покаяния, субботники душ своих. Вопрос внутренней чистоты и духовности, свободы и радости. Разумная аскетичность. Единение с Богом. Чутьё к языку своему, причащение тайны его. А чувство юмора — это такое особое отношение к жизни. Это ни от чего не зависящая лёгкость бытия, природная, радужная приподнятость, непосредственность, понимание, созидание во всём. Полёт и заземление в чарующе-полезной, гармоничной совокупности своей. Зоркость и умение выбирать свой путь. Прелестная самоирония. Тонкость погружения и отклика на всё. Отречение уныния как вреда и греховности существу своему. Умение отличать ложное от истинного, хорошее от плохого, вдохновляющее от гнетущего. Умение беседовать на самые отвлечённые и меж тем самые важные темы на свете.
Что отличало его от сценических коллег? Целью выступлений Задорнова, думается, было прежде всего просвещение. Собственно, то, что подобает творить в этом мире человеку мыслящему, чувствующему, созидательному. Изначально таковая цель – преображательная – была основой основ для любого духовно развивающегося человека, мужчины. И Задорнов поддерживал эту идею, находил в ней истинный смысл. Не мускулами, деньгами и карьерой силён и горд мужчина, но Духом своим, Божественным Знанием!.. Тем, что, получая от Бога, Природы и Космоса, он транслирует в окружающую действительность. Мужчина – философ, Учитель, священник, проводник, наставник, товарищ. Так всегда было в природе, почему мы забыли об этом?! Почему позволили наколоть себя в очередной раз! Почему поставили лживую планку мужчинам и женщинам, как так предали божественную натуру свою!.. И теперь женщина, продавшая душу и сакральность, у нас эмансипирует, как оглашенная, командует, пашет, манипулирует, торгует, а мужчина кликает мышью, носит воротнички и узкие брючки, зализывает волосики, меняет айфоны, как перчатки, не умеет дружить, трудиться, пугается всего глубинного, спешит на свободное место в транспорте со скоростью дикой лани, бежит любви, общности… И оба непременно ищут огромное счастье, ослепительную любовь, богатство и уверенность в себе. Посещают тьму тренингов, воспитывают наглецами и эгоистами детей и шагают через головы остальных, в опьянении сумасшедших целей своих. А любимых называют партнёрами, как в бизнесе. Забыли одну лишь простую истину: «В ком Бога много, тот богат». Кто проявляет соучастие, тот и счастлив. Рассказывает нам кто-то об этом где-то? Ведёт хоть один артист работу со зрителем, подобную этой? Делится так бесстрашно своими воззрениями, агитирует за что-то? Нет. Потому что живём пугливо и шкурно: мне хорошо, да и ладно. Потому что рабы не должны изучать как марксизм, так и духовные учения. Не должны освобождаться и ведать. А Михаил разметал эти наши заблуждения. Собрал вокруг себя всех думающих, сердобольных и сакральных людей. Никогда не опускался до пошловатых никчёмных гигиканий со сцены, до пустословного развлекалова, до галимого мата, расплескавшегося по всей Руси, до откровенно тупоголовых и низкопробных шуток, издевательств и злобного высмеивания кого бы то ни было. Достоинство его и благородство на фоне всей этой балаганно-грязной пирушки не знало границ, не имело равных.
И он не только подавал нам «мораль в юмористическом соусе». Он тончайше чувствовал русский фольклор, трепетно перебирал в памяти мудрые поговорки, пословицы, Веды… Поставил на свои средства памятник Арине Родионовне, считая, что именно благодаря ей появился прелестный и правильный, лишившийся ненужных сложностей, природный русский язык Пушкина. Открыл в Риге библиотеку памяти своего отца – бесплатную, с оригинально и удобно подобранными стеллажами – тонкий помощник для молодёжи. Тихо занимался благотворительностью. Устраивал поэтические и музыкальные минутки на концертах своих… А сам садился поодаль, на импровизированную завалинку, и с милым, добрым прищуром слушал, подпевал чудесные стихи… Открывал неизвестных, талантливых артистов, которым просто не давали развернуться целомудренно где-то ещё, – не тот заказ нынче у шоу-бизнеса. Такая вот лиричная и широкая душа была у нашего дорогого любимца-юмориста.
Разделял, вестимо, Михаил Николаевич мысль мою о том, что сцена - это алтарь, и с неё нельзя поносить мораль и святость. Истинный артист не тот, кто являет на сцене действительность, порой грязную и пошлую, злую и одиозную, но пробуждает в людях свет, приближает их к лучшему в них самих, вдохновляет на жизнь, указывает на каноны этой жизни, преображает. И да прорастут его мысли во всех нас.
Задорнов любил Родину. Нет, он никогда особо не восторгался российской действительностью, потому что одно дело – быть «патриотом»-лизоблюдом, а за глаза называть её Рашкой и мечтать свалить из неё, приспешником власти и товарищем какой-то там непонятной гордости, а другое – честно и совестно говорить о ситуации в стране, подавать советы, исправлять положение. Стараться преобразить всё до сколь возможного совершенства. Чтить прошлое и понимать, что без него нет будущего. Вернуть лучшее. Отказаться от вредительства и идиотизма. От всяческой продажности, разнузданности. Михаил разделял также «законы природы и законы государства»: «Хотите быть счастливыми – живите по природе, хотите только в тюрьму не попасть – тогда по закону», говаривал часто сатирик. Мне ужасно нравится фраза Михаила Николаевича: «Хают за деньги, а критикуют любя». Действительно, когда дело касается судьбы Родины, просто смиряться и принимать данность, как есть, не работает. А тем более злобствовать и голословить, как делают диванные наши и не наши предатели. Хочется искать, улучшать, изменять. Наставлять на истинный путь. Выбирать правильный вектор развития. Не быть равнодушным, не быть нейтральной молью. И сердобольность Михаила вызывала непомерное восхищение и поддержку. Он научил нас любить русские берёзы, святую землю нашу… Ведь прав Михаил Николаевич: «Это государство у нас никакое, а Родина замечательная». Да, от неё не веет больше имперским духом, но ради этих берёзок, ради детушек, которые рисуют солнышки на асфальте несмотря ни на что, ради света и радости на земле, нельзя пускать судьбу Родины на самотёк. Нельзя наплевать на сознание наше и душу… Грешно бросить Россию, когда ей тяжело. Не отрекаются любя. Задорнов всегда понимал и повторял это.
Вспоминается унизительная передача, куда он доверчиво, с чистым порывом согласился прийти, чтоб рассказать о своих догадках, находках в языке, истории, порассуждать, подумать вместе со всеми, поставить для всех нас неудобные вопросы. Явил высочайшую искристость ума… А на него полились ушаты грязи, склок, каких-то страхов, обвинений и прочей мерзости. Очередное шоу решили на нём затеять… Выставили его чуть ли не врагом народа, вредителем, опасной чумой. «Культурные» учёные из РАН русского языка называли его учение «вонючей похлёбкой», всячески подзуживали… Где же вы есть, господа хорошие, когда в стране дети стонут от ЕГЭ, идёт такая травля морали, культуры, поётся гимн распутности и наглости!.. Где вы, служители церкви, когда ваш народ забыл святой русский язык, отрёк духовность свою, впал в беспамятство, олигархи задавили бедняков, ничего не производится, село дохнет, а по всей России только и слышны раскаты матные - мантры дьявольские!.. Что же вы в колокола не бьёте, протест власти на это не являете, не тормошите их так встревоженно и рьяно, как желали разодрать его?!. Это ли не трусость, жульничество и ложь! Это ли не подлость! Не малодушие! Не приведя кроме общих слов и эмоциональных выпаливаний ни одной чёткой словесной формулировки, примера языкового, только бросались самоуверенными вопросами, желая выбить почву из-под ног его… Как низко… Тяжело сохранить уважение к этим людям и тем более взяться за их труды. Вы злые, не уважаете мысль другого творца, ставите рамки, а знание всегда подвижно. Вы, не помнящие «страсти стоять за род свой», но шибко козыряющие званиями научными своими через каждое слово, постулатами науки… Не смешно ли… Поэтому и не идёт к вам молодёжь, не просвещается: пугается ваших сложностей, трясучести вашей кощейной над чертогами знаний своих, надменности вашей… Не чувствуете вы их, не взываете к душе, к диалогу не приглашаете… Вам отметиться важно, а не передать. Где воля ваша человеческая, божественная, где разумение, где зоркость чувствительная?.. Почему не боитесь, что там, на Западе, имея деньги на раскопки у нас, нашу правду в итоге присвоят себе и переврут! Славяне не узнают корней своих! Почему молчите об этом перед государством или не разоблачаете его? Ведь вы же – за истину! Или всё-таки не совсем?..
А он сражался… Сражался, как бравый славянский воин, стоял насмерть за добытую у жизни правду. Великодушно и метко парировал выпады… Он ведь никогда не был лукавым дилетантом, что ему так горячо и бесцеремонно вменяли. Он сам ездил на раскопки, спрашивал, интересовался, проверял, с высшим тщанием обращался к рукописям, древним находкам, многочисленным словарям, просиживал в архивах… Каждое своё небольшое открытие он подкреплял документально-научным исследованием, выводом. Не своим! До него открытым! Что поделаешь, если современная наука часто забывает о таком понятии человеческого сознания, как эвристика, другими словами, интуитивная догадка, прозрение. И высокомерно обходит вниманием такие вещи. Меж тем как именно в них, что доказывает позже история, зачастую скрывается самая настоящая и прекрасная истина. «Титаник построили учёные, а ковчег – любитель». Без души, без Божьей подсказки любое исследование мертво. Задорнов был чуток, духовно необъятен и, конечно же, доверял таким озарениям, ценил нашу неповторимую «соображалку». Зарываться в талмуды, глохнуть к природе, закостеневать к правде жизни гораздо страшнее, чем искать, как он, наощупь, интуитивно. Да, он изучал быль, а не историю, писаную и переписанную всеми, кому не лень, на разные лады; возможно, поэтому так яростно тряслись желваки учёных наших, ведь страшна, дикостно страшна всем форматам стихийная, неуёмная энергия душевного познания. «Кощунственно» не то, что делал Михаил, а то, что наука ставится выше души и разума.
Он напоминал нам об азбуке, о едином пранароде – предке нашем, желал, чтоб все мы жили в содружестве, а не в конфликте. Настаивал, что «на вражде легко делать деньги», и торгашный мир будет воевать без конца. Указывал на действительно вредоносную силу «иностранных затуманивающих мозг слов», чудесным образом разобрал по-природному всем известное «ра» и многое другое. Придумал дивное слово «размышлизмы», так милое нашему человеку. Говорил о лучше развитой у славян женской, интуитивной части головного мозга в противовес западной – рационально-практической мужской. Мы мирные, а не воители, повторял Михаил Николаевич, и обвинение нас в какой-либо агрессии – самая гнусная ложь и предательство когда-то освобождённых, спасённых и просвещённых нами народов. И это песнь не во славу русских, поймите же наконец, учёные! Это песнь во славу правды. «Правды, а не кривды», которую мы так часто вынуждены вкушать то со страниц учебников, то из телевизора, то в интернете теперь. А то даже и на лекциях именитых профессоров. Он привлекал неподдельный интерес к истории, понимая, что «кто плюёт в прошлое, того казнит будущее». Постоянно напоминал людям об одном из самых страшных грехов – равнодушии. Люди – не зачуханные рабы, люди – Человеки, им под силу исправлять ошибки, строить и создавать свой прекрасный земной мир, подобно Богу-Творцу.
Идите к корням, у природы ищите правды, не у томов бесконечных, в которых каждый талдычит свою замудрёную идею, ещё больше запутывая, а не просветляя нас, призывал Задорнов! Суть – в простоте! Станьте каждый искателями пытливыми, взвешивайте всё узнаваемое, учитесь, ищите, обсуждайте, делитесь, только не останавливайтесь в развитии своём, не опускайтесь духом!.. Как он - из всего многообразия жизни умейте выудить поистине ценные, мировые вещи. И за Ваши искания светлые будете щедро вознаграждены. А самым большим подарком, думается, для Михаила была бы жизнь людей по разуму. Мы этот момент должны всеми силами приближать.
Известна нам и его приверженность гомеопатии, зожу как истинно природной помощи в гомеостазе организма. Ярое недоверие таблеткам, всяческой химии как убиение последнего живого в нас, подсаживание на «иглу», невольная поддержка медицинского бизнеса. А какие обворожительные гимнастические выкрутасы проделывал из концерта в концерт Михаил Николаевич! Много ль молодых сейчас могут так? В здоровом теле здоровый дух, не иначе!
Но что же, он только хвалил и возвышал нас, русских? Да нет, он и посмеяться над нами от души мог, и кривое зеркальце подсунуть. Вот, например, одна из любимых фразочек моих, переданная ему батюшкой в церкви: «Русский народ в желании снискать благодать растопчет любого». О, как! И сразу узнаём до боли знакомую картинку. И у нас высмеивал пороки, взывал к совести и честности перед собой.
Что он делал такого зазорного, опасного? Был пытливым и развивал пытливость у других, познакомил нас со страшнейшим планом Даллеса об уничтожении России, чтоб мы знали врага в лицо? Этим тоже он кому-то так был помехой? Тем, что беседой достукивался до молодых сердец, открывал глаза?
Везде и всюду вокруг него толпилось много молодёжи. Молодым во все времена нужны будут Учителя, проводники, соратники. Чтоб подсказали, направили, просто душевно поговорили. Раньше все эти роли выполнял комсомол. Теперь это был Задорнов. Вы ведь не предложили молодёжи альтернативное, хоть сколько-нибудь достающее по благородству своему комсомола объединение. И вот эти самые искренние и верные его почитатели обступали щедрого глашатая своего, как птенцы кормилицу-мать, жадно и заворожённо открыв рты, закатив глаза, внимая ему, следя за каждым словом, взглядом, движением его, будто ловили какую-то святую истину, живую воду, когда он трепетно нёс её до каждого, боясь расплескать на лету… Он не состоял в сане, но представлял для нас образ настоящего, простого и душевного, проповедника.
Он писал прекрасные книги, снимал хорошие фильмы и был филигранным режиссёром, сценаристом. Сосчитать по пальцам сейчас деятелей киноиндустрии, кого ещё уважаешь. Он собирал средства и вкладывал их не в очередную пошло-гигикающую поганенькую лабуду, в жёваные и пережёванные сюжеты и образы, а в настоящее развивающее документальное кино, оригинальное в тематике своей! Наполняющее до краёв сердце и разум, а не опустошающее их остатки в человеке.
А потом давно уже мной ожидаемая его крепкая поддержка компартии как единственно разумного, сердобольного до страны политического объединения. И понимается абсолютно, почему пришёл к такому выбору Михаил: «у коммунистов есть программа, у других партий только лозунги», в нём, как и в коммунистах, чуткая забота обо всех и каждом, большая любовь к человеку труда, то же ощущение демонической олигархической власти, необычайная прозорливость относительно хозяйственно-экономического устроения государства - социализма, широта души, простота, человеческий пионерский задор, совершенно особая, советскому человеку свойственная, чистая прелесть самоиронии, тонкий ум, пронзительность переживания и сочувствия, глубина понимания жизни. А ещё много Бога в душе: ведь поистине христианин не тот, кто местечково желает спасти лишь свою душу, но кто заботится и о ближнем своём за пределами семьи, о судьбе земли своей, о сознании народном и о правильной морали в обществе. Я мысленно рукоплескала Задорнову в такие моменты… Понял Михаил Николаевич-таки, что крестьянская Россия вкупе с СССР – наше великое будущее, наше «древо», то, в чём мы должны черпать основу настоящего. Всегда поддерживал мудрейшее, великое учение научного коммунизма, а связь с либеральной демократией девяностых чистосердечно признавал «заблуждениями романтика, а не дурака». Он был с КПРФ, потому что считал святыми и вечными слова «совесть», «достоинство» и «честь», сейчас признанные устаревшими.
Его последняя запись за месяц до кончины… Видит Бог, с каким, наверное, нарывом в сердце он писал или надиктовывал эти строки… Чувствовал, если не в силах был сказать… Строки, призванные нас обнадёжить, ободрить. Нас! Не его самого! Величайшее мужество, кротость и забота о ближних своих. Исповедальная любовь. Это надо иметь в себе, Михаил Николаевич… Такое не разовьёшь.
Его неприметный, камерный уход… Далеко от центра, в нежном каньоне подмосковных ёлок, дубов, берёз… Укромная больница, сокрытая в тени дерев… Пастельные тона на всём… Тихая, проникновенная музыка в зале прощания… Звенящая тишина и непомерная горечь у горла… Перехват дыхания, как будто руки не стало, глаза, голоса… Никакой помпезности, камер, мишуры… Аплодисментов… Громких речей… И сам он… Мирно, грустно спящий в своей новой обители. И казалось, будто встанет сейчас, подмигнет задорным глазом, засмеется заливистым смехом и запальчиво скажет: «Ну что! Похоронили уже! А я живой! Я никуда от вас не делся! Мы ещё повоюем…». Было пасмурно тогда. Накрапывал дождь. Но потом скромно выглянуло солнце. Удивительно, что почти ни одного известного лица не приметила… При жизни охали и ахали, а не стало человека – и дело с концом. В очередной раз поразилась нашей «творческой интеллигенции». Он жил и уходил как истинно Божий человек, сын природы, вестник разума и защитник чистоты в этом мире… Вседержитель правды. Скромность, закулисность отличает истинно великих людей, без сомнения. Мы восхищались им при жизни, и уход его восхитил своим благородством, духовным градусом. Низкий поклон родственникам за такую организацию.
О чём сейчас очень сильно жалею? О том, что так многое не успела сказать ему, поделиться. Со смятением и трепетом ощущаю, насколько мы были солидарны с ним в мировидении своём. Раньше я думала, что быть воспитанным, образованным, чувствительным – это потолок идеального человека. А Михаил сблизил с природой, задал настоящее духовное развитие, подлинные ориентиры, раскрыл тайны человеческой энергии, показал, каким изумительным и благородным может быть юмор, каким целебным бывает чистый смех. Вернул к какому-то вселенскому осознанию, пытливости, сопричастности, научил отличать должное от ложного, зарядил вечной верой и вечным задором, расщепил ошмётки уныния. Пробудил в душе человеческую свободу и полнокровность. Показал, какими должны быть спутники нашей жизни. С ним я глубинно познала свой язык, свою историю и свой народ… И мне они очень понравились, стали непомерно близки. Во мне всё отозвалось, и поэтому я бесконечно верю ему, люблю, благодарю и уважаю.
И всё же он был и остаётся для меня неисчерпаемой книгой, которую постигаю снова и снова, и всегда с бессменным восхищением и упоением. Он был духом нашей страны, рупором и защитником её души, и, пожалуй, это главное моё ему определение. «Подниматель пингвинов», как сам себя часто в шутку величал. Да, нас подниматель, оплывших, безвольных, вечно сонливых и глупых, запуганных, зашоренных, лишившихся и правды, и голоса, и сакральности своей.
И вот вижу его, стоящего на краю сцены, точно у берега моря, и зал-прибой рукоплещет ему в согласии, восторге, безграничной любви… «Наберите воздуха в грудь!» - громко кричит с залихватским смешком сам Михаил Николаевич. Набрали, дядя Миша, набрали… «Я не знаю, что щас с вами будет…» - с победной, интеллигентно-хулиганской хитрецой предвкушает сатирик. И мы не знаем, что с нами будет, дорогой Вы наш друг… «Готовы???!» - продолжает он. Да как сказать, дядя Миша…
И вот уже ловлю едва заметную укоризну в его ласково-сосредоточенном взгляде. Конечно, готовы, Михаил Николаевич. Всегда готовы!
Да, он заслужил покой. Покой души и разума, которые желал всем нам, уча жить по природе, в исконной и святой простоте и непритязательности. Покой сродни вечной благости и вечной гармонии. Нам же нужно ещё очень многое узнать, возродить, сотворить… Но мы не во тьме. Нетленные свечи он зажёг в наших сердцах, Вечный огонь подарил душе, оставил маяки – огромный материал, который стоит только постигать и развивать. Мы обещаем продолжать, дорогой Учитель. Спите спокойно. Спасибо за всё!
2017-2018 гг.
Фото справа из личного архива (2011 г.)